На девятый день одиннадцатого месяца, как раз когда Юнь Цянь Мэн получила письмо Чу Фэй Яна от тридцать первого дня десятого месяца, государственный экзамен подошел к концу. Он длился девять дней и семь ночей, измотав участников до предела. Когда они вышли из министерства обрядов, на их побледневших лицах виднелась неимоверная усталость.
— Не ожидал, что у нашего всегда воодушевленного лучшего экзаменующегося Ханя будет такое бледное лицо! Куда же подевался весь ваш боевой дух? Почему? Неужели вопросы на экзамене настолько сильно вас потрясли?
Стоило Хань Чэ покинуть министерство обрядов, к нему мгновенно подошел Юнь И Цзе вместе со слугой и начал издеваться.
Если бы кто-то сказал, что после десяти изнурительных дней практически непрекращающихся ответов на вопросы он сохранил прежний бодрый вид, то этот человек оказался бы самым страшным лжецом на свете! Хань Чэ — простой человек, путь он молод, но попросту невозможно не устать после подобного...
Как только Юнь И Цзе преградил дорогу Хань Чэ, то в его обычно холодных и неприветливых глазах проблеснуло яркое пламя, очевидно, Юнь И Цзе уже сидел у него в печенках. Хань Чэ сидел неподалеку от Юнь И Цзе и прекрасно знал, чем тот занимался во время экзамена. Сразу же после заката эта мудрейшая личность ложилась спать, а просыпалась не раньше полудня. Затем он наслаждался принесенной с собой едой, попутно всеми видимыми и невидимыми способами пытаясь сбить с мысли Хань Чэ. Если бы не два стража у входа и вопросы, то Хань Чэ готов бы был поклясться, что Юнь И Цзе остановился в министерстве обрядов только для того, чтобы отдохнуть. Собственно, именно по этой причине, когда все выглядели до безумия уставшими, Юнь И Цзе находился в приподнятом расположении духа, на фоне остальных участников он заметно выделялся.
У Хань Чэ не было ни малейшего желания вступать в перепалки с Юнь И Цзе. Безразлично окинув последнего взглядом, он поспешил к главному входу в министерство обрядов. Однако Юнь И Цзе не собирался упускать столь прекрасную возможность. Повинуясь приказу, слуга преградил дорогу Хань Чэ. Юнь И Цзе подошел ближе, посмотрел на одежды Хань Чэ, которые не менялись уже несколько дней, и рассмеялся.
— Высокомерие лучшего участника экзамена Хань невероятно высоко! Но подобное высокомерие должно быть подтверждено статусом! Смотря на одежды, которые лучший участник экзамена Хань носит уже целый месяц, я теперь понимаю, почему имя вашей семьи — Хань. Оно прекрасно вам подходит.
Юнь И Цзе нисколько не сдерживал смех, как и его слуга, ведь его одежды были в разы лучше! Однако они не понимали, что в недавнем пожаре сгорела вся одежда и книги Хань Чэ, у него остался единственный комплект, который был на нем. А учитывая внезапный перенос экзамена, откуда у него могло появиться время купить хоть что-то?
Оценив обстановку, Хань Чэ понял, в данной ситуации отмалчиваться нельзя. Когда он посмотрел на хозяина и его слугу, края губ Хань Чэ расплылись в улыбке.
— Гунцзы Юнь, помимо оскорбительного сравнения одежд и украшений, способны ли вы на что-то еще?
Юнь И Цзе действительно думал, что никто не знает о его положении и статусе? Если бы не его дядя, правый премьер-министр, его ситуация была бы не намного лучше, чем у него самого! Но нет, Юнь И Цзе, прячась за огромным деревом по имени Юнь Сюань Чжи, унижает и запугивает обычных людей!
