— Управляете?
Взгляд Гилберта несколько раз менялся, но его богатый опыт позволял ему сохранять мягкий и спокойный тон.
— Простите мою глупость, но я не понимаю, о чем вы.
Фалес пристально посмотрел на него.
— Нет, Гилберт, — Фалес улыбнулся.
— Ты самый умный человек во дворце. Ты настолько умный, что знаешь, когда надо быть глупым.
Из-за тусклого света в коридоре выражение лица Гилберта стало мрачным, как стоячая вода.
— Ты прекрасно знаешь, что все, чего я достиг с того момента, как ты привел меня в Миндис-Холл: заставил ли именем принца Герцога Северных Территорий терпеливо выслушивать меня, использовал ли чужие интересы, чтобы убедить Город Драконьих Облаков отказаться от принятии мер, прибег ли к своему положению, чтобы заставить нескольких людей добровольно следовать за мной, а также мои кропотливые усилия по предотвращению конфликтов и войн, помощи моим друзьям…
Улыбка Фалеса постепенно застыла.
— В конце концов, все это исходит от него.
Гилберт был ошеломлен. Он хотел что-то сказать, но остановил себя.
Фалес продолжил.
— Это исходит от того, что он представляет: от королевства, системы, традиций… от всего. Вот почему я не боюсь Нувена, Чепмена и Щит Теней, но опасаюсь его. Я боюсь его.
Фалес глубоко вздохнул.
— Потому что без него, без тех вещей, которые он мне дал… Я мог бы только вернуться в свою первоначальную форму и стать тем одиноким и слабым нищим ребенком в Заброшенном доме в районе Нижнего города.
Фалес сжал кулаки.
Он вспомнил ночь Крови Дракона, прямой вопрос Асды к нему в комнате Дворца Героичного Духа.
— Я… — тяжело сказал принц.
Ничто.
— Ничто.
— Я знаю, что король Кессель всегда был властным, — Гилберт изо всех сил старался найти способ вмешаться и утешить Фалеса, — Его требования к вам были слишком строги, из-за чего вы отдалились от него и даже боялись его…
— Строги? — Фалес повторил это слово, холодно фыркнул и покачал головой.
— Король Нувен принуждал меня, король Чепмен использовал меня, а Щит Теней причинил мне вред. Но им пришлось сперва поднять свои мечи и прибегнуть к самым прямым и жестким методам. Но он единственный. Единственный! Он управляет мной не мечом, не приказом, не угрозой и даже не иерархией, соотношением интересов или цепочкой власти.
Фалес медленно повернулся и посмотрел на тени в коридоре, куда не мог проникнуть свет. Его слова были горькими.
— Вместо этого — возвышающаяся сеть под названием «Созвездие» или «Этот проклятый мир».
Гилберт вздрогнул и выпалил:
— Ваше Высочество!
Но Фалес резко поднял руку и остановил своего учителя.
— И он находится прямо на вершине сети. Ему не нужно ничего говорить, что-либо делать или даже появляться. Существования и веса самой сети, а также ее непроницаемой структуры достаточно, чтобы заставить меня опустить голову.
Фалес был в оцепенении.
— Пока я не связан бесчисленными нитями сети и не стал тем, кем он или… она хотели бы меня видеть.
— Я понимаю!
Гилберт больше не мог сдерживаться и с тревогой бросился говорить.
— Я понимаю, Ваше Высочество! Однако вы все-таки отец и сын. Вы его наследник и стоите на одной стороне. Если вы разрешите конфликт, развяжите узел недопонимания…
— Развязать?
Фалес повысил голос и обернулся.
Он посмотрел на министра иностранных дел, и в уголках его губ появилась холодная улыбка.
— Гилберт,ты дипломат. Ты можешь развязать узел недопонимания. Ты можете разрешить обиду между двумя людьми и конфликт между двумя группами. Ты можешь даже распутать клубок войны между двумя странами. Но как ты собираешься развязать… сеть?
Взгляд Гилберта застыл.
— Если бы у владельца аптеки были хорошие отношения с бандой, он, возможно, смог бы платить меньше за защиту, — Фалес сделал шаг к Гилберту, довольно агрессивно.
