«А-а-а-а-а!!!»
Цзяньчжоу надрывал горло, пока из его рта потоком выходила кровавая пена.
Вообще-то, такая травма не была тяжелой или опасной для человека уровня Царства Божественного Вымирания.
Но, естественно, если речь заходила не о Фее Меча.
Как луч изумрудного света порождал десять тысяч мечей.
Так один рубящий удар по руке порождал десять тысяч уколов в сердце!
Седой старик вскинул ладонь, выпустив глубокую силу, но вместо того, чтобы запечатать раны на окровавленной руке Цзяньчжоу, он запечатал его резанные крики, заставив при этом принять крайне унизительную позу.
«Лицезрев свой низкий и оскорбительный характер, Цзяньчжоу благодарит… Фею Меча за возможность увидеть и исправиться,» Седой старикан наконец прервал собственное молчание, но перед лицом человека, жестоко атаковавшего руку Божественного Сына, слова, которые он произнёс, были преисполнены смирения.
Старое лицо не смело показать даже малейшего намека на обиду или гнев.
Зрачки Цзяньчжоу мгновенно расширились, его глаза дрожали от переполнявшего ужаса.
Он услышал слово «Фея Меча».
Лица феи не было видно, седой старик наблюдал только призрачный изумрудный силуэт спины: «Эта рука не восстановится в течении трёх лет, убирайтесь».
Когда последнее слово донеслось до его ушей, седой старик оказался вне себя от радости, он поспешно прижал голову Мэн Цзяньчжоу к земле и поклонился: «Спасибо тебе, Фея Меча, за твою великую милость, мы уберёмся как можно дальше и никогда больше не посмеем беспокоить Божественную Дочь Цайли».
Как только прозвучало имя «Божественная Дочь Цайли», зрачки Мэн Цзяньчжоу, и без того расширенные до предела, едва не лопнули от шока.
Легендарная богиня этого поколения… Богиня Божественного Царства Разрушения Небес…… Хуа Цайли, смотрящая одним глазом на десять тысяч царств!
Чтобы хотя бы притронуться к тени Феи Меча придётся потратить тысячелетия, но Богиня Цайли — была далёкой и неразумной мечтой…
И она, в самом деле, находилась в Царстве Цилиня Бездны…
Напряжённый разум Цзяньчжоу болел также, как его почти вылетившие из орбит глаза.
Он на мгновение растерялся, не понимая, было ли это бедствием или благословением.
«Мэн Цзяньчжоу, вернись и скажи Мэн Куньчань, чтобы он наказал своего сына! Ты наследник, и всё же осмеливаешься портить и без того скудную репутацию Божественного Царства Плетения Снов!»
Звук иллюзорного голоса постепенно становился слабее, отдаляясь.
Зелёная аура в его поле зрения также постепенно рассеялась, и мир вернулся к своим прежним скудным цветам и звукам далёких бурь.
Это было похоже на то, как если бы вы погрузились в глубокий дневной сон и внезапно проснулись.
Вот только сломанная левая рука и перенапряжённая душа ясно сообщали Мэн Цзяньчжоу, что это был не сон.
«Идём!»
Мастер Чжэ снова подхватил Цзяньчжоу и быстро полетел.
Несмотря на то, что Циньинь явно ушла, он не решался останавливаться.
Потому что это в конце концов была сама Фея Меча — Хуа Циньин.
Конец Царства Божественного Вымирания, первая после Истинного Бога.
И «Хуа Цайли» была её единственной слабостью.
…………
Религиозный Союз, недалеко от главного зала.
Глава Союза, Симэнь Божун, и Рыцарь Бездны, Симэнь Боюнь, стояли прямо, а позади них на коленях находилась группа мастеров залов и их подручных, все они выглядели почтительно, и каждое дуновение воздуха вокруг них было пронизано напряжением.
Как будто они вот-вот должны были столкнуться лицом к лицу с самым яростным врагом.
Помимо представителей Религиозного Союза, присутствовали патриархи, молодые мастеры и ключевые фигуры секты Паньсюань, секты Ваньжэнь и секты Ле Ша.
Их лица также были преисполнены… почти самой глубокой серьезностью, которую они когда-либо испытывали.
Один час… три часа… десять часов…
Испытывая душевное напряжение слишком долго, даже самый сильный глубокий практик выбивался из сил и с трудом держался на ногах.
Наконец, даже патриарх секты Паньсюань Чжай Кэсе не мог больше сдерживаться и сказал низким голосом: «Почтенный Брат Боюнь, молодой мастер Мэн…».
