Кан пошатнулся, когда ему влепили пощёчину, но не упал, а смог восстановить равновесие. И, к счастью, не уронил фрагменты Жуи Банга, которые держал в руках.
Киндред усмехнулся.
— Думаешь что-то изменится? Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме?
— Это недоразумение…
— Недоразумение? Недоразумение… — осалился Киндред.
Он ударил Кана по другой щеке. На этот раз настолько сильно, что тот упал, словно ему свернули шею. Кан прикусил щёку изнутри и ощутил вкус крови.
— Очень не люблю это слово, — глаза Киндреда остро сверкнули. — Им можно назвать всё что угодно. Это недоразумение, полагаю, это было недоразумение. Думал, скажешь его и оправдаешься, верно?
— Повторяю, всё это недоразумение.
— Неужели? Какое всеобъемлющее слово.
Киндред щёлкнул пальцами, и фрагменты Жуи Банга с ладони Кана поднялись в воздух и закружились у него над головой.
— Конечно. Попробуй поделать всё, что захочется. Человек всегда должен рисковать. Тогда не соскучишься.
Стоявший у Киндреда за спиной человек сделал шаг вперёд и что-то вытащил.
Золотая сфера.
Она засияла. Фрагменты, кружившиеся над головой Кана, притянулись к ней и заняли пустые места.
Жертвенный сосуд медленно обретал форму. Он состоял из сотен частей, так что его больше нельзя было назвать «фрагментом».
Кан, стиснув зубы, смотрел на сосуд.
Часть фрагментов была собрана Армией Дьявола, но 40% он добыл в смертельно опасных боях. Последние несколько лет Кан служил убийцей Армии Дьявола, истребляя всех наследников Царя Обезьян, о которых узнавала Армия, и забирал их фрагменты. Он не хотел даже думать, сколько человек убил.
Киндред с каждым разом становился всё счастливее — в запятнанном кровью фрагменте больше обид. Он говорил, лучшего материала для завершения сосуда не найти.
Может, Кан и стал демоном, но Киндред демон в куда большей степени.
Небесный Демон? Кану казалось, он понимает, почему божественное существо погрузилось в глубокий сон и не отвечает на их призывы. Кому понравятся такие психи?
Нынешний главный епископ избавился от предыдущего, Чёрного Рассвета, и некоторых других, чтобы занять своё место. У него не было законных прав на святой престол, так что пришлось положиться на Небесного Демона. И неважно сколько людей назовут его еретиком, если он добьётся благосклонности Небесного Демона. Он станет законным владыкой.
Но Небесный Демон не внял его отчаянным мольбам. И главному епископу пришлось пойти другим путём: если Небесный Демон не ответил, он может найти другие его лики и служить им.
Кан был всего лишь мечником и не знал истинного учения Армии Дьявола. Но знал, что, когда бы Небесный Демон ни реинкарнировался в Сансаре, он бы научил мир важным вещам и нашёл бы способ завершить свою душу. Также он знал, что именно Армия Дьявола называла «другими ликами» Небесного Демона — его предыдущие воплощения.
Царь Обезьян — одно из сильнейших.
Разумеется, главный епископ жаждал отыскать Царя Обезьян. Но истинный Царь Обезьян исчез, когда Небесный Демон погрузился в сон, так что мудрее всего было найти его оболочку. Во время церемонии жертвоприношения они это сделают.
Всё готово.
Оболочка надёжно скована Божественным Металлом, потому что отказалась покинуть дворец, а в горах проводятся жертвоприношения во имя его пришествия.
Алтарь готов. В бронзовых жаровнях зажжён огонь. Все официальные лица Армии Дьявола: епископы, епархиальные архиереи, первосвященники, просто священники и почётные священники — там. Осталось только провести молебен.
Когда пришествие свершится, они незамедлительно уничтожат насекомых, оскверняющих священный лик Пяти Гор. А потом…
«Лучше об этом не думать».
Кан закрыл глаза.
