— А могу я поинтересоваться, откуда именно ты это узнал? — спросил поражённый Му Цинбай.
Кисть, о которой шла речь, была действительно уникальной, хоть о её происхождении было мало что известно. Му купил её за довольно большие деньги у знакомого каллиграфа, который, в свою очередь, раздобыл её на чёрном рынке. Знать о её существовании могли лишь несколько самых близких друзей.
— В этом мире нет тайн. Раз уж вы — владелец магазина, не покажете ли её нам? — спросил Го Хуай.
«Поверил бы ты мне, если бы я сказал, что узнал о кисти из твоих мыслей?» — подумал Го Хуай.
Му рассмеялся.
— Интересно. Подожди здесь, друг мой, я принесу её.
Он вышел из комнаты и вернулся с добрым десятком кистей.
— Раз уж ты знаешь о ней, то и отличить её сможешь, не так ли? — спросил Му Цинбай, раскладывая кисти на столе по порядку. — Я заплатил за неё триста тысяч. Она здесь, на столе — среди этих тринадцати кистей. Угадаешь — я проиграл. Ошибёшься — пеняй на себя. Что скажешь?
— Мудро. Выбор из тринадцати… Интересно, — ответил Го Хуай с улыбкой.
— Давай забудем об этой кисти, Го Хуай. Уверена, Мастер обрадуется и чернильному камню, — тихо попросила Мужун.
Она не боялась лишиться трёхсот тысяч, это не стало бы для неё крупной потерей. Мужун боялась, что Го Хуай ошибётся и опозорится.
— Ещё не поздно отступить. Если не хочешь рисковать — я спрячу кисти, и даже дам тебе скидку на камни, — весело произнёс Му Цинбай.
— Вот моя карточка, старик. Можешь снять с неё триста тысяч прямо сейчас. Кисть в любом случае будет нашей, угадаю я или нет, — сказал Го Хуай, передавая карту.
— Это мой первый визит к Великому Мастеру. Я заплачу́ за кисть и подарю её от своего имени. Ты не против? — спросил он у Мужун.
— Я внимательно осмотрела эти кисти. Третья и седьмая выточены из бамбукового дерева во времена Китайской Республики. Пятая и десятая сделаны во времена династии Цин. Про остальные я ничего не могу сказать, — призналась Мужун.
— Впечатляет, даже очень. Теперь осталось всего девять кистей. Похоже, я выбрал себе сильных соперников, — сказал Му Цинбай.
Однако он лишь делал вид, что расстраивается — в глубине сердца он ликовал.
Го Хуай подошёл к столу и стал разглядывать каждую кисть, не прикасаясь к ним.
Через десять минут Му Цинбай вернулся к ним с чашкой чая и спросил, улыбаясь:
— Что скажешь, друг мой? Если вскоре ты не примешь решение, я буду вынужден попросить вас уйти.
— Кисти действительно неплохие. Пять сделаны на рубеже династий Мин и Цин. Уверен, они довольно дорогие. Ещё две были сделаны недавно, и сделаны очень неплохо. Судя по материалам и методам изготовления, они все — первоклассные кисти, — ответил Го Хуай.
— А что насчёт оставшихся двух? — машинально спросил Му Цинбай.
— Они сделаны во времена династии Мин. На одной узор в виде цветов, на другой — в виде цветов и птиц.
— Ты же не надеешься, что я дам тебе подсказку? — Му Цинбай изо всех сил старался сохранять спокойный внешний вид. — Делай выбор.
— Как я ни разглядывал эти кисти, эта нравится мне больше всех. Неважно, та эта кисть или нет, я выбираю её, — сказал Го Хуай, беря самую первую, и рассмеялся. — Можете даже не заворачивать её.
— Постой! Подожди, друг! — закричал Му Цинбай.
Его сердце буквально оборвалось в ту секунду, когда Го Хуай взялся за первую кисть. Она обошлась ему в сто пятьдесят тысяч, а продал он её за триста, но менее уникальной она от этого не становилась. Ни один каллиграф не откажется от лишней хорошей кисти.
Го Хуай остановился и развернулся.— В чём дело? Ты что, жалеешь о собственном решении?
— Я не нарушу слово и ни о чём не жалею. Могу я спросить, кому вы подарите её? — спросил Му.
Прежде, чем Го Хуай ответил, Мужун встала между ними и сказала:
— Господин Му, вам не кажется, что это не совсем ваше дело?
Она говорила негромко, но Му понял, что ей не понравился его поступок. Ему стоило просто назвать цену, а не устраивать спор.
— Прошу прощения. Надеюсь, вы ещё вернётесь в мой магазин, — сказал он, глядя на уходящих Го Хуая и Мужун Вэйвэй.
— Это отвратительно! — заявила Мужун, хмурясь. — Не зря люди говорят, что невоспитанные старики — омерзительное зрелище. Я раньше этого не замечала.
Го Хуай рассмеялся.
— А я и не знал, что мисс Вэйвэй может злиться, — шутливо сказал он. — Не вини его. Возможно, он мог бы заплатить за неё не триста, а сто пятьдесят тысяч, но вот продать её на аукционе можно за все восемьсот.
— Откуда ты знал, что это она? И откуда вообще узнал про неё? — спросила Мужун.
— Он сам о ней подумал, — сказал Го Хуай со смешком. — Ты, например, думаешь, что я снова вру.
Мужун покраснела — именно об этом она и думала.
Через полчаса ходьбы Мужун сказала:
— Го Хуай, ты должен помнить, что Мастер любит покой. Слушайся меня, когда мы будем у него дома.
— Хорошо, — отозвался Го Хуай и усмехнулся. — Но я полагаю, что Мастер предпочтёт покою моё вино.
Неожиданно Мужун тоже рассмеялась.
— По твоим словам Мастер получается каким-то алкоголиком. Если он попросит тебя высказать своё мнение о его работе — просто скажи, что ты видишь, только прилично.
— Не волнуйся. Я знаю, что делаю, — ответил Го Хуай.
Разговаривая, они подошли к большому дому.
— Вот мы и пришли. Я постучусь, — сказала Мужун и стукнула в дверь три раза.
Открыла женщина лет пятидесяти. На ней была довольно простая одежда, и она мило улыбалась.
— Добрый день, госпожа У! Скажите, Мастер дома?
— А, это ты, Вэйвэй. Он всё утро мне рассказывал о том, что ты придёшь в гости. Заходи, обед как раз готов, — ответила госпожа У. –Ты пришла не одна, не так ли? Пусть твой друг тоже заходит, нечего на солнце жариться.
— Вэйвэй, вчера он был в твоей школе и очень много выпил. Почему ты не проследила за ним? К счастью, доктор говорит, что всё в порядке, — улыбнулась госпожа У.
— Между прочим, вот сам виновник — это он дал вино Мастеру, — сказала Мужун, указывая на Го Хуая.
— Рад знакомству, госпожа У. К сожалению, я ничего не подготовил для вас заранее. У меня есть только эта старинная вещица, которую я недавно купил. Теперь она ваша. Вы можете подарить её своему внуку. Продавец сказал, что она освещает владельцу путь и защищает от зла, — сказал Го Хуай, протягивая госпоже У гуаньиньский кулон.
