В Барабан Чудовищного Дракона ударили десять раз подряд и Колокол Пробуждения Дракона прозвонил девять раз перед Золотым Императорским Залом.
Цзян Чэнь вошел и большими шагами направился к залу после череды звуков барабана и колокола. Заметив медальон с выгравированным на нем драконом, стража позволила ему пройти без единого препятствия.
Под потрясенными и изумленными взглядами целой толпы гражданских и военных чиновников Цзян Чэнь широкими шагами направился к трону и, отдав необходимые почести королю, начал кричать о своей невиновности:
— Ваше Величество, ваш подданный был упорен все эти десять лет и прилежно изучал гражданские и военные предметы. Небо и земля могут быть свидетелями тому, что мое сердце полно истинной преданности. Увы, в своей жизни ваш подданный столкнулся с негодяями, которые заставили его страдать от серьезной несправедливости. Вашему подданному больше некуда обратиться с просьбой о воздаянии, я мог только прийти к Вашему Величеству, чтобы рассказать о своем случае. Ваше Величество, вы великодушны и высоконравственны, несомненно, вы сможете принять решение о деле вашего подданного.
— Министр Цзян, какой же вопрос вызвал у вас такое отчаяние? Расскажите нам о любых обидах, от которых вы пострадали, — несмотря на то, что Дунфан Лу подозревал, что Цзян Чэнь устраивал здесь представление, Цзян Чэнь хоть и незаметно, но все же теснился в одной лодке с Дунфан Лу, учитывая нынешнюю ситуацию в столице. У Дунфан Лу не было иного выбора, кроме как немного подыграть ему.
— Обстоятельства дела таковы, ваш подданный… — Цзян Чэнь немедленно перешел к разъяснению всей проблемы от начала до конца и, естественно, не мог немного не преувеличить обстоятельства в нескольких ключевых аспектах. В общем, все стрелы были направлены им в сторону Ду Жухая.
Он был безупречен в этом вопросе, и доводы разума были на его стороне. Таким образом, он не испытывал абсолютно никакого давления по поводу устроенной им шумихи.
Выслушав его, Дунфан Лу на некоторое время погрузился в раздумья.
— Министр Цзян, если все действительно так, как вы говорите, то вы действительно пострадали от серьезной несправедливости. Теперь мы знаем об этой проблеме, но, как и во всем остальном, было бы неразумно выслушать только с одну сторону. Мы также хотели бы услышать, что скажет на это сторона тестирующих.
— Ваш подданный готов противостоять этому Ду Жухаю лицом к лицу!
Характер Цзян Чэня был таков, что он всегда должен был выиграть несколько очков, даже если вел себя неразумно — не говоря уже о том, что на этот раз он действовал полностью в пределах разумного.
Кроме того, на этот раз Ду Жухай действительно разгневал его. Цзян Чэнь уже решил, что будет бороться с Ду Жухаем до последнего вздоха.
В этот момент в зал также, причитая, вошел Ду Жухай. Одной рукой он утирал сопли, а слезы — другой. Добавьте к этому отпечаток пяти пальцев на его лице, который нельзя было не заметить, а также то, что по дороге он весьма кстати вытащил волосы из своего пучка на затылке, чтобы казаться оборванным и растрепанным…
Когда он вошел в таком виде, все это произвело на других впечатление чрезвычайного несчастья.
— Этот Ду Жухай, хитрый старый лис, хорош, его актерские навыки более чем на ступеньку выше, чем у паренька Цзян Чэня, — несколько министров и чиновников про себя подумали об этом.
Надо было признать, что исполнение Ду Жухая было более законченным и изысканным, чем Цзян Чэня. Обида в глазах, убитые горем движения и тело с растрепанными волосами и одеждой. Весь его внешний вид был представлением.
— Ваше Величество, ваш старый подданный пострадал от несправедливости, — голова Ду Жухая ударилась об пол, его зад задорно завис в воздухе, а слезы потекли, как вода из открытого крана.
— Министр Ду, встаньте и говорите, — Дунфан Лу не мог относиться к одному человеку хорошо, а к другому плохо перед собранием своих же собственных подданных.
