Если бы Цзян Чэнь не знал истинной природы Сяхоу Ин, он бы легко был обманут ее кокетливыми жалобами и увидел бы в ней невинную, испорченную благородную девушку. Теперь же, имея более чем достаточное количество предупреждений о ней, он, естественно, не собирался поддаваться на уловки. Он слабо улыбнулся в ответ.
Юноше, одетому в фиолетовое, Цзин И, надоело. Он вскочил на ноги и уставился на Цзян Чэня.
— Ты действительно высокомерен, Шао Юань.
— Что ты имеешь в виду?» Цзян Чэнь равнодушно прикрыл веки.
— Здесь полно гениев, которые присоединились к команде раньше тебя и имеют больше опыта! — рассвирепел Цзин И. — Тебе не кажется, что это высокомерно — вести себя так, будто ты загадочнее и могущественнее всех нас?
Цзян Чэнь невольно усмехнулся.
— Я был абсолютно счастлив в своей резиденции. Вы, люди, пригласили меня сюда и пытаетесь сбить с меня спесь. Теперь я высокомерный? Мне интересно, все ли гении здесь такие же неразумные, как ты? Все ли они привыкли искажать факты?
Сяхоу Ин снова начала свою игру — она тихо всхлипывала.
— Это моя вина… Это всё моя вина… Я не должна была приходить. Не ссорьтесь с господином Шао, старший брат Цзин. Я виновата во всём… Не позволяйте такой чужачке, как я, разрушить вашу связь.
Женские слезы — смертельное оружие против мужчин.
Цзин И посмотрел на Цзян Чэня, словно желая уничтожить того.
— Мне всё равно, насколько ты гениален, Шао. Как мужчина от другого мужчины, я требую, чтобы ты извинился перед госпожой Ин.
Цзян Чэнь фыркнул.
— Я не должен перед ней извиняться, не так ли?
— Ты заставил ее плакать! — вспылил Цзин И. — Как ты смеешь говорить, что не должен перед ней извиняться? Разве ты не мужчина?!
— По твоей логике, ты должен считать себя самым мужественным мужчиной, ДА? — Цзян Чэнь начинал уставать от этого ученика.
— Ты попросишь прощения сейчас же! — стальным тоном потребовал Цзин И.
Цзян Чэнь пожал плечами.
— Я не вижу причин для этого.
Губы Цзин И искривились в злобной усмешке.
— Отлично. Прекрасно. Похоже, ты не собираешься признавать свою ошибку, пока не столкнешься со смертью лицом к лицу. Не вини меня за то, что я не предупредил тебя.
— И что ты сделаешь? — Цзян Чэнь смотрел на оппонента, словно на идиота. Если каждый гений здесь был таким же идиотом, как Цзин И, то Священная Земля действительно разочаровывала.
Он не знал, насколько талантлив Цзин И, но этот гений чертовски глуп. Им можно легко манипулировать с помощью простых трюков. Он потерял разум только потому, что женщина пролила несколько слезинок!
— Что же мне делать? Я вызываю тебя на дуэль. Посмеешь ли ты сразиться со мной, Шао Юань?
Выражение лица Цзян Чэня оставалось отстраненным.
— Дуэль?
— Именно так. Проигравшему не разрешается жаловаться своему мастеру. Что скажешь? Осмелишься ли ты выступить против меня? — Цзин И бросил на него дразнящий взгляд.
Цзян Чэнь улыбнулся, дав Цзин И ещё раз посмотреть на себя. Как истинный ученик, Цзин И достиг эмпирейского уровня — скорее всего, первого. В Священной Земле он не считался лучим, однако полагал, что победить такого великого императора, как Цзян Чэнь, так же просто, как раздавить муравья.
— Проигравшему не разрешается идти к мастеру? — Цзян Чэнь улыбнулся, но улыбка быстро сменилась угрожающим оскалом. — Ты уверен?
— Конечно, уверен. Моли о пощаде, если боишься. Сегодня здесь много наших ровесников. Я могу дать тебе шанс признать свои ошибки. — Цзин И унижал Цзян Чэня бесцеремонностью, как ему представлялось.
— Тебя зовут Цзин И, верно? Я не знаю, насколько великим должен быть твой мастер на Священной Земле, чтобы ты оказался таким недисциплинированным. Неужели твой учитель учил тебя только культивированию и ничего не говорил о том, как использовать свой мозг?
У Цзян Чэня не нашлось слов, чтобы описать Цзин И. Он был далеко не единственным мужчиной, который поступал безрассудно ради женщины, но для гения Священной Земли неподобающе вести себя по-дурацки.
Цзин И помрачнел.
— Мужчины дерутся на кулаках, а не на словах, сопляк. Прими мой вызов, если ты не трус. Не заставляй всех смотреть на тебя свысока.
— Я не заинтересован в борьбе за женщину, которая мне безразлична. — отрезал Цзян Чэнь. — Тем не менее, я не против преподать тебе урок, раз уж ты настаиваешь на том, чтобы опустить меня. Возможно, однажды ты поймешь, насколько ты жалок, и будешь благодарен.
Чэнь окинул присутствующих взглядом.
