«Просто убить тебя было бы действительно хлопотно,» Юнь Че выглядел слегка озадаченным: «В конце концов, на твоем теле есть метка души, оставленная твоим божественным отцом. Если я убью тебя, Божественное Царство начнёт на меня охоту… тск, действительно проблемно».
Слова Юнь Че показались Мэн Цзяньчжоу спасительной соломинкой, он бросился вперед и зашипел: «Правильно… правильно! Ты не можешь меня убить, на мне метка души божественного отца… Тебе нельзя меня убивать!»
«Отпусти… меня! Я сделаю все, что ты хочешь… У меня есть Кристалл Души… и Изысканная Пилюля Души…».
Он почти обезумел, хватаясь за единственную надежду: «Да, точно… и эта Божественная Одежда Души на моём теле… я отдам тебе всё, что ты хочешь… все тебе отдам! Всё!»
«Хех!» Юнь Че презрительно усмехнулся: «Разве убив тебя, я не получу всё это?»
«Нет… ты не можешь убить меня…» Мэн Цзяньчжоу запаниковал и покачал головой, «Мой божественный отец… он не отпустит тебя…»
Юнь Че вдруг рассмеялся, медленно сблизившись, легкая озадаченность на его лице внезапно исчезла без следа, и осталось только презрение, как будто он смотрел на клоуна: «Мэн Цзяньчжоу, ты безнадёжно глуп».
«Если бы ты просто заявил, что в твоём теле существует метка души, оставленная У Мэном, ты бы, возможно, заставил обидчика побояться последствий и смог бы спасти свою жизнь. Но, к сожалению, ты настолько туп, что случайно раскрыл природу этой метки».
Юнь Че, глядя на потрескавшиеся зрачки глаз Мэн Цзяньчжоу, медленно понизил голос: «За десять вдохов будут переданы только звук и картинка, но не воспоминания. Настолько низкосортная метка души. Похоже, твой божественный отец вообще не придавал тебе особого значения».
«Верно и то, что у почтенного У Мэна много детей и внуков, так что какое ему дело до соломенного чучела. Вполне разумно, если для твоего младшего брата Мэн Цзяньси почтенный У Мэн выделил процент своей божественной души, а для тебя ему было жалко даже одной десятитысячной части».
Эти слова, несомненно, вновь безжалостно вонзились в самую болезненную часть души Мэн Цзяньчжоу, заставив каждую мышцу на его лице несравненно яростно дернуться.
«Настолько ничтожная метка души проблем не принесёт,» Улыбка Юнь Че становилась все более мрачной: «Боюсь, что во всей Бездне не сыскать божественного сына глупее тебя».
Мэн Цзяньчжоу уже не обращал внимания на оскорбления Юнь Че, он продолжал неистово молить о пощаде: «Не убивай меня… не убивай меня! Ты… можешь делать со мной всё, что захочешь…»
Юнь Че опустил брови и сузил глаза: »Что? То, как ты просишь пощады, — это же всего лишь несколько сухих фраз, которые и трехлетний ребенок не стал бы повторять дважды. Разве твой божественный отец не учил тебя, как выжить в царстве смерти?»
Царство смерти? Разве он, божественный сын, когда-нибудь с ним сталкивался?
Даже в Море Тумана у него за спиной всегда был Мэн Цзинчжэ.
«Если твой родной отец не научил тебя…» Юнь Че сцепил руки перед грудью с таким видом, будто не собирался его убивать, а просто хотел подразнить, «Давай, умоляй меня, и если ты будешь умолять достаточно искренне, я сделаю это вместо него. Возможно, мой урок пригодится тебе, когда ты выберешься из преисподней».
Мэн Цзяньчжоу трусливо поднял глаза, это великое унижение в этот момент стало для него спасительным рассветом: «Пожалуйста… пожалуйста… научите меня».
«…» Уголок глаза Юнь Че слегка дернулся, и он вдруг почувствовал, что Мэну Цзинчжэ, которого только что прихлопнул Божественный Цилинь Бездны, тоже было нелегко.
