Независимо от цели и намерений Цзян Чэня, его простые действия покорили сердце Го Цзиня, его настороженность по отношению к юноше значительно уменьшилась.
— Кто бы мог подумать, что всего через десять лет после смерти учителя Го его семья придет в такой упадок. Небеса и в самом деле несправедливы, — Цзян Чэнь вздохнул.
Когда Го Цзинь услышал слова Цзян Чэня, его плечи дрогнули, а из глаз потекли слезы.
— Сэр…
— Го Цзинь, давай перейдет сразу к делу. Я — молодой герцог Цзян Хань, Цзян Чэнь.
— Цзян Чэнь? Тот самый Цзян Чэнь, который сорвал Обряд Поклонения Небесам? — сказал Го Цзинь, но тут же вздрогнул и неловко почесал голову. — Я был неправ, возможно, мне было бы лучше сказать, что господин — тот самый Цзян Чэнь, который проклинал всех дворян в поместье Парящего Дракона?
— Ха-ха, — Цзян Чэнь от всей души рассмеялся. — Неважно, как ты меня себе представляешь. Я тот самый Цзян Чэнь.
Узнав о личности спасшего его юноши, Го Цзинь избавился от некоторого напряжения в своем сердце. Вот только в этот момент он не знал, что сказать.
Но, увидев, как Цзян Чэнь совершенно спокойно сжигает благовония, чтобы отдать дань уважения предкам семьи Го, он, заикаясь, спросил:
— Молодой герцог Цзян, в столице, да и все остальном королевстве, говорят, что мой отец дезертир. Почему… Почему вы выражаете ему свое уважение?
— Мудрый человек не верит слухам. Не каждый способен разглядеть скрытые мотивы чужих поступков. Твой отец вернулся из кровавой бани и принес ценные разведданные, совершив великий подвиг. Именно это я когда-то услышал от принцессы Гоуюй. И это одна из причин моего сегодняшнего визита.
Го Цзинь впервые услышал такие слова. Сначала он был поражен, а затем, горько зарыдав, бросился к мемориальной табличке своего отца:
— Отец, ты слышал это? Молодой герцог Цзян смело выступил в защиту справедливости и сказал, что ты достойный подданный королевства, он признал твои заслуги. Сможет ли твой дух на небесах услышать эти слова?
Го Цзинь уже начал задыхаться от своих рыданий, а его глаза были походили на два больших озера.
Было очевидно, что с самого детства Го Цзинь немало натерпелся, слыша такие комментарии, как «Дезертир» или «Предатель королевства» в адрес своего отца.
Он старательно тренировался, но все равно наталкивался на каменную стену везде, куда бы ни отправился.
Где бы он ни был, узнав о его происхождении, люди начинали говорить: «Ты — сын того дезертира?»
Го Цзинь провел детство и юность, неся тяжкий груз позора на своих плечах.
Осуждение и презрение окружающих вынуждали его жить в изоляции и все глубже и глубже погружаться в депрессию. Помимо матери, от которой он зависел, меч в его руке был единственным, что осталось в его жизни.
Но даже постоянные насмешки не заставили его утратить свою гордость. С мечом в руке от собирался доказать всему миру, что его семья Го не была позором королевства!
Вот только до сих пор у него не было ни единой возможности избавиться от страданий своего сердца.
Ни одна благородная семья не желала дать ему шанс проявить себя!
Цзян Чэнь чувствовал все, что тревожило Го Цзиня, как будто это происходило с ним самим. Несправедливое отношение, унижения и притеснение окружающими — это и в самом деле было невероятным испытанием для маленького ребенка.
Он слегка похлопал Го Цзиня по плечу и сказал:
— Не буду ходить вокруг да около. Я прохожу Испытания Затаившегося Дракона и соревнуюсь за место герцога первого ранга. Моя миссия заключается в том, чтобы нанять восемь личных охранников.
— Вы… Вы выбрали меня? — мощное тело Го Цзиня слегка подрагивало, когда он поднял голову и недоверчиво посмотрел на Цзян Чэня.
Все эти годы его только гнали прочь. Он уже начинал думать, что ему суждено всю оставшуюся жизнь провести в компании своего меча, и даже подумывал стать независимым практиком, путешествующим по внешнему миру.
Однако судьба действительно смогла его удивить. Когда он уже опустился на самое дно, кто-то неожиданно протянул ему оливковую ветвь!
— Я выбрал тебя не только из-за твоих способностей, но и из-за преданности твоей семьи Го.
Го Цзинь встал и уже хотел что-то сказать, но, услышав Цзян Чэня, поперхнулся, все слова застряли у него в горле. Он понимал, что Цзян Чэнь мог говорить это, чтобы выставить себя в лучшем свете, но Го Цзинь все равно был настолько растроган, что едва снова не разрыдался.
