Сун Фей молча улыбнулся и взмахнул рукой.
Магические оковы, рассчитанные на воина молодой луны, мгновенно испарились.
Сун Фей сказал что-то на ухо Танье, и та исчезла в глубинах дворца.
Охрана дворца скоро должна была сообразить, что что-то пошло не так.
Сун Фей начал расхаживать по залу, как хозяин, разглядывая убранство.
Зала была украшена золотом и драгоценными камнями, неподалеку стоял большой стол из отполированного голубого нефрита, на котором были расставлены роскошные угощения.
Эта картина разительно контрастировала с происходящим в бедных районах.
Сун Фей уселся за стол и налил Гермионе бокал вина.
Не торопясь, по-хозяйски, словно ожидая чего-то, он начал угощаться деликатесами.
Увидев это, Виктория тоже бесцеремонно плюхнулась за стол и начала поглощать еду, очевидно, проголодавшись после этой истории.
Минут через десять раздался звук шагов.
— Ха-ха, Элтон, слышал, ты раздобыл что-то хорошее? Ха-ха, что у тебя там? — послышался грубый голос.
В залу вошел рыжеволосый здоровяк с неприятным лицом, на котором особенно выделялись мясистые губы с торчащими из-под них клыками, и с ним тот маг ранга четырех звезд Филипп.
— Э… Элтон… что случилось? Вы кто такие?
Он сразу же насторожился, увидев валяющихся на полу толстяка с охраной, тут же активировал боевую энергию.
— Это вы! — испуганно завопил маг, обозначив положение Сун Фея и остальных.
Он быстро произнес что-то на ухо рыжему здоровяку.
— Отвечайте, кто вы такие? — с легким страхом, но грозно произнес тот.
Он презрительно ухмыльнулся, оглядев Сун Фея, и с любопытством произнес: — Надо быть слишком уверенными в себе, чтобы вести себя так передо мной, Хантом, человек, за твою смелость я дам тебе шанс, расскажи мне, кто ты.
Хант!
Этот здоровяк был одной из главных сил армии в противостоянии карликам и полностью властвовал в городе, наравне с командиром Дортмунда Гётце.
Хант ожидал реакции на свое громкое имя.
Однако он был разочарован.
Юноша в белом словно не заметил его, а продолжил угощаться вместе с девушкой-воительницей.
Он вел себя, словно бог, спустившийся с небес в Идуну.
Другая сидевшая рядом с ним красотка вовсю налегала на еду, словно голодный лев.
— Хм! Какая неслыханная наглость!
У Ханта было короткое терпение, и он в припадке гнева выпустил из ладони красную искру в сторону Сун Фея.
Убить этого наглеца… Зато эти девушки были красотками, можно хорошенько с ними развлечься, а потом подарить кому-нибудь нужному…
Сейчас в Идуне уже мало осталось подобных красоток.
Хант уже строил на них планы.
Конечно, он ни во что не ставил Сун Фея и его спутниц.
В Идуне никто, кроме командира Гётце, и слова поперек ему бы не посмел сказать, к тому же этот юноша выглядел совершенно обычным человеком, разве что девушка-воин рядом с ним находилась в высшем лунном ранге.
Девушка в высшем лунном ранге!
Вот это и впрямь была проблема.
Как раз в этот момент валявшийся на полу толстяк начал очухиваться.
— Не надо… — просипел он, глядя на Ханта, уже было готового атаковать [Северного владыку людей], закашлялся кровью и снова провалился в забытье.
Лицо Ханта вытянулось.
Потому что тот красный огонек, способный убить воина солнечного ранга, не долетев и десяти метров до юноши в белом, растаял, словно канув в море.
Он ощутил утрату связи с этим сгустком энергии.
— Как это возможно? — ошарашенно спросил он, осознав, что дело пахнет керосином.
В этот момент юноша с улыбкой посмотрел на него, ослепительно оскалив острые зубы.
Что-то страшное для Ханта было в этой улыбке, холодок пробежал по его спине.
Давно у него не было этого ощущения.
Словно Смерть поднесла косу к его горлу?
Он испуганно сглотнул, отступил на шаг назад и спросил: «Кто ты такой?»
— Конечно, тот, кого притащил твой братец, — Сун Фей прервался, чтобы допить вино в бокале, и затем продолжил: — Я сначала думал, что это только твой брат убивает жителей города и угнетает женщин, но оказывается, даже прославленный господин Хант занимается подобными грязными делами.
— Хм, какое это имеет отношение? — Хант сразу успокоился.
Он был уверен, что его прочное положение в городе спасет его, насколько бы сильнее ни был этот юноша.
Он холодно улыбнулся: — Я сражаюсь с карликами каждый день, рискую собой ради города, каждый день танцую со смертью, что с того, что я присвою несколько красоток, для которых и так будет честью ублажать меня?