«Ждём,» слабо произнес Симэнь Боюнь.
В глубине души Симэнь Боюнь знал, что Мэн Цзяньчжоу не был хорошим человеком, но если бы он был другим, то он не смог бы настолько легко соблазнить его прийти в Царство Цилиня Бездны.
Хотя он обладал крайне дурным характером и был особенно падок на женщин, он всё ещё был крайне выдающимся среди всех потомков Истинного Бога Плетения Снов и одним из двух (оставшихся в живых) божественных сыновей, поэтому при принятии решения о вассалитете, у него должно было быть достаточно прав.
Вполне естественно, что человек такого уровня не появился сразу, и наоборот, было бы странно, если бы он прибыл вовремя.
Прошло еще двенадцать часов.
Патриарх секты Ваньжэнь Ван Вэй пробормотал вслух: «Мастер Мэн действительно в Царстве? Мог ли он… заблудится в песчаной буре и сбиться с пути?»
Симэнь Боюнь сказал: «Разве Божественного Сына может побеспокоить какая-то там песчанная буря?»
Однако немного подумав, он добавил: «Мастер Мэн прибыл два дня назад, так что наверняка сейчас он развлекается. Когда настанет нужный момент, он появится. Если же он считает, что нужный момент не настал, было бы невежливо его беспокоить».
Все замолчали.
Это был сын Истинного Бога Божественного Царства, сама возможность того, что он мог почтить их своим присутствием, уже была великим даром. И насколько велик был его жест, столь велико и они должны были ему отплатить, даже если это значило, что они будут страдать.
Если бы таким образом можно было бы стать вассалом Божественного Царства, то даже если бы им пришлось провести половину своей жизни на коленях, это все равно было бы намного лучше, чем их жизнь здесь.
Пролетели сутки.
На этот раз даже Симэнь Боюнь не смог сохранять самообладание.
Было очевидно, что он уже давно прибыл в Царство, но он всё же оставил их в подвешенном состоянии на целых три дня. Даже для сына Истинного Бога это было слишком нагло.
Взглянув на помрачневшее лицо Симэнь Боюня, Симэнь Божун прошептал: «Боюнь, попробуй отправить голосовую передачу».
Симэнь Боюнь больше не настаивал, он взял в руки нефрит звуковой передачи, выпрямил голос и отправил голосовое сообщение «почтенному гостю».
Вскоре он получил ответ от Цзяньчжоу.
Было сказано несколько слов, наполенных крайней злобой и неприязнью:
«Катись к чёрту!!!»
Лицо Симэнь Боюня мгновенно вытянулось, и все в шоке подняли головы, уставившись друг на друга.
«А?» Лица трёх патриархов, Чжая Кэси, Ван Вэя и Ли Цяньхуна, последовательно сменили цвета.
Симэнь Боюнь, всегда спокойный, как вода, почернел, как обгоревшая посуда, а вены на его лбу набухли, как будто он проглотил дохлую муху.
Он был, по меньшей мере, Рыцарем Бездны, служащим лично Императору Бездны и Эмиссарам, и даже если человек на той стороне был сыном Истинного Бога, он все равно должен был сохранить перед ним лицо.
Но этот Мэн Цзяньчжоу в самом деле…
«Воз… му…ти… тельно!» Он скалил зубы с каждым словом, теряя благородство Рыцаря Бездны.
Ведь именно обещание вхождения в Царство «Плетения Снов» и «Божественной Милости» привело к полному подчинению трёх сект.
Теперь короткое слово «катись» не только оборвало надежду Царства Цилиня стать вассалом Божественного Царства, но и заставило его публично потерять своё лицо и величие.
Он не знал, что случилось с Мэн Цзяньчжоу, не говоря уже о том, почему тот злился… Но он чувствовал, что Цзяньчжоу специально дразнил и унижал его.
Тяжело вздохнув, Симэнь Божун повернулся лицом к патриархам трех сект и, глядя на их мрачные и неуверенные лица, кончиками пальцев ног догадался, о чем они думали.
«Похоже, что мастер Мэн столкнулся с какими-то трудностями на своем пути,» Он сохранял спокойный тон: «Теперь, когда Открытие Царства Божественного Цилиня не за горами, вопрос об опоре на Божественное Царство должен быть немного отложен».
«Что ж, ничего не поделаешь,» Чжай Кэсе кивнул головой, но его голос и поза потеряли былое уважение.
«В таком случае патриарх Чжай вернется в секту, чтобы подготовиться к Божественному Собранию, прощайте».
