— Сяо Вей Чэн! Снова ты! А ты и правда ещё тот мерзавец! — глаза Мэй Сюэ Янь вспыхнули, но с полным хладнокровием она продолжила: — Родоначальник Сяо снова пускает в ход оружие, но на этот раз бок о бок с Иллюзорным Океаном Крови. Кажется, будто сегодня ты готов одолеть меня? Вы уже договорились, как распределите наживу после битвы?
Лицо Сяо Вей Чэна было безэмоциональным:
— Достопочтенная Мэй не доглядела, сегодня Золотой город — лишь приглашённая сторона. Ответственный здесь не Сяо, а совершенно другой человек!
Цзы Цзин Хун изящно улыбнулся и вышел вперёд:
— Достопочтенная Мэй, это недоразумение, вы не так всё поняли! С давних пор Три священные земли пользуются одинаковой известностью, все мы товарищи по оружию. Тянь Фа, несомненно, внёс огромный вклад в Битве за захват небес, мы глубоко уважаем Достопочтенную Мэй, только и всего. На этот раз мы просто хотим обменяться с вами опытом, совершенствовать свои навыки, чтобы подготовиться к грядущей Битве. Так что, пожалуйста, не нужно обнажать свои клинки и быть такими высокомерными.
— Цзы Цзин Хун, я ведь тебя недооценивала раньше. Говоря такие речи, ты даже не краснеешь! Я действительно впечатлена! — Мэй Сюэ Янь слегка улыбнулась. Такое бесстыдство, лишь Цзы Цзин Хун может смотреть прямо в глаза и говорить с такой напыщенностью и величием.
— Достопочтенная Мэй, что вы уж так! Если бы я захотел сразиться с вами, то выбрал бы более подходящее место. С чего бы мне нападать на вас здесь? — Цзы Цзин Хун буркнул и продолжил, — например… хребет Тяньгуан… хе-хе, разве это не лучшее место для засады? Там есть трехтысячная гвардия и их семьи. Если сражаться там, Достопочтенная Мэй непременно будет сдерживаться, так что это была бы отличная возможность для нас! Но ведь я предпочёл отказаться от этого, я не напал на вас, это и есть моё великодушие!
Цзюнь Мосе сделал шаг вперёд:
— Цзы Цзин Хун, я немного тронут тем, что вы не атаковали нас на Тяньгуан; хотя, как мы знаем, убивать перед могилами старших является запретом в мире людей, я всё же должен сказать тебе спасибо. Однако, Цзы Цзин Хун, имей в виду, что враг остается врагом, и ничего не изменить! То, что ты не атаковал нас на Тяньгуан, лишь доказывает, что ты не лишён таких качеств, как совесть и человечность, но это не значит, что ты действительно будешь милостив сегодня! — он холодно улыбнулся и продолжил.
— Цзы Цзин Хун, спроси себя сам, сможешь ли ты здесь и сейчас вот так просто отпустить нас? Раз уж все маски давно сорваны, к чему эти игры, всем всё давно понятно!
Лицо Цзы Цзин Хуна вмиг изменилось, и он серьёзно уставился на Мосе:
— Цзюнь Мосе, я, безусловно, глубоко уважаю твоего отца, но это вовсе не означает, что я буду терпеть твою наглость! Твоё положение не слишком высоко, чтобы вот так со мной разговаривать!
— Могу сказать то же самое! — Цзюнь Мосе самодовольно улыбнулся. — На самом деле мне действительно плевать на твои слова, но ты поднялся на гору, чтобы поклониться моему отцу и оставил в помощь воинам 10 000 серебряных… Достаточно лишь посмотреть на тебя и можно сразу понять, насколько ты грязный мерзавец, но всё же в тебе ещё осталась хоть капля чести и совести… лишь по этой причине я всё ещё тебя слушаю. Как я могу вот так с тобой разговаривать, хах? Скажу проще. Все вы, три священные земли, в моих глазах и гроша не стоите! И кстати, Цзы Цзин Хун, ты должен кое-что понять… — Цзюнь Мосе вытянул палец и, улыбаясь, как бы строго помахал им. — Говоря об Иллюзорном Океане Крови, ты — лишь третий в роду, но не родоначальник! Поэтому в будущем говори «третий господин», а то это может вызвать недоразумение. Ох, да, я сегодня в ударе! Говорю тебе всё это, чтобы тебя вдруг не убили из-за этих слов. Я же молодец, верно? Почему ты ещё не поблагодарил меня, пердун старый?
