(П.П: Несмотря на редакцию, в главе все еще возможно могут оставаться некоторые ошибки, поэтому прошу вас указывать на них мне в комментариях, дабы я все исправил. Приятного вам чтения!)
«Обязательно позаботься о себе», — сказал он.
«Ты можешь получить обморожение».
«В-верно…» Смутившись, она сунула руку под одежду, затем, наконец, ей удалось осмотреть полуразрушенное здание. Его нельзя было назвать домом. Пожалуй, лишь его останками, напоминающими скелет, валяющийся в поле. Именно этот вид вызвал у нее такие мысли.
Но у него по-прежнему были четыре стены и крыша, под которой они могли укрыться от непогоды. В доме не было тепло, но вряд ли они могли надеяться на лучшее.
«Нам повезло, что идет снег». Убийца Гоблинов выглянул через дыру в стене.
Снаружи, в белой ночи, сияли глаза, напоминающие пылающие языки пламени. Гоблины, казалось, несмотря на холод, вполне могли находиться на улице. Однако им не хватало некой легкости в шаге; их движения казались вялыми и безразличными.
Эти создания, называемые гоблинами, всегда надеялись, что последствия их собственного безделья будут расхлебывать другие. Они ничего не могли поделать, если на улице было холодно и шел снег; как они должны были работать в таких условиях? В любом случае, никто не заметит их безделья. По крайней мере, не сразу.
«Это поможет замаскировать твой запах».
Это краткое замечание заставило Пастушка сильно покраснеть.
«Не смотри, ладно?»
«Не буду».
Убийца Гоблинов повернулся к внутренней части комнаты, за его спиной послышался лязг расстегиваемого ремня.
Большая часть имущества дома была украдена, но, возможно, что-то еще могло остаться. Необходимо было провести тщательный осмотр. В конце концов, это были гоблины. Они не отличались особой тщательностью поисков.
«…Эй», — тихо сказала Пастушка, сопровождаемая шуршанием ткани, когда она вытиралась.
«…Не смейся, или… не думай, что я жалкая, или…»
«Не буду», — ответил он, осторожно, стараясь не издать ни звука, роясь в потрепанном комоде. Затем, словно решив, что этого недостаточно, он добавил: «Мой учитель научил меня этому давным-давно».
«Твой учитель?»
Да. Убийца Гоблинов кивнул. Великий мастер, который превзошел его во всех возможных аспектах.
«Когда будет тяжело, брось все дерьмо и будь готов бежать».
«Дерьмо?»
«Слова моего учителя», — грубо сказал он.
«Видимо, это доказательство того, что ты все еще не сдался».
Не обращая внимания на смущение Пастушки, он достал из сундука пару изъеденных молью перчаток. Учитывая, что ее куртка слетела, пока они бежали, это была такая же хорошая находка, как и высококачественный магический плащ.
Убийца Гоблинов кинул одежду девушке, стоявшей позади него, и сказал: «По крайней мере, твое тело, если уж не сердце и разум».
«…»
«Если тело не сдалось, остальное — лишь вопрос усилий».
Пастушка потеряла дар речи. Убийца Гоблинов мог слышать только тихое дыхание и пару раз звук «ммм». Вероятно, она вытирала пот и последние следы своего несчастного случая во время нападения гоблинов.
Он сосредоточился на одном углу комнаты, вытаскивая кинжал из ножен обратным хватом.
«Те, кто смеется над этим, как мне он говорил, — безмозглые идиоты. В то время как те, кто пытается выпутаться из безнадежных ситуаций, — глупцы, не понимающие, когда нужно бежать».
«…А что если ты умрешь, пытаясь выпутаться?»
Он вонзил кинжал в землю и почти сразу почувствовал что-то твердое. Он начал раскапывать ее. Как он и ожидал, вместо деревянного сундука под землей оказалось несколько кувшинов. Большинство из них были бесполезны после стольких месяцев и лет, проведенных там, но с сушеного мяса можно было бы соскрести плесень, и оно, возможно, стало бы съедобным.
