«Быть богом — это быть неким художником», — промелькнула мысль в голове Рэндидли. Не просто нужно быть художником с явной гениальностью Моцарта. Нет, быть богом, это быть Джексон Поллок. Бог предпринимает простые действия, которые многие посчитают мусором. Однако всё равно отыщутся те, кто увидит в таких движениях нечто большее, и тогда такого художника посчитают великим.
(п.п. Джексон Поллок — художница в жанре абстрактного экспрессионизма. Очень специфичные картины у неё).
В этот момент Рэндидли потянулся к образам, что приняли его волю настолько быстро, что это поразило даже его самого. Потом он словно ударил камертоном, и от этого звука весь мир застыл, чтобы за мгновение всё взорвалось.
Рэндидли нахмурился, ведь его действия вызвали поток дикой энергии, что захлестнула Картак. Казалось, именно он дал начало сезону песчаных бурь.
Вырвалась на волю едва сдерживаемая ярость самой природы, что начала образовывать над землёй, над всей Землёй, гигантский вихрь. Ветер взревел и начал прокладывать себе путь по дикой местности. Рэндидли чувствовал, что в других регионах этой Земли Земные Големы стали поднимать головы к небу, и на их лицах возникала тревога. Когда же тревога сменилась страхом, их души канули в пучины безнадёжности.
Но образы их лиц быстро исчезли, ведь Рэндидли потянулся и схватил жестокую остроту песчаной бури. Его глаза зажглись изумрудным, когда ветер ударился в склон горы Картак. Ветер начал жадно стирать поверхность каменных осколков, а потом с воем проник в расщелины горы.
Ноги Рэндидли ощутили дрожь земли, что едва выдерживала натиск ветра. Но Рэндидли стиснул зубы и собрал в кулак осколки острого ветра, проникшего сюда, чтобы обрушить их на противников, что атаковали Реджейта. Чем больше он удерживал своей хваткой ветер, тем больше он вырывался из его захвата. Рэндидли чувствовал, насколько быстро он терял контроль. Потому если он хотел действовать, то это нужно было сделать быстро.
Однако в последний момент Рэндидли остановил себя, и его взгляд несколько расфокусировался. Он мог легко сокрушить нападающих. Но ведь проблема не в этом, да? Требовалось направить этот мир на совершенно другой путь. Если он настолько хотел изменений мира, то ему требовались жители этого мира. Хоть Рэндидли не хотел ставить на кон жизнь Реджейта, но его заступничество способно лишить этого Земного Голема его потенциала для роста.
Быть богом — это быть художником. Если не хотелось тратить огромные усилия на господство над всем миром, то следовало стать минималистом. Нужно создать небольшие штрихи, что повлияют на сложную паутину целого общества. Требовалось точечное вмешательство.
Поэтому Рэндидли собрал ветры и обрушил их сверху на Реджейта.
Он сморщился и признался себе, что деликатность могла не быть его сильной стороной. Ведь всё, на что был способен контроль Рэндидли, это окружить Реджейта завывающим ветром и не разорвать того на куски. Этот ветер хлынул во все стороны, и за мгновение разорвал на части троих из шести нападающих. Остальные были отброшены назад и врезались в рухнувшие колонны, создав ещё больше обломков.
Но на этом… ветер не перестал усиливаться. Он продолжил завихряться вокруг Картака и через трещины проникать к Реджейту. Неожиданно, но появился некий метафизический жёлоб, по которому в это место потекли образы. Может это и было причиной, почему так сложно давался контроль над образами?
Ветер продолжал кружиться вокруг Реджейта, что образовало посреди помещения целое торнадо, временами выпускающий наружу смертоносные лезвия.
Рэндидли нахмурился лишь сильнее. Он хотел окружить Реджейта ветром таким образом, чтобы это выглядело неким «божиим знамением», которое остановит боевые действия. Но помещение Реджейта в центр торнадо было несколько…
Вихрь в небе ускорялся, как и торнадо под ним. Не находилось явной причины, но эти две вещи казались безусловно связанными. Со временем окружающая Реджейта опасность становилась опасностью, что повисла над всеми Земными Големами. По всей их Земле стали бушевать песчаные бури, что подбирали осколки камней и превращали их в смертоносные орудия.
