Юнь Че получил слишком много шансов в своей жизни, но ни один из них не давался ему так легко и в то же время так тяжело.
За этим великим даром скрывалась природа клана Цилиня, благодарность и уважение к Злому Богу Ни Сюаню.
В сердце Юнь Че… зародилось легкое чувство вины, но оно тут же было безжалостно им подавлено.
Пока он трезв, на него не повлияет ни одно живое существа и ни одна лишняя эмоция!
«Как быстро моя сущность крови и костный мозг смогут слиться с твоим телом, зависит от уровня твоего существования. Если бы на твоём месте сейчас был обычный смертный человек, для полного поглощения потребовалось бы десять лет… или, по крайней мере, несколько. Но поскольку ты обладаешь глубокими каналами Бога Творения, вполне возможно, что ты обойдёшься и несколькими месяцами».
Нескольких дней будет вполне достаточно… подумал Юнь Че в своем сердце, и тяжело кивнул быстро тускнеющему зрачку Божественного Цилиня: «Старший Божественный Цилинь, не волнуйтесь, я обязательно разожгу самый яркий божественный свет Цилиней, когда либо существовавший в этом мире».
Он сказал «этот мир», а не «Бездна».
«Хорошо,» Божественный Цилинь улыбнулся, и в этот момент божественный свет в его зрачках настолько потускнел, что он оставил после себя только пару мутных донельзя глаз, похожих на высохшие после дождя камни: «Я не сожалею… но у меня ещё осталась привязанность к этому миру».
Юнь Че поднял глаза: «Старший, расскажи мне о ней».
После долгого молчания он, наконец, издал постепенно отдаляющийся голос: «Когда во время Великой Войны клан Божественных Цилиней пал, Предок Божественный Цилинь был вынужден бежать в Царство Абсолютного Начала, и, пребывая в отчаянной ситуации, не желая быть заживо растерзанным в руках божественных дьяволов, вместе с последними членами клана спрыгнул в Бездну…, и оказался спасённым Императором Бездны, сумев выжить».
Сомнения Юнь Че в его сердце, которые внезапно возникли не так давно… также внезапно и рассеялись.
В Эпоху Богов только Истинные Боги, совершившие непростительные грехи, могли быть подвергнуты низвержению в Бездну. С характером расы Цилиней, не важно, при каких обстоятельствах, немыслимо, чтобы они свершили тяжкий проступок.
Оказалось, что они спрыгнули сюда по своей воле.
«Но Разложение Пыли Бездны подобно кошмару, от которого невозможно избавиться. Когда же не останется ничего, что может быть ею съедено, зверь обрекается быть превращённым в Зверя Бездны, и в нём не будет ничего, кроме желания разрушать».
«Наблюдать, как ближайшие родственники, уважаемые предки и совсем маленькие дети превращаются в Зверей Бездны… в десятки тысяч раз больнее и страшнее самой жестокой смерти. Кошмар тех лет до сих пор преследует моё тело и сковывает мою душу, и если бы не поручение моего Предка, если бы не ожидание чуда, я бы уже давно избавился от этой прогнившей оболочки».
«…» Юнь Че не смог произнести ни слова утешения.
Он и сам испытал боль от потери всех своих близких родственников, и эта боль была настолько сильна, что он потерял волю к жизни.
Но то, что описывал Божественный Цилинь… было картиной бескрайнего отчаяния, которой невозможно было сопереживать, не испытав её лично.
«Всего за несколько коротких поколений клан Божественных Цилиней погас… в живых остались только Предок Божественный Цилинь и я».
«Предок в то время был настолько могущественным, что сегодня не уступил бы никому из Семи Богов Шести Царств».
«Но в те времена и Бездна была гораздо страшнее. Разрушительное воздействие Пыли Бездны на волшебных зверей было гораздо сильнее, чем на вашу человеческую расу. Как бы ни был силен Предок Божественный Цилинь, он постепенно гнил под влиянием Пыли Бездны, его божественная сила тускнела, божественное тело теряло краски, и в конце концов его сила упала за пределы Царства Истинного Бога, а то, что осталось, было сравнимо только с… Царством Божественной Границы*».
