Взгляд Ли Сюя был настолько напряжённым, что Бай Сяочунь подсознательно съёжился. Хотя Ли Сюй не был дэвом, он находился на великой завершённости зарождения души, к тому же был начальником Дьявольской Тюрьмы, что заставляло его казаться ещё более зловещим, словно он мог в любой момент начать излучать невероятную мощь.
— Бай Хао, если ты сможешь заставить говорить этого заключённого, ты станешь лучшим тёмным инквизитором Дьявольской Тюрьмы. Но если ты не сможешь, тогда тебе придётся убраться из Дьявольской Тюрьмы и самому решать свои проблемы с великими кланами.
Очевидно, что у Ли Сюя за последние дни совсем кончилось терпение. Более того, оставалось только два дня до того момента, когда ему непременно нужно было предоставить наверх информацию, добытую от этого заключённого. Иначе его ждали крупные неприятности. Это только увеличивало его раздражение. Более того, ему нужно было быть осторожным, чтобы случайно не убить заключённого. В конце концов, судя по его собственным данным, приказ о заключении этого преступника в тюрьму поступил от самого короля гиганта-призрака.
Когда капитан девятого подразделения услышал требование начальника тюрьмы, то тут же помрачнел. Сунь Пэн тоже растерялся. В конце концов, это именно он порекомендовал Бай Хао, но Ли Сюй одним махом превратил блестящую возможность в нечто противоположное. Бай Сяочунь остановился на месте, нахмурился и посмотрел на Ли Сюя. Остальные три заместителя начальника и тёмные инквизиторы оставались безучастны. Однако про себя большинство из них холодно посмеивалось, особенно тёмные инквизиторы остальных трёх блоков. Они были гордыми людьми. Учитывая, что у них уже ничего не вышло, они были убеждены, что какой-то зелёный юнец тоже не сможет ничего сделать.
— Ты сможешь заставить его говорить?! Если нет, то просто сейчас же убирайся из Дьявольской Тюрьмы!
Голос Ли Сюя звучал холодно и властно, все остальные молчали. Сунь Пэн вздохнул про себя, а капитан девятого подразделения задрожал, но не посмел ничего сказать. Бай Сяочуню не очень понравилось такое развитие событий. Он знал, что не особо нравится Ли Сюю, но не то чтобы он сам напросился прийти сюда. Его позвали.
«Просто срываешь на мне злость, да? — подумал он. — Неужели он пытается воспользоваться ситуацией, чтобы вытурить меня из Дьявольской Тюрьмы?»
Проблема явно была именно в этом. В конце концов, если его вышвырнут из Дьявольской Тюрьмы, то ему придётся в одиночку разбираться с кланами Цай и Бай. Учитывая, насколько сложной была ситуация, он решил, что лучше всего просто потерпеть сейчас. Поэтому он медленно подошёл к черепу-камере, где внимательнее пригляделся к заключённому. Он и раньше показался ему знакомым, но теперь, рассмотрев его получше, Бай Сяочунь понял, что это один из тех трёх старейшин клана Цай, которые гнались за ним.
Старейшина узнал Бай Сяочуня, и, несмотря на растрёпанные волосы и сочащуюся из уголков рта кровь, он всё равно посмотрел на него с тем же презрением, что и раньше. Старейшина был весь в синяках, сильно избит, но при этом намерение убивать в его глазах было слишком явным. Он даже плюнул Бай Сяочуню на одежды кровавой слюной. Бай Сяочунь смахнул слюну с одежды и, посмотрев на Ли Сюя, спросил:
— Кто это такой, начальник тюрьмы?
Когда Ли Сюй увидел, насколько сдержанно ведёт себя Бай Сяочунь, то он холодно хмыкнул и ответил:
— Тебе не положено знать, кто это. Мне просто нужны ответы. Ты сможешь его разговорить? Если нет, то убирайся отсюда.