— Все вы здесь на одной стороне, не так ли? Кто ещё хочет сразиться со мной? Выходите вперёд и давайте покончим с этим. Может, у вас и есть время, чтобы тратить его впустую, но у меня — нет. — он не собирался оставаться безучастным, узнав, чего хотят эти люди. — Я не знаю, какую роль ты сыграл в этом, даос Гань Нин. Ты входишь в число Пяти Великих Джентльменов, но ты меня разочаровываешь. Однако я готов отдать должное остальным четверым. Им должно быть стыдно, что они оказались в одной группе с тобой.
Он скорее чувствовал презрение к Гань Нингу. Этот парень ничуть не лучше других. Именно он пригласил Цзян Чэня на свою территорию от имени Пяти Великих Джентльменов, поощряя фарс. Гань Нин казался посредником между ними, но на самом деле он приложил руку или даже был непосредственно вовлечён в попытку запугать Цзян Чэня. Он просто отменно притворялся. Его намерения не ускользнули от внимательного Цзян Чэня.
Резкая критика Цзян Чэня разрушила маску спокойствия Гань Нина. Его самообладание ослабло, а лицо осунулось.
— Я всего лишь посредник, даос Шао Юань. Я не хочу ввязываться в ваш конфликт. Однако если я отступлю после твоего ложного обвинения, это будет выглядеть так, будто я тебя боюсь…
— Хватит болтать! — нетерпеливо вклинился Цзян Чэнь. — Такова твоя истинная сущность. Зачем скрывать её? Разве ты не устал? — он не собирался тратить время на выслушивание оправданий. — Желаете сначала вызвать меня на дуэль? Или напасть на меня вместе? Или по очереди? — Цзян Чэнь лениво рассматривал Гань Нин. Честно говоря, он не считал никого, кроме Гань Нина, угрозой и легко справился бы с остальными за раз.
С другой стороны, Гань Нин намного превосходил остальных по уму, способностям и всем остальным аспектам. Несмотря на то, что у Цзян Чэня было много козырей в рукаве, он не мог сказать, что победит. Даже если он и победит, это будет нелегкий бой. Ему придется применить множество своих техник. Как один из Пяти Великих Джентльменов, Гань Нин являлся одним из самых выдающихся талантов в Священной Земле. Он мог быть худшим из них, всё равно входил в пятерку лучших. Его нельзя было недооценивать.
Однако Гань Нин воспринял слова Цзян Чэня как самое ужасное из возможных оскорблений. Его выражение лица стало пугающим.
— Похоже, возгордился после завоевания Девяти Пещер, Шао Юань. Это моя работа — привести тебя в чувства от имени Священной Земли.
— Привести в чувства? — Цзян Чэнь разразился смехом. — И не мечтай! Посмотри на свою компанию, Гань Нин. Есть причина, по которой остальные четверо избегают тебя, я прав?
Он просто высказал предположение, но ударил Гань Нина по больному. Он был самым слабым среди пятерых и наименее уважаемым. Остальные четверо, казалось, не хотели его видеть. Они редко приглашали его на какие-либо мероприятия. Намеренно или нет, но он был исключён из их круга и изводил себя по этой причине. Слова Цзян Чэня вонзились в его сердце, как иглы, причинив ему сильный дискомфорт. Вспыхнула безграничная ненависть. Казалось, его раздели догола средь бела дня, обнажив самые уродливые секреты.
— Отставить, младший брат Цзин! — Гань Нин внезапно отозвал нетерпеливого Цзин И и продолжил злобным тоном. — Раз уж этот парень так самоуверен, я покажу ему, что опоздавший должен уважать старших братьев! — он оскалил зубы.
Цзян Чэнь улыбнулся, не обращая внимания на угрозу. Хотя он находился в резиденции Гань Нина, опасности не чувствовал. Он был спокоен и собран, непоколебим, как гора Тай. Он ни на секунду не вообразил, что эти молодые люди представляют для него смертельную угрозу. Они были жалкими, испорченными гениями, которыми полностью манипулировала женщина.
Он думал, что Гань Нин достаточно взрослый, но оказалось, что он не лучше Цзин И и остальных. Единственными его достоинствами были культивация и талант, которыми, впрочем, не похвастаешь перед Цзян Чэнем.
— Пойдем со мной, Шао Юань, если у тебя хватит смелости. — процедил Гань Нин и вышел на улицу.
Цзин И посмотрел на Цзян Чэня.
— За его резиденцией есть площадка для спарринга. Если боишься, можешь убежать через парадную дверь. Я обещаю закрыть на это глаза.
Сяхоу Ин стрельнула глазами, глядя на Цзян Чэня.
— Если вы пришли в себя, господин Шао, я могу попросить старшего брата Гань Нина быть с вами помягче.
— Прекрати актёрствовать, госпожа Ин. — ответил Цзян Чэнь. — Ты можешь обмануть только безмозглых мужчин, какой бы хорошей актрисой ты ни была. Не сомневайся в своей красоте, но в глазах настоящих гениев вы даже меньше, чем женщины, продающие себя в борделях. Эти женщины, по крайней мере, открыто говорят о том, что делают. Они просто хотят денег. А ты? Ты играешь с огнём.
По мнению Цзян Чэня, Сянхоу Ин действительно заигрывала с опасностью. Она подружилась с гениями, чтобы усилить влияние Дома Сяхоу на Священную Землю. Однако намерения дома не могли ускользнуть от внимания высшего руководства, учитывая, насколько очевидны их методы.
