— Старшая сестра, я вернулась!
— А?
Как только Шуй Мэйинь закончила говорить, она поняла, что в окружающей атмосфере что-то ненормально.
Брови Шуй Мэйинь нахмурились, а аура ее была в явной растерянности и неуверенности. Шуй Цяньхэн стоял рядом с ней с сосредоточенным выражением на лице.
Однако вокруг, уже нигде не было ауры Юнь Чэ.
— Что происходит? — Спросила Шуй Мэйинь с плохим предчувствием на сердце.
— Я должна спросить тебя об этом. — Шуй Инюэ тихо вздохнула, — что случилось с Юнь Чэ?
Шуй Мэйинь тороплива пошла вперед и схватила за рукав Шуй Инюэ, — старшая сестра, ответь мне первой! Что именно произошло.
Выражение лица Шуй Инюэ было сложным, с сомнением, беспокойством и даже… гневом!
— Он… сначала использовал довольно презренный метод, чтобы заставить меня потерять разум и душу, а затем воспользовался возможностью использовать странный метод для поиска в моей душе. Затем он задал мне несколько вопросов.
— … !! — Сердце Шуй Мэйинь учащенно забилось.
— Какие вопросы…? — Ее голос несколько смягчился.
В конце концов сила души Шуй Инюэ была сильной. Успокоившись, она уже вспомнила все, что произошло за тот короткий промежуток времени, когда находилась под воздействием подчинения души. — То, что он спросил, оказалось вопросом, который ты упоминала ему несколько раз за последние два года… уходила ли ты, когда он был без сознания.
Губы Шуй Мэйинь заметно дрогнули.
— Ты… как ответила? — Спросила Шуй Мэйинь несколько испуганным голосом.
Она знала о подчинении души Духовной Длани Юнь Чэ… и она знала, что невозможно, чтобы кто-то, находящийся под воздействием подчинения души, лгал.
— Никогда не уходила… я честно ответила, — сказала Шуй Инюэ, — он также спросил меня, просила ли ты нас солгать о твоем коротком уходе, и я ответила да.
Шуй Мэйинь, — … —
— Он также задал мне тот же вопрос, — сказал Шуй Цяньхэн тяжелым голосом, — но, согласно твоим предыдущим напоминаниям, я сказал ему, что ты ушла на короткое время, и я не знаю, куда ты уходила… но, похоже, он мне не поверил.
— Мэйинь, — строго сказал Шуй Цяньхэн, глядя на лицо дочери, которое постепенно становилось бледным. — Какое отношение имеет этот вопрос? Ты не можешь сказать сейчас? Инюэ сказала, что, когда мой зять ушел минуту назад, все его тело потеряло присутствие духа… я не могу поверить, что в этом мире есть что-то еще, что может заставить его войти в такое состояние.
— … — Шуй Мэйинь пошевелила губами. Только после долгого времени она сказала очень мягким голосом, — он спросил… уходила ли я, прежде чем привели его в Царство Стеклянного Света?
— Нет. — Ответила Шуй Инюэ без колебаний.
Ее изначально бледное лицо стало еще бледнее.
— Я поняла… я пойду за ним. Не следуйте за мной.
Шуй Мэйинь ошеломленно ушла… в этот момент она была очень похожа на Юнь Чэ.
Шуй Цяньхэн и Шуй Инюэ долго смотрели друг на друга без слов.
—-
Под высоким деревом, сухим и древним, Юнь Чэ спокойно сидел, глядя вдаль.
Время от времени падали какие-то увядшие листья, но прежде чем они успели приблизиться к его телу, они уже были разорваны и изгнаны хаотичной, беспорядочной аурой.
Шуй Мэйинь прикусила уголки губ, медленно приближаясь. Ее ноги ступали по толстым мертвым листьям, когда он издала тревожный голос.
— Старший Брат… Юнь Чэ. — Она встала рядом с Юнь Чэ, смотря со стороны и тихонько позвала.
Юнь Чэ не повернул головы. Он посмотрел вперед и сказал слегка хриплым голосом, — на все подозрения, все диссонансы ты дала мне достаточно объяснений. Ты не остановилась, чтобы дать ядовитую клятву… и дала мне неотразимые доводы.
