Поднимаясь в гору на следующий день, Шао Сюань взял свою сумку из шкур животных. Он подумал, что лучше сообщить Шаману о том, что он держит птицу.
Чача уютно устроился в сумке. Этот птенец так часто путешествовал в сумке Шао Сюаня, что он уже привык, что его таскают в ней туда-сюда. Он даже сидел там молча.
Жители на вершине горы были хорошо знакомы с Шао Сюань, и некоторые из них даже поприветствовали мальчишку, увидев его. Шао Сюань приветствовал их одного за другим с улыбкой, независимо от того, были они из охотничьей команды Та, или из другой.
— Ты пришел.
Шаман сидел в каменной комнате, ожидая Шао Сюаня. Его улыбка стала шире, когда он увидел Шао Сюаня. Морщины на его старом лице растянулись еще сильнее.
Собственно, не все могли заслужить благосклонное отношение Шамана, не говоря уже о том, что Шао Сюань был еще довольно молод. Он был, вероятнее всего, единственным из своих сверстников, к которым так относился Шаман.
Не было необходимости что-то говорить, так что Шао Сюань прошел в комнату и уселся на соломенный матрас.
Чирик!
Когда Шао Сюань сел, Чача чирикнул в сумке из шкур животных. Возможно, он ощутил чуждое присутствие в окрестностях. Так что, когда кожаная сумка коснулась соломенного матраса, Чача беспокойно вскрикнул.
С тех пор как Шао Сюань вошел внутрь, Шаман бросил несколько быстрых взглядов на сумку, что носил мальчик. Теперь, из-за этого звука, улыбка сменилась озадаченным выражением на лице Шамана.
Шао Сюань сунул руку внутрь и вытащил Чачу из своей сумки.
По сравнению с тем, каким он родился, Чача теперь стал намного больше, и Шао Сюань едва удерживал его одной рукой.
— Это …? — Шаман уставился на птицу, которую Шао Сюань держал в руке.
— Это из птичьего яйца, которое я принес в прошлый раз. — Шао Сюань кратко рассказал всю историю, — Поэтому, я думаю, что мог бы в качестве эксперимента обучать его. Я научился обучать Цезаря, поэтому я полагаю, что я могу сделать то же самое с Чачей.
Шаман молчал.
Увидев, что Шаман остался озадаченным, Шао Сюань поспешно добавил:
— Я имею в виду, что раз я могу обучать Цезаря, как быть собакой, то смогу и Чачу обучить, как выполнять роль сокола. Старый Ке сказал, что Чача может быть агрессивным хищником, поэтому я хотел бы попробовать его обучить. Возможно, это будет полезно при охоте. А даже если нет, он может быть наблюдателем в нашем племени и предупреждать нас с неба, если к племени будет приближаться какая-то опасность…
Шаман спокойно смотрел на него, без какого-либо другого выражения на лице. Он спросил так же тихо, как и всегда:
— А что,если ты этого не сделаешь?
— Тогда я убью его. — Шао Сюань сказал это без колебаний, потому что он прожил достаточно долго в племени, чтобы выучить здешние правила.
Все те, что нарушали порядок в племени, обычно или убивались, или выбрасывались за пределы племени. Обычно люди в племени предпочитали именно первый вариант — убийство. Он был наиболее эффективным и понятным. Никакой нерешительности и колебаний. Они не склонны были испытывать подобные эмоции, поэтому действовали грубо и дико.
— Хорошо. — Шаман снова улыбнулся, и на это раз улыбка была еще более приятной, чем когда Шао Сюань только вошел в комнату. Казалось, он очень радовался сказанному. — Позволь мне взглянуть на нее повнимательнее. — попросил Шаман.
Шао Сюань сунул руку. в которой держал Чачу, почти под нос Шаману, чтобы тот мог поближе рассмотреть птицу. Тем временем Шао Сюань подготовил вторую руку, чтобы успеть защитить Шамана, если Чача решит клюнуть человека перед собой. Шаман был одним из двух людей, которые занимали высочайшие уровни среди всего племени, а если говорить на чистоту, то он имел гораздо более высокий статус, чем Вождь. Шао Сюань не мог позволить Чаче оскорбить Шамана. Если бы он действительно причинил боль старику, то совершенно точно расстался бы с жизнью благодаря другим людям из племени.