(П/п: * — 10 ступень Царства Божественного Вымирания)
«К тому моменту тело Предка Божественного Цилиня было поглощено Пылью Бездны примерно на 90%».
Сердце Юнь Че затрепетало. Насколько могущественным был этот Божественный Цилинь, если, будучи разрушенным на 90%, он всё ещё обладал силой Царства Божественной Границы и сохранял сознание.
Он не перебивал слова Божественного Цилиня и спокойно слушал его. Быстро рассеивающаяся жизненная аура, а также постепенно угасающий «Храм Цилиня» ясно показывали, сколь мало времени у него осталось.
«Это элементальное семя изначально было получено Божественным Цилинем Предком. Если бы Предок решил сохранить его для себя, оно бы надолго продлило его жизнь. Но он решил отдать его мне».
«Предок сказал, что это ядро силы Бога Сотворения Элементов, и что это милость небес, но в конце концов оно не должно принадлежать этому миру, и, возможно, однажды кто-то вернет его в мир, где оно должно было существовать».
«Он сказал, что нашей последней миссией будет охрана этого семени. Мы ни в коем случае не должны были допустить, чтобы эта сила и дар Бога Творения попали в руки злых духов и были запятнаны грязью и грехом».
Юнь Че не мог не быть глубоко тронут этим.
В Царстве Богов Древние Божественные Цилини были полностью уничтожены, в мире не осталось ни их наследия, ни уж тем более их родословной. Оставшихся Цилиней возглавил Ци Тяньли, но все они — обычные смертные цилини.
Отрывки о Божественных Цилинях разнились от текста к тексту, и трудно стало отличить правду от лжи, но только один момент оставался неизменным, и красной линией пронзал всю имеющуюся о них информацию… Клан Божественных Цилиней существовал исключительно для защиты.
«Эта миссия была главной причиной того, что Предок Божественный Цилинь возжелал, чтобы я прожил ещё долгое время, а его последний приказ заключался в том… чтобы я полностью уничтожил его, прежде чем он сгниёт заживо и превратится в Зверя Бездны».
Юнь Че тихо вздохнул и сказал: «Но Старший не смог?»
«Предок Божественный Цилинь развеял всю свою защитную энергию, но я… в итоге оказался не в состоянии этого сделать».
Даже по прошествии сотен тысяч лет в его голосе по-прежнему звучала глубокая боль, но трудно было понять, были ли в ней нотки сожаления.
«Я вырубил Предка Божественного Цилиня, а затем… отнес его в глубины Моря Тумана».
К этому моменту Юнь Че уже примерно понимал, о какой «привязанности» шла речь.
Он не мог судить о том, правильным или неправильным был этот выбор Божественного Цилиня.
С рациональной точки зрения Божественный Цилинь должен был просто уничтожить его. Но это был его Предок, это был его ближайший родственник, который отказался от своей жизни, чтобы жил он, так как он мог быть рациональным?
Он вырубил его и переместил в Море Тумана… По крайней мере, можно было сказать, что он был всё ещё жив в каком-то смысле.
Юнь Че сказал: «Этот Предок Божественный Цилинь, он всё всё ещё в Море Тумана?»
«Верно,» Голос Божественного Цилиня звучал медленно: «Теперь он один из сильнейших Зверей Бездны, обитающих в Море Тумана».
Юнь Че: «…»
«Предок Божественный Цилинь был стойким и добрым на протяжении всей своей жизни и верил в доброжелательность и защиту. Даже когда он был в самом расцвете своих сил, он не желал причинять вред слабым невинным существам. Однако теперь я не знаю, сколько глубоких практиков, ушедших в глубины Моря Тумана, за все эти прошедшие годы пали от его руки».
«В те далёкие времена его могущественное имя почитали все духи, а теперь его печально известное имя внушает людям страх и ужас. И во всём этом виноват только я. Я испытываю неимоверный стыд, потому что знаю, даже когда я умру… я не смогу встретить его на том свете, а когда встречу, я не знаю, как буду смотреть ему в глаза».
«Значит,» сказал Юнь Че, «Вы надеетесь, что если я встречу его в Море Тумана в будущем, то… освобожу его?»
