— Ох… — тяжело вздохнула Императрица. Посмотрев на дочь, она внезапно испытала ощущение дикого бессилия:
«Неужели и моей дочери досталась такая же судьба, как и мне? Или Мэн даже несчастнее меня? У меня пока что есть любовь к Йе Гухану, я хотя бы любила… а Мэн досталась одна неразделённая любовь, это так печально…»
Муронг Сю Сю очень долго размышляла, потом медленно встала и с теплотой и заботой посмотрела на дочь. Немного прошлась туда и обратно, и вдруг в её глазах резко вспыхнули ярость и безумие; её ласковое и красивое лицо, обычно со сдержанной элегантностью, просто пример материнства, но в эту минуту всё изменилось. Кто бы мог подумать, что в ней есть столько злости и свирепости!
«Моя жизнь уже давно сломана, раз и навсегда разрушена этим человеком! Неужели я буду молча смотреть, как рушится жизнь моей дочери! Моей единственной дочери! Моей кровиночки!» — она молчала и думала, а глаза её становились всё безумнее и страшнее.
«Я, во что бы ни стало, должна приложить все силы, чтобы помочь своей дочери! Пусть даже у меня не получится довести это дело до конца, но всё же я должна постараться! Как мать, я непременно должна сделать всё, что в моих силах!»
Из-за этих тяжёлых раздумий она очень разволновалась. Ей стало трудно дышать, и у неё появилась отдышка, звук которой был очень пугающим, словно её глотка разрывалась на части — до такой степени она была истощена и подавлена.
— Мама? — принцесса Лин Мэн обеспокоенно подняла голову и обратилась к ней.
— Ничего, ничего! Всё в порядке! — Императрица опустила голову, она не хотела, чтобы дочь видела негодующий огонь, который разгорелся в её глазах. Она только медленно махнула рукой и сказала:
— Не стоит беспокоиться по пустякам. Время уже позднее, возвращайся к себе, иди отдыхай.
Дочь послушно подчинилась и поспешила удалиться. Глядя ей вслед, сердце Императрицы сжалось, ей было очень тяжело на душе. Потом выражение её лица изменилось, острые скулы придавали ей суровый вид. Наконец, приняв решение, она встала, оттолкнув слугу, она сама накинула на плечи одеяние, и суровым голосом сказала:
— Приготовьте паланкин, я еду к семье Цзюнь!
— Императрица, но… скоро… уже совсем ночь… — служанка испуганно посмотрела на неё.
— Ты не расслышала то, что я сказала? — с полными злости глазами закричала Императрица. Это был первый раз, когда она разговаривала таким тоном, с самого её прибытия во дворец.
— Слушаюсь, слуги скоро будут, — служанка испугалась и почти чуть не грохнулась на пол от страха, а потом пулей выбежала наружу.
Императрица рассмеялась сама над собой, но, услышав шаги снаружи, туго затянула одеяние и без колебаний, решительно покинула комнату. Когда она уже выходила из дверей дворца, в темноте мелькнул какой-то силуэт.
— Ацзю, отряд охранников, который недавно заступил на службу. Где они сейчас дежурят? — перед тем как садиться в паланкин, спросила Императрица.
— Они сейчас не дежурят. Сейчас все в казарме, распределяются в большую дружину. Все охранники из этого отряда очень высокомерные и надменные, к тому же недурны собой. По будням я не видел, чтобы они были чем-то заняты, однако в последнее время… они стали очень покладистыми и тихими… — Ацзю, похожий на тень, подумал немного и осторожно ответил.
— Две недели назад стали покладистыми и скромными? — с иронией в голосе спросила Императрица. Цзюнь Мосе вернулся в Тяньсян как раз две недели назад.
— Да, к тому же с этого времени постоянно пропадают в «Трёх главных квартирах» (название для строевой, караульной и артиллерийской), совсем оттуда не выходят, — Ацзю с осторожностью ответил. Он не осмеливался смотреть прямо в лицо Императрице. По тону её голоса он заметил, что она в не настроении.