Однако, к удивлению Шао Сюаня, Чача сегодня вел себя хорошо. За исключением внезапного крика, который у него вырвался вначале, он оставался совершенно спокойным и даже не собирался клевать кого-нибудь.
Шаман уставился на птенца, покрытого густым пухом, а Чача так же молча смотрел на мужчину перед ним.
Через некоторое время Шаман поднял руку, такую же сморщенную, как и его лицо, и достал из небольшого стола рядом с ним каменную коробочку. В ней содержался какой-то черный порошок. Протянув другую руку, он взял щепотку этого порошка. После чего насыпал порошок на ладонь и сжал ее, поднеся к клюву Чачи. Большим пальцем освободившейся руки он постучал Чачу по голове.
Это был легкий стук, но на голове Чачи, на его черно-сером пухе, осталось хорошо заметное черное пятно. Однако Чача даже не попытался уклониться. Он продолжал спокойно смотреть на Шамана, и это несказанно удивило Шао Сюаня. С того дня, как птенец появился на свет, он никогда не вел себя так тихо.
Независимо от того, почему Шаман сделал то, что он сделал, Шао Сюань знал, что Шаман дал свое разрешение на то, чтобы Шао Сюань держал птицу в племени. Более того, после того, как Шаман дал им свое "благословение", никто не мог навредить птенцу, даже если бы его не захотели принимать в племени. Никто и никогда не посмеет убить его, и в худшем случае Чачу могло ждать изгнание.
Однако Шаман не остановился после того, как убрал каменную коробочку. Вместо нее он достал узорную табличку и передал ее Шао Сюаню. Это была такая же узорная табличка, какую он ранее давал Цезарю. Очевидно, что она предназначалась для Чачи.
Видимо, Чачу он оценил выше, чем Цезаря, потому что на этот раз он дал двойную защиту этому птенцу!
Шао Сюань было немного смущен этим фактом, ведь Чача был просто принесен и оставлен им, как "потенциальная еда", с непредвиденным будущим, и это было странно — получить такое большое внимание Шамана! Разве что Шаман мог видеть будущее и он предсказывал потенциал Чачи?
К сожалению, когда Шаман решал поиграть в таинственность, никто не смог бы и звука сорвать с его губ, да и не осмелился бы это сделать.
Он был всего лишь стариком, стоящим одной ногой в могиле, но он ловко манипулировал людьми своим благословениями и привитым с молоком матери почтением.
Шао Сюань положил Чачу обратно в сумку и искренне поблагодарил Шамана. С благословением Шамана становилось намного проще устроить жизнь Чачи в племени в будущем.
Когда дело с Чачей было урегулировано, Шаман решил поговорить о чем-то серьезном. Он спросил Шао Сюань о его опыте в Зеленом Лесу во время охоты. Шао Сюань поделился некоторыми вещами с Шаманом. Конечно, он снова рассказал не все, но на этот раз Шао Сюань был менее сдержан и упомянул, что смутно видел некоторые тени Зеленого Вора.
Шао Сюань не думал, что он может сохранить свою особую способность в секрете навсегда, учитывая, что он, вероятно, проведет всю свою жизнь здесь. Ему не на кого положиться, и, из-за Та, Шао Сюань не был настолько глуп, чтобы возлагать все надежды на Вождя. Более того, что, если Та действительно станет следующим Вождем и сильно усложнит Шао Сюаню жизнь? Такое мнение у него сложилось вовсе не потому, что он был излишне пессимистичен. Во время охоты он чувствовал, что не сможет хорошо поладить с Та. В племени ничего не зависело от отдельного человека, потому что все могло решить руководство. Если лидер сказал, что ты ошибся, значит ты был неправ. У тебя просто не будет никаких шансов сказать что-то в свое оправдание.
После некоторого наблюдения Шао Сюань скорее готов был сделать ставку на Шамана, так называемого духовного лидера племени. Хотя это изолированное племя развивалось не слишком быстро, он не было сильно осквернено, и Шаманы продолжали пользоваться доверием людей из поколения в поколение. Он считал, что следующий Шаман не будет слишком уж плохим.
