В состоянии глубокого просветления душа культиватора практически сливалась с небесами и землёй, объединяясь с миром, чтобы получить озарение о законах природы и магических законах и осознать их. Даже смертные могли случайно попасть в это состояние, но вероятность такого стечения обстоятельств была неимоверно мала, считалось, что это практически невозможно. Для культиваторов на стадии конденсации ци войти в это состояние было очень сложно, и если у них получалось, то это вызывало бурную реакцию у всех узнавших об этом. Всемогущие существа с невероятными основами культивации иногда погружались в это состояние, чтобы осознать глубокие превращения, происходящие в мире, и великие Дао небес и земли.
За последнюю тысячу лет в секте Духовного Потока только двое достигли этого состояния. Одним из них был Призрачный Клык, который совершил это благодаря своему необычайному природному таланту. По этой части даже Шангуань Тянью не мог тягаться с ним. И вторым был тот, кто сейчас сидел под статуей после непрерывного её созерцания на протяжении семидесяти дней. Бай Сяочунь!
Окружающие место событий ученики северного берега стояли раскрыв рот, наблюдая за поразительной картиной.
– Бай Сяочунь… он… в состоянии глубокого просветления?! Только ему, помимо самого старшего брата Призрачного Клыка, удалось подобное!
– Хм! Как может это глубокое просветление даже близко сравниться с просветлением самого старшего брата Призрачного Клыка? У него ушло всего пятнадцать дней, а Бай Сяочуню понадобилось семьдесят!
– Нет, тут дело в другом. Это просто значит, что если бы мы могли продержаться семьдесят дней, то и у нас получилось бы достичь глубокого просветления. Только вот мы не можем! Посмотрите, сколько усилий приложил Бай Сяочунь!
Кроме возгласов удивления, в толпе люди выражали и испытывали и другие различные чувства. Некоторые возмущались, кто-то завидовал, а кто-то смотрел с презрением. Но как бы то ни было, все видели, как упорно добивался своего Бай Сяочунь и сколько он потратил сил, чтобы продержаться. Конечно, в какой-то мере завидно было всем.
В это время в небе появилось шесть лучей света. И самым быстрым оказались не четыре главы горы с северного берега, а Ли Цинхоу с южного! Он появился почти в тот же момент, как Бай Сяочунь погрузился в транс. Взмахнув пальцем в направлении арены испытаний, он призвал защитное поле из света. Оно опустилось, скрывая Бай Сяочуня так, чтобы никто не мог его потревожить. Как раз к этому времени подоспели четыре главы горы и глава секты Чжэн Юаньдун. Старушка с Вершины Лепестков Ириса посмотрела на Ли Цинхоу, а потом на толпу. Подавив потрясение от факта, что Бай Сяочунь вошёл в состояние глубокого просветления, она гаркнула:
– Запечатать всю территорию вокруг арены испытаний. Не открывать, пока Бай Сяочунь не очнётся. Если кто-то потревожит Бай Сяочуня, это будет считаться изменой и будет наказываться соответственно!
Чжэн Юаньдун добавил:
– Сейчас же прикажите Залу Правосудия выставить здесь охрану!
В ответ ученики внешней секты склонили головы и уважительно соединили ладони.
Вскоре прибыло несколько десятков учеников из Зала Правосудия. Они заняли посты в различных местах вокруг статуи, где уселись со скрещёнными ногами, чтобы выполнять обязанности дхармических защитников.
К этому времени ученики внешней секты уже рассказали новость остальным. Все на северном берегу теперь знали, что Бай Сяочунь погрузился в состояние глубокого просветления. Бэйхань Ле и другие избранные ошеломлённо выскочили из пещер бессмертных и поспешили к арене испытаний. Когда они увидели, что Зал Правосудия взял Бай Сяочуня под охрану, то не знали, что и думать.
– Он действительно… в глубоком просветлении?..
– Семьдесят дней! Он продержался семьдесят дней!
– Не может быть, что он настолько обогнал нас. Я отказываюсь в это верить!
Бэйхань Ле, брата и сестру Гунсунь, Сюй Суна и других избранных внутренней секты переполняли очень сложные эмоции и мысли.
С воздуха четыре главы горы смотрели вниз на Бай Сяочуня, который сидел со скрещёнными ногами, закрытыми глазами и с рассеявшейся аурой. Все они вздыхали.
– Не думал, что у него действительно получится.
– Этот ребёнок долго и упорно готовился. Его успех — не просто удачное стечение обстоятельств.
– Интересно, как долго он будет пребывать в глубоком просветлении. Призрачный Клык пробыл в нём двадцать семь дней.
Пока главы гор вздыхали, в глазах Чжэн Юаньдуна горело предвкушение, он даже от души рассмеялся. С этого момента у него появилось ощущение: его учителю однозначно понравилось бы, что у него есть такой ученик, как Бай Сяочунь. На лице Ли Цинхоу сияла улыбка, а в глазах отражалось одобрение и похвала. Учитывая, что Бай Сяочунь находился посреди территории секты Духовного Потока, охраняемый Залом Правосудия, окружённый магической формацией, которую возвёл лично Ли Цинхоу, никто ниже стадии золотого ядра не мог побеспокоить его, пока он в глубоком просветлении. Даже если тут вдруг объявится эксперт на стадии золотого ядра, его без всякого сомнения убьют. Понаблюдав ещё немного, четыре главы горы, глава секты и Ли Цинхоу ушли.
Ученики северного берега вокруг вздыхали. Они больше всего хотели узнать, почему позвали Зал Правосудия… а ещё строили предположения, сколько Бай Сяочунь пробудет в глубоком просветлении.