Слова Хань Чэ едва ли не заставили Юнь И Цзе подпрыгнуть, он был похож на кота, которому наступили на хвост. Резко подавшись вперед, Юнь И Цзе со всей силы сдавил руку Хань Чэ и сквозь сжатые зубы зарычал:
— Хань Чэ, презираешь меня? Пусть у меня и нет такого выдающегося таланта, как у тебя, но одного имени моей семьи достаточно, чтобы низвергнуть тебя в пучины боли и отчаяния! Можешь винить исключительно себя за то, что выбрал не ту утробу и родился не в богатой семье! Даже если ты семи пядей во лбу, от этого нет никакого толку! И это не говоря уже о том, что талант моего брата лучше, чем твой, к чему это высокомерие?
Хань Чэ стряхнул руку Юнь И Цзе, и холодно усмехнулся.
— Раз Юнь гунцзы смотрит на меня сверху вниз, нет нужды со мной разговаривать. Разве не лучше притвориться, что меня не существует?
— Хань Чэ, если бы ты навсегда исчез, это был бы самый лучший подарок в моей жизни! — злобно рассмеявшись, Юнь И Цзе развернулся и ушел.
Последние его слова словно пробудили Хань Чэ, он пристально посмотрел в спину забирающегося на лошадь Юнь И Цзе.
— Брат Хань, чего ты замечтался?
По плечу Хань Чэ ударила чья-то рука, развернувшись, он увидел мертвенно-бледное, но улыбающееся лицо Кун Фаня.
— Ничего, просто засмотрелся на проблескивающее среди туч солнце, вот и задумался.
К Кун Фаню Хань Чэ не испытывал особого расположения, поэтому придерживался привычных манер, так, чтобы не обижать, но и не давать понять, что с ним легко поладить. А вот Кун Фань, наоборот, явно радовался общению с Хань Чэ, при каждом удобном случае он обязательно пытался заговорить с ним.
Кун Фань не обиделся на сухое отношение Хань Чэ, наоборот, улыбнулся.
— Мне кажется, что ты немного озадачен постоянными нападками со стороны Юнь И Цзе, собственно, из-за этого тебе и не удалось нормально поесть время экзамена...
Хань Чэ не ответил, он задумался над словами Кун Фаня, пытаясь понять, есть ли в них какой-то скрытый смысл. И да, благодаря "внимательности" Юнь И Цзе, практически всю его еду испортили во время обыска...
— В тот раз стояла кромешная тишина, думаю, практически все участники экзамена слышали ваш разговор. Этот недотепа Юнь И Цзе совсем думать не умеет, вся наша еда и пирожные были приготовлены по приказу Чэнь Ван Е, как в них могли найти что-то, что могло навредить или скомпрометировать? Это просто бред!
Про себя Хань Чэ все понял, но снаружи он улыбнулся.
— Благодарю брата Куна за беспокойство! Со мной все в порядке!
Хань Чэ развернулся и начал уходить, однако стоило ему сделать шаг, как Кун Фань схватил его за руку и повернул.
— Брат Хань, куда ты идешь? Чэнь Ван Фу в другой стороне!
— Как только государственный экзамен закончится, естественно, я не посмею беспокоить Ван Е, — спокойно ответил Хань Чэ.
— Брат Хань, прошу, не нужно говорить таких слов. Посмотри туда, это Нин Фэн, личный страэ Чэнь Вана, и сейчас он идет прямо к нам!
Взгляд Кун Фаня прошелся по Нин Фэну, который ожидал, пока все участники экзамена из малоимущих семей выйдут.
Если внутри сердце Хань Чэ обледенело, то снаружи он сохранял спокойствие. Он холодно посмотрел на Кун Фаня, чей взгляд стал заметно ехиднее.
Нин Фэн давно заприметил Хань Чэ и Кун Фана, уловив взгляд последнего, он отдал несколько приказов подчиненным и поспешил подойти...
Как раз в это время на другой стороне дороги происходил воодушевленный разговор. Хань Чэ и Кун Фань невольно повернули головы и заметили группу молодых людей в военных одеждах, которая явно сопровождала другого молодого человека к министерству обрядов. На его красивом лице виднелась яркая и ослепительная улыбка. Каждое его движение и действие говорило о том, что в плане характера он полностью отличается от Хань Чэ. Молодой человек был одет в плотно облегающую военную одежду, которая, в паре с его внешностью, особенно сильно привлекала к себе внимание окружающих.
