Сначала Бай Сяочунь немного сомневался. Он оглянулся на остальных избранных, сидящих перед алтарями, и увидел, что кроме Сюэмэй, которая уже закончила с преобразованием, все остальные до сих пор работали с кровавой ци. Узнав, что к чему, Бай Сяочунь даже немного разозлился, насколько нахально действовали остальные. Взять, к примеру, Сун Цюэ. У него основа культивации с восемью приливами, хотя разумно, что он будет преобразовывать медленнее, чем Сюймэй, но не настолько же! Однако он явно закончил только на семьдесят процентов. Все остальные были в схожей ситуации, а у самых медленных оказалось только около тридцати процентов.
"Очевидно, что просто я слишком честный! — подумал Бай Сяочунь. — Не могу поверить, что я ещё сомневался, что мне делать, когда эти придурки уже вовсю воровали кровавую ци, чтобы улучшить свою культивацию!" — чувствуя праведный гнев, он посмотрел на Сюэмэй и подумал, что она, скорее всего, просто дура. Очевидно, что у неё уровень честности был почти таким же, как у него.
"А, неважно. Придётся просто поступить так же, как и большинство. Я здесь под прикрытием и не хочу выделяться. Мне нужно подстроиться, это точно… Ах, я и правда не хочу этого делать".
Вздохнув про себя, он набрал побольше воздуха в грудь и начал забирать для себя около девяносто процентов кровавой ци… Из-за резкой смены потока ци кровавая сфера над его головой, которая уже до половины сформировалась, неожиданно уменьшилась в размерах. Хотя никто внизу этого не видел, но Сун Цюэ и остальные избранные заметили, и у них в глазах загорелась ярость, а про себя они начали его проклинать.
Патриарх Пламя Засухи немного помедлил, а потом внимательно присмотрелся к Бай Сяочуню. На лицах остальных патриархов появились странные выражения. На самом деле вдобавок к тому, чтобы вызвать девять избранных помочь призвать великого лича, патриархи ещё планировали, что избранные воспользуются возможностью и улучшат свои основы культивации. Ну, а насколько они смогут это сделать, не привлекая при этом к себе внимания, зависело от каждого в отдельности.
Из-за того что Сюэмэй была нацелена на позицию кровавого дитя, она с презрением относилась к подобному, а патриархи не обращали внимания на её поведение. Но потом Черногроб, уже до половины закончив, вдруг стал забирать большую часть кровавой ци себе. Если бы это сделал только Черногроб, то ничего страшного бы не случилось. Однако через мгновение его примеру последовали Сун Цюэ, Сюй Сяошань и остальные. Патриарх не мог позволить подобному продолжаться. В конце концов взгляд великого лича в кровавом глазе уже начал пламенеть…
— Кто будет задерживать призыв великого лича, не завершив свою кровавую сферу через время горения палочки благовоний, того я лично превращу в лича! — патриарх клана Сун холодно хмыкнул, проговорив это голосом, который могли слышать только девять избранных у алтарей.
Бай Сяочунь содрогнулся внутри. Та кровавая ци, которую он успел поглотить, уже довольно сильно ему помогла. Его Неумирающий Небесный Король добрался до силы пяти берсерков-призраков.
— Какой жадина! — пробормотал он себе под нос. Однако он не посмел ослушаться патриархов и тут же ограничил потребление кровавой ци. Все остальные пригнули головы, а вскоре стало приближаться назначенное время.
К этому моменту Бай Сяочунь и остальные завершили свои сферы почти на девяносто процентов. Последние десять процентов требовали полного сосредоточения вплоть до последней секунды. В конце концов никто не хотел завершить свою сферу раньше срока. Лучше всего было тянуть до последнего и таким образом воспользоваться невероятной возможностью улучшить основу культивации при помощи всей секты Кровавого Потока.
В короткий промежуток времени горения палочки благовоний Неумирающий Небесный Король Бай Сяочуня продвинулся ещё на один шаг. Его физическое тело теперь обладало мощью шести берсерков-призраков. Всё тело покалывало, словно иголочками, и ему приходилось с трудом удерживаться от того, чтобы не завыть изо всех сил.
"К сожалению, больше нельзя. Время почти вышло…" — хотя он не хотел останавливаться, но он ничего не мог поделать. Вздохнув про себя, он уже думал воспользоваться временем последних нескольких десятков вдохов, чтобы завершить кровавую сферу, но вдруг его сердце пропустило удар…
"Интересно, что будет, если я добавлю в сферу немного моей собственной Неумирающей Крови, смогу ли я тогда контролировать великого лича?" — эта мысль его сильно взволновала: если бы это сработало, то стало бы неоценимой службой для секты Духовного Потока. Но потом он подумал о том, как хорошо к нему относятся в секте Кровавого Потока, и почувствовал, что не знает, как поступить.
"Сун Цзюньвань, патриарх клана Сун и остальные главные старейшины — все они так хорошо со мной обращались. Хотя они немного жестокие, но в конечном итоге они совсем не плохие". — вздохнув, он также подумал, что со своей текущей основой культивации очень маловероятно, что он сможет контролировать великого лича. И в то же время он не знал, что выбрать.
"Что ж, я могу попытаться. А получится у меня в итоге или нет, пусть решат небеса".
