Пять практиков сферы мудрости были замечательной силой даже для такой мощной организации, как Великолепная Изумрудная Веранда. Их истребление в мгновение ока нанесло организации тяжелый удар. Среди этих пятерых был практик небесной сферы мудрости, и, кроме того, они владели скоординированной тактикой. Подобная комбинация могла победить даже практика императорской сферы более низкого ранга. Смерть одного или двух людей можно было бы пережить, если бы остальные сбежали. Но это был худший результат — все они оказались мертвы!
Обычный практик императорской сферы первого или второго уровня не смог бы убить их всех сразу. На начальных уровнях сферы императора домены практика еще не обретали стабильность, и сдерживание пяти практиков сферы мудрости стало бы проблемой. Любой оставшийся на свободе смог бы активировать глиф побега, чтобы сбежать. Бегство означало возможность послать сигнал бедствия своим товарищам по оружию на Веранде. Но ни побег, ни сигнал не спасли их. Смерть их настигла внезапно, сам акт был исполнен чисто.
Таким образом, их противник должен был находиться как минимум на третьем уровне императорской сферы, возможно, даже из земной сферы императора. В этом регионе было много практиков земной императорской сферы, но все они были знамениты. Ни у кого из них не было мотива выступать против Веранды. В тот момент воздух наполнился размышлениями. Один из начальников нахмурился.
— Они выследили не тех людей?
— Не может быть. Не то чтобы они делали свою работу всего день или два… Если бы мы не были удовлетворены их работой, зачем нам отправлять их в авангарде?
— Но если это практик из-за пределов того региона, зачем ему вообще покупать здесь нескольких рабов сферы истока? Не то чтобы эти рабы были важны или что-то в этом роде. Они даже не ученики шести великих сект Области Мириады.
— Может, они из Секты Кочевников? Иначе как они оказались бы знакомы с молодой госпожой? — собравшиеся выражали свои опасения.
Хозяин Веранды молчал. Известие о смерти пятерых его людей стало внезапным, и он был не совсем к нему подготовлен.
— Глава Секты Кочевников уже пал в бою. Из других важных членов этой секты сбежал только старейшина У Хэнь. Я слышал, что он сделал это вместе со старейшиной Юнь Не. Но этот старейшина — всего лишь практик сферы мудрости… он не смог бы убить всех пятерых сразу, если только ядом…
Упоминание об употреблении яда напрягло собравшихся. Секта Кочевников действительно сильно полагалась на яды и очень умело использовала их. Это было поучительное напоминание. Хозяин Веранды приподнял бровь, глядя на седого старейшину.
— Великий старейшина, это довольно странное дело. Я хотел бы попросить вас лично с командой провести расследование. Неважно, сможете вы их поймать или нет. Исследуй место происшествия на предмет улик и уведомите меня при первой же возможности.
Старец кивнул:
— Я отправлюсь немедленно.
— Возьмите столько людей, сколько вам нужно, — приказал хозяин.
Подошел еще один старейшина:
— Хозяин, мы можем расспросить об этом молодую госпожу?
— Нет необходимости будить спящего льва, пока мы не будем готовы с ним справиться. Если они действительно из Секты Кочевников, то появятся снова. Нам просто нужно сесть и подождать.
***
Цзян Чэнь к этому времени находился уже в нескольких тысячах миль от места преступления. В его путешествии больше не было препятствий. Два дня спустя они вдвоем успешно вошли в Область Мириады. Пережив разрушительные последствия войны, этот регион стал гораздо тише. Повсюду виднелись следы ожесточенных боев. На дорогах время от времени встречались даже скелеты и почерневшие пятна крови. Некоторые трупы все еще находились в стадии разложения, и их посещали различные стервятники-падальщики. Птицы собирались возле трупов, жадно отрывая плоть от костей. Это зрелище вызывало бесконечное чувство мрачности.
Пейзаж опустошения, пиршество костей. Хотя Цзян Чэнь не испытывал сильных чувств к Области Мириады, он не мог сдержать гнев. Хорошо, что Хуан’эр была рядом с ним. Она нежно держала его ладонь, успокаивая его сердце и настроение, как нежный дождь.
Когда он проходил через территорию Королевского Дворца Пилюль, Цзян Чэнь собрался с силами, чтобы воздержаться от повторного посещения. Он боялся, что начнет серию убийств из ненависти и мести. Как только он это сделает, многочисленные фракции узнают об этом, и его операция окажется под угрозой. Когда он уходил, то заметил прирост странствующих практиков. Очевидно, большая часть территорий здесь находилась под властью различных фракций Великого Алого Срединного Региона. Однако мастера со стороны явно не были такими способными, как местные. Таким образом, Область Мириады превратились в рай для странствующих практиков.
Раздражение и подавленность в сердце Цзян Чэня немного утихли по мере того, как они удалялись от земель Королевского Дворца Пилюль. Секта уже пала. Цзян Чэнь возвращался и раньше, и не было бы разницы, если бы он сделал это сейчас. Возможно, это лишь усилило бы его горе, и не более того.
Королевство Небесного Дерева и Секта Дивного Дерева, однако, были другим делом, он срочно хотел вернуться в те места и посмотреть, как у них дела. Пейзаж по дороге не отличался от того, что он видел, входя в Область Мириады. Так продолжалось, даже когда он приблизился к союзу шестнадцати королевств. Сердце Цзян Чэня обливалось кровью.