Почитаемый У Мэн породил такого бесподобного сынка. Если бы он не был одним из двух его законных сыновей, не говоря уже о том, чтобы рассеять часть своей души, чтобы поставить на него метку, то, что он не задушил бы его собственными руками, уже можно было бы назвать отцовской любовью.
«Хм!» Юнь Че фыркнул: «Если бы ты так хорошо относился к людям с самого начала, как бы ты мог оказаться в такой ситуации?»
«Ну, раз уж божественный сын покорно стоит и просит, чтобы ему преподали урок, как же я могу не исполнить его желание?»
Как самый злодейский злодей, в одиночку вторгшийся и решивший перевернуть всю Бездну вверх дном, он был уверен, что его выражение лица в данный момент должно было быть не менее зловещим, чем у любого другого злого ублюдка, с которым он успел столкнуться в своей жизни: «У ступившего в Царство Смерти есть только один способ остаться в живых. Конечно же я говорю о том, чтобы представлять собой достаточно пользы, в то же время предлагая рычаги влияния на себя».
Юнь Че поднял руку и медленно проговорил: «Достаточная полезность сделает твою смерть не выгодной для противника, и, с другой стороны, достаточное количество рычагов давления приведет к тому, что противник не будет беспокоиться, оставив тебя в живых, понимаешь?»
«Понимаю, я понимаю!» Он говорил так прямо, как Цзяньчжоу не мог не понять.
На его лице не было ни стыда, ни нежелания, только резко вспыхнувшая надежда: «Я очень полезен. Я… божественный сын, убив меня, вы заберете только мою жизнь, но оставите серьёзные последствия, но если отпустите… вещи Божественного Царства Плетения Снов, всё, что вы хотите… я могу дать вам!… Я первый сын божественного отца… я могу получить всё, что вы хотите… верьте мне!»
От отчаяния и надежды его разум как будто вдруг стал намного яснее, а речь — плавнее.
Юнь Че издал холодный смешок: «Полезность, конечно, заманчива, но самое главное — это рычаг; рычаг, который позволит быть уверенным, что ты не повернешься ко мне спиной и не забудешь мою милость».
«Итак,» уставился он на полное лести лицо, «Что насчёт рычага давления на тебя?»
Мэн Цзяньчжоу только собирался открыть рот, как Юнь Че внезапно протянул руку, ладонь была обращена прямо к голове Цзяньчжоу, а голос помрачнел: «У тебя есть только один шанс. Если твой рычаг окажется недостаточно твердым, мне придется проверить, достаточно ли тверда твоя голова!»
Хотя это была всего лишь аура Божественного Мастера, ужас от силы Юнь Че он уже испытал на себе. Он не сомневался, что тот действительно мог снести ему голову в одно мгновение… Не говоря уже о том, что позади него все еще был тот ужасающий Зверь Бездны, который заживо превратил Мэн Цзинчжэ в мясную лепешку.
В горле у него забулькало, он глотал слова, которые собирался произнести. Наконец, с невероятным трудом, он сдавленно произнёс: «Мэн Цзяньюань… это я уничтожил его!»
«…» взгляд Юнь Че похолодел, а на его лице отразилось разочарование и убийственное намерение: «Мэн Цзяньюань? Что это за штука? Это и есть твой так называемый рычаг? Похоже, ты тоже хочешь проверить, достаточно ли тверда твоя голова!»
«Нет, нет, нет, нет!» Мэн Цзяньчжоу был так напуган, что рухнул на землю в шоке и бешено затряс головой, он не ожидал, что человек перед ним на самом деле не знал имени «Мэн Цзяньюань».
«М-Мэн… Мэн Цзяньюань — это не название вещи, а имя божественного сына… Он был Божественным Сыном Плетения Снов до Мэн Цзяньси… Все думают, что он был убит другими Божественными Царствами, но на самом деле… на самом деле это я убил его!»
«Это действительно мой самый страшный секрет. Если мой божественный отец узнает… то не только он, но и все Божественное Царство Плетения Снов не сможет со мной смириться».