— Ага. Тогда, в последний вечер старого года те арестованные, которые устроили кровавую резню и напугали всю столицу… Это были убийцы из Сюэ Цзяньтан? — Императрица спросила более мягким тоном.
— Да, однако уже почти все в столице знают об этом происшествии, это давно уже ни для кого не секрет, — Ацзю в испуге ответил, а потом заметил, что Императрица уже села в повозку.
Было уже за полночь, на небе не было видно ни месяца, ни звёзд, только одинокая повозка покидала дворец.
…
— Что ты говоришь? Императрица отправилась к семье Цзюнь? — Император нахмурил брови, его лицо приняло пугающий вид. Он уже выпил немало вина, и его клонило в сон, но услышав эту новость, он резко поднял голову и оживился, взгляд его стал как свирепого орла.
Яростный и жестокий!
— Да, — ответил слуга, стоя на коленях и боясь поднять голову.
— Я всё понял, можешь убираться отсюда, — Император подался немного назад, чтобы опереться на что-нибудь. Он был очень уставшим. Он потёр глаза руками, выражение его лица становилось всё мрачнее и мрачнее, а дыхание учащённым. Он стал бормотать себе поднос и жаловаться:
— В такое время поехать к семье Цзюнь? Зачем? Ну, зачем? Почему?!
Он все думал и думал, затем вдруг впал в замешательство, и на его лице появилось какое-то странное выражение, и он закричал:
— Почему ты отправилась туда именно в такое время? Неужто ты решила предать меня? Муронг Сю Сю, я терпел твои выходки так долго! Так долго!!
Он кричал, как обезумевший, от вина белки его глаз стали кроваво-красного цвета, а потом, вдруг немного придя в себя, он решительно сказал:
— Эй, кто-нибудь! Позовите господина Вэнь!
— Брат Вэнь, не откажи мне в одном деле, окажи мне услугу! — с улыбкой на лице, в свойственной ему элегантной манере, появился господин Вэнь. Император сразу начал с просьбы.
— Как я могу поручиться, при этом даже не зная о каком деле идёт речь? О! Кстати у меня тоже есть одно дело, о котором надо сообщить Его Величеству, — господин Вэнь с улыбкой посмотрел на Императора.
— У тебя тоже есть ко мне дело? Тогда ты говори первым! — Император немного смягчился и улыбнулся, но на его лице всё же остался след недавнего безумия и помешательства, все мышцы и прожилки на его грозном и прямом лице продолжали содрогаться, даже борода и усы тихонько дрожали.
— Завтра я покидаю императорский дворец Тяньсян и отправляюсь в Великий Золотой город! В этот раз я еду не один, а со всеми бойцами императорского дворца, с завтрашнего дня все считаются отозванными! С этого момента мы больше непричастны к светским делам! И больше никуда не станем вмешиваться, — также с улыбкой на лице сказал господин Вэнь.
— Что? Почему… — Император резко соскочил со своего места и испуганными глазами посмотрел на человека перед собой, не веря своим ушам.
— Очень сожалею, но это так, — с серьёзным видом сказал господин Вэнь.
Эти простые слова, полностью разрушили надежду на счастливый исход в сердце Императора.
— Почему ты принял такое решение? Пожалуйста, поясни! — Император медленно опустился на своё место, с горечью на лице, и низким голосом спросил.
— Я сам этого не знаю, это решение сверху, из Золотого города. Мы тоже ничего не можем поделать с этим, здесь мы бессильны, — господин Вэнь, глядя прямо в глаза Императору, сказал: — Ваше Величество, в будущем… вы, берегите себя.