Огромные глаза Божественного Цилиня прикрылись, оставив лишь две вытянутые щели, и его голос напоминал дуновение свечи: «Мой дар — расплата, а не подарок. Я не имею права всучать тебе своё последнее желание… но… я… прошу… об… этом… пожалуйста».
«Хорошо, я обещаю,» Юнь Че тяжело кивнул, его взгляд прояснился: «Если когда-нибудь в будущем у меня появится такая возможность, я обязательно верну ему мирный сон».
Зрачок Божественного Цилиня пропал, и последний звук мягко просочился в душу Юнь Че:
«Мне не выразить свою благодарность словами… даже не учитывая события сегодняшего дня, моя продолжительность жизни уже была на исходе. Моя смерть и крах этого царства — в пределах здравого смысла, и у Императора Бездны не возникнет никаких сомнений… Или, возможно, он уже давно перестал мной интересоваться».
«Через три часа это царство рухнет. Уходи … Пусть твоё будущее будет таким же ярким, как свет моего предка».
Последний проблеск желтого света в этот момент навечно угас вместе со звуком далекого голоса.
Храм Цилинь, изолировавший окружающее пространство, также полностью исчез в этот момент.
Зыбучие пески возобновили свое движение, пыль и туман продолжили танцевать… Но тут же всё снова резко изменилось.
Как будто духи земли в песчаной буре были чем-то напуганы, они больше не блуждали умиротворённо по густому туману, а хаотично летали вокруг.
Направление движения зыбучих песков под ногами также стало явно хаотичным, а затем они и вовсе начали тонуть сами в себе.
Сначала они тонули медленно, но постепенно начали исчезать всё быстрее и быстрее, словно далеко внизу под огромной пустыней чудовище раззинуло свою пасть.
На каменных столбах, гордо стоявших посреди древней пустыни неизвестно сколько лет, одна за другой появлялись трещины, а затем они ломались и рушились, издавая грозные раскаты.
С возвращением семени Земли в руки Юнь Че, стихия Земли этого царства утратила источник своих сил.
Божественный Цилинь пал, и этот маленький мир, связанный с его источником жизни, вот-вот должен был рухнуть.
Сущность крови и костный мозг, оставленные ему Божественным Цилинем, были аккуратно завернуты в слабый слой глубокой энергии, предотвращая их вытекание. Юнь Че с трепетом положил их в Небесную Ядовитую Жемчужину, глубоко поклонился, а затем развернулся и полетел прямо на запад… туда, где находился выход.
Ему оставалось покинуть Царство Божественного Цилиня и найти достаточно укромное место.
А если придётся объяснять, почему он просто зашёл и вышел, ничего проще и быть не может.
Он успел отлететь совсем недалеко от обители Цилиня, когда в его зрачках внезапно вспыхнул странный сверкающий свет.
Что это?
Тем временем…
Мутация произошла во всех уголках Царства Божественного Цилиня.
Далеко на юге Лун Цзян, купаясь в пыли и песке, медленно двигалась на восток, как одинокий парус в безбрежном море.
И одиночество вкупе с опасностью не помешали ее упорству.
Желтое свечение на северо-востоке вдруг стало куда ярче, и ей издалека показался огромный дворец. Она подумала, что ее обнаружили, и замедлила шаг.
Но спустя продолжительное время чужеродная аура так не коснулась её, и она продолжила двигаться вперед, становясь все более осторожной и замедляясь.
Она наблюдала, как сверкающий желтый дворец продолжал сиять, но вскоре начал быстро тускнеть… пока полностью не померк и не исчез.
Исчез и желтый свет Цилиня, который изначально покрывал всё восточное небо.
Она была ошеломлена… потому что в ее понимании исчезновение света Цилиня означало смерть Божественного Цилиня.
Затем она увидела, как земной дух в панике тонет в зыбучем песке… Струны ее души запутались, прямо как у этого земного духа, сердце упало, как падали зыбучие пески, и глубокое чувство бессилия, сопровождаемое постепенно нарастающей болью, охватило всё ее тело.
