Видя, что Бай Сяочунь успокоился, лже-Черногроб был готов взвыть от расстройства и в то же время вздохнуть с облегчением. Даже так ужас перед Бай Сяочунем только продолжал расти. Больше всего его беспокоила неизвестность насчёт будущего: кто знает, что может произойти потом…
Удовлетворённо вздохнув, Бай Сяочунь убрал медное зеркало, потом медленно упорядочил любовные письма и убрал их обратно в бездонную сумку. К этому времени он уже твёрдо решил показать любовные письма своим потомкам, чтобы они могли насладиться его славой. В прекрасном настроении он продолжил культивировать Заклятие Развития Воли Ледяной Школы, а затем начал работать над большим пальцем ноги при помощи техники Неумирающих мышц. Посмотрев на улицу, он понял, что ещё даже не начало светать, и почувствовал лёгкое раздражение.
— И почему солнце так долго не встаёт?! — прошептал он. Заняться было особо нечем, поэтому он продолжил обдумывать вопрос с пилюлей Противостояния Реке.
Время шло, и скоро настала четвёртая стража (1). Снаружи всё было тихо. Внезапно лицо Бай Сяочуня помрачнело, когда по телу распространился холодок, а пол под ним снова пошёл рябью. В мгновение ока рябь распространилась уже по всему полу пещеры бессмертного. Хотя никто снаружи ничего не слышал, внутри некая могущественная сила, казалось, пыталась отрезать пещеру бессмертного от внешнего мира. В то же время запечатанная маска в бездонной сумке засветилась ослепительным светом. Очевидно, что мистическая группа, стоящая за маской, заплатила огромную цену, чтобы пробиться через печати и попробовать связаться с Бай Сяочунем. Маска вылетела из его бездонной сумки, и древний голос спешно заговорил:
— Послушай то, что я…
В этот раз он успел сказать немного больше, чем в предыдущий, напугав Бай Сяочуня до чёртиков. Закричав, Бай Сяочунь отчаянно взмахнул рукой в воздухе и отправил огромную груду бумажных талисманов прямо на маску. В то же время, как они облепили её, энергия его основы культивации забила ключом и полностью подавила маску. Однако даже так маска пыталась сопротивляться, древний голос по-прежнему что-то говорил. Но, несмотря на все его усилия, разобрать, что он говорит, было невозможно.
— Вы вынудили меня сделать это! — сказал Бай Сяочунь с красными глазами и сердцем, полным страха.
Использовав все бумажные талисманы, что у него были, он выбежал из пещеры и на полной скорости понёсся к реке Достигающей Небес у подножия горы Противостояния Реке. Когда он прибежал, то ударил кулаком в сторону реки, заставив появиться на её поверхности огромную волну, потом зачерпнул её в большое нефритовое ведро. Сначала он планировал использовать это ведро для того, чтобы набирать воду для культивации, но теперь поменял решение. Прибежав обратно в пещеру бессмертного, он увидел, как маска пытается выбраться, а из-под талисманов слышался приглушённый голос. В этот раз некоторые слова можно было разобрать:
— Тебе… не… нужно… отказываться…
— Я отказываюсь, идиотина! — взревел Бай Сяочунь и сунул маску в ведёрко с водой из реки Достигающей Небес.
В то же мгновение разговор оборвался и всё затихло. Какое-то время внимательно понаблюдав за ведёрком, Бай Сяочунь наконец с облегчением вздохнул, а потом негромко хмыкнул.
— Неужели думали, что Лорд Бай не сможет найти решения? Давай-ка теперь посмотрим, как ты начнёшь безобразничать в этот раз!
Гордо вздохнув, Бай Сяочунь запечатал ведро с речной водой и затем убрал его в бездонную сумку. Если бы он погрузил маску в воду реки Достигающей Небес, пока внутри был лже-Черногроб, то его душе было бы несдобровать. Поэтому Бай Сяочунь и решил переместить лже-Черногроба в медное зеркало. Теперь, когда вопрос с маской был решён, Бай Сяочунь ощутил, словно с его плеч сняли тяжёлый груз. Он не только не хотел официально оскорблять таинственную организацию, но ещё он не хотел вмешивать в это секту Противостояния Реке. В конце концов, в этой ситуации был виноват только он поэтому пока у него был выбор, он не хотел передавать маску секте. В этот миг у него чуть ноги не подкосились от облегчения, что всё разрешилось.
В последующие дни он продолжал выходить на прогулку каждое утро и неизменно получал любовные письма. В конце концов Большой толстяк Чжан и Сюй Баоцай пришли к Бай Сяочуню и выразили своё желание прогуливаться вместе с ним каждый день, пока тот собирает новый урожай любовных посланий. Бай Сяочунь, конечно же, не смог им отказать. Когда они своими глазами увидели, как ученицы подбегают к Бай Сяочуню с любовными письмами, то их глаза округлились от зависти…
— Девятый толстяк, я же сбросил много веса, разве нет? Почему все эти девушки не дают мне любовных посланий?! — Большой толстяк Чжан немного расстроился. По правде говоря, даже после того, как он похудел, у него всё равно остался небольшой животик.