Кто-то сказал: «Доброе слово запоминается надолго». И слова Цзян Чэня о «преданности семьи Го» затронули самые чувствительные струны его сердца, которым больше всего не хватало тепла.
— Молодой герцог, основываясь только на этих словах, я, Го Цзинь, готов поклясться своей жизнью, что до самой смерти буду следовать за вами, куда бы вы ни направились!
Го Цзинь не умел толкать пафосные речи, но решительный голос в глубине его сердца твердил, что он должен сделать это, должен это сказать!
Цзян Чэнь никогда не скупился для своих людей.
Он немедленно приказал перевезти мать Го Цзиня в поместье Цзян Хань и попросил алхимиков из Зала Исцеления лично присмотреть за ней. В то же время он приказал Го Цзиню запереть главные двери его дома и распорядился через соседей передать послание семье Чжо:
«Если семья Чжо имеет какие-то претензии, то может изложить их в моем поместье Цзян Хань. А если они решат, что и этого недостаточно, то могут пойти прямиком во дворец и предъявить их принцессе Гоуюй!»
Раз уж принцесса Гоуюй порекомендовала Го Цзиня, то Цзян Чэнь решил воспользоваться ее влиянием.
В любом случае, Королевская семья была многим обязана семье Го.
Изначально отец Го Цзиня был последователем старшего брата принцессы Гоуюй Дунфан Цзюня. В то время он был наследным принцем.
Дунфан Цзюнь желал совершить военный подвиг во время войны с другим королевством, но пал жертвой вражеской засады. Только отец Го Цзиня выжил после той кровавой битвы, перед смертью от ран успев отправить в столицу важную информацию.
Из-за этой случайной смерти наследником престола стал Дунфан Лу.
После этого по королевству прокатилась волна слухов, что именно Дунфан Лу, предательски сговорившись с чужой страной, подстроил засаду, в результате которой погиб его старший брат, Дунфан Цзюнь. Но из-за этих слухов, когда Дунфан Лу стал наследным принцем, его положение было крайне ненадежным, и ему пришлось вести себя чрезвычайно осторожно. Чтобы избавиться от подозрений и замять слухи, он проигнорировал семью Го и не стал разглашать информацию о том, какой подвиг они совершили.
Некоторое время спустя по столице поползли слухи, что отец Го Цзиня был дезертиром.
Из-за доброты своего учителя по боевому Дао, Го Шуня, принцесса Гоуюй не раз просила Дунфан Лу восстановить честь отца Го Цзиня, но ее брат остался равнодушным к этим просьбам.
С его точки зрения, бездействие в этой ситуации было лучше, чем любые действия. Дунфан Лу не желал бередить старые раны и воскрешать в памяти людей дела давно минувших дней ради пришедшей в упадок семьи Го.
К сожалению, пострадавшим в этом деле оказался Го Цзинь.
Принцесса Гоуюй в своем сердце испытывала глубокое раскаяние, но из-за Дунфан Лу не могла открыто помочь этой семье. Она могла только тайно немного поддерживать Го Цзиня. Однако последние несколько лет она много путешествовала ради своего обучения и не могла уделять ему много внимания.
Так Го Цзинь оказался в еще более стесненных обстоятельствах, что и привели к его нынешнему бедственному положению.
Принцессе Гоуюй было стыдно и неловко, но она не могла самостоятельно принять меры. Она могла только доверить это дело Цзян Чэню, порекомендовав Го Цзиня в качестве его личного охранника. Так она хотела хоть как-то загладить свою вину.
Но Го Цзинь никак не мог знать этого.
Нужно отдать ему должное, Го Цзинь действительно был выдающимся во всем, что касалось обучения. Хотя у него были приемы боевых искусств и наследственные техники его семьи, его потенциал все равно был поразительным.
Финансовое положение семьи Го было таково, что у Го Цзиня совершенно не было духовных лекарств, которые могли бы дополнить его обучение. Он просто не мог позволить себе купить их.
Тем не менее, полагаясь исключительно на свою огромную силу воли, он смог достичь шести меридианов истинной Ци.
И это когда многие благородные сыновья и ученики при всем своем своем богатстве и поддержке не могли их достичь!
«Хоть это и довольно жестоко, но нужно признать, что иногда происхождение может оставить глубокий отпечаток на дальнейшей судьбе человека,» — Цзян Чэнь остро почувствовал суровую реальность, узнав о жизни Го Цзиня.
Высокий потенциал и безграничная сила воли имели такое же значение, как отражение цветка в зеркале или луны в воде, если не могли похвастаться знатным происхождением.