Почему…
Почему именно сегодня…
Очевидно, что ей не хватило совсем чуть-чуть…
Возможно ли, что даже её последняя надежда…
И тут в абсолютно бесплодном и одноцветном мире вдруг появился странный мерцающий свет.
Он сопровождался… аурой, от которой Лун Цзян на мгновение погрузилась в мир фантазий.
Изначально аура была спрятана глубоко под землей, плотная стихия земли запечатывала её божественную ауру и рассеивала её свет.
Но она наконец высвободилась, когда Царство начало рухнуть.
Свет находился на горизонте, но ясно отражался от её зрачков.
В этом Царстве не только Пыль Бездны, но и тяжелый песок и пыль сильно ослабляли духовное чувство и окружающие ауры. Но эта аура, находясь так далеко, воздействовала на ее духовное чувство и сердечные струны с несравненной ясностью.
Сильное до крайности удивление мгновенно сменилось болью, она больше не заботилась о том, чтобы скрываться, ее глубокая сила высвободилась в полной мере, и она бросилась прямо к мерцающему свету.
В это же время.
Люди четырех основных сил — Хэлянь, Религиозного Союза, сект Паньсюань и Ваньжэн — были охвачены тревогой и паникой, вызванными изменениями.
Пока они пытались найти источник этих изменений, духовное чувство каждого вдруг погрузилось в ауру, неожиданно пришедшую с востока.
Когда аура вошла в их тела, их пять чувств, казалось, прояснились сразу в несколько раз. А больше всего их потрясло то, что стихия земли вокруг них начала течь спонтанно, как будто прыгала и бесконтрольно радовалась.
«Это… что это!?»
На лицах Хэлянь Цзюэ, Чжая Кэсе, Ван Вэя и Симэнь Божуна появилось выражение глубокого изумления. Их глаза, обращенные к востоку, отражали жёлтый свет, который, конечно, был очень слабым, но поражал до глубины души.
«Эта аура… находится так далеко, но чиста и сильна до такой степени?» Симэнь Божун потерянно заговорил.
Стоило прозвучать этим словам, как почти одновременно в море душ каждого всплыли четыре заветных слова.
«Может ли это быть…».
Ку Сянь медленно проговорил: «Очищает душу, находясь за десятки тысяч миль, вызывает тяжелую пульсацию глубоких каналов… единственная возможность, это легендарная…»
«Орхидея из костей Цилиня!»
Бум!!!
Словно небо ударили десять тысяч громовых раскатов, Симэнь Божун, Ван Вэй и Чжай Ляньчен, взорвавшись, устремились прямо на восток.
Хелянь Цзюэ на мгновение опешил, словно очнувшись от сна, издал странный рев и тоже бросился в небо.
«Я догоню их! Старейшины, мастера залов и ученики — оставайтесь на месте, не двигайтесь без разрешения!»
За ними быстро последовали три сильнейших старейшины Секты Паньсюань, а затем Секты Ваньжэн и Религиозного Союз.
Со стороны царской семьи Хэлянь, не включая Хэлянь Цзюэ, сильнейшим являлся Кусянь.
В секте Паньсюань и секте Ваньжэн было по три старейшины с культивацией полуступени Царства Божественного Вымирания, в Религиозном Союзе — один. А вот у Хэляней… Хэлянь Цзюэ был слаб и одинок, поэтому даже если он выхватит Орхидею, ему будет трудно ее удержать.
Ему придется заставить его уйти, если он не сделает этого сам.
Когда Кусянь уже собирался двинуться с места, к нему подошёл Мо Цяньин: «Мастер, я тоже пойду».
Кусянь на мгновение замер, но медлить было некогда, и, слегка кивнув головой, он поднял Мо Цяньина и двинулся прямо на восток.
«Мастер, Девятый Старший Брат!»
Голос Хэлянь Линчжу был заглушен бушевавшей в пространстве глубокой энергией, и ей оставалось вместе с остальными ошеломленными учениками смиренно наблюдать, как они с крайне опасной скоростью вылетели на восток.
Юнь Че — летел на запад, Лун Цзян — на север, а четыре главные фракции — на восток… И на пересечении траектории их полётов можно было заметить яркий мерцающий жёлтый свет.