— Но Гилберт, ответь мне. Как он собирается выбраться из этой сети? Той жестокой сети, к которой он так привык, к которой он прикипел, которая подчеркивает, что человек не может искать свободы и безопасности в одно и то же время, и что он обязан отказаться от одного из двух, оправдывая тем самым насилие, эксплуатацию и угнетение.
Холодный ветер просачивался сквозь трещины и пробирал до костей.
Гилберт не реагировал. Он недоверчиво смотрел на Фалеса.
— Эта хорошая девочка, возможно, сможет найти так называемого хорошего человека, такого как я, и жить долго и счастливо, — Фалес пристально посмотрел на своего учителя. Он должен был получить ответ любой ценой.
— Но граф Касо, ответьте мне. Как она собирается выбраться из этой сети? Этой несправедливой сети, которую она уже давно заметила, но ничего не может с этим поделать, в которой женщины созданы полагаться на другого человека и подчиняться ему, и что они могут лишь обменять свою юбку на хлеб?
Огни в коридоре мерцали, и вокруг двигались призрачные тени.
Когда он посмотрел на принца перед собой, правая рука Гилберта задрожала. Он подсознательно оперся на трость, и его дыхание участилось.
— Что касается того искалеченного, безжалостного персонажа, то, возможно, его старые друзья из банды смогут помочь ему покрыть расходы на жизнь, — Фалес стиснул зубы, и его тон был возмущенным.
— Но министр иностранных дел, пожалуйста, ответьте мне. Как он собирается выбраться из этой сети? Этой запутанной сети, в которой он жил долгое время, не чуя ее зловония, которая продолжает повторять, что сила определяет прибыль, что упавшие будут добиты. Эта логика полна лазеек, но часто ли она подвергается сомнению?
Каменная стена дворца тихо слушала допрос Гилберта, беззвучно и безмолвно как и всегда.
Грудь Гилберта поднялась и опустилась. Он ошеломленно посмотрел на Фалеса.
— Ответь мне, уважаемый учитель. Ответь мне, — Фалес повысил голос.
— Используй все свои знания и достижения в истории, политике, грамматике и философии, чтобы ответить мне. Как ты собираешься выбраться из этой сети?
Эхо разлилось по темному и пустому коридору, как будто крошечный камешек был брошен в бездонную, черную пропасть.
— Ваше Высочество, — Гилберт был озадачен и обеспокоен.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, что мы…
Но Фалес прервал его.
— Вчера вечером.
Принц уставился на министра иностранных дел.
— Я, герцог Звездного озера, принц Фалес, стоял на самой высокой точке Миндис-Холла, но все равно чувствовал себя подавленным и беспомощным. Я колебался, но мне не позволили даже сделать шаг назад, где уж там развернуться и отступить. Потому что эта герметичная сеть, принадлежащая мне, уже крепко связала меня.
Когда Гилберт услышал эти слова, выражение его лица стало мрачным.
— В этой сети я мог только наблюдать, как передо мной два живых человека сражаются насмерть по нелепой причине. Я ничего не мог сделать, кроме как смотреть, как умирают мои подчиненные, потому что это соответствовало «моей» точке зрения, соответствовало интересам королевства и соответствует лучшему исходу.
Перед глазами Фалеса промелькнула сцена банкета.
— И когда сопротивляюсь ей хотя бы немного, как я поступил вчера вечером, когда я обратился к своей человечности, а не к собственным интересам, проверяя границы возможного отклонения, я немедленно навлек на себя беспощадный гнев этой сети. Наказание, контратака, от верха и до низа. Чтобы либо заставить меня опустить голову и снова стать послушным принцем, либо полностью стереть меня и превратить в легенду.
Легенды и престолы.
Легенда или престол.
Это был весь его выбор.
— Гилберт, ты чувствуешь это?
Фалес почувствовал боль в сердце.
— Можешь ли ты почувствовать эту сеть, которую невозможно проследить, но она повсюду в нашей жизни, и все же она наполнена таким отчаянием, что нам трудно дышать? Ее настолько сложно одолеть и так трудно обнаружить, что даже самый сильный, умный и сообразительный человек, которого я когда-либо встречал, неосознанно стал бы ее самым верным и послушным рабом.
Гилберт не сказал ни слова и погрузился в горькое раздумье.
— Это, Гилберт, и есть то, что всегда меня пугало.
Фалес глубоко вздохнул и сделал два шага назад. Он с силой потер лоб.