Мэн Цзяньчжоу говорил как можно быстрее своим дрожащим голосом, чтобы Юнь Че не нанес по нему внезапный удар.
«…» По его лицу можно было понять, что он не лгал, и Юнь Че слегка сузил глаза: [Братоубийство, кроме того, по отношению к Божественному Сыну собственного царства? А этот парень, оказывается, и раньше был той ещё змеей?]
Это свидетельствовало также и о том, что тогдашний Мэн Цзяньчжоу едва ли мог считаться достойным звания Божественного Сына Царства Плетения Снов.
Однако теперь он вёл себя так безупречно?
Похоже, что нынешний Божественный Сын Плетения Снов, Мэн Цзяньси, был отнюдь не из тех, с кем приятно иметь дело. Скорее всего, именно он втоптал этого Мэн Цзяньчжоу, который когда-то имел зловещие амбиции, в такую грязь, что тот уже не смел поднять голову.
Видимо, явление вражды между братьями за статус было отнюдь не необычным: как для королевской семьи мира смертных, так и для Верховного Божественного Царства.
Однако это было совсем не то, что хотел услышать Юнь Че. Его это нисколько не интересовало.
Тем не менее, он посмотрел на него так, будто был увлечён этим вопросом: «Ты? Убил бывшего Божественного Сына? Как такой слабак мог провернуть такое? В следующей жизни, прежде чем лгать, помочись и посмотрись в зеркало!»
Треск!
Между ладонями Юнь Че внезапно возникла молния, в треске которой слышалось явное убийственное намерение.
Мэн Цзяньчжоу издал искажённый крик ужаса, его руки уперлись в землю, а изо рта вырвался растерянный умоляющий голос: «Я не лгал… то, что я сказал, правда… если не верите моим словам… вы можете проверить мою память…»
После этих слов зрачки его глаз расширились, как будто он вновь ухватился за спасительную соломинку: «Точно! Проверьте мою память… Если я солгал хотя бы в полслова, пусть небо и земля сойдутся!»
Юнь Че сдвинул брови, ему стало немного скучно.
Он не использовал и половины слов, но фактически заставил его заговорить об этом самому.
Методы Императрицы Дьяволов… действительно хорошо работали в любом мире.
Нет, должно быть мягкость костей Мэн Цзяньчжоу… намного превосходила его и без того крайне низкие ожидания.
Молния в руке Юнь Че немного ослабла, он сузил глаза, оценивая его, и после недолгого раздумья сказал: «Хорошо. Если после проверки выяснится, что ты не лжешь… и действительно обладаешь такими способностями, я могу рассмотреть вопрос о твоем освобождении».
«В конце концов, кто же откажется от друга в Божественном Царстве, который никогда не повернётся спиной».
Мэн Цзяньчжоу был вне себя от радости и закивал головой: «Вы… вы можете смело прощупывать мою память! Моя жизнь в ваших руках, так как я смею лгать?»
Он взял инициативу в свои руки и, когда ладонь Юнь Че прижалась к его черепу, он раскрыл море души, его лицо расцвело приятной улыбкой: «С этим рычагом я… буду безоговорочно подчиняться вам в будущем… Эхе… Хе-хе.»
Он не испытывал стыда и даже считал, что его выбор был отнюдь не неправильным.
Достоинство? Честь? Авторитет? Не было ничего важнее, чем остаться в живых!
Кроме того, с другой стороны был… монстр. Просто ужасающий и невероятный монстр!
Монстр, который мог заставить кошмарного Зверя Бездны стать ему послушным!
Образ Божественного Цилиня Бездны, покорно распростершегося под поднятыми руками Юнь Че, был для него в бесчисленное количество раз страшнее и ужаснее, чем сам Юнь Че, убивший Мэн Цзинчжэ.
Мэн Цзинчжэ уже трагически погиб от его руки. Теперь, если бы он сам смог хотя бы сохранить свою жизнь… это было бы просто замечательно!