По правде говоря, он действительно хотел воспользоваться ситуацией, чтобы избавиться от Бай Сяочуня, который ему не нравился с самого начала. Учитывая, сколько людей стояло вокруг, Бай Сяочунь больше не смог сдерживаться. В его глазах вспыхнула злость, он посмотрел на Ли Сюя и сказал:
— Начальник тюрьмы, если вы хотите, чтобы я покинул Дьявольскую Тюрьму, вам достаточно просто приказать. Зачем же делать это подобным образом? Хотите, чтобы я разговорил его? И как же мне это сделать? Вы даже не говорите мне, кто это, но при этом ожидаете, что я смогу провести тщательный допрос? Да пошло оно всё! Если я вам тут не нужен, я просто уйду, — он махнул рукавом. — Однако знайте: никто другой в этой тюрьме кроме меня не сможет заставить этого человека заговорить!
Холодно усмехнувшись, он развернулся, чтобы уйти. Бай Сяочунь хорошо понимал, что его слова оскорбительны для других тёмных инквизиторов. Однако, учитывая, что Ли Сюй начал причинять ему неприятности без всяких причин, он чувствовал, что у него нет другого выбора. Ещё хуже было то, что Ли Сюй пытался воспользоваться ситуацией, чтобы выгнать его из Дьявольской Тюрьмы. Поэтому, если он хотел дать сдачи, ему приходилось играть роль невероятно уверенного в себе человека.
«Если Ли Сюю действительно очень нужен результат, то он определённо не даст мне уйти. Если нет, то, я думаю, я сам вырыл себе яму. Неужели ты всё подстроил специально, только чтобы выгнать меня, мерзавец?» Пока он шёл прочь, за его спиной раздался холодный голос:
— Это один из старейшин клана Цай. Я хочу знать, какие типы душ и какое их количество они использовали в клане для культивации и создания огня за последние несколько лет, — хотя голос Ли Сюя по-прежнему был холоден как лёд, его слова звучали немного вежливее, чем до этого.
Бай Сяочунь остановился. Учитывая то, что только что произнёс Ли Сюй, казалось, что ему действительно было очень важно получить ответы на эти вопросы; он не пытался подстроить ситуацию специально, чтобы выгнать Бай Сяочуня.
«Старейшина клана Цай, — подумал он, — схвачен и брошен в Дьявольскую Тюрьму…» Он посмотрел на человека в камере и внезапно множество кусочков разрозненной информации собрались в единую картину у него в голове.
— Какие типы душ и сколько? — произнёс он вслух. Казалось, что в этом вопросе не было спрятано никакого скрытого смысла. Вся сложность будет заключаться в том, чтобы убедиться, что старейшина клана Цай ничего не утаил и не выдал дезинформацию. Немного раздражённо Ли Сюй сказал:
— Метал. Дерево. Вода. Огонь. Земля. Это пять качеств, которыми может обладать душа. Остальные тёмные инквизиторы уже задавали именно этот вопрос ранее, и все они получили разные ответы. Поэтому тебе нужно представить доказательства, что полученный тобой ответ правдив. Что касается того, как ты докажешь это, то всё зависит от твоих навыков.
Бай Сяочунь подошёл обратно к черепу-камере и посмотрел на старейшину клана Цай. Очевидно, если бы тогда он удирал хоть капельку медленнее, то этот человек и два других старейшины, преследовавшие его, непременно разделались бы с ним. Поэтому он не чувствовал к этому человеку ни капли сострадания.
За время своего пребывания в Дьявольской Тюрьме он узнал, что, хотя три великих клана являются союзниками, на самом деле это вынужденный союз, возникший под давлением внешних факторов, которые они не могли контролировать. Подумав о том, как король гиганта-призрака спас его от клана Бай, он внезапно кое-что осознал.
«Очевидно, что король гиганта-призрака не очень-то ладит с тремя кланами. Но что заставляет три клана считать, что они могут затевать драку с самим полубогом? Учитывая уровень культивации короля гиганта-призрака, почему он просто не разделается с ними?» Бай Сяочуню очень хотелось знать ответы на эти вопросы.
Ли Сюй стоял и ждал ответов, и Бай Сяочунь понимал, что особого выбора в этой ситуации у него нет. Если он хотел выжить в диких землях, то ему нужно было выбрать сторону. Сторону короля гиганта-призрака? Или сторону трёх великих кланов? После того как он сделает выбор, нужно было придерживаться его.