Наверняка, молебен не состоится. Он не позволит. Это само по себе вызовет переполох, но о том, что будет дальше, Кан не хотел думать.
— Ты сказал, насекомые в этом священном месте не смогли ничего с тобой поделать? — спросил Киндред, любуясь сияющим жертвенным сосудом.
Кан открыл глаза и поклонился.
— Да, сэр.
Священное место. Киндред говорил о Дворце Царя Обезьян. А группа Ён У и их преследователи и есть насекомые, которых необходимо наказать за то, что они посмели ступить на священную землю.
— Что ж, возвращайся, когда избавишься от всех. Только тогда ты получишь желаемое.
Киндред перевёл взгляд на алтарь.
У бронзовой жаровни молился человек в мантии. Ткань чуть колыхалась, то и дело открывая юное лицо. Вокруг струился слабый свет. Молящийся походил на святого.
Кан скрипнул зубами и поклонился.
— Благодарю за доверие.
— Вы трое, за ним.
Четыре, пять, шесть. Три апостола пошли за Каном. В сопровождении этих троих Кан вышел из центральных помещений.
Проводив его взглядом, Киндред фыркнул и медленно направился к завершённому жертвенному сосуду. Оставшийся с ним третий епископ тихо пошёл за Киндредом.
— Почему вы оставили его в живых? Он просто охотничий пёс, который нам больше не нужен.
Очевидно, Армия Дьявола не собиралась исполнять свои обещания, хотя Кан сделал всё, о чём они просили. Дойл — важный ключ, который поведёт их в новую эпоху. Разделаться с Каном нужно тихо.
— Кто сказал, что я оставляю его в живых? — фыркнул Киндред. — Мы перед священным алтарём. Мы уже принесли множество жертв; зачем нам использовать дурную кровь? Это принесёт несчастье.
— Я так глубоко не задумывался.
Третий епископ запоздало понял план Киндреда. Он собирался убрать Кана после того, как тот избавится от насекомых. Кан устанет, и не сможет избежать смерти.
— Тогда начнём церемонию.
Киндред поднялся на пять ступеней и возложил жертвенный сосуд на алтарь. Однако молебен должен был проводить не он. Он лишь дворецкий, который заботится, чтобы всё прошло гладко.
Человек, молившийся у алтаря, медленно сбросил мантию.
Дойл поднял голову с глазами без зрачков, а потом сказал.
— Пожалуйста, ответь, иной лик Небесного Демона.
***
— Ох. Ты в порядке?
Выходя, Кан услышал голос Ника и слегка кивнул. Совсем чуть-чуть, так что епископы не заметили.
«Да. Я в порядке, не волнуйся».
Ник прятался в разуме Кана и тихонько отдыхал. Такой невинный и добрый малыш. Кан диву давался, как человек вроде Ён У вообще с ним встретился.
Наверное, Ник применил Священный Огонь, потому что рана во рту Кана быстро исцелилась. Кан уже хотел поблагодарить его, когда Ник осторожно сказал:
— Эй.
«Да».
— Какой друг Дойл?
Ник сомневался, не спросил ли он о чём-то, о чём не должен был. Но Кан легко рассмеялся и беззаботно ответил.
«Ненавистный ублюдок».
— Нена… вистный?
Кан чувствовал, Нику любопытно, зачем он его спасает, если тот такой ненавистный. Улыбка Кана стала шире.
«Да, ненавистный. Он никогда меня не слушается и вечно препирается. Но побить я его не могу. Ох».
Кан начал рассказывать, как он познакомился с Дойлом.
«Довольно скучная история, но хочешь послушать?»
Решив, что Ник из тех малышей, которые нравятся старикам, Кан продолжил.
Когда они познакомились с Дойлом, Кану было четырнадцать. Тогда его отношения с отцом, Железным Львом, были довольно прохладными. Он случайно встретился с ранкером по имени Красный Череп, пришедшим в качестве клиента. Десятилетний Дойл таскался за ним хвостом.
