— Ну что? — ухмыляясь, спросил Чень Сюн. — Ты согласен или нет?
Бай Сяочунь моргнул несколько раз. Не успел он вырыть яму для этого культиватора в розовых одеждах, как тот уже сам прыгнул туда по своей воле.
«Этот парень очень хитрый. Скорее всего, этот нефритовый кулон неимоверно дорогой… А судя по тому, насколько он уверенно держится, становится очевидно, что стоит мне добиться успеха, как он закажет ещё одно духовное улучшение, а затем ещё и ещё…» Когда Бай Сяочунь осознал это, то его глаза едва заметно блеснули. Затем его выражение лица стало ещё более хмурым. Задрожав и даже начав тяжело дышать, он заставил свои глаза налиться кровью.
— Нет такого заказа, который я бы не смог выполнить! — закричал он, словно был не в силах утаить свою скрытую неуверенность. — Но когда я выполняю духовное улучшение, то я взимаю плату за каждое последующее! Если у тебя недостаточно лекарств душ, я…
Все наблюдающие решили, что он на самом деле не хочет браться за заказ, желая при этом выставить всё так, словно у заказчика не хватает средств, чтобы заплатить.
— Всё в порядке, — сказал Чень Сюн. — Мы можем подсчитать цену, основываясь на каждом успешном улучшении! — в этот момент он немного нахмурился. Что-то в этой ситуации показалось ему подозрительным. Хотя он и пытался всё контролировать, но создавалось впечатление, что Бай Сяочунь загнал его в угол. Сверкнув глазами, он ещё раз подумал о своём плане и затем холодно усмехнулся.
«Похоже, он меня раскусил, — подумал он. — Однако он никогда не сможет догадаться, насколько решительно я настроен на победу, ровно как и о том, что я готов к успешному духовному улучшению вплоть до четырнадцатикратного уровня. Кроме того, существует очень большая вероятность, что где-то между одиннадцатым и четырнадцатым улучшением его постигнет неудача». Хотя действия Чень Сюна казались немного поспешными, он на самом деле собрал достаточно много информации на Бай Хао и знал, что тот, судя по всему, полностью готов духовно улучшать предметы вплоть до четырнадцати раз.
«Какая жалость, если он испортит вещь, что я принёс, то он ни за что не сможет компенсировать мне урон. Более того, даже если у него получится улучшить её четырнадцатикратно и ему придётся сдаться после этого, то мои усилия окупятся». Посмеиваясь, он согласился на все требования Бай Сяочуня. Когда он увидел, как побледнело в результате лицо Бай Сяочуня, то почувствовал себя спокойнее.
Хотя внешне и казалось, что Бай Сяочунь настолько хмур, что близок к слезам, про себя в душе он широко улыбался. При этом он стиснул зубы, взмахнул рукавом и забрал нефритовый кулон в заднюю комнату. Вскоре он вернулся, и на кулоне больше не было серебряных узоров. Вместо них на нём сиял один золотой. Более того, кулон теперь выглядел по-другому. Он стал немного меньше и излучал колебания духовной энергии, заставившие всех вокруг уставиться на него.
— У него и правда получилось!
— Одиннадцатикратное духовное улучшение…
Когда Чень Сюн увидел это, то его выражение лица не изменилось, но про себя он вздохнул. Что касается Бай Сяочуня, то он гордо выпятил подбородок и объявил:
— Душа-помощник, объясни, пожалуйста, этому молодому принцу мою ценовую политику и подсчитай, сколько лекарств душ он мне должен.
Бай Хао сделал шаг вперёд.
— При создании чего-то из ничего первое духовное улучшение стоит тысячу порций лекарств душ. Переход от однократного улучшения к двукратному — две тысячи. От двукратного к трёхкратному — четыре тысячи. И так далее. Четырёхкратное — восемь тысяч. Семикратное — шестьдесят четыре тысячи. Девятикратное — двести пятьдесят шесть тысяч. Десятикратное — пятьсот двенадцать тысяч. Что касается одиннадцатикратного, то оно обойдётся в один миллион двадцать четыре тысячи лекарств душ.
В ответ на слова Бай Хао окружающие начали поражённо вздыхать. Хотя некоторые из них уже успели подсчитать всё сами, остальные оказались сильно удивлены, когда цифры были озвучены. Бай Сяочунь стоял и гордо взирал на Чень Сюна, который спокойно улыбнулся и достал пагоду для хранения душ.
— Здесь пять миллионов порций лекарств душ. Продолжай духовно улучшать медальон. Одиннадцати раз всё ещё мало.
Толпа сразу загудела. Пари, которое они наблюдали, оказалось очень интересным, и многие начали отправлять сообщения своим знакомым. Вскоре весь восемьдесят девятый район прознал про происходящее, и культиваторы отовсюду стекались к лавке Бай Сяочуня. Помимо этого множество потоков божественного сознания сосредоточились на его магазинчике. Зрачки Бай Сяочуня сузились. Его предположения подтвердились. Больше не утруждаясь притворством, он холодно усмехнулся и забрал кулон с собой в заднюю комнату. Вскоре он вернулся, неся нефритовый кулон уже с двумя золотыми узорами. Когда люди снаружи магазина увидели это, то послышались удивлённые возгласы:
— Двенадцатикратное духовное улучшение! Небеса!
— Я не видел подобного противостояния много лет! Позовите всех, чтобы наблюдать за ним. Это определённо потрясёт весь город Архимператора!
Возгласы из толпы заставили Чень Сюна ощутить определённое давление, а в его взгляде начала проглядывать некоторая нерешительность. Однако он снова мрачно посмотрел на Бай Сяочуня и сказал:
— Мне этого мало. Продолжай!
