Хотя прошло уже двенадцать столетий со времён окончания Войны Рассвета, повсюду каждую минуту или даже секунду возникали поводы для недовольства.
За последние двенадцать столетий тёмные расы и люди не прекращали враждовать ни на миг, и кровавые стычки вспыхивали из-за каждого лишнего дюйма спорной территории.
Таким образом, хотя Империя давно оставила область Вечной Ночи, стоило там появиться тёмным расам, этот континент тут же превратился в поле битвы. Более того, ситуация сама по себе была невероятно сложной.
Люди и представители тёмных рас сражались не на жизнь, а на смерть. В дополнение к этому, имели место внутренние конфликты, периодически возникающие по обе стороны баррикад. Кроме того, большая отдалённость орбиты этой заброшенной земли от солнца стала причиной появлений ужасных экстерриториальных чудовищ. Правда, к счастью это было довольно редким явлением.
Казалось, единственным смыслом существования здесь стала война и борьба за выживание.
Пламя войны пожирало всё на своём пути, поэтому на сером Континенте Вечной Ночи жизнь перестала иметь какую-либо ценность.
В настоящий момент на пустынной равнине возникла группа из семи-восьми человек, которые двигались в невероятной спешке. Их одежда, сшитая из кусков ткани и кожи, была ужасно грязной и потрёпанной. Некоторые даже попытались прикрыть особо уязвимые места на теле ржавыми металлическими пластинами, призванными имитировать доспехи.
У каждого за спиной висел огромный рюкзак. Это были мусорщики, самая распространённая категория людей на Континенте Вечной Ночи. В их понимании, жизнь была всего лишь ставкой в азартной игре, поэтому они постоянно подвергали себя смертельному риску, преодолевая пустынные равнины и исследуя древние руины. Главной целью таких вылазок был поиск вещей, обладающих хоть какой-нибудь ценностью. В их рюкзаках помещался весь их скарб.
На горизонте перед ними появились очертания маленького городка, поэтому каждый мусорщик автоматически прибавил шагу.
Самым заметным строением в городе был высокий маяк. Это была конструкция, почти целиком изготовленная из сваренных между собой металлических пластин, оснащённая огромными трубами, идущими вдоль внешних стен.
Огонь, горящий на вершине маяка, был отлично виден издали. Именно по этой причине город прозвали Путеводным Маяком. В эту минуту из маяка внезапно вырвалось громадное облако пара, так как огромные шестерёнки, проглядывающие сквозь прорехи в обшивке здания, начали проворачиваться, медленно приводя в движение язык огромного бронзового колокола.
ДОН! ДОН! ДОН!
Густой и продолжительный звон колокола разлетелся на многие километры вперёд.
Едва заслышав этот звук, мусорщики зашагали ещё быстрей.
Один из них, мужчина крепкого телосложения, поднял голову вверх и злобно сказал:
— Всего три часа, а небо уже совсем тёмное, чёрт его дери!
Он и не ждал реакции на свою реплику, но, тем не менее, старик, идущий во главе группы, небрежно бросил в ответ:
— А разве существует какое-нибудь различие между тёмными временами года?
Крепкий мужчина вновь взглянул на небо. Пелена мрака полностью затянула солнце. И хотя было всего три часа дня, казалось, что на землю опустилась глубокая ночь.
Сплюнув, мужчина завистливо произнёс:
— Вот было бы здорово, если бы я смог пожить там хоть несколько дней. Я бы на это пошёл, даже если бы мне это стоило десяти лет жизни!
— Пустые мечты, старина Бактус Шестой! Это место предназначено только для важных шишек, тебе туда путь заказан. Твоя судьба – собирать мусор, так что успокойся, – бросил в ответ другой мусорщик.
Не успел старина Бактус Шестой разразиться гневной бранью, как ещё один клапан открылся с другой стороны маяка, выпустив клубы пара. В одно мгновение пелена белого тумана окутала верхушку и среднюю часть маяка. Сигнальный огонь поблек, и внезапно раздался резкий и долгий паровой свисток, заставивший сердца людей учащенно забиться от волнения и страха.
— Они закрывают ворота так рано?
— Что этот лысый себе вообразил?
Мусорщики сразу запаниковали. Почти бегом они бросились к воротам города. К счастью, они были достаточно проворны и успели влететь туда вовремя.