«Ты дурак».
«…Ох».
Отлично. Голос Пастушки был настолько тонким, что заставил Убийцу Гоблинов медленно обернуться.
Закончив вытираться, она снова надела нижнее белье и рубашку; штаны она повесила на кусок дерева и держала в руках одеяло. Убийца Гоблинов подошел и сразу же сел рядом с ней, предложив мясо, с которого он соскреб всю плесень.
«Ешь. Это лучше, чем ничего».
«…Верно.» Она кивнула, усаживаясь рядом с ним. Она придвинула свое нежное тело ближе к нему, а затем расстелила одеяло так, чтобы оно накрыло их обоих, и посмотрела вниз, чтобы скрыть быстро краснеющие щеки.
«Я не… не пахну или что-то в этом роде, так ведь?»
«Меня это не беспокоит».
«…То есть ты хочешь сказать, что да».
Вздох. Ее дыхание превратилось в туман и быстро улетело прочь.
Переносить этот холод было почти невыносимо. По ее телу пробежала мелкая дрожь.
«…Ты в порядке?»
«…Да.»
Голос, ответивший на вопрос Убийцы Гоблинов, был очень слабым. Ему казалось, что с каждым разом он звучит все слабее и слабее.
Пастушка беспокойно жевала жесткое мясо. В свою очередь Убийца Гоблинов проталкивал часть еды через свое забрало, жуя и одновременно с этим роясь в сумке с вещами. Он прекрасно понимал, что они не могут разжечь костер. Тем не менее, у него не было причин не сделать что-нибудь для Пастушки. К сожалению, кольцо Дыхания не могло противостоять холоду, который не исходил непосредственно от снега. Тогда…
«Выпей это».
Он протянул ей что-то: зелье выносливости. Пастушка посмотрела на жидкость и моргнула.
«Ты уверен? Лекарства дорогие, разве нет?»
«Я купил его, чтобы его можно было использовать, когда он понадобится».
«…Спасибо.» Она шумно выпила его, затем громко выдохнула.
«…Ммм, это действительно согревает тебя, не правда ли?»
Она кивнула и даже улыбнулась, хотя, возможно, это была лишь притворная улыбка. Затем она передала ему бутылку («Вот!»), и он взял ее («Да»).
Казалось, что горькая жидкость согревает ее тело изнутри.
«Можешь спать, если хочешь. Пока еще не настолько холодно, чтобы тебя убить».
«…Это не очень-то обнадеживает».
«Я шучу».
Пастушка натянуто улыбнулась. Убийца Гоблинов проигнорировал ее и снова выглянул за пределы хижины. Бежать или ждать спасения?
Мы можем продержаться несколько дней.
Они могли оказаться в ловушке в снежной тьме, но он сомневался, что им будет трудно уклониться от поисков гоблинов. Даже если бы монстры могли бродить днем и ночью, все равно было бы так же холодно, а мест, где можно спрятаться, было бы так же много.
Даже если бы его главной задачей было бы благополучно вернуть девушку рядом с ним домой, он не думал, что с этим возникнут какие-либо проблемы.
Конечно, мы должны делать все, что только можем.
На этом разговор закончился. Он улавливал лишь мимолетную мягкость и теплоту при каждом ее движении. Тихий звук ее дыхания, вздымающаяся и опускающаяся грудь. Гоблины, ворчащие снаружи, их шаркающие по снегу ноги. Впрочем, все эти вещи казались ему далекими.
Наконец, веки Пастушки сомкнулись. Она слегка наклонилась, прислонившись к Убийце Гоблинов. А потом…
Удар! Удар перевернул все вверх дном.
«Хиик…?!»
Когда Пастушка резко вскочила на ноги, Убийца Гоблинов уже готовился к бою, если это потребуется. Он настороженно оглядывался по сторонам, оружие было наготове, его стойка была низкой, а взгляд устремлен на…
Пастушка тоже это видела.
Огромное, черно-синее тело. Рога, растущие изо лба. Рот, источающий гнилостный запах. Массивный боевой молот в его руках.