Не дожидаясь ответа Божуна, Чжай Кэсе убрал руки в рукава и развернулся.
После него Ван Вэй также покинул мероприятие вместе с членами секты Ваньжэнь.
«Мастер Союза Симэнь, я слышал, что Хэляни все еще настаивают на участии в Божественном Собрании, возможно, им есть на что опереться,» Патриарх Ле Ша, Ли Цяньхун, «любезно» напомнил: «Я надеюсь, Религиозный Союз не забудет принять меры».
«Патриарх Ли слишком много волнуется,» Симэнь Божун беззлобно улыбнулся.
Три секты ушли одна за одной, и вскоре позади них раздался сопровождаемый выбросом глубокой силы низкий рёв Симэня Боюня.
…………
В то же время, за тысячи миль от Царства Цилиня Бездны.
«У этого куса дерьма, Боюня, действительно хватает ума посылать мне голосовые передачи!»
Бах!
Нефрит голосовой передачи с треском сломался в единственной здоровой руке Мэн Цзяньчжоу. Его грудь вздымалась и опускалась, он почти что задыхался, и всё его лицо было искажено от гнева
А все потому, что целых тридцать шесть часов его мучило Намерение Меча, оставленное Хуа Циньин.
Стоило ему выбрался из Чистилища, как он мгновенно получил сообщение от Симэнь Боюня, и тут же воспылал ненавистью к тому, что не пойти и лично переломать все кости этого Рыцаря Бездны.
Если бы не он, то каким образом он бы пришёл в это захудалое место и подвергся бы таким мучениям и унижению?
Если бы не приказ Мэн Цзинчжэ никогда больше не приближаться к Царству Цилиня Бездны, он бы бросился обратно и вытрошил бы кишки этому конченному Религиозному Союзу… После чего выколол бы глаза этой собаке, Рыцарю Бездны!
Освободившись от пытавшего его Намерения Меча, Мэн Цзяньчжоу наконец-то снова вернул способность говорить. Он выбросил осколки нефрита звуковой передачи и обратился к Мэн Цзинчжэ: «Мастер Чжэ, помогите мне восстановить левую руку».
«Нет!» Мэн Цзинчжэ яростно прокричал: «Фея Меча сказала, что её нельзя восстанавливать в течении трёх лет, поэтому она не заработает ни на день раньше!»
Мэн Цзяньчжоу заскрипел зубами и процедил: «Я, по меньшей мере, Божественный Сын Божественного Царства Плетения Снов! Может быть она, Фея Меча, и известна как первый человек после Истинных Богов, она всё же не Истинный Бог! Почему я, сын Истинного Бога, должен её бояться!?»
«Хе, наивный,» На этот раз Мэн Цзинчжэ не стал ему потакать, а лишь холодно фыркнул: «Даже у твоего Божественного Отца нет лица, чтобы произнести такие слова».
Мэн Цзяньчжоу резко поднял голову, словосочетение «нет лица» в словах Мэн Цзинчжэ осталось им непонятым.
Мэн Цзинжэ прояснил: «Ты еще молод, поэтому, естественно, тебе не понять сути прошлых эпох, но послушно запомни этот урок. Теперь, когда ты встретил Божественную Дочь Цайли из Царства Разрушения Небес, в будущем тебе же будет лучше держаться от неё подальше!»
«Связаться с Хуа Цайли — значит связываться с Феей Меча! И ещё не забывай, кто её жених!»
Жених Богини Цайли…
Божественный Сын Поднебесного Божественного Царства, который также является наследным Божественным Сыном… Дянь Цзючжи!
Помолвка, благословлённая самим Императором Бездны, и все духи под небесами знали об этом.
Сердце Мэн Цзяньчжоу бешено заколотилось, на голове выступили капли холодного пота, а его гнев и ненависть к Симэню Боюню совершила очередной скачок.
Помедлив некоторое время, он, наконец, смог спросить: «Я не понимаю. Почему ты говоришь, что мой Божественный Отец… боится Фею Меча. Это потому что она родная сестра Истинного Бога Хуа Синя?»
(П/п: вообще, насколько я понял, все эти «Художник сердца», «Бессоный», «Отвращение к ночи» используются как божественные (то есть вторые) имена истинных богов, которые они, похоже, обретают во время захождения на престол, либо же, второй вариант, это божественные титулы, которые переходят по наследству, как в Царстве Брахмы, где каждый Император обязан был носить имя Цянь Фяньтянь. А, ну и да, Куньчань, похоже, всё же мужчина)
Один из Истинных Богов Шести Божественных Царств, Истинный Бог Божественного Царства Разрушения Небес был также известен как «Хуа Синь».
