Лучший семи-курсив в мире
Семи-курсив?
Миямото Синшоу был раздражен!
Многие японские знаменитости и бизнесмены, присутствовавшие в зале, также были весьма возмущены высокомерием этого человека! Он откровенно бросал вызов каллиграфии мастера Миямото Синшоу! Он действительно начал писать в том же стиле, что и Мастер Миямото? Насколько смелым был этот парень? Насколько дерзким он был? Раз ты разбираешься в каллиграфии, то как ты можешь не знать, что в области письма семи-курсивом в этом мире нет ни одного живого человека, который мог бы стоять на равных с Мастером Миямото?!
Но то, что привело их в еще большее безумие, было еще впереди. После того, как Чжан Е написал второй, третий и четвертый иероглифы, они поняли—
Это была древняя история!
Это была описательная каллиграфия!
Черт!
Она была такой же, что и работа Мастера Миямото. На самом деле он тоже собирался написать историю!
Тоже история!
Тот же семи-курсив!
Похожая описательная история!
Разве это не провокация?
Провокация по отношению к всемирно известному мастеру каллиграфии?
Они просто не могли в это поверить!
Но в то время как некоторые люди мысленно ругали Чжан Е за то, что он слишком высокого о себе мнения, Миямото Синшоу, который стоял примерно в пяти метрах от Чжан Е, стал первым человеком, который был ошеломлен!
Вторым человеком, который был ошеломлен, был корейский бизнесмен, который разбирался в каллиграфии!
Третьим человеком была Ли Сяосянь. У нее отвисла челюсть!
Затем за ними последовал самый богатый человек Китая Цянь Хайтао!
Люди в толпе один за другим начинали испытывать неверие!
“Сяосянь?”
“В чем дело?”
“Мастер Миямото, что случилось?”
“Что случилось?”
“Старший Цянь? Босс Цянь?”
Но эти люди не сказали им ни единого слова. Они с выражением ужаса на лицах просто смотрели на бумагу перед Чжан Е!
Кисть Чжан Е пролетела по странице.
В девятый год Юнхэ, пятидесятый год шестидесятилетнего цикла, в начале поздней весны, мы собрались в Павильоне орхидей на убаке горы Куайдзи для ритуала очищения. Собрались все литераторы, молодые и старые. Вокруг возвышаются горы, густой лес и высокий бамбук, а также чистые и дикие пороги. Мы сидим рядом друг с другом у извилистого ручья, плавающие кубки. Хотя нам не хватает компании музыки, вино, песни и беседы наполняют наши сердца радостью.
Чжан Е снова приложил кисть к бумаге и покачнулся в такт движению кончика кисти. При этом он также демонстрировал всевозможные красочные выражения на своем лице.
Будь то спокойствие.
Будь то вздохи от волнения.
Будь то печаль.
Или будь то радость.
Сегодня небо чистое и яркое, дует легкий ветерок. Смотря наверх на необъятную вселенную, глядя вниз на чудеса природы; блуждают глаза — блуждают и умы. Действительно, это чистая радость для всех чувств.
Наконец, Ли Сяосянь больше не могла сдерживаться!
“О Боже мой!” — воскликнула Ли Сяосянь.
Сюй Мэйлань удивленно сказала: “Эти слова—”
Чжан Юаньци улыбалась. Ее улыбка была полна восторга!
Чень Гуан ошеломленно сказал: “Эти слова действительно написаны Чжан Е?”
Даже Цзян Ханьвнй, который не был с Чжан Е в хороших отношениях, не мог не ахнуть!
Многие из них мало что знали о каллиграфии. Даже если бы им подарили кучу каллиграфических работ, они бы не поняли, что на них написано. Какие бы мазки кисти ни использовались, было ли это написано обычным шрифтом или канцелярским, большинство из них не поняли бы разницы. Но когда они увидели каллиграфию Чжан Е, многие из них были потрясены!
Не было никакой причины!
Абсолютно никакой!
Они сами не знали, почему они так себя чувствовали!
Они были просто в шоке!
Это был шок, который был рожден в их сердцах!
Что происходит?
Почему все так?
Японская команда знаменитостей тоже была ошарашена!
“Как такое может быть!”
«Это…”
“О Боже мой!”
Каждый человек на площадке выглядел абсолютно ошеломленным!
Но Чжан Е не прекращал писать.
Он также не заметил выражения лиц тех, кто был в зале.
Пока ты заводишь друзей, пролетает вся жизнь. Некоторые рассказывают обо всех украденных объятиях в спальне; другие предаются гедонизму. Интересы бесконечны, а характеры различны. Мы наслаждаемся сиюминутным счастьем, когда находим его, но мы никогда не ожидаем старости. И по мере того, как мы устаем от нашей любви, чувства меняются, порождая горе. То, чем мы только что наслаждались, превращается в реликвии и заставляет нас тосковать. Жизнь может быть долгой или короткой, но она должна подойти к концу. Как говорили древние, “Рождение и смерть — главные события”. Как мучительно!