— Как и сказал Зайен, когда я вернулся в Созвездие, я не просто попал под сень королевства. Не просто укрылся в сени престола.
Оба они погрузились в молчание.
Спустя, казалось бы, столетие, Гилберт тяжело вздохнул. Морщины в уголках его глаз стали очевидны.
— Я понимаю, Фалес.
Он говорил осторожно, как будто утешал раненого зверька.
— Я понимаю, что титул Принца Созвездия не из легких. То же самое относится и к Герцогу Звездного Озера и наследнику престола. Вам придется не только нести бремя своей собственной жизни, вы также должны нести будущее всего королевства, но вы уже справиись очень хорошо…
…Я также знаю, что наше королевство очень сложное. Оно не идеально, не совершенно. Иногда оно даже мерзко. Мы можем только стараться изо всех сил, чтобы восполнить и исправить это, насколько это возможно…
…И для этого нужна ваша мудрость. Но перед этим вы должны обрести большую власть и высокое положение. Только тогда у вас будет компетенция и условия, чтобы обсуждать решение…
Фалес плотно поджал губы и покачал головой.
Нет.
Он не понимает.
Как и все остальные.
Слова Гилберта были полны надежды, пока он продолжал говорить.
— Но я клянусь, клянусь своей репутацией и ответственностью, что постараюсь изо всех сил. То, что произошло сегодня, больше не повторится. Я посоветую Его Величеству, и он даст вам больше времени, больше свободы, больше возможностей, больше…
— Я видел это, Гилберт, — голос Фалеса был глубоким, когда он прервал Гилберта.
— Я видел, как ты осторожно ходил по тонкому льду во время Имперского Собрания. Ты пытался найти баланс между королем и премьер-министром, между финансами и военными делами, между мягкостью и радикализмом, а также между человечностью и интересами.
Гилберт был ошеломлен.
Фалес насмешливо улыбнулся.
— Даже будучи членом фракции короля, ты не согласен с ним. По крайней мере, ты не одобряешь его методы ведения дел. Он радикален, властен и неразумен. Он повсюду разжигает недовольство. Он совершенно не похож на принца Мидье из прошлого.
Выражение лица Гилберта стало слегка напряженным.
— Нет, Ваше Высочество, вы делаете неосновательные предположения…
Фалес покачал головой, но взгляд его был тверд.
— Но ты ничего не можешь сделать. Ведь ты, Гилберт Касо, создатель Крепостного Договора, Хитрый Лис Западного полуострова, который однажды отправился на север в одиночку и отбросил назад армию из ста тысяч тигров и волков… Ты такой же как я, так же пойман в эту сеть, не способный сопротивляться.
Министр иностранных дел был ошеломлен.
— Ты уже потратил всю свою мудрость и всю свою силу просто для того, чтобы обеспечить себе место в Имперском Собрании, просто для того, чтобы защитить себя от падения, от подавляющей силы, от того, чтобы быть ассимилированным ей.
Фалес посмотрел на него, протянул руки и крепко схватил Гилберта за плечи.
— У тебя не осталось ни грамма сил для себя, для тех идеалов и амбиций, которые у тебя когда-то были.
Брови Гилберта слегка дрогнули.
Фалес медленно сжал кулаки и сказал сквозь стиснутые зубы:
— Вот почему, когда ты впервые обнаружили меня шесть лет назад и узнал, что может появиться еще один кандидат в Короли Созвездия, ты был чрезвычайно взволнован, как будто нашел сокровище. Ты много работали и был готов быть моим подчиненным, и ты сделал так много всего для меня. Потому что ты рассчитывал, что однажды я… заменю его.
В этот момент Гилберт быстро поднял голову. Шок в его глазах не мог быть сильнее!
Фалес улыбнулся.
— Разве не так?
Молчание, удушающее молчание, продолжалось целых три секунды.
В следующий момент Гилберт отреагировал. В шоке он инстинктивно отступил и вырвался из хватки Фалеса.
Фалес уставился на него. Он поднял руки горизонтально, но в ладонях была только пустота.
Гилберт в шоке уставился на студента перед ним, как будто он больше не знал этого подростка.
— Ты должны быть счастлив, учитель. Потому что так и будет, — Фалес отогнал разочарование в своем сердце и опустил голову, чтобы посмотреть на свои пустые ладони. Шрам на них стал еще заметнее.
