Старик глотнул вина из фляги и сказал:
— Вернуться назад к самому началу будет отличным выбором. Оставь себе воспоминания и проживи жизнь заново. Тебе не только не придётся беспокоиться о том, чтобы усмирить моего взбунтовавшегося ученика, но ещё ты сможешь исправить то, о чём жалеешь. Люди всегда жалеют о том, что натворили по молодости, когда у них не было опыта. У человека всегда есть боль утрат, а если прожить жизнь заново, то можно сделать многие вещи совершенным образом. Это точно отличный выбор, нет сомнений, — старик вздохнул, и в его глазах промелькнули воспоминания. Казалось, что даже он, став самим временем, всё ещё хранит воспоминания, вызывающие вздохи сожаления.
Бай Сяочунь ничего не ответил. Он просто стоял в лодке, глубоко задумавшись. Возможно, он обдумывал слова лодочника и вспоминал обо всём, что случилось в его жизни. Наконец лодочник допил вино. Тут Бай Сяочунь открыл глаза. Хотя он ничего не говорил, но в его глазах был глубокий блеск, который не мог заметить никто другой. Повернув голову, он посмотрел на цветок справа. Сразу же множество образов всплыли в его голове, они полностью заполнили его сознание.
В этот раз он смотрел на всё не со стороны. Казалось, словно он действительно перенёсся в прошлое, и не в самое начало. Звёздное небо было тёмным, но в то же время наполненным светом звёзд. Этот свет приходил от разрушенных миров, за которые Бай Сяочунь дрался со Смертельным Отступником. Это был тот миг, когда умер Святое Уничтожение. В этот раз он не смог открыть проход к реке Времени и Пространства. До того как воронка успела полностью сформироваться, Эссенция Вечного и таинственная энергия полностью стёрли его из мира живых. Остался лишь голос, наполненный бесконечным сожалением:
— В итоге я не сумел…
Как только он полностью исчез, три великих сокровища Дао Области, создавшие воронку, упали, а река растаяла. Воронка тоже исчезла. Хотя вечные бессмертные области были повреждены до такой степени, что практически разваливались на кусочки, но они до сих пор существовали. Все были живы, включая Сун Цзюньвань, Чжоу Цзымо, Хоу Сяомэй и Гунсунь Вань’эр. Кризис миновал.
Постепенно начала распространяться аура Вечной Матери, и вечные бессмертные области начали восстанавливаться. Бай Сяочунь выглядел точно так же, как и тогда. Он использовал так много жизненных сил, что был невообразимо слаб, но он с улыбкой закрыл глаза и начал падать в сторону вечных бессмертных областей. При этом мягкий свет Вечной Матери дотянулся до него и объял, осторожно перенося его в город Архимператора. Даже потеряв сознание, он словно сквозь сон различал голоса друзей, родных, детей. Все они радовались. Ещё он слышал вопль разгневанного черепашки:
— Я ненавижу тебя, Бай Сяочунь…
Но потом голоса пропали и время потекло своим чередом. Годы спустя он очнулся. Вечные бессмертные области всё так же были единственным местом, где существовала жизнь. Однако вместо чёрной тьмы, окружавшей их в прошлом, теперь сияло множество звёзд. Это были руины, куда Бай Сяочунь принёс свет. Если дать свету и жизненной силе достаточно времени, то там рано или поздно должна была зародиться новая жизнь.
Теперь, когда катастрофа со Смертельным Отступником оказалась в прошлом, жизнь снова стала обычной в вечных землях. Все пять областей восстановили после разрушений, Вечное море было как всегда величественным. Растения и все формы жизни процветали в горах и долинах.
Династия Святого Императора тоже до сих пор существовала. И хотя в династии Коварного Императора больше не было коварного императора, Бай Сяочунь всё равно позволил империи продолжить существование. Так в вечных бессмертных областях до сих пор было три основные силы.
Войны ушли в прошлое. Без угрозы со стороны Смертельного Отступника и порчи, пришедшей вместе с ним, Вечная Мать восстановила силы. А это означало, что обречённый ранее остаться на уровне полусуверена святой император теперь обрёл надежду достигнуть уровня повыше.
Единственным, кто покинул вечные бессмертные области, был Сун Цюэ. Он забрал драгоценный веер в развалины Бессмертного Мира, где стал ожидать времени, когда они восстановятся и там снова появится жизнь. Как только поток ци мира возобновится, у него появится путь к достижению уровня суверена.
Дабао стал новым Архимператором. Хотя Небесный Грандмастер уже был очень стар, но он всё равно очень любил управлять, поэтому он и король гиганта-призрака вместе помогали Дабао.
Ли Цинхоу больше не интересовался мирскими делами. Он и патриарх Духовный Поток ушли жить в горы, подальше от суеты дел в династии. Однако в вечных бессмертных областях не существовало такого человека, который отказал бы им в просьбе. Вечная Мать заметила это и благословила Ли Цинхоу обильной жизненной силой.