Глаза Бай Сяочуня блеснули, и он посмотрел вниз. Пока все продолжали преобразовывать ци в кровь, так же поступал и он. Но кроме этого он ещё поместил немного кровавой ци из своей Неумирающей Крови в смесь кровавой ци от остальных учеников секты. Прошло несколько десятков вдохов времени, и глаза патриарха Пламя Засухи блеснули, когда он объявил, что процесс наконец завершается. В этот момент кровавые сферы полетели к нему от Сун Цюэ, Сюй Сяошаня и всех остальных. Бай Сяочунь с волнением открыл глаза, и его кровавая сфера полетела вместе с другими сферами. Она выглядела так же, как и другие, но содержала в себе немного истинной Неумирающей Крови.
"Они не должны заметить, — думал он. — В конце концов, моя Неумирающая Кровь самая настоящая и истинная. Все остальные виды Неумирающей Крови — лишь копии. Даже если они заметят, то решат, что это потому что я сильнее остальных. В конце концов, я же достиг обращённой пробуждённой крови предков".
Восемь сфер подлетело к патриарху Пламя Засухи, и, быстро осмотрев их, он взмахнул рукой, чтобы отправить их великому личу в кровавом глазе. Бай Сяочунь с облегчением вздохнул, когда кровавые сферы слились с великим личем. Через мгновение тот начал излучать мощную жизненную силу, а потом потустороннее пламя в глазах великого лича загорелось ещё ярче. Великий лич медленно поднялся на ноги, запрокинул голову и взревел. Этот рёв потряс небо и землю. Мощная энергия, заструившись из лича, заставила свет померкнуть.
Поднялся штормовой ветер, который прошёлся по всем собравшимся и погрузил всё во тьму. Когда пробудился великий лич, то и горгулья с миллионом лиц и ссохшееся полотно кожи, а также кровавый меч — все задрожали. Очевидно, что все они были близки к тому, чтобы пробудиться. Послышался треск, и по зрачку кровавого глаза во все стороны расползлись трещины, словно сломалась магическая печать!
Прежде чем Бай Сяочунь смог понять, сработала ли его идея, патриарх Пламя Засухи взмахнул рукавом, как и все остальные патриархи. Их глаза заблестели, и они полетели к кровавому глазу. Последним до него добрался патриарх клана Сун. Обернувшись ко всем внизу, он проговорил:
— Через месяц начнётся испытание огнём для избрания кровавого дитя Средней Вершины!
Пока его громоподобный голос разносился по секте, он зашёл внутрь кровавого глаза. В это мгновение пробудилась горгулья с миллионом лиц. Полотно ссохшейся кожи тоже внезапно начало излучать жизненную силу, а чертёнок на кровавом мече открыл глаза. В то же время на зрачке стало появляться всё больше трещин, и он начал разрушаться. Казалось, словно открывалась дверь, в которую теперь входили восемь патриархов секты Кровавого Потока.
Грохот!
Вдруг небо побледнело, и кровавый глаз исчез. Внизу культиваторы секты Кровавого Потока завершили свою медитацию. Глава секты и главные старейшины распустили народ. Однако у всех осталось много вопросов. Все они видели силы резерва, но не знали, зачем патриархи вошли в кровавый глаз. По какой-то причине, как бы они ни думали, невольно полагали, что это имеет отношение к войне.
Бай Сяочунь сильно переживал. В конце концов, он так и не понял, сработала его идея или нет. Он обдумывал случившееся у себя в пещере бессмертного, пока стабилизировал только что накопленную в физическом теле силу.
В мгновение ока пролетел целый месяц. Вскоре осталось всего три дня до назначенной патриархом клана Сун даты испытания огнём на место кровавого дитя Средней Вершины. К этому времени все в секте только об этом и говорили. В каждом поколении всегда было четыре кровавых дитя, которые впоследствии становились кровавыми звёздами, занимая позицию над высшими старейшинами. В этом поколении осталось заполнить только место кровавого дитя Средней Вершины. Сейчас на горизонте маячила война, поэтому наконец проводилось испытание огнём для определения кровавого дитя. После того как кровавое дитя будет выбрано, боевая мощь Средней Вершины значительно повысится. Это было очень важно для всей секты Кровавого Потока и даже ещё важнее для культиваторов Средней Вершины. В конце концов, в теории любой культиватор возведения основания со Средней Вершины мог стать кровавым дитя. Конечно, все знали, что в этом поколении им станет один из двух человек. Либо это будет Сюэмэй, либо главная старейшина Сун Цзюньвань! В преддверии испытания огнём на этот счёт много спорили.
— Определённо, это будет молодая госпожа Сюэмэй. Она достигла пика возведения основания земной нити с девятью приливами. Если она не станет кровавым дитя, то Средняя Вершина многое потеряет!
— Я думаю, что у главной старейшины тоже хорошие шансы на успех. В конце концов, она же на великой завершённости возведения основания. Сюэмэй, возможно, и на пике возведения основания земной нити, но она по-прежнему только на среднем возведении основания. Она уступает главной старейшине!
— Испытание огнём на кровавое дитя не сводится к тому, чья основа культивации сильнее. Есть и другие факторы, включая силу дхармических защитников, которых они приведут с собой.
В ночь перед испытанием огнём Бай Сяочунь медитировал в своей пещере бессмертного, когда неожиданно за дверью появилась главная старейшина Сун Цзюньвань. Она была окутана в лунный свет, стоя у дверей. С улыбкой, прекрасная как никогда, она тихо спросила:
— Младший брат Черногроб, хорошо ли ты отдохнул?