«Дело не в страхе,» Мэн Цзинчжэ заколебался, но все же ответил: «Когда твой Божественный Отец был ещё Божественным Сыном, он потерпел разгромное поражение от её меча».
«!!!» Сердце Мэн Цзяньчжоу резко заколотилось.
Божество… нет, даже Истинное Божество, на устах Мэн Цзинчжэ «потерпело разгромное поражение».
«И не только твой Божественный Отец,» Стоило ему коснуться далекого прошлого, как сердце Мэн Цзинчжэ наполнилось печалью: «На той встрече в Чистой Земле никто из божественных сыновей и дочерей не смог поколебать меч в её руке».
«Теперь они известны как Истинное Божество Цзюэ Ло, Лоху (Поднебесное Божественное Царство), Истинное Божество Вумин, Шэнь Вуянье (Божественное Царство Вечной ночи), Истинное Божество Тяньсин, Ушеньсин (Божественное Царство Звезды и Луны), Истинное Божество Цюнъюэ, Ушеньюэ (Божественное царство Звезды и Луны), Истинное Божество У Мэн, Мэн Куньчань (Божественное Царство Плетения Снов) и Истинное Божество Ци Хэн, Пань Юйшень (Божественное Царство Храброй Бабочки)».
(П/п: в главе 1974 не было имени правителя Царства Храброй Бабочки, поэтому: титул его переводится как «Вечно молящийся», а имя что-то вроде «Остаток жизни»)
«А… погоди… что… что!?» Глаза Цзяньчжоу выпучились, а язык яростно заплетался.
Мэн Цзинчжэ продолжил: «Теперь, когда все они стали верховными Истинными Богами, правящими своими Божественными Царствами, их бывшие поражения также стали табу, и младшим поколениям, естественно, трудно о них узнать».
«…» Мэн Цзяньчжоу на мгновение потерял дар речи.
Глаза Мэн Цзинчжэ слегка прикрылись, он задумался о прошлом, о котором не мог рассказать потомкам.
Поднебесное Царство, Царство Плетения Снов и Царство Храброй Бабочки… В те времена, когда трое божественных сыновей преследовали Циньин, это было самым громким событием эпохи.
К их сожалению, Хуа Циньин, культивировавшая искусство Равнодушного Небесного Меча, уже давно отрезала все эмоции и с пренебрежением относилась ко всем трём Божественным Сыновьям.
После все трое стали Истинными Богами Божественных Царств, и всё же та изумрудная тень, возможно, уже не сможет стереться со дна их душ до конца их жизни.
С тех пор прозвище Фея Меча стало значить не Бессмертную Меча, а… фею нефритового озера, неприкасаемую для большинства смертных душ, словно призрачный сон.
Цзюэ Ло, Божественный Лоху всеми силами старался заключить династический брак с Царством Разрушения Небес, возможно, чтобы немного облегчить тягостную мечту в своем сердце.
Когда он был Божественным Сыном, ему не удалось получить и мимолётного взгляда Богини Разрушения Небес, поэтому он позволил своему сыну исполнить эту мечту за него.
«Если она… настолько могущественна, то почему Истинный Бог этого поколения Божественного Царства Разрушения Небес — Хуа Фучэнь?» озадачено произнес Цзяньчжоу.
Цзинчжэ медленно ответил: «В те времена небеса благословили Царство двумя превосходными потомками, одного из которых звали Хуа Фучень, а другого Хуа Циньин».
«Предыдущий Истинный Бог не решился выбрать кого-то одного из них, отказавшись от другого, вместо этого он назначил их обоих божественными наследниками. Таким образом, у Божественного Царства Разрушения Небес появились Божественный Сын Разрушения Небес, Хуа Фучэнь, и Божественная Дочь Разрушения Небес, Хуа Циньин.»
«Однако в те времена Хуа Фучэнь отличался от всех остальных амбициозных Сынов Богов. Он был диким и раскованным, не следовал обыденным ритуалам, не любил ограничений и крайне противился тому, чтобы стать следующим Истинным Богом, к этому добавлялся и тот факт, что его культивация и глубокий путь фехтования всегда подавлялись Хуа Циньин. Поэтому в те времена все были твердо уверены, что будущим Владыкой Царства Разрушения Небес станет именно Хуа Циньин».
«До того момента, как… Хуа Фучэнь породил своего первого ребенка, нынешнюю Богиню Разрушения Небес Хуа Цайли».