— Никогда бы не подумал, что мне удастся увидеть лучшего участника военного экзамена, — пристально разглядывая молодого человека, пробормотал Кун Фань.
Хань Чэ и сам не ожидал увидеть звезду военного экзамена Хань Шао Мяня.
Внезапно взгляд Хань Шао Мяня прошелся по Хань Чэ, от увиденного в его глазах появился блеск. Несколько стоящих рядом с Хань Шао Мянем молодых людей тоже заметили Хань Чэ и Кун Фаня. Желая выделиться перед Хань Шао Мянем, они, перебивая друг-друга, выложили всю доступную информацию.
— Хань Шао Мянь!
Так как это была первая встреча с Хань Чэ, Хань Шао Мянь все равно вежливо представился.
Хань Чэ обычно отказывался сближаться с кем-либо, но Хань Шао Мянь произвел на него отчетливо положительное впечатление. На губах Хань Чэ появилась редкая улыбка, и он поклонился в ответ.
— Хань Чэ!
— Встретиться с участником экзамена, занявшим первое место — честь для меня!
Хань Шао Мянь был родом из влиятельной семьи, но вокруг него не виднелось ни намека на высокомерие или типичное презрение дворян. Его дружелюбное поведение и приятный характер сами по себе притягивали и заставляли людей хотеть с ним подружиться.
— Это честь для меня!
— Занявшие первое и второе место Хань и Кун, прошу, войдите в карету! — сказал приблизившийся имперский стаж.
Присутствующие повернули головы и обнаружили, что говоривший человек — один из личных подчиненных Чэнь Вана, Нин Фэн.
Хань Шао Мянь присмотрелся к Хань Чэ. Они виделись впервые, но он верил, что Хань Чэ бы точно не прогнулся под того, кто обладает властью или того, кто всевозможными способами поможет подняться вверх по карьерной лестнице. Хань Чэ производил впечатление холодного и необщительного человека, но в его глазах и улыбке не замечалось коварства, в то время же как Кун Фань больше напоминал барышника, готового на все ради лишних нескольких серебряных монет. Когда он улыбался, всегда присутствовала некая неуловимая хитринка или лукавство. Собственно именно из-за неблагоприятного впечатления Хань Шао Мянь поздоровался только с Хань Чэ.
Хань Чэ уловил озадаченный взгляд Хань Шао Мяня, но в ответ лишь спокойно улыбнулся. Кивнув Хань Шао Мяню, он направился к карете Чэнь Ван Фу.
Как только карета отъехала, Хань Шао Мянь внезапно подумал, что в будущем нужно обязательно встретиться с Хань Чэ.
— Эх, у этого Хань Чэ невероятное везение... Не только выбрался из пожара, но о нем так сильно заботится Чэнь Ван! Если у него действительно невероятный талант, то в будущем он может стать личным советником Чэнь Вана! — глядя вслед удаляющейся карете, произнес один из участников военного экзамена, в его взгляде отчетливо виднелась зависть.
Хань Шао Мянь никак не отреагировал на прозвучавшие слова, но внутри он все-таки начал немного переживать за человека, с которым встретился первый раз в своей жизни.
***
Государственный экзамен подошел к концу, пришла пора проверки работ. Начиная с десятого дня одиннадцатого месяца Юнь Сюань Чжи еще реже начал появляться дома. Он забегал, переодевался и спешил обратно в министерство обрядов, чтобы продолжить проверять работы. Хоть общее количество участников государственного экзамена было намного меньше осеннего, но требования к проверке значительно возросли. Каждую строчку поочередно тщательно проверяло несколько экзаменаторов, далее они делились мнениями, и только после этого выставлялась оценка. По сравнению с военным экзаменом, где требовались исключительно боевые искусства, а победитель считался лучшим, литературное состязание было в разы сложнее и запутаннее. Осенний экзамен, государственный экзамен, и, конечный, экзамен во дворце под присмотром самого Императора, который и определит лучшего. Как раз из-за всех трудностей многие ученые и восхищались Чу Фэй Яном, человеком, который смог занять первое место на обоих экзаменах!