— Красный Череп?
«Поистине мрачный старик. Он был третьим епископом».
Ник очень удивился. Значит, он сам отдал сына главному епископу. Но какой в этом смысл?
«Смысл есть. Для этих психов. Наверное, они думают, нет ничего плохого в том, чтобы продать собственного ребёнка ради милости своего бога».
Ник, у которого были только лучшие воспоминания о матери, не мог в это поверить.
«Этот мир разумом не понять».
Голос Кана звучал цинично.
Кан терпеть не мог отца, Дойл испытывал отвращение ко всей своей семье. Не просто совпадение, что эти двое всего за несколько часов спелись и разработали план побега. Мальчишки оставили короткую записку, в которой просили не искать их, и ушли.
«Не очень, да?» — хохотнул Кан.
Но Ник только покачал головой. То есть, Кану так показалось.
— Прямо как мы с хозяином?
«Вы?»
— Да, да!
Кана посетило странное чувство.
— С нами было нечто подобное. И, Кан, ты совсем как хозяин.
«Я? Как он? Не-е. Как ты можешь сравнивать меня с этим сухарём? Разве я не симпатичнее, а?» — пошутил Кан.
— Нет. Вы похожи. Очень, — твёрдо ответил Ник. — Хозяин такой же, как ты. Хочет спасти младшего брата. Я завидую. Мне не удалось спасти своих старших братьев.
Кан замер.
— Что такое? Почему ты вдруг остановился?
Епископы за спиной Кана заворчали, но Кан их не услышал. По спине пробежали мурашки.
«О чём… ты говоришь?»
— Я?
«Каин, — Кан понизил голос, — у него был младший брат?»
— О, я не должен был об этом говорить, — замялся Ник.
Потом начал рассказывать в каком положении оказался Ён У, не забывая опускать самое важное.
О том, как выяснилось, что его младший брат где-то заперт. Об одиноком путешествии Ён У в Тартар. О ключе к разгадке местонахождения брата и о том, что сделал Ён У, чтобы добыть его.
— Поэтому хозяин пришёл сюда. Когда получил то письмо, он решил найти тебя.
Кан задрожал. Его словно обухом по голове ударили. Ён У пришёл спасти своего младшего брата? Этот парень? В голове проносилось всё, что они прошли вместе.
— Иногда я вам завидую, ребята.
На обучающем уровне Ён У с тоской смотрел на них с Дойлом. Его лицо закрывала маска, но глаза переполняла печаль. На Пяти Горах Покаяния Ён У выражал сожаление по поводу их с Дойлом расставания. Потом Ён У говорил, что Кан может рассказать ему всё.
Тогда он не знал. Хотя догадывался, что у Ён У что-то случилось. Тот никогда не распространялся о своих личных делах. Словно воды в рот набрал. Но какие эмоции отражались в его глазах, когда он смотрел на них? Скорбь? Боль? Что бы это ни было, оно гораздо глубже, чем думал Кан. И…
Должно быть, всё это причиняло Ён У боль. Но…
«Я заставил того… того, кто едва отыскал ключ к местонахождению брата, прийти сюда?»
У них похожие цели. Потрясение превратилось в чувство вины. Чувство вины захлестнуло Кана, затопило. И превратилось в ненависть к себе.
«Я…»
Он посмотрел на свои руки. Он видел их, потому что зрение не действовало. Руки дрожали.
«Что я наделал?»
***
— Что с тобой?
В памяти Ён У духовный след Царя Обезьян был самоуверенным и гордым существом. Исходящая от него аура не уступила бы ауре Гермеса. Но сейчас он истекал кровью, присутствие едва ощущалось.
Что случилось? И что это за цепи?
Но гордость осталась. Он вскинул голову и прорычал.
— Я не знаю. Чтоб тебя. Не спрашивай.
И тут Ён У в голову пришла одна мысль.
«Он в таком состоянии, — Ён У посмотрел на свою левую руку, — не сработает ли Вампирический меч Батори?»
