— Что ты во мне чуешь? — спросил Пустота.
— То, что ты один из нас. Точнее, был им, — ответил Ри. — Я бы никогда не осмелился приблизиться к Мерзости, если бы не твой запах. Ты ещё не стал чудовищем, брат. Ты лучше этого. Борись!
— Легко тебе говорить, — огрызнулся Дерек, и слово «брат» причинило ему боль куда сильнее голода. — Страдаю-то я. Ты просишь меня отказаться от еды, от добычи только ради тебя. Дай мне хоть одну вескую причину.
— Я дам тебе больше. Я дам тебе вкусную причину, — Ри кивнул своей стае, и волки отступили. — Отпусти буйволов, и можешь съесть меня. Я сильнее любого зверя. Я магический зверь. Ты сможешь насытиться и моей маны, и жизненной силы.
Пустота инстинктивно понял, что рыжешёрстный волк прав. Если самый сильный буйвол был подобен факелу, то Ри сиял для его чувств как бушующее пламя. Даже всё стадо вместе не могло сравниться с одним магическим зверем.
Магический волк опустился на колени и положил голову Дереку на колени, словно приговорённый на плахе.
— Прости. Я так голоден, — Дерек не хотел этого делать, но был вынужден.
— Всё в порядке. Мы все должны есть, — Ри закрыл глаза, чтобы Мерзости не пришлось встречаться с его взглядом, пока он пировал.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Пустота насытился магическим волком так же, как сделал бы с буйволами. Медленно, растягивая процесс, чтобы дольше сдерживать голод, и сохранил кровь Ри для Рагнарёка.
Когда всё закончилось, ножны снова обрели часть своего красного цвета, а голод снизился до терпимого уровня. Достаточно, чтобы Дерек осознал содеянное и почувствовал вину.
— Что я наделал? — мёртвый Ри выглядел спокойным, словно спал. Длинная шерсть скрывала высохшую кожу и напоминала Пустоте о том, как он держал в руках умирающего Защитника. — Что же я наделал?
Дерек хотел заплакать, но слёзы покинули его ещё в день смерти Карла. Всё, что осталось — боль и вина, и обе они рождались из осознания, что он всё ещё слишком слаб, чтобы защитить хоть что-то.
Слишком слаб даже для того, чтобы уберечь того, кого он уважал, от мучительной смерти. Слишком слаб, чтобы бороться со своим голодом.
— То, о чём он просил, — ответил Рагнарёк. — То, что тебе было необходимо.
Дерек взглянул на клинок с яростью, но тут же почувствовал его боль. Смерть Ри принесла Рагнарёку облегчение, но он всё ещё страдал.
— Нет, то, что нужно нам, малыш, — каким-то образом Пустота понял, что жизнь клинка тоже на кону и он борется ради него.
— Нам. Почему это слово такое горько-сладкое? Мы.
Ещё одна вспышка светло-каштановых волос сменилась длинными чёрными, с совершенно иным запахом. Молот и значок. Башня и цветок. Мы.
— Мы, — пробормотал Дерек, отходя от тела Ри и покидая владения волков.
— Мы.
Он использовал это слово как мантру, чтобы подавить голод. Это было всего лишь слово, но оно дарило ему столько радости, боли и тоски, что боролось с бесконечным аппетитом Мерзости на равных.
Иногда «мы» даже придавливало голод ещё сильнее.
— Мы, — Пустота шёл со скоростью Пробуждённого, экономя силы. — Говорящие волки, магия и говорящие мечи. Спорим, я тут не единственный сильный, малыш.
— Не единственный, — подтвердил Рагнарёк.
— Тогда, может быть, если я найду других, подобных себе, они помогут мне, — размышлял он. — В конце концов, либо они это сделают, либо станут моей следующей трапезой. Они помогут себе, помогая мне. Взаимная выгода.
Они шли в тишине несколько минут, пока Дерек размышлял, как легко ему далось убийство трёх мужчин, и в то же время смерть одного Ри тяжким грузом легла на совесть.
— Знаешь, малыш, если бы я был религиозным человеком, сказал бы, что это наказание за мои поступки. Что это место — некий ад, а мой голод — моё проклятие. Но стоит секунду подумать, чтобы понять, что это полнейшая чушь.
