Чжань Мубай полагал, что его присутствия будет более чем достаточно, ведь он, как-никак, Шенхуан, так что Чен Цинтянь должен быть взволнован их встречей.
Поэтому при разговоре Чжань Шенхуан сильно не церемонился и говорил напрямую:
— Куда делся твой старший сын?
— Этот горе-ребенок, — вздохнул Чен Цинтянь. — Приглянулась ему одна служанка в нашей семье, так он заладил со своей женитьбой… Как я мог согласиться на такое? Естественно, отношения между нами заметно ухудшились за последнее время, но мне и в голову не могло прийти, что этот засранец вздумает сбежать со своей «любовью»… Какой позор на нашу семью! Я должен немедленно вернуть этого поганца обратно.
— Бегство? — Чжань Мубай фыркнул и усмехнулся: — Чен Цинтянь, а зачем этим влюблённым понадобились таблички с именами всех ваших прародителей? Чего это они именно сейчас сбежали, а не раньше? А? Чен Цинтянь, одурачить вздумал меня?
Тон голоса Чжань Мубя становился всё более и более тяжелым, оказывая сильное давление:
— Чен Цинтянь, лучше честно всё расскажи и тогда я сохраню тебе жизнь. В противном случае я сотру весь ваш род в порошок. Что это ты там замышляешь? Неужто против трёх Священных земель вздумал пойти? Смерти ищешь?
В тоне голоса Чжань Мубая чувствовалась жажда крови. За последнее время на него обрушилась череда неудач: будь то Туманный Призрачный Дворец или Четырнадцатый Шао — все они хорошенько подорвали его репутацию. Он просто не в силах совладать с эмоциями и сдержать себя в руках.
И… Когда его избивали, этот проклятый Чен Цинтянь наблюдал за всем и видел разбитую физиономию Шенхуана. Это, как раз таки — главная причина, по которой Чжань Мубай не может даже смотреть на Чен Цинтяня.
Поэтому каждый раз, когда он разговаривал с Чен Цинтянем, ему хотелось поскорее прикончить его.
Увидеть обезображенное лицо Шенхуана — это самый большой грех.
Поэтому Чжань Мубай так сильно разозлился. Но все же Чен Цинтянь всегда уважал три Священные земли и никогда не позволял себе пренебрежительного отношения, как и все члены его семьи. Без особой причины Чжань Мубаю будет некрасиво вот так просто его убить.
Однако за последние несколько дней отношение семьи Чен к трём Священным землям постепенно ухудшилось, дав тем самым Чжань Мубаю тут самую «подходящую причину». А после побега Чен Ченя Чжань Шенхуан решил воспользоваться возможностью и истребить к чертям всю эту грёбаную семейку.
Когда Чен Цинтянь услышал такую серьёзную угрозу, то поневоле перепугался. А затем в его душе разгорелся сильный порыв гнева.
Чен Чен ушёл по инициативе отца, и это чистая правда. Однако у старика и в мыслях никогда не было идти против трёх Священных земель, да он бы и не осмелился. А во-вторых, Чен Цинтянь прекрасно понимал, что не в силах вынести такого противника. Чен Чен покинул дом лишь из мер предосторожности, принятых в данных обстоятельствах.
Но кто знал, что Чжань Мубай выдвинет против него такое серьёзное обвинение.
— Предки, в чём смысл этого? Наша семья Чен всегда была предана своему долгу, более того, мы являемся вашими учениками, как бы мы посмели плести против вас заговоры и интриги? Это действительно слишком несправедливые обвинения! — принялся оправдываться Чен Цинтянь.
— Справедливое или несправедливое обвинение, это только тебе известно, — коварный замысел убийства в его глазах становился всё гуще и гуще…
Последнее, что увидел Чен Цинтянь, была большая белоснежная ладонь, которая приближалась к его лицу… а после этого наступило полное неведение…
***
Когда до Хай Вуя и Хэ Чжицю дошли новости, они поспешили туда, однако к их прибытию вся семья Чен уже была вырезана под корень… никого не осталось.
Стоя перед Чжань Мубаем, оба Шенхуана не знали, как себя повести, поэтому просто вздохнули и сказали:
— Ну убил, так убил…
А уже за этим не последовало никакой реакции. В конце концов, это просто маленькая семья вассалов. Её уничтожение не имеет большого значения. Таких семей у трёх Священных земель пруд пруди, не сосчитаешь…
Единственный, кто разозлился, это вечный страж — провидица Цяо Ин.
Когда Цяо Ин вернулась и узнала о случившемся, то тут же ринулась искать Чжань Мубая.
— Зачем ты их убил? — лицо её слегка побелело от гнева.
— Старейшина Цяо, упокойтесь, это всё случилось лишь из-за моей неосторожности. С самого прибытия в город Цзюйхуа постоянно происходили странные вещи. А внезапное появление Четырнадцатого Шао сделало меня более бдительным, — выражение лица Чжань Мубая стало серьёзнее: — После тщательного расследования было обнаружено, что в подвале дома Чен находился так называемый тайник Четырнадцатого Шао. Там повсюду присутствие этого самодура и его следы, даже его ледяные клинки остались.
