Мягкий голос Ли Мувань был пропитан нежностью, вливаясь в уши Ван Линя, он будто был океаном нежности и ласки. Внешний вид старика Ван Линя в этот момент тоже, казалось, начал меняться, он будто стал моложе, глядя на Ли Мувань, он даже забыл о потоке прошедшего времени.
Слова Ли Мувань Ван Линь не забудет никогда, точно так же он не забудет и о жизни с Ли Мувань в горной долине, о которой он узнал во время наложения жизни во сне и реальной.
В той долине цветы цвели и вяли, изо дня в день, из года в год. Два человека стояли там и будто в опьянении слушали музыку цитры, эта сцена казалась вечной, никто не хотел просыпаться.
Ван Линь… не хотел просыпаться.
В той долине он смотрел на красавицу Ли Мувань, чьи волосы поседели, и чувствовал, как его сердце разрывается, он чувствовал горечь и боль.
Сейчас Ван Линь вспомнил, как держал её умершее тело и как испустил в небо наполненный горечью свой самый сильный крик.
— Даже если Небеса позволят тебе умереть, я верну тебя к жизни!
Тот крик постоянно звучал в голове Ван Линя, он прибыл в этот сон и полностью влился в этого Ван Линя.
— Это сон, позволь мне остаться с тобой до конца… — сдерживая слезы, тихо повторяла Ли Мувань, она крепко держала Ван Линя, она будто боялась, что он уйдет.
Она не знала, как много раз она повторила эти слова.
Ван Линь поднял иссохшие руки и нежно провел по черным волосам Ли Мувань, тепло улыбнувшись, он кивнул.
Эта девушка, после своей смерти, оставила Ван Линя на тысячелетия в одиночестве, тень её воспоминаний глубоко укоренилась в его сознании, став для Ван Линя всем.
Будь-то Лю Мэй или Ли Цянь Мэй, обе красавицы, что позже встретились Ван Линю, так и не смогли заменить собой её тень, они не смогли проникнуть в сердце Ван Линя.
Ван Линь и сам хорошо понимал, в тот год, в тот месяц и в тот день, когда он держал Ли Мувань на руках и кричал изо всех сил, его сердце умерло.
В красочном небе нет одного цвета, я должен потратить всю жизнь, чтобы найти её…
— Ты хочешь сдаться и оборвать… Ты хочешь уничтожить… — Ван Линь поднял взгляд и посмотрел на белую птицу, медленно кружащуюся в пустоте неба, в его взгляде читался вопрос.
Прошел тридцать один год с того дня, как Ван Линь покинул страну Чжао. Ван Линь и Ли Мувань сидели на зеленом камне, вокруг них простирающиеся на многие тысячи ли сидели неисчислимые культиваторы. Ван Линь держал Ли Мувань и улыбался, они вместе познавали Небо и Землю.
Постепенно Ван Линь говорил все реже и реже, начиная с фразы в год, он, наконец, открывал рот один раз в несколько лет.
— Условие — это пустота, это и есть Карма. Вы все, если поняли, то сможете осознать Дао…
Это был тридцать второй год после ухода из страны Чжао, зима, повсюду кружились белые снежинки. Ван Линь поднялся с зеленого камня, его тело было совсем немощным, он ясно ощущал — его жизнь подходила к концу, все, что ему оставалось — это прожить этот последний этап, после которого, пусть он и не хочет, но все равно умрет.
Этот сон был совсем, как настоящий, в этом сне он был смертным.
Смерть — это своего рода конец, конец сна, но в то же время и начало всего.
Ли Мувань все еще была очень молода, мягко поддерживая Ван Линя, она встала с камня вместе с ним, она никогда не оставит его.
Лю Мэй вдалеке молча смотрела на Ли Мувань и Ван Линя, за эти годы растерянность в её глазах стала глубже. Наконец, боль, которую она больше не могла выдержать, заставила её склонить голову.
— Ты еще помнишь, где был дом… — тихо прозвучал старческий голос Ван Линя.
Ли Мувань со слезами на глазах кивнула.
— Возьми меня туда, — Ван Линь прикоснулся к роскошным, черным волосам Ли Мувань, его внешность старика была пронизана двумя тысячами лет воспоминаний.
Ли Мувань прикусила губу, поддерживая Ван Линя, она поднялась в воздух, прорвалась через пустоту и, на глазах бесчисленных культиваторов, занимающих несколько тысяч ли земли, улетела вдаль.
Как только они исчезли за горизонтом, они исчезли и из глаз всех людей, казалось, будто здесь их никогда и не было.
Ветер окружил Ван Линя, его седые волосы развевались на ветру и ударяли в лицо Ли Мувань. Смешиваясь с её черными волосами, они переплетались вместе. Черный и белый, их переплетение будто было вызвано их желанием никогда не разделяться.
В полете Ли Мувань время от времени бросала нежный взгляд на Ван Линя, на её лице вместе с теплой улыбкой читалась привязанность.
Пока вокруг свистел ветер, Ван Линь смотрел на землю, там были и вулканы, и долины, и непроходимые леса. Он увидел столицу смертных, увидел смертных, которые быстро превращались в точки.
Неизвестно, как долго это шло, но в конце концов под ногами Ван Линя все позеленело, показался горный хребет, в котором была скрыта долина.
В этой горной долине, в своем сне, Ван Линь увидел свой дом, после страны Чжао, свой второй дом.
Это был их дом.
Яркая радуга опустилась на землю, покрытую бесчисленными деревьями и травами. С порывом ветра листья закачались, но быстро остановились. Ли Мувань, помогая Ван Линю, появилась в этой долине.