Пастушка, глаза которой были широко раскрыты от удивления, выдавила из себя едва слышимый шепот.
«Что… это…?»
«Я не знаю», — коротко ответил Убийца Гоблинов.
«Не похоже, чтобы это был гоблин».
Со страшным грохотом, сотрясающим землю, существо приближалось. Гоблины обступили существо, словно притягиваясь к нему.
Ясно — значит, это их лидер.
«Это чудовище выглядит смутно знакомым», — сказал Убийца Гоблинов, а затем стал внимательно следить за движениями существа. Как оно называлось?
«Грах! Неужели вы еще не нашли авантюриста?!» — завыло существо полузвериным голосом. Оно дало пинка одному из близлежащих гоблинов.
«ГОБГ?!»
«Гоблины! Бесполезные!» — выплюнуло оно, наблюдая за тем, как гоблин катится по снегу, а после подползает к нему на четвереньках, умоляя о прощении.
Монстр уселся на то, что осталось от телеги, положив молот рядом с ней с такой силой, что казалось, будто он вбивает его в землю.
«…Что ж, хорошо. У вас у всех суп вместо мозгов. Все равно ничего не поймете, даже если я вам все объясню».
«ГБОР…»
«Я сказал «хорошо». Просто поторопитесь и найдите его. Первый отряд, который получит в свои руки этих двоих, может делать с девушкой все, что захочет».
«ГРОБ! ГОБОГР!»
«Поняли? Тогда вперед!»
Гоблин убежал, выкрикивая указания вождя остальным высоким голосом. Убийца Гоблинов щелкнул языком, увидев возбужденную суматоху среди своих врагов. Гоблинами двигали страх и похоть. И этот великан прекрасно знал, как использовать и то, и другое для сплочения своего войска.
Он действительно внушает страх, — заключил Убийца Гоблинов.
Очевидно, что ни бегство, ни выжидание не будут легкими.
«Эм, э-эй…?»
Дрожь девушки рядом с ним усилилась. Убийца Гоблинов протянул руку, взял ее и осторожно опустил на землю.
«…Спи.» Не найдя других слов, он дотронулся рукой до своего меча, а затем тихо повторил: «Спи… Завтра будет не легче».
«…Хорошо.»
Пастушка кивнула, после чего послушно закрыла глаза. Она немного задремала, но никак не могла заставить себя заснуть.
Убийца Гоблинов спал с одним открытым глазом, будучи постоянно начеку.
Он должен был; другого выбора не было.
§
«Кто-то, кого ты любишь, умирает. А ты видишь убегающего гоблина. Что ты выберешь?»
«Я не знаю».
Не успели эти слова вырваться из его уст, как он почувствовал удар по голове. Его мастер — его учитель — ударил его ледяным шаром.
Его бросило на пол темной, ледяной пещеры, но он уже не мог отличить холод от боли. Он вскочил на ноги и огляделся, надеясь избежать следующего удара, но, как обычно, не увидел никаких следов своего мастера.
«Ах, черт возьми, позор! Твой друг умирает у тебя на глазах! А гоблин убегает!»
Это конец! В темноте его мастер, все еще остававшийся невидимым, скрежетал чем-то между зубами. Это были орехи, собирать которые он отправил мальчика на замерзшую равнину. Мальчик узнал, что даже глубоко в горах, окруженных снегом и льдом, можно найти удивительно много еды, если только знать, как ее искать.
«Пфах, я не собираюсь делиться! Если хочешь, иди и возьми их сам! Они мои!»
Да, — он кивнул.
Он привык к капризам своего мастера, но ему и в голову не приходило украсть еду. Он даже не мог себе этого представить.
В конце концов, его мастер учил его быть честным и прямолинейным.
«Хрмф», — хмыкнул его мастер, выпустив отрыжку.
«Думаю, это немного лучше, чем говорить, что ты сделаешь и то, и другое».
«Разве я не могу?»
«Ты, черт возьми, не можешь!»