Цзы Цзин Хун весь покраснел, а глаза его будто вспыхнули! Сарказм слов Цзюнь Мосе действительно был чересчур острым!
— Безобразие! Цзюнь Мосе, что ты вообще за человек? Да как ты посмел так разговаривать с родоначальником Цзы? Не думай, что за твоей спиной есть поддержка! Давай же поскорее признай свою ошибку и преклони голову перед родоначальником! Мы можем пощадить твою маленькую жизнь или же отправить тебя в мир иной, к твоему отцу! — сказал один худощавый лысый мужчина, голос его был звонкий, а лицо покрыто синяками. Это был тот самый докладчик, что не угодил Цзы Цзин Хуну в тот день.
А говоря эти слова, он со злобой уставился на Цзюнь Мосе. У него будто разыгрался аппетит, его взгляд перемещался от Мосе к Сюэ Янь, и он бессознательно облизывал свои губы…
Когда он закончил, он повернулся и поклонился Цзы Цзин Хуну:
— Третий господин, беру на себя смелость обратиться к вам с просьбой. Надеюсь получить ваше одобрение.
— Гоу Бухай, что у тебя за просьба? Говори, я слушаю, — Цзы Цзин Хун нахмурился, Гоу Бухай был явно ему не по душе. Пусть он относился к Мосе неприязненно, даже враждебно, но использовать в качестве предлога такого непревзойдённого героя, как Цзюнь Ву Хи, было слишком оскорбительно! Когда Цзы Цзин Хун увидел этот тонкий красный язык, его даже начало подташнивать…
— Третий господин знает о пристрастии своего подчиненного… кхе-кхе, я о моей любви «вкусно» поесть. Если позднее Достопочтенная Мэй будет убита нами, то ядро Суань… нет, я, естественно, не смею о нём даже и думать, но вот её тело… Третий господин, передайте его мне. Эта прекрасная кожа и мясо, должно быть, очень вкусные…
Гоу Бухай был действительно серьёзен. Все присутствующие были просто шокированы таким заявлением.
Цзы Цзин Хуну вдруг стало не по себе, его чуть не вырвало; но обдумав всё ещё раз, он понял, насколько это хороший шанс сразиться с Достопочтенной Мэй и сдержал себя:
— Хорошо, если ты действительно сможешь одолеть Мэй Сюэ Янь и при этом останешься в живых, тогда забирай себе её тело и делай с ним всё, что пожелаешь. Мерзкое животное, тебе точно ещё за это воздастся!
Хотя оба говорили вполголоса, все смогли ясно расслышать сказанное. Изначально Мэй Сюэ Янь не понимала, о чём идет речь, но увидев, как Гоу Бухай начал пускать слюни, она вдруг побледнела. Хотя Мэй Сюэ Янь была рождена зверем Суань, она всегда соблюдала моральную чистоту и питалась лишь травами. Есть человеческое мясо для неё — просто дикость. Теперь же, услышав слова Цзы Цзин Хуна, Сюэ Янь пришла в бешенство! Цзюнь Мосе тоже кипел от злости…
— Твою мать, три негра на перекрёстке! Тьфу, всё равно не поймёте… Короче, откуда вообще вылез этот х*й? — Цзюнь Мосе посмотрел на Гоу Бухая и ужаснулся. — Кто-то, по всей видимости, забыл затянуть потуже резинку от трусов, раз ты вдруг появился тут! Только посмотри на свою лысую голову… Или лучше сказать «головку»? Блин, что ты за у**ище? На верхушке ещё и отверстие имеется… всё как должно быть, только яиц не хватает…
Гоу Бухай опешил, он не понял всех ругательств, что были сказаны Цзюнь Мосе. Немного поразмыслив, до него всё же дошло; люди, стоящие позади, не смогли сдержаться и рассмеялись в голос.