«Хватит нести чушь!» Юнь Че холодно фыркнул, и его сила души довольно грубо хлынула внутрь, вторгаясь в море души Мэн Цзинчжэ.
Как только сила души ворвалась внутрь, она не встретила ни малейшей преграды или сопротивления, не говоря уже о контратаке.
Почувствовав вторжение чужеродной силы души, Мэн Цзяньчжоу поспешил прикоснуться к душе Юнь Че фрагментом воспоминания об убийстве Мэн Цзяньюаня.
Глаза Юнь Че вспыхнули странным светом, и духовная длань внезапно выстрелила, пронзив море души Мэн Цзяньчжоу вместе с силой души.
Это была техника, которую он не использовал уже долгое время… Захват Души Духовной Длани!
Если он хотел получить как можно больше глубокой информации о Божественном Царстве, похищение воспоминаний важной персоны Божественного Царства было, несомненно, самым лучшим и быстрым способом.
С тех пор как его духовная длань изменилась, эта идея надолго засела в его голове. Но он предельно понимал, что она была просто слишком идеалистична: важного человека из Божественного Царства встретить нелегко, а если он и встретит, нынешний «он» не сможет с ним справится….
Да и, если сделать шаг назад, даже если бы он был бы в состоянии справиться с ним, он не смог бы захватить его невероятно крепкие волю и душу.
От этой слишком идеалистической идеи он вскоре отказался….
И он не вспоминал о ней до тех пор, пока снова не встретил Мэн Цзяньчжоу.
В тот момент, когда их взгляды соприкоснулись, в сердце Мэн Цзяньчжоу вспыхнуло волнение, как при встрече с очередной игрушкой… Он не знал об этом, но Юнь Че на противоположной стороне был в тысячу раз более взволнован, чем он.
Он словно нашёл второго У Гуйке, но уже в Бездне!
В низших царствах, в силу хрупкости души тамошних практиков, существовала техника «обыска души», которая насильно прощупывала воспоминания людей. Хотя она, как и «печать раба», была строго запрещена как самое запретное искусство, в самых темных закоулках на неё часто полагались. Захват Души Духовной Длани был, по сути, разновидность обыска души, не повреждающей душу человека, что позволяло технике избавиться от категории «запретных искусств».
Однако после достижения уровня Божественной Души душа качественно менялась, и ее становилось практически невозможно насильно обыскать.
В результате два слова «обыск души» в Царстве Богов практически не встречались, а реализация духовной длани таким образом становилась невозможна.
Единственной, кто мог насильно похитить часть души сильного человека, была Чи Ву, обладающая Душой Дьявола Нирваны… Но даже если это Чи Ву, столкнувшись с такими сильными людьми, как Лонг Бай или Мо Бэйчэнь, она могла обыскать их души только тогда, когда те уже были на грани распада.
Поскольку речь шла о божественной душе, вероятность неудачи была очень высока. А в случае неудачи обратная реакция была просто слишком страшной.
Культивация Мэн Цзяньчжоу достигала полуступени Божественного Вымирания, и, будучи божественным сыном Божественного Царства Плетения Снов, он владел несравненной силой души. Использовать Захват Души Духовной Длани, чтобы насильно похитить его воспоминания, было практически невозможно.
Но…
Море Души, подвергающееся нападению, и Море Души, активно приветствующее чужеродную силу, — два совершенно разных понятия.
Однако, когда он по собственной инициативе впустил силу души Юнь Че в свое море души, чтобы ухватиться за спасительную соломинку… все вышло из-под его контроля.
Проникшая в душу духовная длань, словно ураган, с огромной скоростью пронеслась в море души Мэн Цзяньчжоу.
«Ты… что ты делаешь!?»
Даже если он был труслив и боялся смерти, он не был настолько глуп, чтобы остаться равнодушным в такой ситуации. Его море души яростно сжалось, и десять тысяч пучков нитей души с огромной скоростью начали сплетаться.
Однако, прежде чем атака силы души успела сформироваться, духовная длань Юнь Че уже удалилась вместе с «награбленным».