Вытяжные отверстия на сторожевых вышках, располагающихся по обе стороны ворот, заволокло чёрным дымом, а громадные шестерёнки и лебёдки начали поворачиваться с душераздирающим скрипом. При этом массивные, отлитые из металла, ворота начали медленно опускаться вниз. С грохотом, от которого задрожала земля, нижняя часть ворот вошла в стальной паз, полностью отрезая город от внешнего мира.
Совсем измученные мусорщики пытались отдышаться после своего забега. Один из них, уперев руки в колени, старался выровнять дыхание. Затем, резко распрямившись, он поднял голову и заорал в сторону сторожевой вышки:
— Почему ворота опустили так рано? Мы чуть не остались снаружи!
На вышке показалась голова жирного лысого мужчины, чьё лицо искажала далеко не дружелюбная гримаса.
Он указал на небо и заорал без всякого намёка на вежливость:
— А я уже давно предупреждал вас, парни, снаружи небезопасно в это время суток! Взгляните только на цвет луны! И если вы готовы сдохнуть за пару медяков, туда вам и дорога!
В небе светила огромная круглая луна, края которой уже отливали багрянцем. Всего за пару дней наступит кровавое полнолуние.
Когда на небосводе восходила Алая Луна, все живые существа в пустыне становились крайне беспокойными и агрессивными. Согласно легенде, Кровавая Луна была предвестником ужасного бедствия, и только после того, как будет пролито достаточно крови, боги несчастий, наконец, будут удовлетворены.
Мусорщики продолжали ругаться, но дальше этого в отношении лысого эти псы пустыни никогда не заходили. Он был единственным стражем города. Кроме того, лысый был Бойцом первого ранга, и ему не составило бы труда избить до полусмерти этих бешеных собак. Таким образом, мусорщики могли только ворчать по пути во внутренние кварталы города.
В городе имелся один-единственный кабак, хозяин которого вдобавок сдавал несколько комнат на ночь. Именно туда направлялись мусорщики, ведь только в этом райском уголке они могли почувствовать себя относительно счастливыми, в окружении выпивки и женщин.
Для экономии энергии в городе практически отсутствовало освещение. Таким образом, в сгустившейся ночной темноте тускло мерцающая вывеска кабака выглядела вдвойне привлекательно, даже несмотря на то, что на ней был выведен всего один слог: "Ли".
Эта вывеска была изготовлена из подшипников, снятых с нижней части кабины, а владелец кабака каким-то, одному ему известным, способом умудрился вывести на ней название, да ещё и присыпать порошком из Светящихся Камней. Но стоило дождю или ветру поработать над вывеской, и весь труд сойдёт на нет.
Все местные знали, что по-настоящему кабак называется "Красный Паук-Лилия", но никто не знал, что же означает это загадочное словосочетание. Кроме того, среди этих нескольких тысяч человек не нашлось бы и пяти достаточно грамотных, способных полностью прочитать это название.
Внутри убранство кабака было довольно скудным. Лампы бросали тусклый свет на изношенные столы и исписанные граффити стены. Но на удивление, вся эта обстановка дышала своеобразным очарованием.
Барная стойка состояла из склёпанных стальных пластин, что делало её по-деревенски стильной. Все материалы для оборудования кабака можно было отыскать в пустыне. В действительности, металлический и стальной лом был самой бесполезной находкой на территории заброшенных земель. Грудами бесполезного мусора он валялся на пустошах, но ещё больше металлолома можно было найти на кладбищах воздушных кораблей.
В зале повис стойкий аромат дешёвого алкоголя и табака, к которому примешивался запах пота. От нескольких разодетых и ярко накрашенных женщин даже исходил слабый аромат духов, вдохнув который, правда, сложно было сдержать рвотные позывы.
За барной стойкой стоял высокий стройный юноша, с несколько болезненным оттенком кожи.
Молодой человек был одет в старую, поношенную куртку и длинные брюки, а его длинные чёрные волосы были собраны в хвост. Его лицо отличалось совершенной красотой. Юноша выглядел совсем как типичный соседский мальчишка – таким молодым и застенчивым он казался на первый взгляд.
Он стоял за стойкой, спокойно наблюдая за десятью посетителями, которые явно давно себя ограничивали в своих желаниях.
Как ни странно, никому и в голову бы не пришло считать этого юнца владельцем кабака. Да ему, наверняка, ещё и восемнадцати-то нет.
Внезапно двери кабака распахнулись, и в зал ввалилась толпа мусорщиков, только что вернувшихся в город. В тот момент, когда они вошли, в помещении сразу повисла гнетущая тишина. Некоторые посетители начали беспокойно коситься в сторону новоприбывших.