Бай Сяочунь уже хорошо понимал, насколько этот молодой человек в розовом решительно настроен. Про себя он холодно хмыкнул и подумал: «Просто подожди немного. Я заставлю тебя испугаться до смерти!»
Развернувшись на месте, он отправился в заднюю комнату, а через некоторое время вышел оттуда, неся в руках кулон с тремя золотыми узорами. Прежде чем хоть кто-то успел прореагировать, Бай Сяочунь громко произнёс:
— Душа-помощник, выставь счёт!
Бай Хао невольно задрожал. Он и подумать не мог, что всё будет происходить подобным образом, но без промедления ответил:
— Цена составляет четыре миллиона девяносто шесть тысяч порций лекарств душ!
К этому моменту не только восемьдесят девятый район оказался потрясён происходящим. Молва прошлась и по другим районам, можно даже было увидеть, как люди оттуда спешат присоединиться к зрителям этого события. Чень Сюн дрожал, и в его глазах появился намёк на панику. Он с трудом соображал. Определённо, он совсем не так всё планировал. Он поставил на то, что нефритовый кулон окажется испорчен.
«Мастерство этого человека в духовном улучшении просто неимоверно!» — подумал он. Однако, стиснув зубы, он посмотрел на Бай Сяочуня, а потом медленно произнёс:
— Я по-прежнему недоволен. Продолжай!
Зрители были в полном экстазе. К этому времени уже каждый понимал, что это не простое пари и у Чень Сюна есть причина каждый раз заявлять, что он недоволен.
«Ему всё ещё мало, да? — подумал Бай Сяочунь. — Ну ладно, господин розовые одежды. Просто подожди и посмотри, как я перепугаю тебя до смерти!» Он вернулся в заднюю комнату и через время горения палочки благовоний пришёл обратно в зал магазина. В этот раз, когда зрители увидели нефритовый кулон, то тут же поднялся гул:
— Четырнадцать раз!
— Четырнадцатикратное духовное улучшение! Как такое вообще возможно? Небеса…
Продолжая удивляться, всё больше людей рассылали сообщения своим друзьям, которые бросали все дела и устремлялись к магазинчику Бай Сяочуня. Не дожидаясь, пока Бай Хао сделает подсчёты, Бай Сяочунь гордо произнёс:
— Восемь миллионов сто девяносто две тысячи порции лекарств душ.
Ему казалось, что если он лично назовёт цену, то это будет звучать очень впечатляюще. Слова Бай Сяочуня прозвучали для Чень Сюна как смертный приговор. Он ощутил, как на его сознание и душу обрушивается бесконечный поток молний, а его лицо побелело как мел. Он, покачиваясь, отступил назад, словно его физически ударили, и с налившимися кровью глазами тяжело задышал. Хотя он и говорил себе, что готов к возможному успеху в четырнадцатикратном духовном улучшении, но всё равно оказался потрясён. Более того, сейчас на кону стояло просто неимоверно огромное количество лекарств душ. Особенно если учесть, что он уже успел потратить где-то около пятнадцати миллионов.
Он уже начал жалеть о том, что придумал такой план, даже подумывал сдаться, но, как гласит пословица, если ты оседлал тигра, то не так-то просто с него слезть. Слишком много уже набралось зрителей, и каждую минуту прибывали всё новые люди. На улице уже выстроились десятки тысяч человек. Гордо выпятив подбородок, Бай Сяочунь спросил:
— Ну что, уважаемый, довольны ли вы теперь? Сейчас в этой пагоде душ недостаточно средств, чтобы заплатить мне восемь миллионов сто девяносто две тысячи, которые вы должны мне. Если после того, как вы оплатите счёт, вы будете по-прежнему недовольны, то мы продолжим.
Когда Бай Хао услышал это, то он немного растерялся, не зная, как лучше поступить. Он сразу понял, что его наставник неправильно подсчитал цену, включив туда только самое последнее духовное улучшение, и не учёл все предыдущие. Хотя ему хотелось указать на это, но вокруг было слишком много людей. Учитывая, что он должен был играть роль души-раба, он не мог проявлять подобную разумность на людях. Он про себя вздохнул, чувствуя неловкость за ошибку наставника.
Среди зрителей послышались поражённые вздохи. У многих людей на лицах были озадаченные выражения, так как они тоже поняли, что Бай Сяочунь ошибся с общей суммой. Однако этот молодой человек в розовых одеждах определённо был избранным из знати, поэтому никто не желал обидеть его. Многие люди украдкой поглядывали на Бай Сяочуня, с любопытством думая, что же тот будет делать дальше. Что касается Чень Сюна, то, казалось, он немного удивлён тем, как гордо ведёт себя Бай Сяочунь. Однако он до сих пор не мог понять, что же происходит. Он отказывался верить, что его противник просто ошибся в подсчётах… Похлопав по бездонной сумке, он достал ещё одну пагоду для хранения душ.
— Здесь ещё четыре миллиона лекарств душ. Я… до сих пор недоволен. Продолжай!
Это были все лекарства душ, которые ему и остальным избранным удалось собрать. Сумма была огромной, подобной накоплениям резерва великого клана. В этот момент Бай Сяочунь гордо заявил:
— Цена перехода от четырнадцатикратного духовного улучшения к пятнадцатикратному вычисляется по-другому. Она не удваивается. Она удесятеряется! Это значит, что если я смогу выполнить духовное улучшение, то вы будете должны мне восемьдесят один миллион девятьсот двадцать лекарств душ! — даже Бай Сяочуню было немного боязно называть подобную сумму. Помолчав немного, он переспросил: — Вы уверены, что можете себе это позволить?