Таким образом, одно из восьми мест в своей личной охране Цзян Чэнь отдал Го Цзиню. Если добавить еще двоих племянников, которых рекомендовал Цяо Байши, то у него уже было три человека.
Остальных он, скорее всего, сможет найти на территории Цзян Хань.
Для выполнения миссии оставалось еще много времени, но Цзян Чэнь предпочитал не затягивать с решением своих дел. Во второй половине дня, после объяснения всей ситуации Го Цзиню, он с группой подчиненных отправился к южной границе.
Из-за засады, которую в прошлый раз устроил герцог Парящего Дракона, королевская семья и семья Цзян даже немного чрезмерно озаботились этой поездкой, отправив множество скрытых охранников, чтобы они разведывали местность на его пути.
В таких условиях поместью герцога Парящего Дракона не было даже куда иглу воткнуть, не то что сделать несколько ходов. Из-за того, что они пока не могли открыто выступить против королевской семьи, им пришлось отказаться от дальнейших действий.
Пришпоривая лошадей, группа Цзян Чэня через три дня успешно достигла южной границы.
Южный регион сильно отличался от столичного. Он был пропитан атмосферой южных границ. Во всем присутствовал уникальный южный колорит, была ли это атмосфера, восприятие людей или же стиль построек.
Многие воспоминания о южной границе сохранились в памяти прошлой личности Цзян Чэня.
По крайней мере, он имел четкое представление о взаимоотношениях внутри семьи Цзян.
На семейное приветствие за пределами города явилось не так много людей.
«Действительно, отношение к возвращению молодого герцога, по сравнению настоящим герцогом, в корне отличается,» — на лице Цзян Чэня появилась задумчивая улыбка.
Но Цзян Чэнь знал, что в этом не было чьей-то вины. Из-за идиотских выходок на территории Цзян Хань и смешных действий, совершенных в столице, люди не особо уважали его.
А известия о тех необычных поступках, которые в последнее время совершил Цзян Чэнь, еще не успели до них дойти.
Поэтому его совершенно не удивил такой холодный прием.
— Третий дядя, Сяо Юй, — спешившись, Цзян Чэнь тепло поприветствовал двоих людей, стоявших впереди.
Во всем клане Цзян эти люди, вероятно, были единственными, кто был готов терпеть глупые выходки предыдущего Цзян Чэня.
Мужчина средних лет был третьим дядей Цзян Чэня, Цзян Туном. Он был честным и искренним человеком со спокойным характером. Он хорошо выполнял свои обязанности и был младшим братом Цзян Фэна, на которого очень сильно полагался.
Стройного молодого человека, стоявшего рядом с Цзян Туном, звали Цзян Юем.
— Чэнь’эр, мы почти три года не виделись. А ты подрос, — Цзян Тун похлопал по плечу Цзян Чэня, а его глаза сияли от радости.
— Брат, ты вернулся! — Цзян Юй был моложе Цзян Чэня на год или два, поэтому они не были так близки. Но несмотря на то, что они были двоюродными братьями, он всегда называл Цзян Чэня «братом».
Цзян Чэнь улыбнулся:
— На этот раз я вернулся с миссией. Давайте поговорим об этом в другом месте.
Хоть встретить его пришло немного людей, а остальные члены семьи и вовсе намеренно не явились, Цзян Чэнь не стал сердиться по этому поводу.
Цзян Тун был немного удивлен, услышав слова Цзян Чэня: «Похоже, Чэнь’эр, повзрослел за годы пребывания в столице».
Если бы на его месте был предыдущий Цзян Чэнь, то он бы уже начал яростно ругаться, увидев такое неуважение со стороны членов своей семьи.
На самом деле тем, чье лицо потемнело при виде этой сцены был не юноша, а его управляющий, Цзян Чжэн. Казалось, что он готов был взорваться, но, в конце концов, ему удалось успокоиться.
Город Речной Волны был самым крупным и процветающим городом на территории Цзян Хань, а также являлся столицей герцогства. Отсюда осуществлялся весь контроль за территорией герцогства Цзян Хань.
По сравнению со столицей королевства, город Речной Волны был менее оживленным. Но как самый крупный город на южной границе он имел свой собственный уникальный колорит.
Цзян Чэнь, спокойно восседая на своей лошади, медленно и осторожно продвигался по улицам города, рассматривая цветы, встречавшиеся им на пути. По дороге он смеялся и беседовал с Цзян Туном и его сыном. Однако он ни словом не обмолвился о своей миссии.
Некоторое время спустя они прибыли в поместье Цзян Хань.
Но кто бы мог подумать, что в этот момент за дверями поместья Цзян Хань будет раздаваться шум и гомон.