Необходимо отметить, что метафора Цзюнь Мосе слишком соответствовала действительности. Гоу Бухай был тощим, а голова у него круглая и блестящая, на ней не было ни единого волоска. Вокруг его ушей хоть и была «растительность», но её качество — так себе, к тому же отчасти она кучерявая…
Люди из двух священных земель уже давно были знакомы с Гоу Бухаем, но они никогда не замечали ничего подобного. Но сегодня, после слов Цзюнь Мосе, кроме Мэй Сюэ Янь тут присутствовали лишь мужчины. Все вдруг нашли поразительное сходство со сказанным ранее. Многие, попытавшись сдержаться, в конце концов, раскашлялись и разразились хохотом.
Лишь одна Мэй Сюэ Янь подозрительно посмотрела сначала на Цзюнь Мосе, а потом перевела свой взгляд на ржущую толпу мастеров. Она не имела никакого понятия, о чём идет речь и почему все смеются…
Гоу Бухай весь раскраснелся, вытаращил глаза и заорал:
— Цзюнь Мосе! Как ты смеешь так меня оскорблять?
— Оскорблять тебя? Да когда это я тебя оскорбил? Ты действительно странный! — Цзюнь Мосе сделал удивлённую гримасу и почесал голову. Казалось, он и правда понятия не имеет, в чём дело:
— Так как говоришь, я тебя оскорбил?! Тем, что я сказал, на что ты похож?
Гоу Бухай просто взбесился от злости, из его ноздрей уже было начал валить пар, он закричал:
— Ты ещё осмеливаешься отрицать, что оскорбил меня? Здесь ведь столько свидетелей! Цзюнь Мосе, ты…ты, ты бесстыжий засранец! Не жди от меня пощады!
— Ничего не понимаю… Я в замешательстве… — Цзюнь Мосе выглядел невинно и озадаченно. — Разве для убийства не нужна веская причина? Даже необоснованное обвинение имеет своё начало. Так нагло говорить мне в лицо, что я оскорбил тебя? Ты и правда, ненормальный! Я видел много людей, что искали себе неприятности или даже смерть, но чтобы оскорбления… такое я вижу впервые!
— Что за вздор ты несёшь! Ты только что обозвал меня… — Гоу Бухай начал орать, но тут же смолк, ему стало неловко…
— И что это за обзывательство такое? Как я тебя обозвал? Уму непостижимо! — Цзюнь Мосе выглядел озадаченно. — Пожалуйста, скажи уже нормально, а то ничего не понятно, хорошо? А то и правда, нарвешься на оскорбление… балда…
— Я убью тебя! А-А-А-А-А… — Гоу Бухай заорал и со свирепым видом бросился вперёд. Он был очень зол и почти уже атаковал этого отвратительного паренька. Но Гоу Бухай снова выглядел жалко, в конце концов, он проклинал уже сам себя…
Вдобавок ко всему, толпа людей позади не прекращала смеяться, началась большая неразбериха…
Кто здесь ещё не понял, о каком обзывательстве идёт речь?!
Хотя Гоу Бухай ладил с людьми не очень хорошо, однако это не вызывало огромных проблем. Но после того дня, когда он сделал свой доклад, все стали смотреть на него, как на падальщика; никто даже не ходил вместе с ним во время приемов пищи. С ним обходились по-особенному: он ел в одиночестве! Пока все остальные кушали в обеденном зале, Гоу Бухай держал свою еду в руках, сидя в отдельной комнате…