Юнь Че был чрезвычайно осторожен и ничуть не жаден. Он не рискнул насильственно похитить все воспоминания Мэн Цзяньчжэ, а взял только самые поверхностные… то есть всё самое важное, а также последние воспоминания его жизни.
Когда его ладонь отлегла от головы Мэн Цзяньчжоу, взгляд Юнь Че изменился.
В его душе не было никаких отклонений, но Мэн Цзяньчжоу был абсолютно уверен, что Юнь Че что-то с ним сделал. Его тело сжалось и он упал назад, дрожа: «Что ты… сделал со мной?»
«Ничего страшного,» Юнь Че добродушно улыбнулся: «Я просто наполнил твою погибель смыслом».
Безобидные глаза и тёплый тон произносили самые злобные слова на свете: «Теперь ты можешь спокойно помереть».
«Ты…»
Мэн Цзяньчжоу успел выплюнуть только одно слово, как его горло уже было крепко сжато ладонью Юнь Че, и внезапно восвобожденная тьма мгновенно уничтожила его гортань.
Он больше не мог издать человеческий голос, выдавливая хриплые и искажённые несчастные крики боли и отчаяния.
Взмахнув рукой, Юнь Че с удивительной точностью отправил Мэн Цзяньчжоу под когти Божественного Цилиня Бездны.
Бум!
Коготь Цилиня безжалостно опустился на туловище Мэн Цзяньчжоу.
Половина костей в его теле была тут же сломана, а внутренние органы покрылись бесчисленными трещинами. Он не умер, вместо этого под мощным божественным давлением Божественного Цилиня Бездны он не мог пошевелить даже пальцем, не говоря уже о побеге или борьбе.
Единственное, что подтверждало его существование, — жалкие крики, похожие на трение наждачной бумаги.
Фигура Юнь Че покрылась Пылью Бездны и исчезла в тумане.
Десять…
Девять…
Восемь…
……
……
Два…
Один!
Юнь Че слегка опустил мизинец.
Грохот!
За его спиной раздался страшный грохот, и Море Тумана, яростно затанцевавшее в воздухе, перемешалось с бесчисленными раздробленными костями и кровавой пеной Мэн Цзяньчжоу.
Божественный сын Истинного Бога Плетения Снов умер таким ужасным образом.
Образ из десяти вдохов, который смог увидеть его божественный отец, У Мэн почтенный Мэн Куньчань, заключался в том, как Мэн Цзяньчжоу растаптывает Божественный Цилинь Бездны, а затем уничтожает вместе с костями одним махом.
По словам Божественного Цилиня из Царства Божественного Цилиня, существование этого Божественного Цилиня Бездны широко известно во всей Бездне. Мэн Куньчань наверняка узнает его.
Хотя Мэн Цзяньчжоу находился под защитой Мэн Цзинчжэ, было логично, что они оба погибли от когтей такого страшного Зверя Бездны.
Что касается того, почему они забрели так далеко в Море Тумана… об этом Мэн Куньчаню остается только догадываться.
Тем, кто убил Мэн Цзяньчжоу, был Божественный Цилинь Бездны, какое отношение его смерть имеет к нему, к Юнь Че?
Однако еще больше Юнь Че был уверен в том, что, учитывая степень бесполезности Мэн Цзяньчжоу, Мэн Куньчань, может быть, даже и не пошлёт людей вглубь Моря Тумана из-за его смерти, и максимум, что он сделает, это выразит скорбь как его божественный отец… потому что это действительно того не стоило.
Когда разрушительная сила стихла, Юнь Че развеял Пыль Бездны и неторопливо вошел в телепортационную формацию, вернувшись в Окрестности Моря Тумана.
Кланк!
Он деактивировал испускающую алый свет телепортационную формацию. Мимоходом он проверил, насколько израсходовалась энергия камня, после чего спокойно убрал его.
Он был очень доволен урожаем, собранным с Мэн Цзяньчжоу.
Нет, лучше сказать, это был очень приятный сюрприз!
Всё это вдруг сделало его следующую цель предельно ясной.