— С этого момента.
Выражение лица Гилберта резко изменилось.
— Ваше… Ваше Высочество?
Кажется, он что-то понял. Он быстро подошел вперед и снова обнял Фалеса за плечи.
— О чем вы говорите? Что вы хотите сделать?
Фалес улыбнулся.
— Гилберт, ты знаешь, почему я смог уйти невредимым после совершения такого вероломного поступка? Знаешь, что самое интересное в этой ловушке, в которой мы находимся?
Фалес встретился с потрясенным взглядом Гилберта и почувствовал тяжесть на своих плечах. Он оглянулся на темный коридор, ведущий в Зад Балларда.
— То, что есть в этом царстве тот, кто связан еще крепче, тот, кому еще тяжелее, кто еще бессильнее — это не я и не ты.
Улыбка подростка осталась, а взгляд был холодным.
— Есть кое-кто еще.
— — —
— Как я могу доверять тебе?
В Зале Балларда король Кессель вновь принялся за трапезу. Его голос слегка повысился. Он был не таким резким, как раньше, но в нем чувствовалась нотка холодности.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?
За столом для обсуждений Фалес с бесстрастным выражением лица спокойно слушал.
— Откуда мне знать, что ты действительно хочешь, чтобы я использовал тебя, а не тайно укрепить свои позиции, заработать славу и собрать поддержку? Откуда мне знать, что я не лелею тигра и не делаю тебя угрозой, которой никогда раньше не было? Откуда мне знать, что ты не выиграешь от хаоса, не воспользуешься ситуацией и в конце концов не восстанешь против меня…
В следующую секунду слова короля Кесселя стали холодными и убийственными:
— …не заменишь меня?
В этот момент узкая комната как будто стала еще уже. Будто больше некуда было двигаться.
Фалес усмехнулся. Он нашел это крайне абсурдным:
— После всего сказанного, ты еще беспокоишься об этом?
Король взял вилкой кусок мяса и прищурился:.
— Если ты можешь обмануть такого герцога, как Факенхаз, ты, естественно, можешь обмануть и меня. И как ты собираешься завоевать мое доверие и гарантировать, что ты выполнишь свой долг и станешь моим самым острым мечом, самой верной пешкой и самой надежной козырной картой?
Фалес некоторое время молчал.
В этот момент он наконец понял, что сидит в одной комнате с королем Кесселем.
Это было похоже на то, что он использовал, чтобы угрожать Черному Пророку в Секретной разведке.
Он столкнулся с Королем Железной Руки в одиночку.
Лицом к лицу.
Король против короля.
Джейдстар против Джейдстара.
Чем он пожертвовал ради этого момента?
Сколько еще он потеряет?
Наконец, подросток глубоко вздохнул и уставился на короля.
— Прежде всего, каковы бы ни были мои намерения, факты говорят громче слов. Реальность невозможно обмануть. Твои власть и интересы будут заметно расширяться и расти благодаря нашему сотрудничеству. Например, на этот раз я уговорю герцогов Западной Пустыни сократить количество своих солдат и заплатить налоги, чтобы поддержать расширение регулярной армии.
Король Кессель не ответил. Но Фалес, уже много раз скрестивший с ним шпаги, постепенно понял, что это лучший ответ.
— Во-вторых, если ты беспокоишься, что я пойду по другому пути до конца, что я действительно состою в сговоре и что я перейду на сторону врага…
Тон Фалеса был спокойным, он говорил медленно.
— Я думаю, ты знаешь, почему я сделал это предложение и встал на этот путь. Сражаться с тобой на поле битвы значит сражаться насмерть до конца, до такой степени, что все королевство будет разрушено, а бесчисленные жертвы противоречат моим первоначальным намерениям. Это та ситуация, которую я не хочу видеть больше всего.
Король Кессель фыркнул, его эмоции были неразборчивы.
— В-третьих, как ты сказал, мне придется заплатить за этот шаг.
Взгляд Фалеса не дрогнул.
— Если я все еще хочу вернуться во Дворец Возрождения, войти в лагерь сторонников короля, которые считают меня своим врагом, надеть корону и унаследовать трон безопасно, мирно, изящно и без кровопролития, убежденный, что моя голова будет на плечах, то мне все равно придется в последний момент рассчитывать на твое одобрение и признание. Только если я поклонюсь королю, публика не забросает меня тухлыми яйцами на сцене.