— Но ты знаешь почему, я все еще не был убежден?
— Потому что, хотя все остальное могло быть только «подозрениями», только «возможным», но была одна вещь, в которой я был более чем уверен, что ты солгала.
— … — Шуй Мэйинь еще сильнее прикусила губы. Она знала, о чем говорит Юнь Чэ… она даже начала заполнять этот «изъян» с самого начала, но в конце…
Юнь Чэ продолжал, — тогда, когда ты мне все рассказала, ты очень четко сказала мне, что сразу же отправилась к Голубой Полярной Звезде тайком от отца и сестры после известия, что я стал дьяволом и меня преследуют по всему миру… после, я в коме был отправлен в Царство Стеклянного Света. (1)
— Но я знаю, что Голубая Полярная Звезда не могла быть перемещена в то время.
— Я… я… — Шуй Мэйинь показалось, что вот-вот расплачется.
Она знала, что в этот момент все ее оправдания бесполезны.
— Изображение, которое Усинь вырезала с помощью камня вечных образов, было в Городе Плывущих Облаков, — медленно сказал Юнь Чэ. Это было место, которое он никогда не мог перепутать, — как маленький город в Низшем Царстве, Город Плывущих Облаков очень точный в плане беспрерывного чередования дня и ночи.
— В то время, когда Поражающий Небеса Император-Дьяволов сама решила уйти, она заранее рассказала мне об этом. Я очень ясно помню, что время, когда она ушла, было примерно эквивалентно тому, когда была ночь на Континенте Бездонного Неба.
— В то время в Городе Плывущих Облаков была ночь.
— Затем произошла перемена, и как только Поражающий Небеса Император-Дьяволов ушла, я попал в безвыходное положение. Затем, когда Камень Иллюзорной Пустоты Цяньинь отправил меня прочь, я потерял сознание… туда, где я случайно столкнулся с Ло Чаншэном и Хо Поюнем, которые путешествовали вместе.
— Однажды я увидел запечатанные воспоминания Ло Чаншэна, которые запечатал Владыка меча, через Чи Ву, поэтому я знал, что Хо Поюнь спас меня. Я также знал, когда и где они столкнулись со мной, когда я был без сознания.
— С уровнем совершенствования Хо Поюня, он принес меня в Царство Стеклянного Света на полной скорости из этого Звездного Царства примерно за четыре часа.
— В то время, когда на Континенте Бездонного Неба только наступила ночь, в Городе Плывущих Облаков была еще ночь. И хотя… Хо Поюнь намеренно снизил скорость наполовину и использовал четыре часа, чтобы отнести меня, ночное небо Города Плывущих Облаков еще не рассеялось.
— Если ты переместила Голубую Полярную Звезду до того, как меня отправили в Царство Стеклянного Света, то явление, которое записала Усинь, должно было произойти посередине ночи.
— Однако сцена в камне вечных образов — день.
Будь то фиолетовый свет, Нефритовый образ Иллюзорного Стеклянного Сердца… все подозрения, недостатки и противоречия можно было объяснить, и он мог поверить в это…
Однако точная ложь могла свергнуть все объяснения и доверие.
Бледные губы Шуй Мэйинь, казалось, вот-вот истекут кровью. Она вообще не возразила.
Даже если бы она использовала крайне нелепую и абсурдную причину, например, что Хо Поюнь мог потратить четыре-шесть часов, чтобы поспать, такая причина была абсурдной и нелепой. Потому что было много вещей, которые можно было скрыть, но момент, когда Юнь Чэ был доставлен в Царство Стеклянного Света, было очень легко подтвердить.
Шуй Цяньхэн знал это, Шуй Инюэ знала это, и Хо Поюнь знал это… Юнь Чэ нужно только захотеть, даже с точностью до момента.
— По дороге сюда я даже попытался еще раз убедить себя, что эта ложь может быть просто оговоркой или путаницей в памяти… но на самом деле ты отправилась на Голубую Полярную Звезду только после того, как я попал в Царство Стеклянного Света.
