Сова Афины вылетает в сумерках.
Таково самое известное выражение, связанное с Афиной.
Свет, сияющий во тьме, символизирует мудрость. Стратегия, тактика, храбрость, боевой дух, справедливость, мудрость, художественное мастерство — всё это связано с Башней. Потому Афине поклоняются бесчисленные герои, а она защищает их.
Игроки, которые поднимались на Башню, чтобы проявить себя, говорили, это она благословила их удачу и судьбу. Не удивительно, что Афина видела судьбу брата, вошедшего в Башню только из-за приглашения.
Вообще Ён У интересовали не один и не два момента касательно Афины.
Ей незачем быть благосклонной к нему. Их связала Эгида, но он ничего не сделал, чтобы заслужить её одобрение.
Неужели это чувство вины перед его братом? Но всё изменилось.
Афина провидела судьбу брата и потому, печально взирая на него, никогда не раскрывала себя. А когда на его зов пришёл Ён У, попыталась помочь уже ему, потому что сожалела…
Звучит разумно.
— Это так?
Ён У полностью открыл ей свои мысли и поднял глаза к небу.
Возможно, она не хотела говорить о своих действиях.
Однако Ён У показалась, он знает, чью судьбу провидела богиня в его брате. По сути, это судьба, предначертанная не Чон У, а…
«Чёрному Королю».
По словам Персефоны Чёрного Короля ненавидит поколение Зевса, Посейдона и Аида. Боги же её с Афиной поколения относятся к нему не так уж и плохо. Некоторые даже восхищаются им. Добавила она.
Сначала Ён У думал, Чёрный Король — это Кронос. Король Титанов, воевавший с Олимпом в великой войне против поколения Зевса и погибший во время Титаномахии.
Но Персефона сказала, что упоминать Чёрного Короля нельзя из-за клятвы на водах реки Стикс, а Аид спокойно говорил о Кроносе.
На самом деле тело Кроноса так и лежит в Тартаре, поглощаемое Титанами и Гигантами. Скорее всего, Чёрный Король не там. Его личность неясна, но он оказал огромное влияние на Олимп.
Сила этого существа, уважаемого богами и демонами даже за пределами Олимпа, нашла своё продолжение в Ён У.
Гермесу он, похоже, нравится, а Афина как будто восхищается Чёрным Королём. Если она разглядела будущее, связывающее его брата с Чёрным Королём, возможно, именно поэтому сегодня всё так сложилось, и Афина всегда была рядом.
«Но что это значит?»
Ён У не мог не возвратиться мыслями к Чёрному Королю. С одной стороны, это раздражало, как будто их с братом втянули в заранее продуманный план.
Ён У усмехнулся. Он был благодарен Афине — она всегда хорошо к нему относилась — но уже не мог ей доверять. Она не могла повлиять на судьбу брата, потому что была заперта на 98-м этаже, но Ён У больше не испытывал к ней добрых чувств, считая, что она и не пыталась помочь.
Начали всплывать сообщения о битве умов между Агаресом и Гермесом, но Ён У не обращал на них внимания. Он должен разбудить брата. Но как?
Хотя Ён У извлёк из проводящей среды, Души, всю пурпурную энергию, привилегия продолжала работать.
В одной сцене он видел, как Чон У бессильно закрывает глаза, поглаживая карманные часы. А в другом углу поля зрения Чон У входил на обучающий уровень.
Сколько бы Ён У ни тряс его, ни ударял магической энергией, брат, закутанный в белые крылья, не шевелился. Ён У досадливо посмотрел на него и отвернулся к сценам, созданным буквами.
«Единственное, что можно сделать — уничтожить привилегию».
Пробормотав себе под нос, что это единственная возможность, Ён У развернул Огненные крылья. Красно-чёрные полотнища, совсем не похожие на Небесные крылья, осветили мир. Он наполнил их Осознанностью.
Хотя я едва прошёл вводную часть секции А, мой щит был утыкан стрелами. Руки и ноги дрожали, а ловушки продолжали срабатывать.
Что делать? Как её пройти?
В голове было пусто. Я не мог ни о чём думать. И никогда бы не пришёл сюда, если бы знал, что это за место. Я хотел домой. Я соскучился по маме. Но вспомнив о маме, стиснул зубы.
Мама, наверное, лежит в больнице, прикованная к постели. Желание увидеть её улыбку вспыхнуло во мне с новой силой. Я взял себя в руки и попробовал сделать ещё один шаг вперёд.
Послышался свист.
Услышав, как что-то крошечное летит в меня сзади, я не успел отреагировать — до сих пор все ловушки срабатывали спереди — и расстроился, не зная, что делать.
«А?..»
Тело рефлекторно развернулось, правая рука поднялась, стрела впилась в ладонь, но меня это не остановило. Я повернул руку, чтобы отвести стрелу.
Она столкнулась со стрелой, летевшей с противоположной стороны.
Я сделал это неосознанно.