Что-то мокрое ударило его по лицу. Возможно, скорлупа одного из орехов, выплюнутая его мастером. Он молча смахнул ее. Он не хотел, чтобы это превратилось в обморожение.
«Это лишь покажет, что ты не понимаешь, в чем суть проблемы. Если ты не хочешь смотреть правде в глаза, то рано или поздно ты умрешь! Они бесполезные и беспомощные», — проворчал его мастер, а затем выплюнул в него еще один снаряд, на этот раз прямо в щеку.
«Но есть одна вещь», — добавил мастер, и хотя он все еще был невидим, мальчик мог уловить его ухмылку.
«Там есть часть ответа».
«Часть?»
«Да, только тупой сукин сын позволил бы ситуации стать настолько плохой!»
Ехидный смех эхом отразился от стен пещеры. Хруст перешел в жевание. Наверное, грибы.
После минутного раздумья он ответил.
«Но что мне делать, если это все-таки случится?»
«Что ты имеешь в виду?»
Сине-белый свет пронесся мимо его носа. Лезвие кинжала, кончик которого коснулся его щеки, достаточно близко, чтобы пустить кровь.
Внезапно он оказался лицом к лицу с реей, зрачки которой горели в темноте. Старое существо рассмеялось.
«Ты сделаешь все, что угодно, если речь идет о том, кого ты любишь!!!»
§
«Ммм, эээ…»
Ее сон был настолько слабым, что не было ничего удивительного в том, что она с трудом просыпалась. Ночь была длинной, а ее сны — короткими. Ее разбудило ощущение, что рядом с ней что-то движется.
«Ты проснулась?»
«Иип…!»
Пастушка быстро села, прикрыв нижнюю половину своего тела одеялом, а затем закрыла рот обеими руками. Она поняла, что не знает, зачем она это сделала, и моргнула.
Где она была? Это была не ее комната. А он был здесь. Одетый, как всегда.
«………Ммм. Доброе утро».
«Да. Доброе утро».
Верно, верно. Она кивнула, когда ее мозг, наконец, вернулся к реальности. Они все еще находились в этой полуразрушенной хижине, все было так же, как и тогда, когда она заснула. Она вздрогнула, а затем быстро выглянула наружу.
По крайней мере, насколько она могла судить, гоблинов на заснеженном поле не было.
Слава богу.
Ее широкая грудь опустилась, когда она с облегчением выдохнула.
Что касается его самого, то он проверял свое снаряжение, выглядя точно так же, как и во время осмотра забора на ферме. Его дешевый металлический шлем был на месте, как и его грязные кожаные доспехи, меч странной длины у бедра и маленький круглый щит, привязанный к руке.
Пастушка сидела и наблюдала за ним, но затем прочистила горло.
«…Что мы будем делать сегодня?»
Она не могла заставить себя спросить: «Что нам делать дальше?»
«Хмм», — хмыкнул он, прежде чем ответить.
«Независимо от того, собираемся ли мы бежать или ждать спасения, нам нужно другое место для ночлега».
«Разве мы не можем остаться здесь?» Пастушка огляделась.
«Они не нашли нас вчера».
Его ответ был прямолинейным: «Тогда они найдут нас сегодня ночью. Нам также нужна еда».
«Еда…»
Пастушка вспомнила о сушеном мясе, которое она съела накануне вечером. Ей казалось, что она вообще ничего не ела.
Наши обеды…
Если бы только она не уронила их, то они могли бы сейчас их есть.
Она молча уставилась в землю, и как бы он ни воспринял ее реакцию, он тихо сказал: «Я займусь поисками сейчас, пока гоблины спят. Ты жди здесь».
«Что? Я не собираюсь никого ждать», — мгновенно возразила она. Пастушка и сама не знала, почему она это сказала. Вряд ли можно было ожидать, что он это поймет.
«Почему нет?»
Я просто случайно ляпнула это! Вряд ли она могла что-то ответить. Вместо этого она пробормотала «Э-э-э» и стала искать ответ. Ее взгляд метался туда-сюда, однако в комнате она ничего не находила. Не было ничего и снаружи в снегу. Пастушка приложила руку к груди.