Горная долина была невероятно широка, повсюду росли какие-то растения, среди которых было и множество ароматно пахнущих цветов.
— Наконец-то дома, — взгляд Ван Линя был рассеян, он осмотрелся вокруг и, вспомнив, снова окунулся в печаль. Как только эта боль пришла из его души, его взгляд тут же упал на Ли Мувань.
Ли Мувань тоже огляделась, спустя некоторое время на её лице показалась счастливая улыбка.
— Ван Линь, мы не должны думать, что это сон, мы здесь, и это хорошо.
— Да.
Время утекало прочь, сорные растения в долине медленно полностью исчезли, а вместо них появился простой, деревянный дом. Дни сменяли дни, год шел за годом, а в небе горной долины всегда слышались звуки прекрасной музыки.
Под эту музыку Ван Линь молча сидел, в его руке была трость для ходьбы. Его внешность представляла собой дряхлого старика с морщинами на лице и пятнами на коже.
Эти пятна, конечно же, появились из-за старости. Они, словно кольца у дерева, являлись отпечатком времени.
Он был одет в белое платье, как и прежде, и также с улыбкой слушал музыку Ли Мувань, девушки, которая играла перед ним.
За прошедшие годы она тоже не осталась неизменной, прошлая молодая девушка ушла, ради него она также превратилась в старуху.
Это изменение было вызвано божественной способностью магической техники. Ли Мувань не хотела, чтобы Ван Линь, умирая стариком, смотрел на молодую девушку перед собой. Она хотела, чтобы они вдвоем, как и смертные в последние годы жизни, оба были с абсолютно седыми волосами.
Ван Линь знал об этом, но останавливать не стал, а лишь нежно посмотрел на жену.
Свою жену.
Чувства не обращают внимания на возраст, они не заботятся о том, как выглядят люди, они заботятся только о душе.
Им не важно сколько прошло времени, не важно разделения инь и ян, они обращают внимание только на мысли.
Чувства — это мелодия цитры, это заходящее солнце, это два старых человека в долине, молча и с улыбкой смотрящих друг на друга.
Он смотрел на неё, она играла на цитре, для этих двоих весь мир не имел никакого значения, были только он и она. Пусть даже бы земля разверзлась, или поднялся бы ураган, они бы этого не заметили.
Прошел год, за ним еще один.
Белая птица уже не появлялась, казалось, она покинула сон.
Глядя друг на друга и слушая музыку, Ван Линь и Ли Мувань переживали весеннее перерождение природы, ивовый пух лета и шуршание кружащих вокруг них листьев осенью.
Даже дождь и снег зимы не мог разделить их.
Сегодня с момента, как Ван Линь покинул страну Чжао, прошло тридцать пять лет.
В этот год Ван Линь ощутил зов смерти, он понял, что вот-вот настанет день, когда он закроет глаза и уже не сможет открыть, он выйдет из этого мира сна. Этот день становился все ближе и ближе.
Осенью этого года сухие желтые листья, кружащие в воздухе, ворвались в долину и медленно прокатились по земле. Один такой лист застрял, остановленный телом Ван Линя.
Ван Линь аккуратно поймал его свой старческой, покрытой пятнами, рукой.
— Падающий лист возвращается к корням… Ван’эр, я должен идти… Возьми меня в последнее путешествие, доставь меня в страну Чжао, мы заберем Да Фу и вернемся в город Су. Придем туда и закончим эту жизнь во сне, это будет предначертанное свидание с самим собой.
— Тогда он не пришел, но в этот раз, он там будет.
Седоволосая Ли Мувань, поддерживая Ван Линя, с неохотой вывела его из дома. Став радугой, они понеслись вдаль, к континенту на другой стороне моря, к континенту, где находилась страна Чжао.
Это был сон, но сон ненастоящий, это был результат использования божественной способности и фрукта Дао, десятки лет во сне были точно такими же, как и за ним.
Вне сна был Альянс Культивации, четыре региона планет, Внутренний Мир, Внешний Мир и одна война!
За эти десятилетия война между Внутренним и Внешним Мирами превратилась в бездну ужасающего ада. Известие о смерти Почтенного Запечатанного Мира быстро распространилось среди культиваторов Внешнего Мира, они, приложив все силы, развернули безумное вторжение.
Сила защиты, которую Цин Линь позаимствовал у древнего региона, разрушилась более тридцати лет назад. Как только бесчисленное войско культиваторов Внешнего Мира ворвалось внутрь, великие сражения шли одно за другим. Обе стороны несли чудовищные потери, алая кровь покрыла все звездное небо, запах крови объял все четыре региона планет, отчего Запечатанный Мир превратился в настоящий ад.
В невообразимо жестокой схватке могущественные культиваторы Внутреннего Мира сдали Юнь Хай, а затем Чжао Хэ. Соединив все свои силы региона планет Ло Тянь и Кунь Сюй, культиваторы Внутреннего Мира начали финальную борьбу.
Они потеряли всякую надежду, это еще больше укрепило в сердцах людей слухи о смерти Почтенного Запечатанного Мира. Цин Шуй принял облик Ван Линя и лично отдавал приказы, но больше десяти лет назад Почтенный Небес Сюй Шэнь нанес ему серьезную рану, тогда он почти умер.
С тех пор вести о смерти Почтенного Запечатанного Мира были неостановимы, сознание культиваторов получило урон, который было нереально вылечить.
Один месяц назад регион планет Кунь Сюй столкнулся с трудным выбором — сдать регион и бросить последние силы в Ло Тянь, или все же защищать до смерти родину Почтенного Запечатанного Мира, планету Сузаку, окруженную врагами из Внешнего Мира!