Ошалело посмотрев вниз, я резко обернулся. Мне как будто кто-то помог, но здесь никого не было. Какое знакомое ощущение.
Или я обманываю себя?
«Брат…» — пробормотал я, думая о том, кого здесь не было, и сжал кулаки.
Пусть сделал это неосознанно, я стал увереннее. Мной овладела мысль двигаться дальше. Я встал за щитом в соответствующую стойку и медленно пошёл вперёд. Ноги перестали трястись.
Шаг за шагом, и мир начал меняться.
— Они сзади!
— Виера!
— Ледяная стена!
Из-под земли вдруг выросла ледяная стена. Атакующие рассеялись, Падальщики, пытавшиеся напасть на меня сзади, заблудились в ледяном лабиринте.
— Тьфу ты!
Решив, что теперь будет легче, я сплюнул на землю. Если бы она опоздала совсем чуть-чуть, всё было бы кончено. Но…
«Кто меня предупредил?»
Я не видел, когда следует атаковать, из-за заслонившей обзор пыли, но успел как раз вовремя, потому что кто-то сказал: «Сейчас».
Этот голос… Такой знакомый. Он напоминал голос брата.
— Пф.
Я усмехнулся, понимая, что это невозможно. Как брат мог оказаться здесь, если он остался на Земле? Тем не менее, я был благодарен победоносной иллюзии, прозвучавшей как голос брата.
— Сукины дети! Вам конец!
Я крепче сжал меч и бросился на врагов.
Каждый раз, когда мне казалось, что я умру, рядом кто-то оказывался.
Совсем рядом.
Когда Кун Хр заявил, что хочет уйти из клана, остальные члены клана промолчали.
Я медленно поднялся. Все взгляды обратились ко мне. Кун смотрел пустыми глазами, не понимая, что я намерен делать. Я улыбнулся ему.
И стукнул кулаком по голове.
— А-ай!
Кун Хр схватился за голову и покачнулся. Готовность сражаться сменилась слезами. Он смотрел на меня вопросительно, словно чувствовал себя обиженным.
Я фыркнул.
— Ты сейчас смотришь мне в глаза, так? Думаешь, у тебя есть на это право?
Он молчал.
— Заткнись и доверься мне. Я позабочусь о твоей мести.
— Но!..
— Цыц! — перебил я, свирепо глядя на ученика. — Ты должен просто принять моё решение. С благодарностью. Почему ты продолжаешь говорить? Заткнись и оставайся со мной.
В обычной ситуации я бы его отпустил, поскольку, он, скорее всего, многократно обдумал своё решение, но мне показалось, потом я об этом пожалею. Я не хотел терять особенного для меня человека.
А что бы на моём месте сделал брат? Ответ не заставил себя ждать.
Я опустился на колени и заглянул ему в глаза. Потом потрепал ученика по голове и мягко улыбнулся.
— Я стану твоим маяком.
Иногда я жалел, что сделал неверный выбор. Я мог бы сделать выбор получше. Почему я тогда не вмешался?
— Виера.
— Что?
— Это ты меня отравила.
— Что!..
Хрустнуло
— Проклятая сука.
Все эти моменты изменились.
— Господин Король Му.
— Что на этот раз? Пришёл, чтобы я врезал тебе, как вчера?
— Нет. Я просто хотел сказать.
Король Му вопросительно воззрился на меня.
— Вы не считаете, что иногда надо быть добрее, а? И прощать своих учеников. Попробуйте попридержать свой темперамент.
— Ты, должно быть, смерти хочешь, да?
— Иногда я всё равно умираю. Чёрт! Да ладно! Если хотите меня убить — пожалуйста! Мне плевать! Давайте! Ударьте меня!
Если эти изменившиеся моменты могут исправить будущее.
— Ананта.
— Что?..
Я слабо улыбнулся ей. Той, что разочарованно отвернулась.
— Спасибо тебе. За всё.
Смогу ли я улыбнуться в самом конце?
Я услышал, как что-то сломалось.
Нет. Могу ли я улыбнуться сейчас?
Как будто треснула прочная стеклянная стена. Трещины, словно паутина, разбегались во все стороны, покрывая стену. Мир начал рушиться.
Многочисленные «я» слились воедино. Вместе со всей информацией, накопленной духовным остатком. Казалось, моя голова сейчас взорвётся, но я смог понять, что происходит.
И медленно начал разворачивать сложенные крылья.
А потом увидел знакомое лицо. В точности как моё, словно я смотрю в зеркало. Но оно было таким холодным и уродливым. Да, моё лицо лучше, чем его.
— Ты пришёл, брат.
Глядя на мою радостную улыбку, брат с безразличным выражением раскинул руки. Он просит обнять его? Но с таким лицом, что больше похож на робота.
Мои слёзы отразились в его глазах, ведь мы так давно не виделись. Он был таким же, как всегда: доброе сердце и ледяное лицо. Я улыбнулся, решив, что следует его обнять.
— Ай!
Вдруг брат отвесил мне подзатыльник.
У меня загудела голова.