Сюй Баоцай тоже был в расстроенных чувствах. Конечно, он уже записал подробности легендарного случая с любовными письмами в свою книжечку. Сейчас он ощущал, словно на сердце у него кошки скребут… В ответ на вопрос Большого толстяка Чжана Бай Сяочунь выпятил вперёд подбородок и прочистил горло.
— По правде говоря, для этого нужен определённый навык. Вам двоим не нужно волноваться. Просто потерпите, и я всё вам объясню…
Когда Бай Сяочунь уже приготовился поразить их своей прозорливостью, он заметил, что у Сюй Баоцая глаза полезли на лоб, а Большой толстяк Чжан уставился на что-то за спиной Бай Сяочуня. У Бай Сяочуня отвисла челюсть, когда он понял, что так ведут себя не только Большой толстяк Чжан и Сюй Баоцай. Он быстро оглянулся через плечо и увидел, что в его сторону плавно шагает молодая девушка. На вид ей было около восемнадцати-девятнадцати лет, у неё были большие чёрные глаза и пухлые розовые губы. Изящной походкой, покачивая бёдрами, она очаровательно шла к ним. Её изысканная красота не поддавалась описанию.
Её одежды были простыми и элегантными, подчёркивали её стройную фигуру и отлично сидели на ней. Её кожа была чистой, подобно лотосу, а длинные ноги выглядели так, словно вырезаны искусным скульптором. Её лицо можно было сравнить с прекрасным произведением искусства. Очевидно, что она являлась несравненной красавицей среди женщин. Это была не кто иная, как Чень Маньяо! Сюй Баоцай ахнул.
— Первая красавица всей секты Противостояния Реке!
На самом деле он и был тем, кто объявил её первой красавицей. Он не только официально внёс запись об этом в свою книжечку, но ещё и лично распространил об этом слух. Он сам не раз мечтал о ней. Как только он увидел её, то подсознательно выпятил грудь и вытянулся. В прошлом он не раз вёл себя немного неуклюже рядом с красавицами, но сейчас он действительно имел героический вид. Большой толстяк Чжан подсознательно втянул живот, а его глаза заблестели. Бай Сяочунь слышал аханья вокруг и заметил реакцию Сюй Баоцая и Большого толстяка Чжана.
— Да вы наверняка преувеличиваете, — сказал он. После этого он оглядел Чень Маньяо с головы до ног. Хотя приходилось признать, что она симпатичная, но он не считал, что она так уж великолепна, чтобы ошеломить его.
"Хм! — подумал он. — Определённо, ей не дарили столько любовных писем, как мне!" — выпятив подбородок, он невольно подумал про себя, что Чень Маньяо слишком выпендривается. Когда он уже хотел нетерпеливо уйти восвояси, Чень Маньяо неожиданно заговорила таким голосом, будто сотня духовных созданий запели хором.
— Старший брат Бай, подожди минутку.
У Бай Сяочуня отвисла челюсть. Чень Маньяо впервые поздоровалась с ним. Повернув голову, он смотрел, как она подходит к нему. Когда он уставился на неё, то она слегка покраснела. С несколько смущённым видом она склонила голову, потом вынула розовый платочек из рукава и быстро сунула ему в руку. Казалось, набравшись мужества, она сказала:
— Если у тебя будет время, старший брат Бай, почему бы тебе не прийти в мою пещеру бессмертного ближе к полуночи (2)? Мы можем немного посидеть…
Как только она проговорила это, то румянец на её прекрасном лице усилился. Напоследок она бросила на него совершенно околдовывающий взгляд и развернулась, чтобы уйти. В это мгновение при повороте головы стала видна её шея с белоснежной кожей, которая сейчас была такой же красной, как и щёки. Пригнув голову, она поспешила уйти. Бай Сяочунь был полностью застигнут врасплох и смотрел на платок. Учитывая, сколько любовных писем он уже получил, он уже не первый раз получал подобные послания в форме платочка. Однако впервые девушка настолько осмелела, что сама назначила время и место свидания… Бай Сяочунь посмотрел на Большого толстяка Чжана и сказал:
— Что же это на самом деле значит прийти посидеть в её пещере бессмертного?..
Большой толстяк Чжан просто стоял, как вкопанный, с открытым ртом. Сюй Баоцай тоже был поражён, словно деревянный цыплёнок. Хотя он и стоял до сих пор с как можно более героическим видом, на его лице отобразилась крайняя степень неверия, а его голова шла кругом. Он уже и так завидовал Бай Сяочуню из-за того, что тот получал так много любовных писем, но теперь он своими глазами увидел, как тот получил любовное послание от самой Чень Маньяо…
Конечно, в последнее время Чень Маньяо стала девушкой мечты для многих учеников-мужчин в секте. Она была очень знаменита и сильно отличалась в плане известности от любой другой ученицы. Повсеместно её считали первой красавицей секты. И вот она сама первая взяла и пригласила Бай Сяочуня посидеть в её пещере бессмертного. Сюй Баоцай заставил себя медленно выдохнуть. В его сердце горела зависть, и он ответил:
— Откуда мне знать, что она имела в виду?..
— — — — — — — — — — — — — Примечание — — — — — — —
(1) Четвёртая стража — с часу до трёх ночи
(2) На самом деле к третьей страже — это с одиннадцати вечера и до часу ночи
