Янь Хун Тянь?
Цин Фэн усмехнулась. Он действительно не отпустит ее легко! Янь Хун Тянь действительно ужасающий человек. Каждый раз, когда она встречалась с ним лицом к лицу, девушке требовались мужество и сила. Цин Фэн глубоко вздохнула, с трудом подавила боль в груди, подняла голову и, стиснув зубы, большими шагами вошла в светлый зал.
Оказавшись в зале, Гао Цзин повернулся спиной к высокой фигуре и заговорил:
— Отдай дань уважения Императору.
Две дворцовые служанки как раз собирались поддержать Цин Фэн, чтобы она встала на колени, но Цин Фэн внезапно вырвалась из их рук, отказавшись даже поклониться.
Янь Хун Тянь обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она вырывается из рук дворцовых служанок и стоит в одиночестве, глядя на него. Растрепанные волосы закрывали половину её лица, а грязная и рваная одежда придавала Цин Фэн измученный вид. Но пара непреклонных глаз все еще была такой же яркой и пронзительной. Янь Хун Тянь не рассердился, когда она не выполнила приветствие, вместо этого он был в хорошем настроении и улыбнулся:
— Чжэню немного не хватало твоего сердитого взгляда.
Есть много различных типов красавиц во Дворце, и все они используют разные виды тактик, чтобы привлечь его внимание, но она, безусловно, не из их числа. Когда Цин Фэн смотрела на него, ненависть в ё глазах была подобна огненному шару, горящему жарко и яростно, как будто он не может дождаться, чтобы сжечь его дотла, как сейчас.
Янь Хун Тянь осторожно поднял руку, и Гао Цзин понял его действия. Он посмотрел на стоящих на коленях дворцовых служанок. Обе немедленно поклонились и вышли.
Янь Хун Тянь медленно подошёл к Цин Фэн, намеренно игнорируя горящий взгляд, который она бросила, и посмотрел на красиво украшенный Дворец, прежде чем рассмеяться:
— Ты удовлетворена? Отныне это место будет твоим.
Боль жгла грудь, но Цин Фэн чувствовала озноб по всему телу. Свет свечей в холле и колышущиеся занавеси начали ослеплять её и размывать всё перед глазами Цин Фэн. Она не могла ясно видеть даже выражение лица Янь Хун Тяня. Так как Цин Фэн не хотела, чтобы он обнаружил какую-либо аномалию, она слегка опустила голову, надеясь, что слабость быстро пройдёт.
— Тебе все равно? — с точки зрения Янь Хун Тяня, молчание Цин Фэн было пренебрежительным. Янь Хун Тянь ущипнул её за подбородок, поднял голову и усмехнулся. — Значит, тебя не волнует статус Наложницы?
Услышав его слова, Цин Фэн на мгновение была ошеломлена. Он действительно назначил её Наложницей? Она не могла пошевелиться из-за того, что Янь Хун Тянь крепко сжал её подбородок. У неё больше не было сил бороться, когда она посмотрела в непроницаемые глубокие глаза Янь Хун Тяня. Цин Фэн прошептала:
— Чего ты хочешь? — для того, чтобы он назначил её Наложницей, должен быть мотив, а у неё сейчас нет ни сил, ни способности думать об этом. Для того чтобы стоять перед ним, Цин Фэн уже потребовались все её силы.
Он догадался, что Цин Фэн не будет счастлива, но покажет немного отвращения или отчужденности. Но её спокойный взгляд не позволил Янь Хун Тяню успокоиться, и этот хриплый голос, который не был похож на женский, также заставил его бессознательно нахмурить брови. Он понял, что, хотя голос девушки был холоден, он всё ещё был сладок для его ушей.
Подняв её лицо выше и убрав волосы, Янь Хун Тянь смог ясно увидеть шрамы на её лице. Надрезы были настолько глубокими, что почти доходили до кости, и это разрушило её красивую правую сторону лица. Его рука пробежала по неровным шрамам, и Янь Хун Тянь тихо вздохнул:
— Твои действия безжалостны, — у Цин Лин тоже есть два шрама на лице, но по сравнению с этим, они не стоят и упоминания. Он слышал, что сёстры сами себя изуродовали и раз женщина могла сделать с собой такое, она действительно была пылкой.
Она безжалостна? Цин Фэн иронично рассмеялась:
— Не такая безжалостная, как ты, — человек, который захватывает силой, поступая, как ему нравится, не стоит и упоминания. Если бы не он, её родители не умерли бы, а сестры не опустились бы до этого!
— Какой острый рот, — сарказм Цин Фэн был встречен лишь ледяной улыбкой Янь Хун Тяня. В этот момент Цин Фэн почувствовала внезапное тепло над губами, и кровь хлынула вверх к ее мозгу. Дыхание Янь Хун Тяня окутало её. Он... на самом деле... Цин Фэн отчаянно боролась, но не могла освободиться от руки, которая обнимала её за талию. С болью в груди и негодованием, которое она сейчас чувствовала, окружение Цин Фэн почернело.…
Сопротивляющаяся женщина вдруг подчинилась ему? Янь Хун Тянь ослабил хватку и посмотрел вниз...
Женщина в его объятиях имела раскрасневшееся красное лицо с закрытыми глазами и плавно падала в его объятия. Было очевидно, что она не подчинилась ему, а упала в обморок! Цин Фэн действительно упала в обморок? Когда он целовал её? Янь Хун Тянь был ошеломлён на некоторое время и также появился след гнева, но он не мог удержаться от смеха.
— Кто-нибудь, подойдите. Вызовите Хуан Цзяо.
— Слушаюсь, — все это время Гао Цзин не смел быть слишком далеко, и действительно через некоторое время он услышал голос Янь Хун Тяня, выходящий из зала. Но глубокий голос выдавал слабый намёк на смех.
Янь Хун Тянь поднял женщину на руки и отнес её в комнаты, прежде чем осторожно положить на кровать. Всего за несколько дней в тюрьме, синяя дворцовая форма испачкалась, её чёрные волосы были покрыты пылью, а первоначально белая кожа была вся в грязи. Этот её вид не сочетался с благородным окружением. Янь Хун Тянь не заботился об этом и сидел рядом с ней, в первый раз неторопливо глядя на упавшую в обморок женщину. Свет свечи озарил её, лицо уже не было бледным, как простыня, потрескавшиеся губы не искушали, а брови начали морщиться.
— Цин Фэн… — прошептав её имя и глядя на глубокие шрамы на её лице, рот Янь Хун Тянь изогнулся. — Маленький котёнок, защити свои маленькие лапки, Чжэнь ещё не наигрался.
* * *
У’эр стояла за ширмой и внимательно наблюдала, как её хозяйка вышивает в комнате. Император обедал с её светлостью, но не остался на ночь во Дворце Лин Юнь. Обычно, если нет срочных национальных вопросов, которые требуют окончательного решения Императора, Император всегда болтал в Лин Юнь Гун. Более того, когда Император уходил сегодня, он не вернулся в Императорский Кабинет, а направился прямо в Зал Цин Фэн.
— Куда делся Император?
Только услышав вопрос, исходящий из комнаты, У’эр вышла из-за ширмы и тихо ответила:
— Докладываю её светлости, Император... действительно пошел в Зал Цин Фэн.
Рука, державшая иглу, замерла, и Чэнь Чжэнь тихо заговорила:
— Вы все можете уходить.
— Слушаемся, — У’эр и остальные дворцовые служанки ответили и немедленно отступили. Как только двери зала закрылись, большая часть вышитого шёлка была яростно брошена на землю.