– Он потратил в пять раз больше времени, чтобы добиться успеха. Готов поспорить, что его просветление продлится в пять раз меньше по времени, чем у самого старшего брата Призрачного Клыка. Самое большее пять или шесть дней.
– А я ставлю на то, что он просидит дольше семи дней!
Со стороны толпы послышалась череда холодных хмыканий. На северном берегу было много учеников и никто из них не забыл, что Бай Сяочунь их главный враг. И хотя их впечатлила его сила, немало учеников глубоко в душе питали к нему неприязнь. И, конечно, многие ему просто завидовали.
Шло время. Прошло три дня, а Бай Сяочунь оставался неподвижным. Однако жизненная энергия, которую он до этого так сильно истратил, постепенно начала восстанавливаться. Сейчас, когда он погрузился в состояние глубокого просветления, у него пропала аура, как если бы его душа покинула тело и соединилась с небесами, землёй и самой пустотой.
В это время опустошённость из его глаз распространилась и захватила его сущность. У него не осталось понятия о времени или представления о том, сколько он уже находится в этом состоянии. Он только знал про образ чешуек. Статуя перед ним, казалось, ожила, из неё била фонтаном жестокая аура, которая затягивала его в мир, существующий в её правой когтистой лапе. Казалось, что пустоту разорвали, а его сознание сквозь щель затягивает в иллюзорный мир. Его разум был пуст. Он забыл, кто он, почему пришёл сюда. Он видел только иллюзорный мир вокруг себя.
Там находилось огромное существо, настолько большое, что это сложно описать словами. Оно было таким громадным, что Бай Сяочуню казалось, что он просто чешуйка у этого существа на спине. Поразительно, но этим существом был гигантский крокодилоподобный зверь, чья статуя стояла на северном берегу.
Он жил в этом иллюзорном мире, смотря в небо, уставившись на, казалось, невидимый силуэт, на что-то, чего даже не существовало. Вдруг он потянулся лапой к небу и сделал хватательное движение. Прогремел звук, похожий на гром, и эхом прокатился во все стороны. Бай Сяочунь безмолвно наблюдал, как когтистая лапа выдрала кусок неба, оставив там дыру. Небо наполнил грохот, но всё, о чём мог думать Бай Сяочунь, это о лапе существа. В действительности, если бы Бай Сяочунь помнил себя, то смог бы сразу заметить, что эта когтистая лапа очень напоминала когтистую лапу, которую использовал Призрачный Клык в магии Призраков Обитающих в Ночи.
Пока Бай Сяочунь пребывал в иллюзорном мире, во внешнем мире день шёл за днём. Уже прошло больше чем пять — шесть дней, которые многие ученики предрекали как предельное время.
Прошло десять дней. Каждый день ученики собирались вокруг арены испытаний посмотреть на Бай Сяочуня. Некоторые ученики внутренней секты даже решили помедитировать неподалёку. Бэйхань Ле и другие избранные тоже были тут. Они смотрели, как глубокое просветление Бай Сяочуня продолжается после десяти дней, и в их глазах появлялись смешанные чувства. Пока ученики внутренней секты сидели тихо, ученики внешней — шумели.
– Не могу поверить, что уже прошло десять дней!
– Да, но я сомневаюсь, что ему удастся пробыть там двадцать семь дней, как самому старшему брату Призрачному Клыку!
Ученики внешней секты продолжали активно обсуждать происходящее, а время шло. Одиннадцать дней. Двенадцать дней. Тринадцать дней… Наконец настал двадцатый день! Северный берег был уже порядком потрясён к этому моменту. Все ученики внешней секты с нетерпением ожидали, сможет ли Бай Сяочунь превзойти рекорд Призрачного Клыка в двадцать семь дней.
– Такого никогда не случится!
– Ему потребовалось в пять раз больше времени, чем Призрачному Клыку, чтобы достигнуть глубокого просветления. Очевидно, что его скрытый талант не сравнится с талантом Призрачного Клыка.
– Он ни за что не побьёт его рекорд!
Так считало большинство учеников. Даже многие ученики внутренней секты чувствовали то же самое. Настал двадцать второй день, а потом и двадцать пятый. К этому времени многие попритихли, и в сердцах учеников начало расти удивление.
К вечеру двадцать шестого дня над ареной испытаний появился новый зритель — молодой человек в длинном чёрном шэньи. Это был не кто иной, как сам Призрачный Клык! До этого он пребывал в уединённой медитации, готовясь к возведению основания, но получил сообщение от соученика, извещающее о происходящем с Бай Сяочунем. Вот тогда Призрачный Клык решил показаться. Во всей секте Духовного Потока Бай Сяочунь был единственным, кто мог привлечь его внимание.
Как только он показался над ареной испытаний, множество учеников как внешней, так и внутренней секты подняли на него сосредоточенный, уважительный взгляд, в котором даже присутствовал страх. Один за другим они сложили ладони.
– Приветствуем тебя, старший брат Призрачный Клык.
Даже Бэйхань Ле и другие избранные поступили так же. Призрачный Клык, казалось, не услышал обращённых к нему слов. Всё его внимание было сосредоточенно на Бай Сяочуне, а в глазах светился странный огонёк.
"Я начал созерцание с когтистых лап зверя. Когда в моём разуме запечатлелся этот образ, то я вошёл в глубокое просветление и попал в иллюзорный мир. Я потерял себя в сотрясающей небо и переворачивающей землю когтистой лапе древнего зверя, и мне стоило огромных трудов выбраться из неё. Когда я закончил с глубоким просветлением, то не заметил, чтобы в древнем звере хоть что-то поменялось. Бай Сяочунь, теперь, когда ты там, хотел бы я знать, удастся ли тебе выбраться из когтистой лапы…"