— Ха-ха-ха! Мне, беречь себя? Как это мне беречь себя? — Император, смеясь, встал со своего места, и, качая головой из стороны в сторону, сказал: — За это время, что я был у престола, я, не покладая рук, днями и ночами занимался решением государственных дел. Боюсь, что много чего я не успел… Ха-ха… У меня осталось совсем мало времени, надо постараться побыстрее всё уладить, а потом передать престол наследнику. Мне лучше отправиться туда, к Цзюнь Ву Хи, и поболтать с ним, прав я или нет? Это полная нелепица! Ха-ха-ха-ха!
Хотя он смеялся, в его глазах не было ни чуточки радости, а только одно уныние и печаль.
— Наследник? — господин Вэнь, нахмурив брови, спросил.
— Скоро господин покинет меня. Лучшего дня не найти для этого… Значит, сегодня пройдёт избрание на трон старшего сына, — Император тяжело вздохнул и с выражением беспомощности на лице сказал: — Из трёх сыновей, он сколько-нибудь да сильнее… остальные два… вообще… ни на что не способны.
— Ваше Величество в самом деле беспокоится о возмездии, которое готовит Цзюнь Мосе? — спросил господин Вэнь.
— Господин Вэнь считает… Цзюнь Мосе не сможет совершить возмездие? Или, возможно, он никогда так и не узнает настоящую правду? — Император задал встречный вопрос.
— Бумаги давно уже сожраны огнём. Если он даже и не может найти улики, сейчас нужны ли ему настоящие доказательства? — улыбаясь, сказал господин Вэнь.
— Брат Вэнь, кажется, на сей раз… в этой жизни… у нас уже больше не будет шанса увидеться, — голос Императора был крайне печальным. Он повернул голову, посмотрел на темень за окном и медленно сказал:
— Мы были вместе все эти годы, пусть не настоящие братья, но даже больше, чем просто братья друг другу. Брат Вэнь, как у тебя хватило жестокости, просто вот так взять и покинуть меня?
Господин Вэнь помолчал некоторое время, а потом, глубоко вздохнув, сказал:
— На самом деле я тоже не желал этого… все эти годы вы относились ко мне, как к равному. Я был удостоен вашей милости. Я, правда, благодарен вам от всей души.
— Брат Вэнь, я хочу, чтобы ты сделал для меня одно дело, — Император резко поднял голову, глаза его были полны безумия и коварства. — Так как тебе завтра нужно уезжать, сделай для меня прощальный подарок перед отъездом! Прошу тебя!
— Говорите, Ваше Величество! Я долгое время прожил в императорском дворце, и очень обеспокоен тем, что мне приходится покидать его. Если я могу что-то сделать для Его Величества, это сделает меня немного счастливее, — господин Вэнь, немного помолчав, дал решительный ответ.
— Сейчас, только что, Императрица покинула дворец и отправилась к семье Цзюнь! — Император проговорил это осипшим голосом, в котором смешались скорбь и бессилие. — Последнее время мы в очень напряжённых отношениях с ней, и она меня совсем не хочет видеть, сторонится меня, как чудовища какого-то! Я терпел её восемнадцать лет! А сейчас она вдруг решила отправиться к семье Цзюнь! Особенно в такой момент!!
В эту минуту голос Императора Тяньсян был сродни раненому зверю, он вопил, как обезумевший, всего его передергивало от злости, руки сами собой сжались в кулаки.
— Целых восемнадцать лет! Я вот так терпел её выходки, вот так безумно любил её, вот так был слепо одержим ею, но так и не сумел хоть чуть-чуть изменить её! Просто напрасно охранял это бренное тело, так и не получив ничего взамен! От начала до конца, я — правитель этого государства — оказался ненамного лучше обездоленного мятежного бродяги, скитающегося по свету, всеми покинутого! — Император в диком бешенстве прорычал это, затем внезапно схватил бокал, но тот оказался пустым, и он со всей силы запустил его прочь. Потом взял сосуд с вином и принялся жадно пить прямо из горла.
