На третий день голубой свет во тьме появился всего через несколько минут.
[Я знал это!] — возликовал Аран. — [Пробуждение, я иду!]
Он сосредоточился на свете, желая, чтобы тот сам приблизился к нему.
Но к моменту перекуса свет так и остался на месте, не сдвинувшись ни на миллиметр. Тогда Аран решил изменить подход.
[Если он не идёт ко мне, я пойду к нему], — подумал он.
— Правда? — Аран чуть не поперхнулся, но Рааз серьёзно кивнул.
— И я скучаю, — поджала уши Оникс, жалобно скуля.
— Я тоже, — призналась Лерия. — Без соперничества уроки совсем не те. И мы уже неделю не играли. Гаррик, Лилия и Леран переживают за тебя.
— Простите. Завтра проведу день с вами, — пообещал Аран.
После насыщенного дня рыбалки с Раазом и игр с друзьями Аран лёг спать, ворча.
[Как же я должен продвинуться, если трачу столько времени на тех, кого люблю? Это… Постой, что?] — его мысли резко оборвались, когда он понял, о чём думает. — [Я что, схожу с ума? Это что, приступ Манохара?]
Он повернулся и увидел, как Оникс в гибридной форме свернулась рядом, мурлыкая.
— Спасибо за сегодня, Аран. Мне было очень весело, — сонно сказала она.
— Пожалуйста, не говори так, Оникс, — сглотнул он, чувствуя себя ужасным эгоистом. — Это я должен благодарить тебя за заботу.
— Всегда пожалуйста, — она прижалась к нему и уснула.
— Ну всё, я точно мерзавец, — вздохнул он.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
На восьмой день свет продолжал расти, и Аран перестал пытаться к нему дотянуться. Он сосредоточился на упражнениях, игнорируя свет. К обеду тьма вокруг окрасилась в бледно-голубой оттенок.
На девятый день она стала светло-голубой, а на десятый — ярко-голубой.
На одиннадцатый день второй шаг был завершён. Голубой свет превратился в пылающее солнце. Он так и не приблизился, но Арану это было неважно.
Внутри него самого появилась ещё одна, маленькая и слабая голубая искра.
[Я идиот! Столько времени потерял, пытаясь контролировать свет, тогда как нужно было просто греться в его свете. Если я прав, то голубой свет — это внешняя мировая энергия. Тренировки позволили мне её ощущать, но управлять ей никто не может. Я привык к её ощущению, а теперь чувствую и свою ману! Уверен, эта искра у меня в животе — это то, что Бро называет ядром маны.]
Аран продолжал тренироваться, но к перекусу и потом к обеду изменений не было.
[Ладно, если до перекуса ничего не изменится, значит, второй шаг завершён, и пора искать третий], — решил он на двенадцатый день тренировок.
И оказался прав. Хуже всего было то, что он не имел ни малейшего представления, как двигаться дальше. Он перепробовал все упражнения Лита, снова обдумал метафору реки и воды, поддерживал движение маны, но поток так и не образовался, а в его мысленном пространстве ничего не менялось.
Правда заключалась в том, что Аран достиг того же этапа, что и Лит, когда был новорождённым и впервые втянул мировую энергию. Но их условия были абсолютно разными. Тогда ядро Лита было почти пустым, и мировая энергия хлынула в него сама. К тому же тело здорового младенца почти не имело примесей просто потому, что времени для их накопления не было.
Литу тогда хватило лишь ощутить мировую энергию, свою собственную ману — и лёгкий толчок сделал всё остальное.
А у Арана ядро маны было переполнено, а тело наполнено примесями. После случая с Тистой Лит очистил лишь минимум, чтобы Аран был здоровым и нормально развивался.
К обеду прогресса не было. На следующий день он отдыхал и продолжал безуспешные попытки до пятнадцатого дня.
[Завтра мама и мои братья вернутся. Пожалуйста, боги, дайте мне успех. Я хочу их удивить], — молился он, начиная очередную тренировку.