«Именно из-за этого ребенка Хуа Циньин отказалась от наследства и признала Хуа Фучэня будущим владыкой, что привело к появлению нынешних Истинного Божества Хуа Синя и Феи Меча (Бессмертной Меча)».
«Но почему она это сделала?» Цзяньчжоу оказался озадачен еще больше.
Мэн Цзинчжэ взглянул на него, но не стал продолжать объяснения: «Я и сам не знаю, да и тебе знать не обязательно. Просто запомни, что даже твой Божественный Отец не смеет свысока смотреть на Фею Меча».
Более того…когда он лично встречался с Хуа Циньин, он не всегда держался прямо.
Несмотря на то, что он стал Истинным Богом, его человеческое нутро никуда не делось.
И для мужчин наиболее смертоносным во все времена оставался… белый свет луны.
«Но что-то не сходился,» Мэн Цзяньчжоу, естественно, обнаружил огромное несоответствие: «Истинный Бог Хуа Синь находится у власти не менее десяти тысяч лет, и если Хуа Цайли родилась до того, как он стал Истинным Богом, то и ей должно быть не менее десяти тысяч лет».
«Но она выглядит… как невинная юная девушка, ещё не успевшая созреть. Да и титул Божественной Дочери Хуа Цайли появился…»
«Как я уже сказал, тебе не обязательно знать,» Цзинчжэ перебил его, а затем предупредил: «Я смутно знаю, что в этом деле замешан скрытый секрет, который Император Бездны не желает разглашать. И секрет этот, боюсь, неизвестен даже твоему отцу».
Когда дело коснулось «секрета Императора Бездны», Мэн Цзяньчжоу оказался не настолько глуп, чтобы продолжать расспрашивать.
В то время Божественный Эмиссар Чистой Земли пробормотал себе под нос одну фразу… Мэн Цзинчжэ, как и все присутствующие, навсегда отпечатали её в своём сердце.
«Если в этом мире и есть кто-то, кто может достичь ступени Истинного Бога без божественного наследования… то это, несомненно, Хуа Циньин».
Во время этого путешествия в Царство Цилиня Бездны, когда он понял, что человек, с которым связался Цзяньчжоу был, скорее всего, Божественной Дочерью Цайли, он был искренне потрясен.
«Будучи со сломанной рукой, ты не должен забывать о полученном уроке,» Мэн Цзинчжэ твёрдо говорил: «Напротив, если ты вернёшься сюда, твой божественный отец не просто разгневается, а ещё и разочаруется, когда узнает, по какой причине ты повредил себе руку».
«Разочаруется?» Это слово безжалостно пронзило нервы Мэн Цзяньчжоу, он сильно стиснул зубы: «Я должен бояться его разочарования? Разве это не единственное, что он испытывает в мой адрес… что бы я ни делал и сколько бы усилий ни прилагал!»
Мэн Цзинчжэ напутствовал: «Тренируйся усерднее, и если ты сможешь успешно прорваться в Царство Божественного Вымирания, твой отец точно посмотрит на тебя по-другому, и даже если он узнает об этом инциденте, гнев его будет не так силён».
«Да не будет такого,» Мэн Цзяньчжоу слабо усмехнулся: «Если в его поле зрения будет Мэн Цзяньси, для меня просто не останется места. Даже если я и достигну царства полубогов, он, в лучшем случае… наградит меня коротким взглядом!»
Мэн Цзинчжэ холодно сказал: «Это судьба. В конце концов, ты и Цзяньси просто несравнимы».
Бах!
Цзяньчжоу ударил кулаком по земле.
«Почему! Почему! После того, как я с трудом убил [Мэн Цзяньюаня], этот Мэн Цзяньси, который был самым глупым из моих братьев, пока был ребёнком, в самом деле пробудил свою божественность… Ну почему!»
Сухая старческая рука заткнула рот Мэн Цзяньчжоу, безжалостно останавливая его наполненный горечью голос. Цзинчжэ в панике огляделся по сторонам, изолирующая аура сгустилась вокруг них, и он безжалостно прокричал: «Ты рехнулся! Это имя… нельзя упоминать! Ни единого слова!!!»
«Если нас разоблачат, даже если ты самый старший божественный сын… нас заживо похоронят без могильных плит!»
Глаза Мэн Цзяньчжоу закатились вверх, все его тело покрылось холодным потом, и он в панике шокированно закивал головой.
—-
(П/а: запомните имя Мэн Цзяньюань, это важно).