Дурная слава мусорщиков давно шла впереди них. У них было множество прозвищ: стервятники, падальщики, бешеные псы и множество подобных и не менее оскорбительных.
Мусорщики привыкли жить, играя со смертью, и кроме того были не обременены наличием совести или моральных принципов. Доверять им тоже не стоило, поскольку неизвестно чем это могло обернуться. Многие мусорщики делились на небольшие группировки и пользовались секретными шифровками. Опрометчиво приблизившийся к подобной группе чужак очень скоро жалел о своём поступке. Такая свора могла запросто отгрызть руку по локоть.
И хотя этот маленький городок, с гордым названием Путеводный Маяк, в основном процветал за счёт мусорщиков, коренные жители не жаловали их.
Там, где появлялись мусорщики, точно жди неприятностей. Здесь слово "неприятность" обозначало, что куча людей расстанется с жизнью. А иначе, какая же это неприятность без кровопролития?
Сразу было заметно, что мусорщики не в первый раз посещают кабак "Красный Паук-Лилия". Они нашли себе место в зале, а затем начали громко заказывать себе напитки. Молодой человек за стойкой повернулся и достал несколько бутылок спиртного, после чего отточенными движениями принялся смешивать коктейли.
Шейкер для коктейлей из нержавеющей стали танцевал в его тонких пальцах, словно обладал своей собственной душой.
Прямо в этот момент мусорщик, лицо которого украшал длинный шрам от удара ножом, подошёл к стойке. Тяжело опершись на неё, он прогнусавил:
— Я слышал, что в этом баре есть какая-то красная лилия, хмель от которой мигом бьёт прямо в голову! Налей мне большой стакан этого пойла!
Молодой человек, не моргнув и глазом, сказал:
— Один имперский серебряный.
— Скооооолько? – наигранно заорал мусорщик. — Не обманывают ли меня уши? Целый серебряный?! Я что, попросил нацедить крови девственниц? Хорошо, раз уж я здесь, я просто обязан попробовать этот напиток на вкус и узнать, так ли он хорош! Малыш, я сегодня не располагаю серебром, но думаю, этого будет достаточно в качестве оплаты.
И мусорщик, с грохотом, опустил на стойку кремниевый пистолет.
Пистолет, заряженный под завязку порохом и пулями, готов был выстрелить в любой момент. Его массивная металлическая рукоять была окрашена в чёрный цвет и покрыта засохшими пятнами крови и чего-то ещё трудноопределимого. Очевидно, этот тяжёлый пистолет не был предназначен для стрельбы пулями, поскольку его рукоять сама по себе была превосходным оружием. Сложно было сказать, что чаще пускалось в ход: дуло пистолета или его рукоять.
В зале повисла мёртвая тишина, и теперь все взгляды были устремлены на юношу и мусорщика.
Молодой человек уже закончил смешивать коктейль и, осторожно наполнив стакан, положил руки на стойку. Едва удостоив пистолет взглядом, он мягко произнёс:
— Так как вы обедаете здесь, я засчитаю его как половину серебряного. Вы уверены, что хотите использовать его в качестве залога?
Мусорщик опасно прищурился и медленно наклонился к молодому человеку. Дыша ему прямо в лицо, он сказал:
— А что будет, если я не заплачу?
Юноша не шелохнулся и всё также спокойно ответил:
— Тогда я вскрою твою башку.
Мусорщик посмотрел этому молодому самоубийце прямо в глаза. Его чёрные глаза напоминали два бездонных омута. В них невозможно было найти и тени сомнения. Мусорщик перевёл взгляд на руки молодого человека. Они были такими чистыми и ухоженными, что это было даже странно. Ни тебе мозолей, ни огрубелой кожи. Эти руки были лишены любых следов тяжёлого труда.
Руки молодого человека всё ещё спокойно лежали на столешнице. Крайне неудобное для него положение. Даже если он попытается схватить пистолет и спрятать его под стойкой, где гарантия, что он успеет коснуться оружия первым?
Грубая рубашка молодого человека была застегнута только на две пуговицы и позволяла рассмотреть крупный уродливый шрам у него на груди. Этот самый шрам никак не вязался с внешним видом этого юнца.
Глаза мусорщика нервно забегали. По какой-то причине его сердце похолодело от ужаса, а по спине градом заструился пот. Сработал инстинкт самосохранения, благодаря которому подобные дикие псы выживали на этих землях.