Он решил раскрывать свою тайну понемногу, чтобы Шаман также постепенно готовился к получению всей правды когда-нибудь.
Выслушав описание Шао Сюань в молчании, Шаман любезно передал ему две пачки травяных смесей, не спрашивая больше о деталях:
— Одна упаковка — это оздоровление, а другая — с Зеленым вором. Используй их в ближайшее время, особенно ту, в которой присутствует Зеленый Вор. Не храни их слишком долго.
После того, как он тщательно спрятал два пакета со смесями трав Шао Сюань услышал, как Шаман проговорил:
— Что ты намерен делать во время следующей охоты?
— Я хотел сказать Вам, что… Я хотел бы отправиться на охоту с группой дяди Мая во время следующей охотничьей миссии, — сказал Шао Сюань.
Та не удалил Шао Сюань из списка передовой группы, потому что он, вероятно, передумал и хотел взять с собой Шао Сюань во время следующей охотничьей миссии. Однако Шао Сюань отказался отправляться с ними. Он предпочел бы присоединиться к охотничьей группе Мая. Поступив так, он мог получить надлежащую возможность тренироваться на поле битвы. Если он продолжит следить за передовой группой, он не сможет идти в ногу со своими сверстниками, и он вряд ли сможет в будущем решать все свои проблемы с помощью одной лишь ловушки. Возможно, Та подумает, что Шао Сюань был неблагодарным ребенком, услышав его ответ, и еще больше возненавидит его.
Но что с того?
Шао Сюань не хотел входить в передовую группу и служить талисманом. Он отказался быть тем, кто смотрит на происходящее с расстояния, когда дело доходит до настоящей охоты.
— Хорошо, я понимаю, — кивнул Шаман.
Шао Сюань больше не беспокоился после того, как Шаман сказал это. Та становился совершенно робким перед Шаманом. Он не осмеливался вставить лишнее слово, не говоря уже о том, чтобы оспаривать мнение этого старика. Даже его отец, Вождь племени, Ао, не стал бы напрямую опровергать решение Шамана.
Перед тем, как уйти, Шао Сюань снова почтительно поклонился Шаману. Чем больше он узнавал о племени, тем больше он считал, что такой старик заслуживает уважения людей. Это не имела ничего общего с промыванием мозгов или чем-то подобным.
Когда Шао Сюань спустился с горы, он сознательно отправился к домам Мая и Ланг Га, чтобы спросить у них, отличались ли ощущения после поедания яиц, что принес им Шао Сюань, от тех, которые они могли раньше достать сами. Ответ был отрицательным. Яйца, что они ели раньше, и яйца, что они съели в этот раз — ничем не отличались друг от друга. И Чача стал полным исключением.
— Он действительно вылупился из яйца? — ошеломленно спросил Ланг Га.
Шао Сюань был был совершенно безмолвен, но посчитал это высказывания совершенно нелестным.
Ланг Га был неимоверно удивлен и даже потянулся к кожаной сумке Шао Сюаня, чтобы заглянуть внутрь. Он даже рискнул сунуть туда руки, чтобы вытащить Чачу для более пристального изучения. Птица, благословленная Шаманом!
Тем не менее, едва рука Ланг Га проникла в сумку, как его что-то клюнуло!
Если бы он не был человеком с толстой кожей, или если его бы сила тотема не была пробуждена, он бы наверняка истекал кровью.
— Эта птица свирепа! Она лучше Цезаря! — по-видимому, Ланг Га и Кеке имели одинаковые стандарты для определения "хорошо".
Большинство людей в племени судили всех птиц и зверей по одному и тому же стандарту. Чем свирепее они были, тем лучше. Следовательно, люди получат большее чувство удовлетворения, убивая их.
— О, кстати, Ах-Сюань, ты должен проверить свою комнату, когда вернешься домой. Скоро начнется сезон дождей. Хотя твой дом построен только в этом году, будет лучше, если ты внимательно ее осмотришь, а так же сохрани больше дров внутри, чтобы они остались сухими.
Сезон дождей?
Шао Сюань вспомнил прошлый год примерно в это время. Действительно, скоро наступит сезон дождей.