— Чтобы проверить эту очень неохотную мысль, я даже специально остался, чтобы найти подтверждения от твоего отца… он дал мне ответ, который я хотел: когда я был без сознания, ты ушла на короткое время.
— Но… — Юнь Чэ закрыл глаза и сказала тихо и плавно, — моя Мэйинь слишком умна и внимательная. Тогда ты совершенно не знала Континента Бездонного Неба, но за эти последние два года ты часто посещала Континент Бездонного Неба и знакомилась с различными особенностями и прошлым Континента Бездонного Неба. Тебе стало ясно, как часто день и ночь чередуются, и ты также узнала, что независимо от того, является ли это погодой, сезонными изменениями или дневными и ночными сменами, это практически одинаково с востоком Восточной Божественной области.
— Кроме того, в твоем сердце похоронено что-то, что всегда будет подсознательно держать тебя на настороже.
— Как бы ты ни была умна, в какой-то момент ты, вероятно, заметишь изъян. Потому что аномалия, которая произошла тогда, когда Голубая Полярная Звезда была перенесена, почти все в Городе Плывущих Облаков были свидетелями, и они бы вспомнили, что это было днем… в то время как в твоем рассказе это была ночь в Городе Плывущих Облаков.
— Если бы я понял это однажды по какой-то причине, тебе было бы трудно объяснить это.
— Даже если вероятность этого очень, очень низкая, учитывая твою личность, ты все равно… подумаешь о том, как исправить свою ошибку. Например, время, которое потребовалось тебе, чтобы перенести Голубую Полярную Звезду, было временем, когда я потерял сознание.
— Поэтому я подумал… если ответ твоего отца был результатом ошибки, тогда, я использовал подчинение души Духовной Длани, чтобы спросить твою старшую сестру.
Шуй Мэйинь уже знала, что произошло дальше.
Тогда, когда Шуй Мэйинь рассказала все Юнь Чэ, она намеренно упомянула, что перемещение Голубой Полярной Звезды было «перед этим», чтобы не оставить никаких изъянов… потому что она прекрасно знала, что не сделала ни одного шага, в то время как Юнь Чэ был без сознания в Царстве Стеклянного Света, а Шуй Цяньхэн и Шуй Инюэ всегда были рядом.
Неожиданно это стало самым большим изъяном.
После этого она поняла, что ее ошибка стала неопровержимым доказательством при подчинении души Духовной Длани Юнь Чэ.
— Невозможно, чтобы Голубая Полярная Звезда переместилась до того, как меня принесли в Царство Стеклянного Света… когда я был без сознания в Царстве Стеклянного Света, ты не отошла ни на шаг… однако ты особенно напомнила своему отцу и сестре солгать на случай, если я их спрошу…
Юнь Чэ издал долгий вздох, — Мэйинь, теперь, когда все дошло до этого, ты все еще собираешься… продолжать лгать мне?
Маленькое тело Шуй Мэйинь медленно присело рядом с Юнь Чэ. Она обняла руку Юнь Чэ, а ее тонкие плечи слегка дрогнули.
Она долго ничего не могла сказать.
Когда была раскрыта ложь о том, что она вступил в сговор с сестрой и отцом, у нее больше не было оправданий… даже, если бы она прикидывалась дураком.
Юнь Чэ обернулся и осторожно положил руки на плечи Шуй Мэйинь. — Скажи мне, человек, которому Поражающий Небеса Император-Дьяволов передала Руководство Бросающее Вызов Небесам… это Ся Циньюэ, верно? Скажи мне!
Шуй Мэйинь не смела смотреть в глаза Юнь Чэ. Она очень сильно покачала головой и сказала почти умоляющим голосом, — старший брат Юнь Чэ, пожалуйста, не спрашивай больше… просто относись к этому как к сну… она все еще плохая женщина, что убила тебя… причинила тебе зло… хорошо…
— Убить меня… причинить мне зло… — Голос Юнь Чэ начал дрожать, и выражение его лица медленно стало болезненным, — она Циньюэ… зачем ей убивать меня… зачем мне причинять зло…
Он всегда отчетливо помнил, что, когда Ся Циньюэ дважды пыталась убить его… когда-то перед стеной Изначального Хаоса и когда-то за пределами разрушенной Голубой Полярной Звезды произошло довольно странное действие.