«Если гоблины найдут меня одну, я буду совершенно беззащитна…»
Это была правда, причем вполне убедительная, если она сама так считает. По крайней мере, вполне убедительная для аргумента, придуманного ею на месте.
И еще… я просто не хочу быть одна.
Она не могла этого отрицать. Она сжала руки перед грудью, глядя на него.
«…Ну что?»
«…» Он тихо хмыкнул.
Она понимала в этой ситуации все, что могла. По крайней мере, она думала, что понимает. Поэтому на этот раз она посчитала, что не может форсировать ситуацию. Если он скажет «нет», она намерена оставить все как есть.
«…Прости».
«Ах…» Как я и предполагала. Пастушка покачала головой.
«Нет, все в порядке… Не беспокойся об этом».
«Одно укрытие найти труднее, чем два. Ранее я просчитался».
«…Ха?» Пастушка уже собиралась сказать, что она просто подождет здесь, но теперь она наклонила голову.
«И ты права; то, что ты со мной, позволит мне справиться со всем, что может произойти».
«…То есть я могу пойти с тобой?»
«Нам нужно спешить», — ответил он, не став отвечать ей прямо.
«Времени мало».
Если тебе что-то нужно, возьми это с собой.
С этими словами он повернулся к ней спиной; Пастушка беспокойно огляделась вокруг. Во-первых, на ней было одеяло, которое он кинул ей накануне. Она накинула его на плечи в качестве пальто, но теперь почувствовала холод в ногах.
Ох!
Она покраснела и быстро схватила свои брюки. Она засунула в них свои ноги, попу и все остальное, и затянула ремень. Казалось, он не обращал на нее никакого внимания. Она надеялась, что так будет и впредь.
«А оружие…»
«Тебе оно не нужно», — коротко ответил он.
«Если мы окажемся в ситуации, когда тебе понадобится оружие, тебе лучше будет бежать. Нам не нужно ничего из того, что может нас отяготить».
«Э-э, верно…»
Слова «может нас отяготить» напомнили ей о разговоре, состоявшемся накануне вечером. Она была рада, что ее штаны были сухими. Она не была уверена, как она справится с одним-единственным одеялом, но не собиралась спорить с ним дальше.
«Пойдем».
«…Хорошо.»
Ей это не нравилось; честно говоря, она не хотела признавать это. Но он, ее давний друг, был Убийцей Гоблинов.
§
«Я знал, что у них будет ночной дозор», — проворчал Убийца Гоблинов, когда они перебегали из тени в тень через разрушенную деревню.
По приказу огра (не то чтобы он думал о нем под этим именем) несколько сонных гоблинов стояли на страже. Убийца Гоблинов подошел к ближайшему из них и зажал ему рот рукой, после чего перерезал горло.
В деревне было бесконечное множество укромных уголков, в которых можно было спрятать тело. Или же можно было просто закопать тело в снег. Следы крови тоже скоро скроет метель. Так что вариант со снегом был не так уж и плох.
«Идем».
«Х-хорошо…»
Пастушка посмотрела в сторону трупа, а затем неуверенно последовала за ним.
«…Какую еду мы будем искать?»
«Мы не можем ожидать, что в этой деревне найдется провизия».
Судя по виду мяса, найденного предыдущей ночью, никаких других выводов у него не было. Если и остались какие-то другие съестные припасы, то гоблины, скорее всего, уже съели их.
Он наблюдал за маленькими тварями из-за сугроба снега. То, что на стороне гоблинов была белая непроглядная вьюга, было простым фактом. Люди не могли видеть в темноте, к тому же они были уязвимы для холода. Девушка-корова, стоявшая чуть позади него, была закутана в свое одеяло, но все равно сильно дрожала. Он слегка повернул свой шлем и увидел, что ее кожа была синеватой, а цвет губ тусклым.
Охотиться бесполезно.
Нагрузка на нее была бы слишком велика. И слишком высок был бы шанс быть замеченными гоблинами.
