[1] (п.п. Название главы переводится как: Полнолуние в канун осеннего/весеннего равноденствия; а во время осеннего, издревле проводили праздники урожаев)
Одинокая струйка дыма тянулась в бесцветное небо.
А вот если проследить за этой струйкой дыма до самого огня, то можно найти небольшую ферму на вершине холма.
А точнее, небольшое кирпичное строение на окраине фермы, из которого подобно мазкам художника, поднимался дым.
У пылающей печи строения сидела молодая девушка, и вытирала со лба пот.
Кожа девушки имела здоровый цвет, как у человека, постоянно проводившего время на солнце. Фигура у нее тоже что надо, со всеми выпуклостями, которые должны быть у девушки; но толстой ее не назовешь.
— Хм-м… Как-то та, да?
Пастушка вытерла сажу со щеки своей косынкой, свисавшей на плечике ее фартука, и довольно прищурилась.
Ее блестящие глаза сконцентрировались на свинине, свисавшей под навесом, которую видно через отверстие.
Дым окутал эту тушку свиньи, постепенно выпаривая жир с непередаваемым ароматом.
Копченый бекон.
Каждый год они забивали свиней, выросших на желудях и ромашках, и коптили их вот таким образом.
Возле коптильни лежало еще немало тушек свиней, и их все нужно сегодня закоптить. Они будут заниматься этим процессом несколько дней; копченый бекон — трудоемкий продукт.
Как правило, он помогал ей, даже если и делал это молча.
— Ну, полагаю, работа, есть работа, — сказала Пастушка, и тихонько рассмеялась, словно ей это нисколечко не мешало.
В конце концов, она давно его знает. Он вернется домой в целости и сохранности, и снова поможет ей с работой, как и всегда.
Для нее это казалось такие естественным, что даже не подлежало сомнениям.
— А-ах!
Как же здорово встать и потянуться, после стольких часов, которые она провела, приглядывая за огнем.
Она встала, потянулась, выпятив грудь и потянув руки в замке вверх, после чего глубоко вздохнула.
Затем, она посмотрела на горизонт, где над кроной темного леса пробивался свет. Рассвет. Солнце. Начало нового дня, хотя, она не спала уже целые сутки.
За холмом, по обе стороны от дороги, колосились поля пшеницы, утопая в лучах восходящего солнца. Ветер гулял по этому полю, создавая рябь в этом золотом море. Шуршавшие стебли чем-то напоминали шум прибоя.
Ну, так себе это представляла Пастушка. Она ни разу не была на берегу моря.
Вскоре и петухи на ферме заметили восходящее солнце, и начали возвещать об этом всех.
Кукареканье именно этих петухов, пробуждало горожан ото сна, и вскоре, на горизонте, потянулась целая вереница струек дыма. Людей, встававших в такую рань, оказалось немало.
В утреннем свете, город казался необычайно ярким и оживленным. Над зданиями появлялись плакаты, а в порыве ветра ввысь взмывали воздушные змеи в виде драконов, или Богов.
Этот же ветерок долетел до Пастушки, и немного охладил ее горячие щеки.
— Ух… — она немного вздрогнула от прохлады утреннего ветерка.
Такой прохладный воздух приятно ощущался ее разгоряченной кожей, но он оказался слишком холодным, или же скорее — пронизывающим.
Солнце медленно поднималось над горизонтом, освещая все своими теплыми лучами.
Наступила осень.
Пора урожая. Лето подошло к концу, и пришла пора готовиться к зиме.
Все были заняты этим, как на ферме, так и в городе.
Оживленный, наполненный урожаем сезон — один из самых лучших в году.
Хотя, для Пастушки мир всегда был прекрасен.
Она знала всех, кто тяжко трудился, включая его.
Также, она знала, что скоро он вернется домой, и поможет ей. И когда он придет… Точно!
— Я приготовлю для него немножко свежего бекона!
Все же, ей нужно убедиться в том, что он полон сил и хорошо отдохнул.
Эта мысль грела ей душу, пока она в припрыжку бежала на кухню.
В конце концов, наступил канун фестиваля урожая.
