Остальные члены девятого подразделения не видели, что происходит внутри камеры. Их взорам представал только густой чёрный дым, непроницаемый для божественного сознания.
— Что делает Бай Хао?
— Он там наедине с заключённым, спрятанный за дымовой завесой? Только не говорите, что они сейчас сговариваются против нас…
— Что-то тут не так…
Члены подразделения продолжали перешёптываться друг с другом, некоторые с презрением, а некоторые — просто хмурясь. Капитан уже начал беспокоиться, что поступил немного необдуманно. Стоя со скрещёнными на груди руками и холодно ухмыляясь, Чжао Фэн произнёс:
— Как я и говорил, у этого парня…
Однако прежде чем он успел закончить, внезапно из чёрного дыма раздался ужасающий крик. Кричал явно Старый Дьявол Чжоу, казалось, что его изнутри распирает от сильного желания, но он не может его удовлетворить.
— Что там такое?!
Все с подозрением и любопытством полностью сосредоточились на камере. Крик звучал необычно. Они уже допрашивали Старого Дьявола Чжоу пару дней и не раз слышали, как он кричал, но ни один из криков не был настолько эмоциональным, как этот. Прежде чем девятое подразделение успело хоть что-то предпринять, крики усилились, превращаясь в почти непрерывный вой.
— Что ты только что скормил мне? А-а-а… Проклятие. Чёрт побери! Выпустите меня!
От ужасающих криков у всех волосы встали дыбом. Охранники девятого подразделения смотрели на камеру округлившимися глазами. Во время всех предыдущих допросов Старый Дьявол Чжоу ещё ни разу не реагировал подобным образом, а теперь он, казалось, молил о пощаде.
— Что же Бай Хао там делает?
Капитан в душе был потрясён, что касается Чжао Фэн, то он не смог сохранить невозмутимое выражение. Находящиеся поблизости заключённые в серых одеждах смотрели на камеру в полном шоке. Крики и вой не длились долго, но чем дальше, тем больше в них слышалось отчаяния и ужаса, что заставило всех подумать, что Старого Дьявола Чжоу подвергали самым жестоким и болезненным пыткам. Ни один из членов девятого подразделения ещё никогда не слышал подобных криков, в них выражалось такое отчаяние, что волосы становились дыбом. Подобное отчаянье появлялось лишь вместе с желанием лучше умереть, чем выносить муки дальше.
— Его голос… Кажется, что что-то распирает его изнутри так, что он сейчас взорвётся, но он не может выпустить напряжение, и это заставляет его сходить с ума!
— Небеса! Как Бай Хао это удаётся?
— Каким бы методом ведения допроса он ни пользовался, чтобы заставить Старого Дьявола Чжоу так кричать, очевидно, что это работает. Никто не смог бы выдержать такое давление изнутри!
Капитан уже с трудом сохранял ровное дыхание, а остальные охранники были полностью поражены. Чжао Фэн заметно дрожал. Будучи инквизитором, он хорошо знал: чтобы заставить кого-то почувствовать подобное давление изнутри, не давая ему разрядку, требовалось большое мастерство.
«Только не говорите мне, что он тоже инквизитор? Не может быть!» В глазах у Чжао Фэна появился упрямый огонёк. По его мнению, Старый Дьявол Чжоу был необычным человеком, который, возможно, мог продолжить терпеть.
Вой Старого Дьявола Чжоу стал пронзительнее и наполнился ещё большим безумием. Уровень боли, отражающийся в его голосе, заставил всех заключённых блока поражённо посмотреть в его сторону.
— Старый Дьявол Чжоу очень выносливый, но взгляните на него теперь!
— Кто тот парень, что только что вошёл к нему в камеру?..
Всё это продолжалось около часа, прежде чем Старый Дьявол Чжоу не начал молить о пощаде.
— Я всё скажу! Я расскажу все секреты. Я скажу, где спрятаны мои сокровища…
— Заткнись! Лорд Бай не желает ничего знать про твои сокровища!
— Прости меня, Лорд Бай. Я правда раскаиваюсь… Только сделай так, чтобы это прекратилось…
Охранники девятого подразделения не могли поверить своим ушам. Все сосредоточились на камере, гадая, какая пытка заставила Старого Дьявола Чжоу молить о пощаде. Однако жестокость Бай Хао, казалось, не знает предела. Создавалось впечатление, что ему это нравится, а ответы на заданные вопросы не имеют для него никакого значения.
