— Ты…
Как Бай Сяочунь не напрягал мозг, ему не удавалось придумать остроумный ответ. Черепашка был слишком язвительным. Практически каждое его слово оказывалось оскорблением. Особенно это казалось его последней фразы. Заявив, что из-за мизофобии не желает приближаться к Бай Сяочуню, он явно пытался того оскорбить. В глазах у Бай Сяочуня загорелась ярость, когда он уже хотел ответить, черепашка внезапно посмотрел на него с сочувствием. Покачав головой, он сказал:
— Эх, некоторых людей нужно оскорблять прямым текстом, иначе они так и не поймут, что их оскорбили. Стоит немножко блеснуть интеллектом, и до них будет сто лет доходить, что над ними смеются.
Бай Сяочунь был на грани срыва.
— Остроумная сволочь! — взвыл он. — Черепашье трепло! Ты…
Однако сочувствие в глазах черепашки только усилилось. Вздохнув, он сказал:
— Закончил представляться?
Эти слова обрушились на Бай Сяочуня словно вес горы Тай, словно гром среди ясного неба. Дрожа, словно его ударили, он буквально растерял все слова. Неожиданно он осознал, что в плане способностей оскорблять других черепашка существовал совсем на другом уровне, чем он. Разница между ними была словно земля и небо или разрыв между смертными и культиваторами… Они жили в разных мирах… И не только Бай Сяочунь понял это. Другие культиваторы из двух сект пораскрывали рты. Они никогда не встречали никого, кто бы говорил настолько язвительно. Глаза Сюй Сяошаня полезли на лоб, он уставился на черепашку. Для него это было схоже с проявлением божества. Бэйхань Ле тоже думал похожим образом. Он ещё никогда не видел, чтобы Бай Сяочуня так опускали. Цзя Ле обезумел от радости, и, хотя мастер Божественных Предсказаний выглядел удивлённым, про себя он тоже обрадовался. В любом случае все уже решили, что будут любыми способами избегать общения с черепашкой.
Бай Сяочунь взмахнул рукой, заставляя кровавую ци устремиться в сторону черепашки. Однако прежде чем кровавая ци успела до неё достать, черепашка спрятался обратно в свой панцирь. Кровавая ци с грохотом ударила по панцирю, потом рассеялась, не оставив на том ни царапины. Приглушённый голос черепашки послышался изнутри панциря:
— Злости полно, а ума-то маловато. Если не выпустишь пар, то того и гляди тебя разорвёт. Послушай, Бай, ты, мелкий молокосос, у Лорда Черепахи есть для тебя совет. Может, отгородишься от мира хрустальными стенами? Если продолжишь в том же духе, учти, это вредно для здоровья…
У Бай Сяочуня отвисла челюсть. Он на самом деле не понял, про что сейчас ему сказал черепашка, но знал, что это что-то плохое. То, что он не понял сути оскорбления, разозлило его ещё больше. Неожиданно он вспомнил, как только что черепашка говорил про людей, которые не понимают, что их оскорбили.
— Я перегоню тебя в пилюлю! — взъярился Бай Сяочунь. Взмахнув рукой, он призвал алхимическую печь, схватил черепашку и запихнул внутрь. С налившимися кровью глазами он вынул камни земляного огня и тут же принялся перегонять черепашку в пилюлю, прямо сидя на кровавом мече.
На лица остальных культиваторов появились странные выражения. Учитывая, что Бай Сяочунь, казалось, практически свихнулся, никто не посмел ему помешать. Все начали отодвигаться подальше, пока не оказались в метрах трёхсот от него. В течение нескольких следующих дней Бай Сяочунь перегонял пилюлю, словно сумасшедший. Вскоре его волосы пришли в беспорядок, а сам он, казалось, был на грани. Какими бы методами он ни пользовался, черепашка не плавился. Время от времени он отпускал пару оскорблений прямо изнутри печи:
— И ты называешь это перегонкой пилюли? Если ты думаешь, что такая температура может расплавить Лорда Черепаху, то даже не мечтай. Послушай, молокосос, почему бы тебе не попытаться снова лет этак через десять тысяч практики культивации?
— Эй, эй. Неплохо! Вот это хорошо пошло! Ты понял, что Лорд Черепаха проголодался, поэтому подкинул мне духовных растений покушать. Так держать, молокосос. Ты начинаешь мне нравиться!
— Подбавь-ка жару! Давай уже, Лорд Черепаха совсем замёрз тут! Жару, жару давай, мне нужен жар!
Бай Сяочунь всё больше погружался в полное безумие. Он чувствовал, что ещё чуть-чуть и он окочурится, у него даже появилась мысль просто выбросить черепашку. Однако это было ценное сокровище, добытое потом и кровью через преодоление несказанных трудностей. Он не мог просто так отказаться он него… Однако позволить ситуации развиваться дальше в том же духе он тоже не мог. Он ещё два дня варился в своих мыслях, пока наконец не понял, что черепашка уже давно молчит.
— Хм? — удивлённо пробормотал он.