— Похоже, погибли люди не только в центре Области. Были затронуты и столь отдаленные места, как союз шестнадцати королевств.
Наконец он вошел на территорию шестнадцати королевств. Секта Мириады Духов была ближе всего к границе; как и ожидал Цзян Чэнь, секта больше не владела этими землями, ее сменила небольшая фракция из Великого Алого Ордена. Цзян Чэнь, уже оцепеневший от шока, не задержался там надолго. Еще через полдня он достиг Секты Дивного Дерева. Здесь разруха была особенно сильной, а на контрольно-пропускных пунктах было еще строже.
И Вечная Небесная Столица, и Небесная Секта Девяти Солнц предприняли многочисленные изменения вблизи территории Секты Дивного Древа. К счастью, Цзян Чэнь был одет так же, как любой другой странствующий практик, в том числе и те, что часто встречались в окрестностях. Его не узнали. У Секты Дивного Древа явно появились новые хозяева.
Неприметные народы, такие как королевство Небесного Древа, остались нетронутыми. Однако королевская семья королевства теперь была всего лишь подставным лицом. Если бы не негласное правило, согласно которому мирские фракции нельзя было трогать, кто-нибудь наверняка пришел бы и полностью уничтожил королевскую семью. К настоящему времени четвертый принц Е Жун давно взошел на трон, став правителем. Однако у него не вышло насладиться своим положением. Он стал марионеткой, находящейся под чужим контролем.
Цзян Чэнь тайно отправился в столицу Небесного Древа, чтобы осмотреться. Гвардия Драконьего Клыка тоже не пострадала. Его старые знакомые, такие как Тянь Шао и Тан Лун, также уцелели. К сожалению, они были довольны только внешне, но лишены свободы. Король был марионеткой, а они были марионетками марионетки. Четыре великих объекта Небесного Древа также оказались полностью разрушены. Цзян Чэнь был несколько воодушевлен тем фактом, что многие успели подготовиться заранее, благодаря его раннему предупреждению.
Когда бедствие постигло Область Мириады, Е Чунлоу ушел в уединение вместе с большим количеством элиты. С ним были дядя Цзян Чэня Цзян Тун и двоюродный брат Цзян Юй, а также Цяо Байши, который присоединился к Цзян Чэню во времена его пребывания в Восточном королевстве. Они не были уязвимы перед хищниками внешних группировок. Цзян Чэнь втайне почувствовал облегчение от того, что передал Е Чунлоу много денег и снаряжения, прежде чем он отправился на Великую Церемонию Мириады. Затем он сказал старшему покинуть Королевский Дворец Пилюль и вернуться в Секту Дивного Древа, чтобы подготовиться к худшему.
Похоже, старик безоговорочно доверял ему. Он избежал катастрофы и казни. Секта Дивного Древа не пострадала, а его дядя и двоюродный брат не подвергались опасности. Цзян Чэнь, наконец, смог забыть о своих заботах. Он также не считал разумным действовать сейчас от имени королевства Небесного Древа. Великий план судьбы был таков, что даже если он поможет королевству и восстановит правление Е Жуна, это бы оказалось бессмысленно.
Как только он уйдет, кто-нибудь другой с легкостью вмешается и изменит все снова.
У него не было причин действовать импульсивно. Это только подвергло бы опасности его знакомых. Как только общая ситуация изменится, возможно, у него появится шанс. В противном случае лучше всего было сохранить текущее положение вещей и позволить спящим львам еще подремать. Цзян Чэнь собрал дополнительную информацию перед тем, как прибыл в резиденцию королевского наставника. Е Чунлоу жил здесь когда-то, но теперь это место принадлежало другому.
Он стоял на улице рядом с резиденцией и вспоминал. Была одна подобная ночь, много лет назад, когда Дань Фэй рассказала ему секреты своего сердца. С тех пор прошло много времени, но Дань Фэй, казалось, исчезла без следа. Он сохранил письмо, которое она ему оставила. Оно все еще лежало в его дорожной сумке. Была в том письме только одна строчка: «Даже тысяч и тысяч слов мне не хватит, чтобы выразить всю мою тоску и мою вечную любовь». Эти слова обрушивались на его сердце, как гора.
Каждый раз, когда он вспоминал их, Цзян Чэнь чувствовал себя странно взволнованным. Он не совсем понимал, почему. Он чувствовал, что что-то не так, и что нужно узнать какую-то правду. Он даже чувствовал, что внезапное исчезновение Дань Фэй могло иметь какое-то отношение к нему. Кроме этого, что еще это может быть? Он действительно понятия не имел. Даже Е Чунлоу однажды напомнил ему о Дань Фэй.
Улицы остались такими же, как и раньше, но теперь тут были пустые стулья за пустыми столами. Цзян Чэнь приуныл и перед уходом немного задержался. Он не планировал посещать Секту Дивного Древа. Поскольку ее люди попали в чужие руки, они наверняка жили, как и все остальные. Посещение только усилит его душевную боль.
— Брат Чэнь, а не испытывал ли ты странное чувство с тех пор, как вступил на территорию союза шестнадцати королевств? — внезапно спросила Хуан’эр.
Цзян Чэнь был подавлен с тех пор, как прибыл, поэтому, хотя он и чувствовал, что что-то не так, не обращал на это внимания. Его мысли обратились к этому чувству теперь, когда Хуан’эр упомянула об этом.
— Здесь есть какое-то странное, неописуемое присутствие на многих практиках, — голосе Хуан’эр прозвучало сомнение.
