— Как во всем этом может быть твоя вина? — Фрия обняла ее, вскоре к ней присоединилась и Флория, которая погладила Квиллу по _фри_ голове и попыталась успокоить ее настолько, чтобы она вернула разум. — Не ты призывала нежить и не ты говорила этим идиотам пялиться на меня, как будто я просто кусок мяса.
— Это я во всем виновата, — ответила Квилла. — Я приняла это дурацкое кольцо еще в академии, потому что завидовала Флории и Литу. Я убила Юриала, и мама чуть не умерла, потому что я была слишком слаба, чтобы бороться с рабским предметом. В тот день я поставила тебя перед невозможным решением, которое спустя годы разрушило твою карьеру. Если бы, придя в ваш дом в первый раз, я отказалась быть удочеренной, сейчас вы были бы счастливы, а я получала бы заслуженное наказание. Мама должна была отказаться от меня и спасти тебя от Дейруса. И в академии, и в Куле мне не удалось никого спасти. Я просто бесполезная сирота. Если бы не я, к вам с Фрией относились бы как к героям, которыми вы являетесь. Я не заслуживаю быть вашей сестрой, — Квилла завыла в отчаянии, безуспешно пытаясь вырваться из объятий, которых она чувствовала себя недостойной.
— И я думала, что Кортус был самым тупым идиотом в лагере, — сказала Флория. — Ты не сделала ничего плохого. Совсем наоборот, и здесь, и в Куле ты спасла множество жизней, включая мою и Лита. Тогда, еще в академии, ты понятия не имела, что твой парень-подражатель подарил тебе кольцо рабыни. Ты была всего лишь одной из десятков учеников, которых эта сумасшедшая плохая Налир превратила в своих марионеток. В том, что случилось, была не твоя вина, а ее. Юриал был одной из ее главных целей, как и Линьос. Ты напала на него только потому, что Налир приказала тебе, и Дейрус это знает. Его сын, наш друг, погиб в попытке предотвратить начало гражданской войны, и своими действиями Велан Дейрус плюет на жертву Юриала.
— Флория права, — сказала Фрия. — Мы все читали дневники, которые оставил Юриал, и мы знаем, как он относился к нам. Он бы не хотел, чтобы ты винила себя в том, что произошло. Что касается Кулы, то там ты была настоящим героем. Если бы ты не остановила реактор маны, все были бы сейчас мертвы. У нас нет общей крови, но ты моя сестра с того дня, как мы встретились. Я скорее умру, чем откажусь от тебя.
Фрия убаюкивала рыдающую Квиллу в своих объятиях, желая, чтобы Джирни действительно стояла за возвращением Балкора и чтобы их мать заставила всех, кто несет ответственность за страдания ее сестер, десятикратно заплатить за их действия.
Находясь за тысячи километров отсюда, Джирни почувствовала, как у нее горят уши, и добавила несколько строк к своему генеральному плану.
— Квилла, жизнь всегда будет несправедливой. Отказываться от своей работы больно, но могло быть гораздо хуже, — сказала Флория. — У меня все еще есть моя магия, моя семья и вся моя жизнь впереди. Ты не должна чувствовать себя плохо из-за чего-то, что даже мама и папа не смогли остановить. Теперь, поскольку мы делимся всем, скажи мне правду. Почему ты порвала с Анатором сразу после того, как мы вошли в Кулу?
— Он подарил мне кольцо, — ответила Квилла.
— Такого я точно не ожидала, — сказала Фрия.
— Это была не его вина, я никогда ничего не рассказывала ему о своих днях в академии, потому что это было слишком больно. Когда он подарил мне кольцо, я не могла заставить себя надеть его или дать ему объяснение. После этого мы просто отдалились друг от друга, пока не стало слишком поздно, — Квилла перестала плакать, но Флория отказывалась отпускать ее. — Отпусти меня, или я высморкаюсь тебе в рукав.
— Так вперед. Вся броня Скинуокера самоочищается, малышка, — Флория поцеловала Квиллу в макушку и дала ей носовой платок.
— Знаешь, еще в академии я всегда завидовала твоей фигуре, Фрия. Теперь, вместо этого, я испытываю облегчение от того, что не я одна вынуждена одеваться как мешок с картошкой, чтобы меня не беспокоили каждый раз, когда я выхожу из дома.
Квилла все еще шмыгала носом, но с объятиями и тем, как она наконец нашла в себе силы высказать свои страхи вслух, она поняла, насколько они бессмысленны. Она все еще чувствовала себя виноватой, но Могар перестал лежать на ее плечах.
— Как мило с твоей стороны! — Фрия усмехнулась, взъерошив волосы Квиллы.
После того, как мрачное настроение в палатке рассеялось, три молодые женщины поужинали вместе, рассказывая обо всех хороших временах, которые они провели в Белом Грифоне, пока не заснули.
***
На следующий день старатели объединили усилия с армейскими магами, чтобы создать первую линию укреплений вокруг лагеря. Барьер, который гильдия Хрустального щита воздвигла в течение первого дня, теперь был в несколько раз больше и прочнее.
— Какие у вас приказы на сегодня, сэр? — капитан Кортус был вынужден не спать всю ночь, чтобы убедиться, что все идет по плану Флории.
Он не знал, ненавидеть ли ему больше тот факт, что ей удалось предугадать действия нежити, или то, что он не смог найти ни единого изъяна в ее плане контрмер.
— То же, что и вчера. Нам нужно найти жилы кристаллов, если таковые имеются, и понять, что здесь делала нежить. Может быть, там нет никаких шахт, и мы наткнулись на одну из их секретных баз. Это не сделало бы Королевство богаче, но могло бы нанести огромный удар по планам. Раздели солдат на три команды. Один состоит из элитных подразделений и старателей для поиска шахт, другой из разведчиков, чтобы найти все следы, которые могла оставить нежить, и третий для наблюдения. Мы не можем дважды попасться на один и тот же трюк. Если упыри вернутся, мы должны быстро перегруппироваться и нанести удар вместе, — сказала Флория. — Капитан Кортус, я оставлю тебя за старшего в лагере, пока сама исследую пещеры. Если что-нибудь случится, позвони мне, и я буду здесь. Все ясно?
— Сэр, да, сэр, — Кортус чуть не прикусил язык, чтобы сдержать раздражение в своем голосе.
«Как она смеет обращаться со мной как с подчиненным, когда мы занимаем одинаковое положение? Эрнас, по сути, говорит, что она не доверяет мне ничего, кроме как наблюдать. Я еще не знаю, как именно, но я заставлю ее заплатить», — подумал он.
Сфарзен ходил вокруг палатки Эрнасов, пытаясь найти способ исправить свою ошибку. Проблема заключалась в том, что каждая речь, которую он репетировал, звучала хуже предыдущей.
— Что ты здесь делаешь? — Фрия была одета в просторную темно-красную мантию мага, которая скрывала от посторонних глаз все, кроме ее рук, головы и ног. — Я думала, что вчера ясно выразилась, так что, если нас не окружают невидимые враги, нам не о чем говорить.
— Слушай, я знаю, что вчера вел себя как идиот…
— Ну, по крайней мере, мы в чем-то согласны, — она оборвала его и попыталась уйти, но он встал перед ней с поднятыми руками, умоляя уделить ему минуту ее времени.
— …и я знаю, это неожиданно, но я влюблен в тебя. Все, о чем я тебя прошу, это дать мне шанс. Одно-единственное свидание. После этого, если тебе неинтересно, ты больше никогда обо мне не услышишь, — сказал Сфарзен.