В конце концов… ему не требовалось много времени, чтобы выбрать. В его глазах сверкнул холодный свет, и он вошёл в камеру. В то же время из его ладони начал распространяться чёрный дым, который быстро заполнил всё вокруг. Из-за него никто не мог увидеть, что происходит внутри. Даже Ли Сюй, будучи на великой завершённости зарождения души, был не в состоянии проникнуть за барьер, создаваемый маской Бай Сяочуня.
Тёмный инквизитор блока D, знакомый с методами Бай Сяочуня, молча стоял и наблюдал. Что касается остальных тёмных инквизиторов, то они считали, что Бай Сяочунь слишком много мнит о себе, и только ещё холоднее посмеивались. С ледяными улыбками они начали телепатически общаться между собой.
— Он специально напускает таинственности. Просто посмотрим, что за навыками он якобы обладает. Он действительно думает, что сможет разговорить этого человека, если даже мы не смогли?!
— Да тут даже думать нечего. Конечно, он просто разыгрывает представление. Он обязательно вернётся просто с какими-то случайными ответами.
— Хм! Один из нас уже получил правильные ответы. Нет необходимости спрашивать снова!
Ли Сюй нахмурился, но его волновало только то, сможет ли Бай Сяочунь добыть верные ответы. Если у него всё получится, то Ли Сюй сможет принять любую ситуацию. В клетке Бай Сяочунь посмотрел на старейшину клана Цай и вздохнул.
— Просто скажи мне всё, что знаешь, — произнёс он. — В конце концов, когда я задаю вопрос, то пугаю даже самого себя.
В глазах старейшины горело желание убивать, и он снова плюнул на Бай Сяочуня, а потом сказал:
— Если бы ты не убегал так быстро, мелкий гадёныш, то я бы ещё тогда разделался бы с тобой! Теперь, когда ты спровоцировал клан Цай, тебя непременно ждёт смерть!
— Что, весело тебе постоянно плеваться в людей? — сказал Бай Сяочунь. Раздражённый тем, что на него плюнули уже два раза, он хлопнул по бездонной сумке и достал… пригоршню пилюль афродизиака. — Не хочешь говорить? Посмотрим, как тебе удастся молчать после такого!
Прошло меньше времени, чем горит половина палочки благовония. Затем начали раздаваться хриплые крики, говорящие о сильном внутреннем напряжении, которое пытались сдержать. Три тёмных инквизитора были поражены, они быстро снова начали переговариваться телепатически:
— По этим крикам можно сказать, что какие-то навыки у Бай Хао всё же есть. Но в то же время мы можем заставить людей так кричать, даже если будем делать это с закрытыми глазами.
Очевидно, что они по-прежнему презирали Бай Хао. Что касается капитана девятого подразделения, то как только он услышал эти крики, его глаза тут же засияли. С этого мгновения он ощущал, что его уверенность в Бай Хао была не напрасной. Ли Сюй по-прежнему был очень угрюм, но про себя он с нетерпением рассматривал последствия как успеха, так и неудачи. Пока все были погружены в свои мысли, крики из камеры становились всё более интенсивными, наполненными невероятной яростью.
— Ты умрёшь в муках, Бай Хао! Я убью тебя. Если бы ты не убежал так быстро в прошлый раз, то я разорвал бы тебя в клочья!
Очевидно, что старейшина клана Цай пытался таким образом спустить пар и облегчить боль от пыток.
— А-а-а-а…
Его крики продолжали усиливаться на протяжении часа. Все за пределами камеры тяжело дышали. Что касается трёх тёмных инквизиторов, то они продолжали обмениваться поражёнными взглядами. Глаза начальника тюрьмы Ли Сюя ярко сияли, не говоря уже об охранниках блока А. Все были полностью поражены.
— Что именно… этот Бай Хао… там делает? Как ему удаётся заставлять узника кричать подобным образом?..
— Небеса! Даже один звук этих криков пробирает до костей.
— Ещё ужаснее то, что, сколько бы времени ни прошло, крики становятся только всё более отчаянными, а жизненные силы узника используются всё сильнее… Это… просто невообразимо!