Нет. Он покачал головой, поправляя себя: шанс быть замеченными гоблинами был бы слишком высок, а нагрузка на нее была бы слишком велика. Он не должен путать эти два понятия. Он рискует совершить ту же ошибку, что и раньше.
Если он неправильно расставит приоритеты, это может привести к ее гибели. А с гоблинами часто смертью дело не ограничивалось.
«…Ты помнишь бруснику?» — спросил Убийца Гоблинов, старательно сохраняя бесстрастный голос.
Пастушка сначала издала звук замешательства, но потом сказала «Да» и кивнула.
«Медвежья ягода, верно? Маленькая и красная. Раньше они росли недалеко от деревни».
«Некоторые из этих ягод могли остаться».
Они будут их искать. Убийца Гоблинов посмотрел на небо. Толстые, тяжелые и темные серые тучи продолжали сыпать землю снегом. Порывистый ветер стихал, однако количество выпавшего снега не менялось. Нигде не было видно птиц. Но если бы они были…
«Если ты увидишь птиц, они послужат сигналом о наличии ягод».
«Хорошо… Птицы», — серьезно ответила Пастушка.
«Брусника… Что-нибудь еще?»
«Каменный рубец*».
(П.П: Каменный рубец — это общее название лишайников рода Umbilicaria, растущих на скалах. Каменный рубец обычно используется в качестве пищевого продукта в азиатской кухне и в качестве общеукрепляющего средства в китайской традиционной медицине).
«Каменный рубец..?».
Убийца Гоблинов задумался на мгновение, а затем сделал неуклюжий жест.
«Плоский, черный гриб».
«Ох, хорошо… Я поняла. Я знаю, что делать», — сказала Пастушка и улыбнулась.
Из-за холода, страха и напряжения, улыбка, возможно, была не совсем подходящим словом. Но Убийца Гоблинов кивнул.
«Да», — сказал он, его голос немного дрожал.
«Мы должны быть внимательны к нашему окружению, пока мы будем работать».
Это должно было быть само собой разумеющимся. Но он чувствовал, что должен это сказать.
§
Они не могли развести костер, чтобы растопить снег, и не могли воспользоваться колодцем, который охраняли гоблины. Они брали воду из замерзшего озера на окраине деревни.
«…А как это понять».
«Снег накапливается по рельефу местности… А если есть колодец, то должен быть и источник воды. Хотя этот, вероятно, использовался для орошения».
Пока он говорил, он достал свой кинжал и погрузил его в лед, соскребая его.
«Гоблины не заметили бы ничего подобного».
Пока он работал, Пастушка должна была следить за обстановкой. Она осматривала окрестности, обнимая свои обтянутые одеялом плечи и дрожа.
«Эх, если бы только мы могли воспользоваться колодцем, да?»
«Я уверен, что гоблины думают о том же».
У нас нет другого выбора. С этими словами он продолжил работать кинжалом, и вскоре проделал небольшое отверстие во льду. Он просунул руку внутрь, чтобы проверить воду. Она была прозрачной и чистой.
«Ты же не думаешь, что она заражена или что-то в этом роде?»
«Поскольку здесь раньше была деревня, вряд ли нам стоит об этом беспокоиться».
Он кивнул, затем достал из сумки тонкую черную соломинку. Он опустил один конец в воду, а другой положил в рот и стал сосать; когда соломинка наполнилась водой, он дал ей стечь в свою флягу. Он положил её в небольшое углубление в снежном валу, которое вырыл специально для этой цели, и вода естественным образом потекла в него.
Пастушка, следившая одним глазом за работой, а другим — за возможными неприятностями, с любопытством подняла голову.
«Эта соломинка какая-то волшебная…?»
«Она была сформирована путем стекания сока дерева в трубу и его последующего затвердевания», — объяснил он.
«Я просто опустил флягу ниже уровня воды».
«Ха.»
Пастушка присела рядом с ним, с сомнением глядя на него. Он хранил молчание, держа меч в одной руке и осматривая местность.