Он сделал паузу и продолжил:
— А затем мне доложили, что в сегодняшней еде нашли странную добавку. Это оказался яд. Приняв его, любой Шенхуан, конечно, не умер бы, но не смог бы вырабатывать Суань в течение определённого периода времени. Естественно, всё это было направлено против меня. Так что если не убивать, то, как добиться смирения масс? — злость Чжань Мубая потихоньку превратилась в стыд: — Я ведь просто рассердился, но не смог удержать себя в руках, позабыв даже про вашу просьбу. Это моя вина! Ах… я ведь и сам миролюбивый человек, тем более, все они были моими последователями и учениками… В случившемся есть лишь моя вина…
Семья Чен уже была уничтожена. И чтобы ни говорил Чжань Мубай, уже не найдётся никого, кто мог бы опровергнуть его слова…
Цяо Ин слегка смягчилась, но всё ещё не понимала всей правды. Может, Чжань Мубай и говорил резонные вещи, однако она не могла до конца подавить свой гнев:
— Даже если и так, ты бы мог просто избавиться от Чен Цинтяня, зачем убивать столько невинных людей? Разве мы, мастера трёх Священных земель, теперь так жестоко обращаемся с людьми?
Чжань Мубай потихоньку признал свои ошибки, и ему стало ещё совестливее…
— Чжань Мубай, лучше не ври мне о сегодняшнем инциденте, в противном случае, даже не взирая на твой статус Шенхуана, мне придётся вступиться за семью Чен во имя справедливости и разобраться со всеми вытекающими последствиями для их чести и репутации, — сказав это, Цяо Ин злобно развернулась и пошла.
Чжань Мубай посмотрел в спину удаляющегося силуэта, а затем и сам исчез.
Статус и репутация Цяо Ин — это не то, что он может пошатнуть. Три Священные земли не задумываясь пожертвовали бы даже десятью такими же Чжань Мубаями ради одной Цяо Ин. Более того, уровень этой женщины выходит за пределы досягаемости…
***
Когда происходила резня в семье Чен, Цзюнь Мосе весь в холодном поту находился в своей Пагоде Хунцзюнь.
После битвы с Цяо Ин, он отправился в Пагоду. Мэй Сюэ Янь, увидев его несчастный вид, тут же спросила:
— Что случилось?
— Я сегодня встретил какую-то ненормальную, — молодой мастер вздохнул и сказал: — Молодая девчонка, на вид лет 20… Всё твердила, что прожила в этом мире более тысячи лет… Нет, ну врёт и даже не краснеет, прикинь! Ха-ха, неужели она думала, что она древний монстр? Развелось, б*ядь, древних монстров…
Цзюнь Мосе, говоря об этом, даже не заметил, что выражение лица Мэй Сюэ Янь переменилось:
— Двадцатилетняя девочка? Древний монстр?
— Да! Неужели это правда, ведь сила этой девчонки была нешуточная… — Мосе и не подумал бы, что в том бою его смерть была настолько близка. Если бы не его последний козырь, он бы точно потерпел поражение, даже техника Инь-Ян не смогла бы ему ничем помочь.
— Ты смеешься там надо мной что ли? — Цзюнь Мосе почувствовал, как его кто-то сильно схватил за ухо и развернул.
В глазах Мэй Сюэ Янь загорелась опасность, она слабо сказала:
— ЕЩЁ ОДИН древний монстр? Ты уже столько их повидал? Ты сейчас на кого намекаешь?
Цзюнь Мосе внезапно осознал, что нарушил запрет Мэй Сюэ Янь и поспешно рассмеялся:
— Нет-нет, я хотел сказать… Она обманщица, как такая молодая девушка может быть древним монстром? На самом деле, я имею в виду… я… о… — речь Мосе стала сумбурной, а Мэй Сюэ Янь становилась только злее…
— Я действительно не имел в виду тебя… — Мосе уже не знал, что делать: — Я не это имел в виду…
— Наконец-то ты признал, что тайно считаешь меня старым монстром, — Мэй Сюэ Янь была в ярости, она сильнее сжала свои пальцы. Мосе чувствовал, что его уши вот-вот отвалятся. Он закричал: — Я не… нет… Как мою Мэй Сюэ Янь можно сравнивать с другими? Сюэ Янь такая красивая, такая молодая, такая прелестная… как полная, чистая луна, как весенний дождь, ка…
Непрекращающийся поток комплиментов из уст Цзюнь Мосе действительно похож на бесконечное течение реки Янцзы…
Но чем больше он говорил, тем болезненнее было его ушам. Очевидно, на этот раз Мэй Сюэ Янь была действительно зла. Пот лился ручьём. Казалось, что у молодого мастера вот-вот вырастут огромные уши…
Может, на каком-нибудь высоком уровне Пагоды у него и появится такое умение, но, в конце концов, сейчас не время для этого…
Слюни летели во все стороны вместе с объяснениями Мосе, и, спустя некоторое время, Мэй Сюэ Янь всё же отпустила его уши, хотя и была по-прежнему зла. Надув щёки, она села на землю и отвернулась.
Цзюнь Мосе присел рядышком и с нахальным видом сказал:
— Сюэ Янь так вкусно пахнет, её запах может заставить меня чувствовать себя хорошо, хе-хе…
— Говори поменьше всякой ерунды, лучше расскажи, что с тобой случилось, — Мэй Сюэ Янь вытянула недовольное лицо, тон её голоса был жёстким.
— Так точно! Ваш муж слушается и повинуется, — поспешно ответил Цзюнь Мосе.
— Да кому ты нахрен нужен, такой противный, — покраснев, сказала Мэй Сюэ Янь.
Мосе, наконец, успокоился и вздохнул с облегчением:
«Фух, гроза миновала… мой бог…»
Когда Цзюнь Мосе говорил те слова, он и подумать не мог, что сможет её вот так сильно обидеть! Как так вообще получилось? Кажется, она взбесилась на пустом месте, безо всяких на то причин…
Молодой мастер начал рассказывать обо всём, что с ним случилось, и изложил все по порядку. А сказав «Цяо Ин», Мосе даже усмехнулся, слишком уж простая была эта девчонка…
— Ты сказал, что эту девушку зовут Цяо Ин? — Мэй Сюэ Янь внезапно прервала его и выпучила глаза.