Все остальные тоже неожиданно поняли, что чего-то не хватает. С некоторых пор они уже привыкли к голосу черепашки, поэтому его внезапное продолжительное молчание показалось им странным. Подозревая, что что-то тут не так, Бай Сяочунь остудил земляной огонь, открыл алхимическую печь и обнаружил, что там ничего нет. Ну, не совсем ничего. Что-то там всё же было. В ней лежало немножко черепашьего помёта. Однако черепашки нигде не было видно. Воспользовавшись каким-то неизвестным способом, он просто испарился в воздухе. На лице Бай Сяочуня появилось очень неприглядное выражение, особенно когда он увидел черепаший помёт. Ему на самом деле очень хотелось прибить черепашку.
"Хм! Что ж, хорошо, что он ушёл. Я просто притворюсь, что никогда не находил его!"
Его сердце наполнилось множеством смешанных чувств, он стиснул зубы и убрал алхимическую печь. Наконец культиваторы почувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы приблизиться к кровавому мечу.
Прошло ещё пять дней. Бай Сяочунь не заметил никаких признаков черепашки, поэтому полностью выкинул его исчезновение из головы. Хотя ему и было жаль потерять такую ценность, но, учитывая, насколько раздражающей была его болтовня, подобное бегство, казалось, только к лучшему. Постепенно настроение Бай Сяочуня улучшилось, и он перестал грустить.
Однажды днём он и остальные культиваторы готовились продолжить путь по территории боевых действий, когда неожиданно вдалеке показался луч золотого цвета. В то же время во все стороны начала распространяться аура реки Достигающей Небес. Небеса и земля задрожали, и пространство исказилось. Множество кровавых облаков на поле боя смело прочь, Белое солнце секты Духовного Потока исказилось, из-за чего чёрный ворон внутри задрожал. Сила резерва секты Кровавого Потока — жуткое чучело — тоже затрепетало. То же случилось с огромной крепостью-городом секты Глубинного Потока.
Патриархи трёх сект, которые сейчас находились на континенте Божественного Творения, тут же повернули головы, чтобы посмотреть, что происходит. Бай Сяочунь находился довольно близко к золотому свету и ощущал его вибрации очень чётко. Особенно если учесть, что он культивировал Заклятие Пурпурной Ци Достигающей Небес, которое строилось вокруг поглощения воды из реки Достигающей Небес. Из-за этого он был настроен на энергию реки Достигающая Небес сильнее, чем обычные культиваторы.
"Это…"
Бай Сяочунь разинул рот от удивления. Остальные культиваторы вокруг него были настолько ошеломлены, что дрожали. И вот тогда все они, включая Бай Сяочуня, увидели… как ещё один луч устремился к Бай Сяочуню от всё нарастающего золотого света. Когда второй луч приблизился, внезапно послышался голос:
— Проклятье! Ты, ничтожная крокодилья каракатица. В прошлый раз, когда Лорд Черепаха немного вздремнул, ты был ещё заморышем, а до того, как я вздремнул в позапрошлый раз, твой папочка ещё был заморышем!
Как только Бай Сяочунь услышал этот голос, то он тут же задрожал, а его голова пошла кругом. Очевидно, что это был голос проклятого черепашки. Более того, в золотом свете уже проглядывали очертания огромного крокодила! Его длина достигала по меньшей мере тридцати километров, и он с головы до хвоста сиял золотым цветом. Его великолепие не поддавалось словесному описанию, а ещё он явно был в ярости, его рёв походил на гром с небес.
Он был настолько рассержен, что Бай Сяочунь видел его налившиеся кровью глаза. От ощущения опасности у Бай Сяочуня так закололо в затылке, что, казалось, он взорвётся. Это был тот же самый крокодил, которого он первый раз увидел ещё на стадии конденсации ци, выныривающим из вод реки Достигающей Небес. Прежде чем Бай Сяочунь успел отреагировать, черепашка на взрывной скорости подскочил к нему. Как только он оказался совсем близко, то вобрал в панцирь все конечности и нырнул в бездонную сумку Бай Сяочуня.
— А-а-а…
Бай Сяочунь огромными глазами смотрел на крокодила в отдалении, который сейчас в свою очередь гневно смотрел на него самого. Очевидно, что он его узнал… Когда крокодил понял, что Бай Сяочунь — хозяин черепашки, то издал шокирующий рык, от которого небеса потемнели и поднялся ураганный ветер.
— Уважаемый Златокрок, я… я вовсе не хозяин этой черепахи! Правда, я не он…
Он хотел вытащить черепашку из сумки, но, когда заглянул внутрь, не нашёл там никаких его следов. Времени на раздумья совсем не осталось — огромный крокодил направился в его сторону. За спиной Бай Сяочуня возникли крылья, и он бросился наутёк на полной скорости. Чуть ли не плача, он закричал:
— Проклятый небесами черепашка, я тебя ненавижу!
Остальные культиваторы уже давно разбежались, и теперь они сочувственно наблюдали за Бай Сяочунем издалека.