Цзян Чэнь не стал жестоко себя вести в Золотом Императорском Зале. Он холодно отошел в сторону, наблюдая, как Ду Жухай прилагает серьезные усилия для исполнения своего представления. Сердце Цзян Чэня было наполнено холодным презрением, он испытывал лишь пренебрежение по отношению к безумным маленьким клоунам, вроде Ду Жухая.
— Ваше Величество, этот старый подданный хочет подать в суд на то, что этот Цзян Чэнь полностью не подчиняется закону и порядку. Он подрывал дисциплину на полигоне Испытаний Затаившегося Дракона, избил организатора и даже осмелился склонять принцессу Гоуюй к уничтожению обычаев, заложенных праотцами. Ваше Величество, этот паршивец уже действовал дико во время Обряда Поклонения Небесам и теперь оскорбляет обычаи, заложенные праотцами. Преступления этих отца и сына Цзян действительно отвратительны, и ваш подданный почтительно просит Ваше Величество вынести решение об уничтожении семьи Цзян.
Учитывая его нынешнее положение, у Ду Жухая имелось несколько политических схем в рукаве. Естественно, он знал, как разжечь эмоции, как вызвать общественный гнев, как добавить оскорбление к ране, как подставить других и как повесить на них ярлык, особенно для того, чтобы добавить последние штрихи в смертельный приговор отца и сына Цзян.
Тем не менее ни в одной из своих многочисленных схем он никогда не рассчитывал, что Дунфан Лу уже давно причислил отца и сына Цзян к королевскому лагерю.
Его выступление здесь не только не вызвало никакого сочувствия у Дунфан Лу, но и породило повышенную настороженность по отношению к Ду Жухаю.
В то же время в толпе собравшихся чиновников эмоции некоторых стариков стали беспокойными, благодаря махинациям Ду Жухая.
Все они были стары, как антиквариат, и их уже выводил из себя тот факт, что Цзян Чэнь каким-то чудом избежал смерти от палки после отвратительного поведения во время обряда. Они думали, что это было плохим предзнаменованием.
А теперь Цзян Чэнь, даже не зализав надлежащим образом прежние раны, вызвал большое волнение на полигоне Испытаний Затаившегося Дракона и бросил вызов обычаям, заложенным праотцами! В их глазах это было государственной изменой и чудовищным преступлением.
— Ваше Величество, отец и сын Цзян слишком самонадеянны, их поведению нет оправдания!
— Я тоже согласен, что мы не можем способствовать росту таких нездоровых тенденций!
Два старика с белыми бородами быстро вскочили и присоединились к общему разговору.
Цзян Чэнь бросил взгляд на этих двух старикашек, а затем посмотрел на герцога Парящего Дракона, который стоял в глубокой задумчивости слева от циферблата.
Герцог Парящего Дракона был абсолютно спокоен и равнодушен, как будто это дело не имело с ним абсолютно ничего общего. Но в действительности Цзян Чэнь был уверен, что именно он контролировал все, раз уж дело зашло так далеко
Ду Жухай разыгрывает свое представление и жалуется, два старых деда подливают масла в огонь, и целая толпа последователей играет в шакалов к тигру в придачу.
Все присутствующие были выдающимися людьми Восточного Королевства. Если были те, кто принадлежал к партии герцога Парящего Дракона, то, несомненно, были и те, кто против него.
— Ваше Величество, после выслушивания Цзян Чэня и Его Превосходительства Ду этот старый подданный чувствует, что творится что-то неправильное. Почему бы не дать им шанс, чтобы предложить объяснение и, соответственно, очистить свое имя? Если Цзян Чэнь был в неправ, то закон страны не простит его. Но если кто-то действительно был настолько смелым, чтобы обманывать и причинять вред на Испытаниях Затаившегося Дракона, разве это не акт провокации против обычаев, заложенных праотцами? Этот старый подданный чувствует, что мы не можем напрасно обвинить хорошего человека и не можем позволить любому злодею остаться безнаказанным. Этот вопрос должен быть решен справедливым и открытым способом, так, чтобы обе стороны получили приемлемое объяснение, — этот человек, очевидно, был ярым сторонником королевской семьи и выступил вперед, чтобы помочь Дунфан Лу.
— Да, ваш подданный тоже так считает. В конце концов, это одна и та же история, рассказанная двумя людьми. Ваш подданный чувствует, что мы должны позволить им полностью высказаться и дать возможность защитить себя, — это был чиновник, который дружил с семьей Цзян.
