Что бы ни сделал будущий Чемпион, легенда Радогорна как Непобеждённого могла быть равной, но никогда не превзойдённой.
Валтак до сих пор помнил самодовольную ухмылку на лице своего отца, когда он и его братья доверили тело родителя семейному Кузнецу. Большинство Драконов не желали быть похороненными или сожжёнными после смерти.
В своём завещании они требовали превратить себя в артефакты, которые будут защищать их род и увековечивать легенду. Радогорн был среди них, его когти были превращены в Балефайр, сжимавший руку Валтака.
Отец Огня был уверен, что его родители ушли без сожалений и не имели причин задерживаться как блуждающие души, поэтому возвращение отца потрясло и тронуло его.
— Я держу своё обещание, сын, — ответил Радогорн, когда их чешуя соприкоснулась и два Дракона ощутили эмоции друг друга.
Семь элементальных энергий должны были быть объединены и находиться в идеальном равновесии. Без массивной составляющей анти-Хранительского заклинания и с Пламенем Происхождения, подрывающим устойчивость рун, мана выходила из-под контроля.
Марионетка теряла контроль над Уничтожением, и цепная реакция разрушала её мана-ядро и деревянную форму. То же самое происходило с остальными шестью Големами, их руки безвольно повисали, образуя брешь в обороне Иггдрасиля.
Никто из Марионеток не погиб, но на восстановление требовались секунды. Драгоценные секунды, за которые Радогорн продвигался вперёд.
Когда это происходило, всё тело Чемпиона Огня вспыхивало Пламенем Происхождения. Каждый его удар сопровождался послесвечением мистического огня, удваивавшим урон и поджигающим Големов.
Пламя Происхождения, выпускаемое Радогорном, не распространялось, как у Мирового Древа или даже у Огненного Дракона. Оно находило мана-сосуды Големов и жгло их, как лихорадка.
Оказавшись под действием Пламени Происхождения, все чары конструкта блокировались, пока огонь не был потушен. Древесные Големы не могли двигаться или плести заклинания, а Марионетки внутри становились слепыми и глухими.
Это не было родовой способностью, а результатом тысячелетий битв Радогорна. Он научился чувствовать поток маны противников и выжигать его. Делать огонь своей тенью, а при необходимости — своей опорой.
Чемпион Огня стоял один против многих, и с Валтаком, таким слабым, Радогорну приходилось принимать больше ударов и заклинаний за несколько секунд, чем за большую часть своей жизни. Даже его тело Иггдрасиля, усиленное регенерацией Титании, не справлялось с таким количеством ран.
Чаще всего у него отсутствовала конечность или была отсечена голова. Каждая новая рана усиливала его мучения, напоминая, что он чужд миру живых.
Но он терпел и продолжал заслонять сына своим телом.
Его Огненная Тень продолжала атаковать конечностями, которых Радогорн ещё не успел отрастить. Она окутывала Чемпиона Огня, скрывая, насколько он изранен, чтобы Големы не знали, куда бить, чтобы достичь смертельного результата.
[Один Дракон против целого отряда? Невозможно!] — подумал Иггдрасиль. — [У меня есть все записи о Чемпионах Огня прошлых поколений. У него никогда не было такой силы или умения.]
И он был прав.
При жизни Радогорн сражался ради страсти или выживания. Тогда его целью было открыть новые способы применения Пламени Происхождения или просто не умереть.
Здесь и сегодня ему было плевать и на то, и на другое. Радогорн сражался ради Валтака, ради маленького птенца, которому нужна была помощь отца.
[Я уже мёртв. Мне всё равно, что будет со мной. Единственный, кто мне всё ещё дорог, стоит прямо за моей спиной. Пусть весь остальной Могар горит!] Даже став Демоном, Радогорн чувствовал через драконью чешую, как мало жизненной силы осталось у Валтака.
[Мой сын умирает, и я ничего не могу сделать, чтобы его спасти.]
Боль была учителем Радогорна и его кнутом.
[Я не позволю ему провести последние мгновения в сожалении. Я не дам своему сыну потерпеть неудачу. Я останусь рядом до конца и сожгу его врагов в погребальном костре, чтобы сопровождать его в смерти!]