На этот раз король Кессель слегка нахмурился и долго молчал.
Взгляд Короля Железной Руки переместился.
— Но если ты не восстанешь в открытую, не устроишь резню… А вместо этого по примеру своего дражайшего друга на севере затеешь тайный сговор и нанесешь внезапный удар?
Друг на севере.
Фалес нахмурился, вспомнив старый меч Лэмпарда и голову короля Нувена, катящуюся по земле.
— Кто-то столь опытный, как ты, тоже боится убийц? — с сарказмом сказал Фалес.
Нож и вилка короля Кесселя застыли в воздухе.
— Знаешь, Йоделя здесь нет, — Король возобновил трапезу. Его голос был обычным, как будто ему было все равно, — И если ты хочешь отобрать мою голову… Время еще есть.
Йоделя здесь нет..
Сердце Фалеса утонуло.
— Как-нибудь в другой раз.
Принц посмотрел на стоящую перед ним еду, которая уже давно остыла.
Он категорически сказал:
— Эта ложка… она не подойдет.
Король Кессель тоже усмехнулся.
— Даже если ты сейчас очарован свиным салом, в глубине души ты действительно хочешь это сделать…
Король медленно сказал:
— Но как ты можешь гарантировать, что когда ситуация изменится, ты все равно будешь соблюдать свое обещание, помнить о соглашении, преодолеешь все препятствия ради меня, накажешь предателей и искоренишь зло?
Преодолеть ради него все препятствия, наказать предателей, искоренить зло.
Фалес усмехнулся в своем сердце.
— Понятия не имею.
Подросток не проявил слабости и решительно парировал.
— Не могу гарантировать то, чего еще не происходило, и не хочу бросаться красивыми словами, мол, никогда не изменю своих намерений.
Король Кессель нахмурился.
Пока тон Фалеса не изменился.
— Но это зависит от тебя.
Взгляд короля переместился:
— Что?
— Как и в моем случае, за есть цена.
Фалес наклонился вперед и угрожающе сказал:
— Если ты не хочешь, чтобы я однажды возненавидел и предал тебя, если ты не желаешь, чтобы однажды тебе пришлось бы начать гражданскую войну против своего непослушного сына, если у тебя нет намерений, чтобы я сделал все, что могу, дабы мобилизовать героев королевства на борьбу с тобой… Тогда тебе лучше выйти со мной на сцену, поучаствовать в представлении и вместе поклониться под занавес.
Король Кессель молча слушал.
— Не выделывайся на сцене, не срезай углы, не вмешивайся в сценарий и даже не думай о том, чтобы подставить другого. Пока ты не спрыгнешь первым, я буду вести себя прилично и преодолею все препятствия ради тебя. Точно так же, как я не отступаю от своего слова на полпути, ты будешь соблюдать правила и в конце передашь мне трон.
Брови короля дернулись:
— Ты хочешь сказать… что сущность политики — это связывание интересов.
Фалес холодно сказал:
— Я думаю, мы оба знаем, что это сотрудничество лишь для того, чтобы каждый получил то, что ему нужно. Союзу не суждено быть ровным, теплым и искренним.
В следующую секунду взгляд Фалеса стал холодным, а тон — суровым:
— Но мы лучше понимаем природу друг друга: неважно, кто откажется от своего слова и предаст первым, неважно, кто первым окажется враждебен… Другая сторона сможет заставить его заплатить невообразимую цену.
Изучая выражение лица Фалеса, уголки рта короля медленно изогнулись.
— Мы оба привязаны к этой колеснице.
Фалес сказал с уверенностью:
— Мы и есть гаранты друг для друга.
На этот раз в Зале Балларда долгое время царила тишина.
Когда Фалес подумал, что Вечная Лампа вот-вот погаснет, наконец раздался глубокий голос короля.
— Нет. Недостаточно.
Брови Фалеса дернулись.
Через длинный стол Король Железной Руки отодвинул тарелки и столовые приборы.
— Ты хочешь стать врагом короля?
Впервые Кессель Джейдстар, всегда отличавшийся холодностью и строгостью, поднял голову и одарил подростка яркой, равнодушной и даже несколько насмешливой улыбкой, такой, какую последний никогда раньше не видел.
— Пустые слова.