Дунфан Лу глубоко задумался на мгновение, а затем кивнул:
— Раз уж дело обстоит именно так, министр Ду, вы начинаете первым.
Ду Жухай кивнул:
— Хорошо, тогда, пожалуйста, позвольте этому старому подданному высказаться первым. Это семейство Цзян приходило ко мне дважды до начала трех основополагающих экзаменов. Первый раз они хотели подарить мне шестьсот тысяч серебром. Я был благословлен королевской милостью, и мои обязанности велики, как я мог быть тем, кто берет взятки и нарушает закон? Я сразу же резко отклонил нелепую просьбу Цзян Фэна об обмане, после чего внес полученное серебро в государственную казну.
— Отец и сын Цзян снова, во второй раз, пригласили меня в свое поместье. Когда их тактика уговоров и приставаний провалилась, этот Цзян Чэнь публично угрожал мне, говоря, что рано или поздно я пожалею о своих действиях.
— У этого старого подданного твердый и неуступчивый характер. У меня была чистая совесть в решении многих вопросов, которыми я занимался для Вашего Величества, с чего бы мне бояться угроз семьи Цзян? Кроме того, кто бы мог подумать, что эти отец и сын Цзян будут настолько порочными и бешеными, чтобы потревожить полигон и даже побить меня, когда он не сдаст экзамен! Ваше Величество, профессионалы контролируют многие части экзаменов, и те должностные лица, которые проверяют свитки с ответами, могут подтвердить тот факт, что свиток Цзян Чэня, поданный им на проверку, был просто чушью собачьей. В таком случае, как бы я мог проявить фаворитизм и сжульничать? Нарушить объективные правила проведения Испытаний Затаившегося Дракона? Уничтожить обычаи, заложенные праотцами?
Тон Ду Жухая был восхитителен, он даже не остановился, чтобы перевести дыхание. Судя по его внешнему виду, он был столь же беспристрастен и неподкупен, как бог справедливости.
Надо было отдать ему должное, его красноречие было фантастическим. После этого словесного раунда многие нейтральные должностные лица почувствовали, что, возможно, эта семья Цзян не была невиновна.
Дунфан Лу также почувствовал, что с этим вопросом будет довольно трудно справиться, и посмотрел на Цзян Чэня.
— Ваше Величество, ваш подданный пришел в Золотой Императорский Зал не для того, чтобы участвовать в словесной перепалке с этим Ду Жухаем. Он является чиновником более десяти лет и уже давно натренировал свое официальное красноречие до совершенного и безупречного уровня. Он даже в состоянии доказать всем, что соломенная палка — это слиток золота.
— Действительно было дело, связанное с шестьюстами тысячами серебра, но это определенно не исходило от моего отца, якобы просившего его сжульничать и допустить меня до последнего экзамена. Напротив, именно этот человек пришел к моему поместью Цзян Хань, чтобы попросить взятку, намекая, что моя семья Цзян могла бы купить за деньги душевное спокойствие. Если бы мы не заплатили шестьсот тысяч, то он остановил бы мое продвижение в основополагающих экзаменах.
— Он принял деньги, но потом снова явился к моей семье, после того как на него было оказано давление со стороны некоторых партий. Он сказал, что получил деньги, но все равно остановит мой прогресс в основополагающих экзаменах. Мой отец не мог сдержать свой гнев и немного поспорил с ним. Он действительно говорил, что Ду Жухай принял деньги, но не сделал соответствующую работу.
— Если шестьсот тысяч могли бы купить мир, то наша семья Цзян готова была стать такими простаками. Когда все было бы сказано и сделано, мы могли бы просто вернуться на нашу территорию и жить спокойно, на несколько лет затянув пояса. Но мы совершенно не ожидали, что этот Ду Жухай, наделенный королевской милостью, приняв угрозы со стороны нескольких человек, полностью проигнорирует предписания предков и грубо подорвет правила Испытаний Затаившегося Дракона. Он использовал ловкость рук и подменил мой экзаменационный свиток! Все присутствующие обладают великими именами и репутацией в королевстве. Я хотел бы спросить, как возможно, что я справился с первыми двумя экзаменами, но не смог пройти третий, основанный на механическом запоминании? Что говорит ваш здравый смысл?
