— Бросайте свое оружие на землю и уходите. Так вы избежите смерти. Все, кто будут упрямиться и не станут повиноваться, — умрут! — громко прокричал толстяк Сюань, сидя на спине Златокрылой Птицы-Меча.
Он знал, что представлял собой лишь зеленый лист — тот самый лист, что должен был подчеркнуть величие красного цветка, то есть Цзян Чэня.
Тем не менее, исходя из этой ситуации, толстяк Сюань ясно понимал, что в этом не было ничего плохого, потому что с сегодняшнего дня он станет легендарным зеленым листом, известным на все Восточное королевство.
Все те вассалы, которые не были напрямую связаны с герцогом Парящего Дракона, уже растеряли весь свой боевой дух и побросали на землю свое оружие.
Войска, которые непосредственно подчинялись герцогству Парящего Дракона, сейчас напоминали безголовых мух из-за того, что Лун Инье был мертв, а Лун И смертельно ранен. Они только переглядывались друг с другом, не понимая, что делать дальше.
В этот момент вперед вышел одноглазый капитан:
— Герцог тренировал своих солдат именно ради сегодняшнего сражения. Скольких из вас своим луком и стрелами сможет убить Цзян Чэнь? Поднимите свои головы, если вы преданные сыновья семьи Лун! Прорвемся и убьем Цзян Фэна! Уничтожим семью Цзян!
— Ах! — стрела быстрая, словно молния, пронзила горло капитана, как только он закончил говорить.
— Кто следующий? — равнодушно произнес Цзян Чэнь.
Он уже натягивал тетиву с новой стрелой, будто исполняя магический трюк.
Он забрал этот лук у Сюэ Ша, и в его колчане действительно было не так уж много стрел — всего двадцать или тридцать штук. После атаки на Лун И и Лун Инье уже было израсходовано три стрелы.
В колчане осталось еще около двадцати стрел, но Цзян Чэнь не волновался о таких мелочах.
Он выстрелит в каждого, кто осмелится выйти вперед.
Хотя некоторые из этих солдат и не боялись умереть, но не каждый станет искать погибели перед лицом абсолютной силы, понимая, что в таком случае смерть неизбежна.
Пока Цзян Чэнь будет убивать каждого, кто высунет свою голову из толпы, он был уверен, что сможет уничтожить их боевой дух.
— Я тут.
— И я!
*Фьють, фьють*
Еще две стрелы проделали свой путь и метко пронзили глотки двух капитанов.
Заметив, что все еще оставались те, кто не хотел сдаваться, толстяк Сюань закричал:
— Лун Инье уже мертв, вашего мастера больше нет — стоит ли тратить свою жизнь впустую?
Эти слова оказали сокрушительное воздействие.
Действительно, Лун Инье был уже мертв. Тогда ради кого они сейчас из кожи вон лезли?
Взмахнув палашом, принцесса Гоуюй напомнила:
— Вы действовали без уважительной причины, и вашим действиям нет оправдания. Смерть Лун Инье и раны Лун И — доказательства этому. Почему вы не хотите отступить? Когда прибудет армия Тяньду, вы все умрете мучительной смертью, вашим родственникам даже хоронить будет нечего!
Принцесса Гоуюй представляла королевскую семью. Ее слова стали соломинкой, переломившей спину верблюда и, наконец, заставившей дрогнуть жестоких элитных солдат семьи Лун.
Кто-то отбросил оружие. Где был один, там будет и двое. После этого воины, один за другим, принялись бросать свое оружие на землю, а храбрость людей иссякла с той же скоростью, что и отступающая во время отлива вода.
Буквально за мгновение великая тридцатитысячная армия, которая собралась перед поместьем Цзян Хань, полностью испарилась.
Остались только трупы Лун Инье и нескольких капитанов вместе с лежавшим лицом вниз Лун И, чье состояние было неизвестно.
Цзян Чэнь был осторожным человеком, он выпустил еще одну стрелу в прямо в голову Лун И, накрепко пригвоздив его к земле. Только после этого он спустился с небес.
В этот момент звук множества приветствий раздался из поместья Цзян Хань.
Это было слишком удивительно. Появление Цзян Чэня было чересчур неожиданным.
Они уже не сомневались, что падут в сражении, и решительно приготовились к неминуемой смерти. Кто бы мог подумать, что внезапно все настолько изменится?
От тридцатитысячной армии, похожей на стаю волков и тигров, сейчас уже никого не осталось.
А им, всего лишь тысяче человек, даже руки в крови испачкать не пришлось.
Нисхождение с небес этого божественного оружия, их юного герцога, казалось им помощью, дарованной богами.
Все из семьи Цзян смотрели на Цзян Чэня как на величайшего святого. Даже его восемь личных охранников никак не могли поверить в случившееся.
Это был их господин, человек, за которым они следовали. А только что представшая перед их глазами сцена заставила их кровь закипеть.
Восхищение и поклонение. Даже этих слов было бы недостаточно, чтобы передать всю глубину их эмоций.
Они только понимали, что даже должность первого герцога королевства, вероятнее всего, не достойна стать целью их господина.
— Чэнь’эр.
Хотя Цзян Фэн всегда был спокойным и уравновешенным, но даже он в этот момент утратил свое самообладание. Его большие руки обхватили Цзян Чэня, а горячие слезы хлынули из его глаз.
Он был вне себя от радости, потому что его сын вернулся целым и невредимым.
И он был невероятно горд тем, что его сын смог изменить ход событий и отогнать от них надвигающуюся волну опасности.
Толстяк Сюань спрыгнул со спины Златокрылой Птицы-Меча и помчался к трупу Лун Инье, после чего несколько раз от души пнул его тело.
— Разве не ты только что нам угрожал? Разве не ты смотришь на всех сверху вниз? Разве не твои последователи должны вознестись, а твои враги умереть? И как ты теперь сможешь угрожать юному герцогу? Давай, покажи, какой ты крутой!
В прошлом толстяк Сюань вытерпел немало издевательств со стороны благородных наследников в столице, а этот Лун Инье как раз-таки был одним из их предводителей.
При жизни этот человек был слишком властным и безжалостным. В столице не хватило бы бамбуковых табличек, чтобы записать все его прегрешения.
Это было причиной, по которой толстяк забылся в своих действиях. Но даже так он смог выместить лишь малую часть своей злобы.
После того как толстяк Сюань несколько раз пнул тело, он вынул висевший на его поясе нож и отрезал голову Лун Инье, затем подошел к Лун И и проделал то же самое.
Держа в руках обе головы, толстяк Сюань крикнул:
— Брат Чэнь, я отправляюсь в поместье Парящего Дракона.
Только по этим его действиям можно было понять, насколько сильно зол был толстяк Сюань на герцога Парящего Дракона. Он просто не мог упустить подвернувшуюся возможность, чтобы продемонстрировать ему свою силу!
Цзян Чэнь подозвал Златокрылую Птицу-Меч и прошептал ей несколько слов на языке зверей. Он похлопал по плечу толстяка Сюаня.
— Можешь идти, но не задерживайся там. В поместье Парящего Дракона скрывается немало экспертов, не попадись в их ловушку.