Большой Толстяк Чжан, Мастер Божественных Предсказаний и Сюй Баоцай в конце концов стали божественными и жили счастливо. Большой Толстяк Чжан нашёл себе пару, Сюй Баоцай тоже женился. Что уж говорить про Крутыша. Он был так же великолепен, как и когда вернулся в секту Противостояния Реке с многочисленным потомством.
Дети Бай Сяочуня выбрали свои пути в жизни. Сяосяо вышла замуж за сравнительно стеснительного, но очень честного культиватора. Они тоже жили счастливо. Больше всего переживаний Бай Сяочуню принёс Сяобао. Он во многих аспектах был по характеру очень похож на Бай Сяочуня и вёл себя точно так же, как он сам когда-то. На самом деле черепашка, похоже, нашёл в нём родственную душу, поэтому бросил Бай Сяочуня и всё время проводил с Сяобао.
«Черепашка наверняка собьёт моего сына с истинного пути…» — думал Бай Сяочунь, вздыхая. Но хуже всего было то, что Сяобао очень любил перегонять лекарства, и в этом он унаследовал талант отца. Он уже давно освоил производство пилюли афродизиака, пилюли Грёз и даже улучшил их. А также он продолжил создавать множество новых пилюль, что доставляло Бай Сяочуню немало проблем.
Бай Хао не только проводил много времени с наставником, но и начал искать свой путь к становлению сувереном. В то же время ему было поручено наблюдать за Сяобао, что включало в себя тушение пожаров и решение множества других проблем, создаваемых дуэтом бедокуров Сяобао и черепашки. Однако сейчас всё более или менее улеглось, и Бай Сяочунь пришёл к выводу, что Бай Хао пора жениться и остепениться. К сожалению, это не интересовало Бай Хао, он всегда использовал присмотр за Сяобао и черепашкой как предлог, чтобы откладывать этот вопрос как можно дольше. После того как подобное повторилось несколько раз, у Бай Сяочуня состоялся очень серьёзный и важный разговор с Сяобао, который поистине был его преемником. Он поручил сыну сделать так, чтобы Бай Хао влюбился и женился. Всё это подслушал черепашка, и его глаза засияли: он понял, что нашёл новый смысл в жизни.
Эпоха мира и процветания продолжалась. Сун Цзюньвань, Хоу Сяомэй, Чжоу Цзымо, Гунсунь Вань’эр не давали Бай Сяочуню скучать. Мир культиваторов стал таким, каким он всегда хотел его видеть, больше не было драк и убийств.
Но всё равно осталось кое-что, о чём он жалел.
В один из дней Бай Сяочунь стоял во дворе на горе в небольшом удалении от города Архимператора и купался в лучах заходящего солнца. Повернув голову, он посмотрел в определённую сторону:
— Должно быть, это там… — прошептал он. Он сделал шаг вперёд и исчез. Когда он появился снова, то был уже на далёкой границе с династией Коварного Императора.
Там, в глухой деревушке, стоял храм. Это был небольшой храм, по обе стороны от входа в него росли клёны, их листья словно пылали алым пламенем. Опадающая с клёнов листва завораживала взор. Здесь тоже был вечер, и огненный закат освещал кирпичные стены храма, делая их похожими на ритуальные одежды монаха.
Это был очень умиротворяющий вид, и достаточно долго Бай Сяочунь просто стоял перед входом в храм с закрытыми глазами и слушал, как внутри храма читали мантры. Мантры пел женский голос, он был нежным и полным сострадания… Как только он услышал этот голос, его мысли сразу же вернулись в прошлое. Так он стоял, словно слившись с закатным багрянцем солнечного света.
Время замедлило свой бег, вдруг подул осенний ветер, приподнял его волосы, зашуршал листьями, сбивая их в стайки. Можно было подумать, что ветер и листья понимают, о чём поют в храме, они не пытались состязаться с женщиной, читающий мантры. Это был миг идеальной гармонии.
Позже… Бай Сяочунь открыл глаза, вздохнул и пошёл к храму. Протянув руку, он толкнул красную дверь и открыл её. Внутри он увидел статую Вечной Матери, освещённую лампадой. Перед статуей на коленях стояла женщина со склонённой головой и пела мантры. На ней были простые одежды, сделанные дома, и её длинные чёрные волосы струились по плечам. Она словно казалась частью храма вокруг неё…
Бай Сяочунь тихо стоял и слушал, как она поёт. Это была песня о жизни, посвящённой религии, о жизни, проведённой в одиночестве в древнем храме в компании лампады. Прошло какое-то время, и женщина, казалось, поняла, что не одна. Но она не стала оборачиваться. Она задрожала, и по её щеке скатилась слеза, падая на землю рядом с лампадой и разбрызгиваясь в форме цветка, что был наполнен эмоциями и воспоминаниями.