Она призвала божественный меч Фиолетового Разлома и сконцентрировала исключительно густое божественное сияние Фиолетового Разлома на лезвие меча.
В то время, Ся Циньюэ была могущественным императором Лунного Бога, в то время как он был просто Божественным Королем.
Если бы Ся Циньюэ хотела убить его, ей понадобилась бы только сила щелчка пальцев. Не было необходимости в божественном мече Фиолетового Разлома вообще, и было еще меньше необходимости конденсировать столь сильную божественную силу Фиолетового Разлома.
В то время все чувствовали, что Ся Цинью использует это, чтобы показать свою решимость казнить дьявола Юнь Чэ и полностью разорвать с ним все связи.
Она хотел использовать свою самую решительную силу, чтобы уничтожить его, не оставив ни единого следа.
Однако…
Если бы она была мастером Иглы Неба и Земли…
Если, она… выпустит интенсивный божественный свет Фиолетового Разлома, чтобы скрыть красный свет, который выпустила Игла Неба и Земли, когда высвободила свою божественную силу…
Ее цель состояла в том, чтобы отправить его прочь силой Иглы Неба и Земли в тот момент, когда фиолетовый свет божественного меча Фиолетового Разлома полностью окутает его!
Иглы Неба и Земли бесшумно переместила бы его, и когда сила божественного света Фиолетового Разлома взорвалась и рассеялась, все подумали бы, что Юнь Чэ превратился в пепел божественной силой Фиолетового Разлома.
Затем он мог спрятаться в другом пространстве и тихо расти, пока все думали, что он мертв.
В этот момент, вспоминая слова, которые она сказал перед тем, как убить его эти два раза, были также ясны… они содержали глубокий смысл:
…
— Юнь Чэ, этот король также несет ответственность за твое нынешнее состояние, но поскольку ты дьявол, не обвиняй этого короля в бездушии. Однако из-за наших прошлых отношений как мужа и жены этот король убьет тебя без боли… [даже не оставив трупа!]
— Когда ты прибудешь [в мир после смерти], подумай о том, что ты должен сделать в своей будущей жизни!
…
— [В мире после смерти] ты станешь плачущим злым духом, или дьявольским Богом, который поклянется отомстить… этот король жаждет этого, поэтому… умри!
…
Но в этот момент, столкнувшись с ее холодными, безжалостными словами, в его сердце была только боль и ненависть.
Однако два его «убийства» были прерваны в тот момент, когда божественный свет сошел с Фиолетового Разлома.
Один раз Цянь Инь`эр отослала его Камнем Иллюзорной Пустоты, с еще не снятой рабской печатью.
В другой раз ее прервала Му Сюаньинь скрывающаяся в тени.
— Скажи мне, скажи мне быстрее… это была она? — Слова Юнь Чэ постепенно теряли контроль, — именно она была мастером Иглы Неба и Земли… именно она давным-давно записала Нефритовый образ Иллюзорного Стеклянного Сердца… именно она перенесла Голубую Полярную Звезду… именно она… именно она все это сделала?
— Я… — Шуй Мэйинь покачала головой, когда капли воды упали с ее глаз, — нет… не спрашивай… я не могу… я не могу сказать… я…
Все было ясно, почему появилась такая проекция… почему в этой проекции была мимолетная фиолетовая божественная аура Фиолетового Разлома!
Имя Ся Циньюэ всегда было кошмаром в сердце и душе Юнь Чэ, которого он не хотел касаться.
И именно этот кошмар, который никогда не рассеивался, заставил Юнь Чэ взорваться под этой мгновенной проекцией с такой ужасающе навязчивой идеей изучения, полностью взорвав одно за другим сомнения, которые явно не имели изъянов и даже не считались сомнительными…
Это было даже быстрее, ожесточеннее и дотошнее, чем худшая ситуация, которую она представляла в прошлом.