Пастушка тихо вздохнула. Она хотела быть рядом с ним — не то чтобы очень сильно, но все же близко. Она была уверена, что если окажется слишком далеко от него, то умрет.
Но я не хочу, чтобы он так обо мне думал.
Она позволила своим чувствам выплеснуться в холодный воздух вместе с туманом ее выдыхаемого дыхания. Как было бы легко, если бы она просто прижалась к нему, предоставив все ему — так, как она делала сейчас.
Но если бы я это сделала, все было бы действительно кончено.
По крайней мере, для нее, как бы он к этому ни относился.
«Ты знаешь много разных вещей, не правда ли?» Слова сами вырвались из нее; она не могла вынести этого молчания, продолжая смотреть на него и на пейзаж.
Его ответ был кратким.
«Я учился».
«Ха», — сказала Пастушка. Она обняла колени, чтобы уберечься от холода, прижав их к своей широкой груди.
«Ты ужасно умный».
«…Нет.»
Он едва слышно хмыкнул и покачал головой. Она не могла видеть его лица за забралом, но ей показалось, что его глаза были прикованы к фляге с водой.
«Мой учитель часто говорил мне, что я идиот».
«Твой учитель говорил тебе это?»
Пастушка моргнула. Это было удивительно. Она, конечно, не верила ни во что подобное.
Она придвинулась ближе к нему и наклонилась вперед, чтобы посмотреть ему в лицо. Это был тот же дешевый металлический шлем, что и всегда.
«Он говорил, что у меня нет воображения», — продолжал Убийца Гоблинов.
«Поэтому я быстро умру».
«Умрешь?»
Пастушка потеряла дар речи и изо всех сил пыталась найти его снова.
«Но… сейчас же ты жив».
У нее были бы большие проблемы, если бы он не был таким. Подобные слова быстро вызвали у нее отвращение; она не хотела даже думать о них.
«Поэтому, — сказал он, — не пытайся делать то, что никто не может сделать».
«Потому что ты точно не сможешь это сделать».
«Ты думаешь, что умнее всех?»
«Ты обыкновенный идиот и не можешь делать ничего, кроме обыкновенных вещей».
«Хм…»
Пастушка поджала губы. Ей было не до смеха. Ей казалось, что «учитель», которого она никогда не видела, издевается над ним.
«…Если бы я была там, я бы отчитала его за тебя».
«Но он также научил меня тому, что ответ всегда у меня в кармане».
«Прости?»
Его слова были похожи на загадку, которую она не сразу поняла. Она снова наклонила голову, и он улыбнулся — по крайней мере, ей показалось, что он улыбнулся.
«Думай изо всех сил, а потом делай то, что можешь сделать… вот что, по-моему, это значит».
«Что ты можешь сделать…»
«Что угодно».
«Что угодно?»
«Именно так».
Он взял флягу с водой и встряхнул ее. Изнутри раздался плеск. Удовлетворенный тем, что она полна, он поменял ее на пустую. Вода снова начала набираться.
«Попей».
«Вау!»
Он подбросил ей переполненную флягу с водой, и она поймала ее, осторожно прижав к груди.
«И поешь. Нам еще многое предстоит сделать».
«Конечно, хорошо».
Пастушка кивнула и развернула платок, полный брусники, которую они собрали по дороге. Вкусно или нет, но до полной корзины им было все еще далеко.
«…А что ты будешь есть?»
«У меня есть вот это», — сказал он и просунул жесткий, черный каменный рубец через забрало. Он шумно жевал, но это не показалось Пастушке аппетитным.
И он ел его сырым…
«Хргх», — пробурчала она, но потом сказала «Хорошо» и взяла у него половину оставшихся грибов. Затем со словами «Вот!» она подтолкнула к нему половину брусники.
«Эээ…»
«Давай поделимся!»
По ее голосу было ясно, что она не собирается спорить. Она приняла его молчание за согласие и принялась есть каменный рубец.
Она думала, что понимает ситуацию. Удача не отвернулась от них ни на шаг. Вода была холодной, грибы — жесткими, а брусника — горько-сладкой.