Наконец присутствующие здесь начали реагировать на происходящее перед их глазами. Призыв ветра Рэндидли оказался чересчур быстрым, а нейтрализация шести нападающих была и того быстрее. Казалось, они только сорвались с места, и их уже отбросило назад. Канцлер с ужасом в глазах наблюдал за набирающим силу торнадо и совершенно точно не мог объяснить природу этого явления. Когда Лазар немного пришёл в себя, он стремительно убежал отсюда.
Разрушенная часовня была высокой и тёмной, но когда внутрь неё проник ветер, трещины в её потолке и стенах стали расширяться на глазах. В эти увеличенные щели стало проникать больше света. Такое усиливало иллюзию, что причиной этого освещения был сам торнадо, ведь с увеличением его размера увеличивалось количество света.
Рэндидли нахмурился и пронзил энергию остроты, что кружилась вокруг Реджейта в танце нематериальных лезвий. Торнадо дрогнул, но его всё ещё подпитывала энергия. Дуновение ветра продолжало усиливать его, и Реджейт…
Рэндидли прищурился. В торнадо появились ниточки крови, похожие на вкрапления алого цвета. Казалось, источником этой крови были небольшие порезы, но становилось понятно, что тело Реджейта медленно получало ранения.
«Нет», — подумал Рэндидли и надавил на взбунтовавшийся ветер. К его удивлению, торнадо лишь дрогнул, но не остановил своё вращение. Резкое потрясение, испытанное Рэндидли, ослабило силу воли, которой он боролся с ветром. Похоже, это произвело больший эффект, чем прямое противостояние, ведь верхняя часть торнадо рассыпалась дождём острых лезвий, что оставили разрезы на ближайших камнях.
Но ветер продолжал нисходить вниз и…
— Достаточно!
Этот рёв донёсся от Реджейта, вместе с которым образовался образ остроты, что разрезал торнадо снизу доверху. Ветра в одно мгновение рассеялись, когда их разделил образ разрезания Реджейта.
В эту секунду Рэндидли ощутил нечто. Не место, где ему следовало взять контроль над образами, а место, где он мог оказать влияние. В это мгновение его чувства уловили метафизический жёлоб, вызвавший это и позволяющий закончить с этим. Он, как Создатель, мог подпитать своей силой действие, что совершал один из обитателей его Навыка Души.
И вновь Рэндидли ощутил то необычное чувство связи. Вероятно… бытие Создателем оказалось не настолько простым, как это виделось ему ранее. Конечно, все образы этого мира резонировали с ним… но эти образы не были полностью его собственными. Они принадлежали этому миру, ведь они родились и выросли за счёт обитателей его мира.
Потому он поддержал то чувство отрицания Реджейта.
Внезапно усиленный образ разрезания выстрелил прямо вверх. Он пронзил крышу часовни, не затронув камень, и вонзился в небесный Вихрь. С помощью Рэндидли эта режущая атака стала удлиняться и утончаться, пока не стала абсолютно невидимой невооружённым глазом. Но эта атака устремилась вверх и разрезала Вихрь над Землёй пополам.
Яростные песчаные бури бушевали ещё несколько секунд, но подпитывающая их сила исчезла. Под бременем собственного веса песчаные бури обрушились на землю и исчезли с таким же глухим грохотом, с которым появились.
Все свидетели этого одновременно моргнули в удивлении.
Сезон песчаных бурь… длился всего пять минут?
После исчезновения ветра взгляду мира открылся Реджейт. Его грудь тяжело вздымалась, а по рукам и ногам текла кровь. Всё его тело было покрыто сеткой мелких порезов. Но его глаза дико горели, что немного освещало его лицо. Его конечности дрожали от переизбытка адреналина, и он вскинул руки к небу.