…
В доме Яо Цзяньцайя.
“Эти слова потрясающие!”
“Дядя Чжан одержим?!”
…
На Центральном телевидении.
“Как богоподобно!”
“Срань господня!”
“Чжан Е ворвался в царство богов!”
“Эти слова потрясающие!”
“Он действительно сам написал их?”
…
В мире китайской каллиграфии.
“Мастер У! Это…”
“Как можно было написать семи-курсивом такого уровня!”
“В этом мире действительно есть кто-то, кто может писать таким красивым семи-курсивом? Как такое возможно! Если мне позволят сказать кое-что неуважительное, то я скажу, что даже древние мастера не достигали такого великолепного семи-курсива!”
“Так вот какой уровень каллиграфии Чжан Е?”
“Как он так преуспел в этом?”
“Хватит об этом, просто посмотри на тот иероглиф «чжи»!”
“Какой?”
“На все! Посмотри внимательно!”
“Что? Почему они все выглядят по-разному?”
“Господи!”
…
В мире корейской каллиграфии.
“Мастер Ким, что Вы об этом думаете?”
“Я не могу ничего сказать”.
“А? Что? Насколько хороша эта каллиграфия?”
“Я не обладаю достаточной квалификацией, чтобы критиковать это произведение каллиграфии”.
“Что?“
“Я просто знаю, что в этом мире есть еще один мастер каллиграфии!”
…
В мире японской каллиграфии.
“Кто, черт возьми, этот человек?”
“Он знаменитость из шоу-бизнеса”.
“Как такое возможно! Как может знаменитость создать каллиграфическое произведение такой красоты!”
“Брат Ямада, если сравнить с Мастером Миямото, кто из них лучше разбирается в каллиграфии?”
“Брат Исараи, ты действительно не видишь разницы?”
«Я, я — откуда только этот парень вылез! Почему я раньше не слышал об этом парне в мире каллиграфии?!”
…
На месте проведения аукциона.
Тишина!
Была лишь тишина!
Все в шоке смотрели на сцену. Чем дольше они смотрели, тем сильнее были ошеломлены и поражены!
Только у Миямото Синшоу была другая реакция. Он мог видеть гораздо больше, чем те люди в зале!
Иероглифы «чжи»!
Все, что он мог видеть, это иероглиф «чжи»!
Первый был написан в словосочетании “в начале поздней весны”: штрих “точка” был написан почти горизонтально, в то время как “горизонтальный” штрих был едва заметен. “Легкий” штрих резко и сдержанно соединился с завершающим “прижатым” штрихом. Расстояние между штрихами было абсолютно пропорционально.
Второй появился в “мы собрались в павильоне орхидей на горе Куайдзи”: “горизонтальный” и “легкий” штрихи выглядели почти как одна линия, в то время как “прижатый” штрих сделал небольшую двойную кривизну и закрылся мягким выходом, он казался уплотненным сверху и утонченным снизу.
Третий появился в “хотя и не хватает компании музыки”: штрих “точка” напоминал гусиную голову, была очевидна пауза в поворотном моменте между “горизонтальным” и “легким” штрихами. “Прижатый” штрих был нанесен с ударением.
Четвертый!
Пятый!
Шестой!
Все они были разными!
Каждый иероглиф «чжи» был написан по-разному!
Этот уровень мастерства был исключительно божественным!
Когда Миямото Синшоу продолжил рассматривать написанное, его глаза чуть не вылезли из орбит!
Что, черт возьми, это за эссе?
Что, черт возьми, это за каллиграфия?
Чжан Е писал все быстрее и быстрее. Его запястье очень быстро перемещалось по свитку, из под кисти вытекали слова.
Каждый раз, когда я читаю прошлые сочинения, я чувствую в древних ту же меланхолию. Я не могу читать их без скорби, не в силах выразить свои чувства. Отождествлять жизнь и смерть абсурдно, как и отождествлять долгую жизнь с ранней смертью. Будущие поколения будут смотреть на нас так же, как мы смотрим на наше прошлое. Как печально! Поэтому мы записываем людей и их стихи. Хотя времена изменятся, мысли и эмоции останутся прежними. Будущие читатели будут тронуты этой коллекцией.
Он подписал бумагу.
И отложил кисть.
Он закончил писать на одном дыхании.
Чжан Е глубоко вздохнул, прежде чем постепенно успокоился. Наконец-то он увидел людей в зале. Миямото Синшоу, Сяодун, Чжан Юаньци, Ли Сяосянь, Чень Гуан, Нин Лань, китайские бизнесмены, японские бизнесмены, корейская команда знаменитостей и даже операторы и ведущий были ошеломлены!
Это было “Предисловие к Павильону орхидей”!
Лучший в мире семи-курсив!