Все просто похолодели под продолжающиеся крики Старого Дьявола Чжоу и мольбы о пощаде. Это продолжалось на протяжении времени горения половины палочки благовония. Затем он начал выдыхаться. Дым рассеялся, и с руками, сложенными за спиной, появился Бай Сяочунь. Он выпятил подбородок и с равнодушным выражением на лице вышел вперёд. И охранники, и заключённые в серых одеждах уставились на него. Даже опасные заключённые в ближайших камерах не сводили с него глаз. Он выглядел точно так же, как до этого, его выражение лица ни капли не изменилось. Однако когда все посмотрели в камеру, то стали раздаваться тревожные возгласы:
— Небеса…
— Это… Старый Дьявол Чжоу?..
— Что… Что Бай Хао с ним сделал?!
Раньше Старый Дьявол Чжоу был большим и мускулистым, но теперь он весь съёжился, словно выгорел изнутри. Его жизненная энергия и сила души, казалось, почти полностью истощились, а пламя его жизненных сил едва теплилось. Дрожа, он скрючился на полу, а его кожу покрывали такие глубокие царапины, что через них виднелись кости и внутренние органы. Очевидно, что он сам поцарапал себя…
Когда он смотрел из своей камеры на Бай Сяочуня, то в его взгляде читался такой ужас, словно Бай Сяочунь был злобным призраком, вызывающим глубокий страх в душе. Никто раньше не видел подобного взгляда у Старого Дьявола Чжоу. Можно было решить, что он настолько боялся Бай Сяочуня, что тот навечно стал для него самым жутким ночным кошмаром.
Все наблюдатели раскрыли рты от удивления. Разница между Старым Дьяволом Чжоу до и после пыток Бай Сяочуня была настолько разительной, что не поддавалась описанию. Охранники и заключённые теперь смотрели на Бай Сяочуня с серьёзными и даже восхищёнными выражениями на лицах. Под почтительными взглядами всех присутствующих Бай Сяочунь подошёл к капитану и перебросил ему в руки нефритовую табличку.
— Это его признание, — сказал Бай Сяочунь, очень довольный тем, что стал центром всеобщего внимания. Держа руки соединёнными за спиной, с глубокомысленным взглядом он гордо зашагал прочь. Поражённый капитан посмотрел на нефритовую табличку. Потом он снова глянул на удаляющегося Бай Сяочуня, и на секунду показалось, что он смотрит вслед божеству.
Чжао Фэн на какой-то момент перестал дышать. Затем он бросился к камере и посмотрел на дрожащего и дёргающегося в углу Старого Дьявола Чжоу. «Он не оставил никаких отметин… Он смог заставить его беспрерывно кричать только от напряжения внутри… Заключённый был готов признаться, но он не позволил ему. Он заставил его потерять всякую надежду… К тому же похоже, что ему доставляет удовольствие мучить других… Небеса! Да это наивысший уровень для инквизиторов! Бай определённо инквизитор… нет, погодите-ка, он просто самый что ни на есть инквизитор среди всех инквизиторов. Он тёмный инквизитор!»
Чжао Фэн крутанул голову, чтобы посмотреть вслед удаляющемуся Бай Сяочуню, и в его глазах зажёгся огонь. Раньше он презирал Бай Сяочуня, но теперь всё кардинально поменялось. Будучи инквизитором, он невольно испытывал благоговение перед техникой Бай Сяочуня, которая разожгла пламя в его душе.
— Подожди меня, брат Бай! — оживлённо выпалил он и поспешил вдогонку. Остальные охранники девятого подразделения уставились на Бай Сяочуня, словно боготворили его. Благодаря успеху Бай Сяочуня они смогли не только получить всеобщее уважение, но ещё и прибрать к рукам сокровища Старого Дьявола Чжоу. Почти сразу же их мнение о Бай Сяочуне полностью изменилось.
Капитан тяжело дышал, и его глаза ярко сияли. Он сразу же понял, что значило иметь в подразделении подобного инквизитора, и тоже поспешил догонять его. Заключённые в серых одеждах и опасные заключённые в камерах наблюдали, как охранники собрались вокруг Бай Сяочуня, а потом бросали взгляды на дрожащего и дёргающегося Старого Дьявола Чжоу. На уме у всех них была одна и та же мысль: «Этого инквизитора нельзя провоцировать ни за что на свете! Он хуже ночных кошмаров!»