— Глупцы! — взревел Реджейт. — Это Я! Создатель! Я спустился к вам, чтобы судить павших. Вы смели богохульствовать и выступать против меня??! ТОГДА ГОТОВЬТЕСЬ ВСТРЕТИТЬ СВОЮ СУДЬБУ!
Рэндидли застыл на миг и едва сдержался, чтобы не фыркнуть во весь голос. Ветер исчез, и комната погрузилась в тишину. Тихие рыдания уцелевших нападающих стали единственным сопровождением столь грандиозного заявления Реджейта.
По сути, канцлер стал единственным, кто стоял на ногах перед настоящим Создателем или же блефующим Земным Големом. Потому именно канцлеру выпала сомнительная честь увидеть воочию схождение «Создателя».
Несколько секунд канцлер пытался подобрать правильную реакцию, пока в результате не остановился на обычной усмешке.
— Хм, и ты считаешь, что такая хре… эм, наигранная демонстрация пошатнёт меня? Я выполз из самых…
Послышался низкий стон. К своей чести су Реджейт никак не отреагировал на это, и лишь его улыбка стала шире. Но Рэндидли посмотрел вверх и прикрыл рот рукой, чтобы канцлер не заметил его веселья.
Как-то так сложилось, но ворвавшийся внутрь часовни ветер образовал множество новых щелей и сгладил их края. Поэтому теперь внутрь проникал не только свет, но и слабый ветерок. Из-за необычной формы щелей порывы ветра смягчались и создавались необычные звуки.
Сперва эти звуки показались Рэндидли плачем, но с нотками тоски и ностальгии. Словно песня китов, что искали в бескрайних морях своих сородичей. Всегда искали и всегда отыскивали. Где-то такими были эти звуки.
Звуки стона становились всё громче, и канцлер не смог произнести ни слова.
— Как хотите, — молвил Реджейт громким и официальным голосом. — Можете приблизиться. Если вы столь упорно жаждете наказания…
С театральной медлительностью из-за своих ран Реджейт протянул руку вперёд. Тонкие струйки крови разделялись и соединялись, скользя по его коже. Но он ни разу не моргнул.
— То я обязан… исполнить его.
Канцлер заскулил, а затем повернулся и дал деру. Но Рэндидли понимал, что позволить этому монстру сбежать выльется в ещё одну головную боль. Поэтому он шагнул и, оказавшись возле канцлера, ударил его лицо с достаточной силой, чтобы лишить его сознания на довольно длительное время.
— Знаешь, — выпрямился Рэндидли, — выдавать себя за Создателя — это наивысшее богохульство, которое только можно придумать.
— Откуда ты знаешь, что я не Создатель? Разве даже Тесса не обнажала мне свой живот в знак верности? Я несу на своих плечах тяжёлое бремя величия, Рэндидли. Даже ты должен это заметить, — пророкотал Реджейт, и Рэндидли увидел огонёк в его глазах.
— Я знаю, что ты не Создатель… ведь Создатель — это я, — медленно сказал Рэндидли.
Пара мужчин молча смотрела друг на друга несколько секунд. А после этого они как по сигналу расхохотались.
Когда они смогли унять хохот, Реджейт обернулся и осмотрел часовню.
— Похоже… теперь она более разрушена, чем когда мы начинали. Нас определённо выставят виноватыми.
— Уверен, что Аллиса спишет всё на безумство тех убийц, — махнул рукой Рэндидли. — Подобное невозможно предсказать, и приходится просто смириться и пережить это.
— Наверное, — хмыкнул Реджейт. — И теперь здесь светлее. А тот звук…
Они оба подняли головы, чтобы получше прислушаться к музыке. После исчезновения вихря в небе тот звук стал слабее и мелодичнее, как журчание ручья или удивлённое уханье совы. Непросто передать такое словами. Но в сравнении с резкими звуками в самом начале…
— Что ж, он стал приятнее, — подметил Реджейт, на что Рэндидли качнул головой.