— Что? Подменил свиток с ответами?
— Это Ду Жухай так самонадеян?
— На протяжении веков никто никогда не смел нарушать правила Испытания Затаившегося Дракона. Возможно ли, что эта семья Цзян подает ложную жалобу?
— То, что говорит Цзян Чэнь, имеет смысл. Третий экзамен полностью полагается на механическое запоминание. Даже семи-восьмилетний ребенок сможет пройти его, если дать ему немного времени!
Официальные лица втянулись в горячие дискуссии. Они вдруг поняли, что не знали, что было правдой, а что ложью.
Если основываться на обычной репутации, то герцог Цзян Хань, Цзян Фэн, действительно был стойким и непоколебимым человеком.
С другой стороны, репутация Ду Жухая была более посредственной. Многие в столице слышали, что этот человек был жадным и съел немало пирогов, когда был чиновником.
Дунфан Лу потер лоб и посмотрел на ряды своих подданных. Он очень хотел, что в этот момент появилась принцесса Гоуюй и помогла ему принять решение.
Кроме того, почему эта Гоуюй не появилась даже сейчас? Чем она занималась?
Ду Жухай бешено протявкал:
— Цзян Чэнь, ты выдвигаешь необоснованные язвительные обвинения! Позволь мне сказать тебе кое-что, это — Золотой Императорский Зал. Твои слова должны быть подкреплены доказательствами, если у тебя их нет, то я могу подать на тебя в суд за клевету на важного чиновника.
— Доказательства? — Цзян Чэнь холодно засмеялся. — Я задам только один вопрос. Ду Жухай, ты говоришь, что мои ответы в свитке — чушь собачья и не имеют значения. Тогда давай заключим пари здесь, в Золотом Императорском Зале. Давайте призовем должностных лиц, отвечающих за проверку свитков, я отвечу на вопросы снова, прямо сейчас. Посмотрим, будут ли ответы в свитке так же неприемлемы, как ты говоришь!
— Ответишь снова? — Ду Жухай положил руки на талию и рассмеялся. — Цзян Чэнь, кем ты себя возомнил? Правила, установленные предками, никогда ранее не менялись. Почему они должны быть изменены ради тебя?
— Ду Жухай, ты возражаешь изо всех сил лишь потому, что у тебя совесть не чиста.
В этот момент прибыли все чиновники из разных областей и свиток с ответами Цзян Чэня был предоставлен Дунфан Лу.
Дунфан Лу бросил на него беглый взгляд и слегка вздохнул:
— Цзян Чэнь, на этом свитке с ответами стоит твое имя и этот почерк такой же, как твой. Тебе нужно будет больше доказательств, чтобы доказать свою невиновность.
Цзян Чэнь был совершенно бесстрашен, когда бросил небрежный взгляд на четырех чиновников из разных областей.
— Ваше Величество, вашему подданному будет трудно найти доказательства, учитывая сложившуюся ситуацию. Тем не менее случилось так, что я помню все содержание экзаменов, а также четко помню свои ответы. Я с уважением прошу Ваше Величество дать мне возможность переписать мои правильные ответы. Таким образом, даже если моя семья Цзян все еще проиграет в этом споре и потеряет герцогство, я, Цзян Чэнь, приму и признаю свое поражение!
— В таком случае, принесите четыре сокровища обучения из кабинета! — Дунфан Лу сразу же дал свое согласие.
— Ваше Величество, разве это не нарушает обычаи, заложенные праотцами?
— Пожалуйста, внимательно рассмотрите это Ваше Величество, как законы предков могут быть так легко изменены?
Дунфан Лу слабо улыбнулся:
— Собравшиеся не должны излишне беспокоиться, мы просто хотим посмотреть, правильные ли ответы даст Цзян Чэнь, но мы не говорили, что позволим ему сдать экзамен, если его ответы будут верными. Наши действия направлены на вынесение решения по этому делу, а не на пересдачу экзамена. Обе стороны в этом деле — наши важные министры, и мы не смеем действовать небрежно.
Четыре сокровища обучения были быстро приготовлены и Цзян Чэнь уверенно и непринужденно шагнул вперед. Выражение его лица стало спокойным и сосредоточенным, как только он начал писать.
Окружающая атмосфера однако наполнилась какой-то странной тревогой.
