«Она напала на меня. Она думает, что она слишком сильная! Она напала на меня раньше… и снова напала на меня… но она показывает свою тираническую силу, когда я пытаюсь вернуть ей должок? У неё нет чувства справедливости!»
«О, Боже! О, Мать-Земля! Как такое вообще возможно?»
Пока он ныл внутри, он поднял взгляд. Покрасневшее лицо Мэй Сюэ Янь было наполнено гневом. Девушка была очень смущена из-за трёх инцидентов сразу; особенно третьего. Следовательно, её гнев вырвался наружу, как мощный торнадо. Даже не торнадо, а самый настоящий ураган, сметающий всё на своём пути.
— Это… как… я… ну… я… в смысле… ты… почему ты напала на меня так коварно? — Цзюнь Мосе попытался одержать верх в споре, сразу ударив ей в лоб своим вопросом.
— Я… что… Я напала на тебя? — лицо Мэй Сюэ Янь потемнело. Она даже подняла руку, будто собиралась сражаться:
— Что ты несёшь? Ты — взрослый мужчина, а я — женщина… и я напала на тебя? С чего ты это вообще взял? Тебе не стыдно это говорить?
Цзюнь Мосе медленно перевернулся и сел на земле. Его задница так болела, что он боялся, что она снова распухла. Затем молодой господин улыбнулся, как идиот:
— Я… я… это не специально сделал! Я… признаю, что совершил ошибку… ты… я… хочешь взять на себя ответственность? Нет… я хочу взять на себя ответственность за это!
— Хуятственность! — Мэй Сюэ Янь было одновременно и смешно, и стыдно. Её лицо стало красным. Она хотела жестоко избить его. Но её сердце смягчилось по какой-то неизвестной причине, когда она увидела его таким тупым и озорным. Следовательно, она не стала нападать на него, вместо этого ограничившись топаньем ноги и рычанием.
Цзюнь Мосе, казалось, умолял о помиловании. Так что он не осмелился говорить много. Пошатываясь, он встал на ноги. Затем молодой господин сбежал, исчезнув, как крыса с тонущего корабля…
«Я наконец-то сбежал! Боже правый! Но почему она не ударила меня за то, что я сделал? Она тоже влюбилась в этого молодого господина?»
Мэй Сюэ Янь топнула ногами и закрыла лицо. Её волновала почти такая же проблема:
«Как это произошло? Что со мной случилось? Почему я позволила ему сбежать? Это не похоже на моё обычное «я»…»
— Старшая сестра… что с тобой случилось? Этот сопляк снова тебя спровоцировал? — Королева Змей заглянула в комнату, ибо теперь дверь хоть и была, но лежала в пятнадцати метрах от косяка, выбитая телом Цзюнь Мосе. Увидев старшую сестру, она закричала:
— Старшая сестра! Ты… ты… что с тобой случилось?!
Причина столь эмоциональной реакции была в том, что Королева Змей обнаружила, что её старшая сестра покраснела, будто молодая девушка, которая влюбилась в первого парня на деревне и стыдится ему признаться, когда он проезжает мимо на своём тракторе. Эта «влюбившаяся девушка» закрыла лицо руками и топала ногами. Змеиная Королева никогда раньше не видела её в таком состоянии и просто окаменела от удивления!
«Боже правый! Сколько лет мы были сестрами? Я никогда не видела, чтобы старшая сестра вела себя так…»
«Только не говорите мне… этот сопляк приставал к старшей сестре? У него что, внезапно яйца выросли до размеров Луны? Никто во всём лесу Тянь Фа никогда не посмеет сделать такое! Я даже не смею думать о таком! Это… совершенно невероятно, не так ли?»
Мэй Сюэ Янь не сказала ни слова. Она просто закрыла лицо и убежала в свою комнату.
Затем пришла сонная Гуан Квинхан, чтобы узнать, что произошло. Но она видела только Зелёную Охотницу, стоящую перед зияющей дырой, ведущей во двор. Королева Змей была молчалива и стояла со странным выражением лица. Поэтому молодая леди Квинхан спросила от удивления и беспокойства:
— Что случилось? Что случилось с сестрой Мэй?
— Ничего… ничего, ничего… — поспешно ответила Королева Змей. Прошло много времени, прежде чем она смогла оправиться от шока. Затем она заговорила вслух.
— Совсем ничего… — затем она топнула ногой и продолжила. — Чёрт! Я пойду к старшей сестре, — после чего также выбежала из комнаты.
Она не забыла об отношениях между Гуан Квинхан и Цзюнь Мосе. Итак, как она могла осмелиться рассказать то, о чём подумала? Более того, на данный момент она знала, что это только предположения… она не была уверена:
«Разве может быть, чтобы у Цзюнь Мосе набралось столько смелости? Но… поведение старшей сестры на этот раз было очень странным! Более того, звуки… нет, это не обсуждается. Сначала я должна всё это подтвердить. Как мы можем позволить этому развратнику-отродью уйти, если это правда так?!»
Гуан Квинхан осталась стоять в одиночестве перед огромной дырой, которая только вечером была частью стены и дверью. Разумеется, такое поведение девушек только раздразнило её подозрительность:
«Что здесь произошло? Почему атмосфера кажется такой… неловкой?»
Она не видела ни Мэй Сюэ Янь, ни Цзюнь Мосе, но какие-то странные звуки было слышно…
Особенно ярко и хорошо она услышала громкую, злую и не очень цензурную рифму к слову «ответственность», озвученную Мэй Сюэ Янь. На самом деле было бы странно, если бы она этого не услышала…
«Кажется, что Мосе как-то обидел её. Я поговорю с Мосе завтра. Они всё-таки наши гости! И важно, чтобы мы хорошо относились к нашим гостям…» — Гуан Квинхан нахмурилась и вернулась в свою комнату. — «Характер Мосе жестокий; даже слишком жестокий. Необходимо внести некоторые изменения…»
Незадолго до этого мёртвые тела были убраны молчаливыми и почти незаметными охранниками вместе с любыми следами того, что произошло. Так как охранники сами не заметили ни единого нарушителя, кроме трупов, они были ещё тише и незаметнее обычного.
«Это было так приятно… таааааак ароматно! Это было очень мягко… О, Боже, это было безумно мягко… очень приятно!» — Цзюнь Мосе размышлял о чувстве, которое ему только что пришлось пережить. Свалил он, разумеется, в Аристократический Зал.
«Это было так здорово!»
«Если забыть обо всём остальном… её губы были очень сладкими. Это было даже слаще, чем самый сладкий мёд на Земле! Это было слишком хорошо. Даже послевкусие от него такое приятное!»
«Более того, тёплые прикосновения этого языка… это невероятно мягко… неописуемое чувство! Это было неописуемо! Я даже не могу описать это прекрасное чувство! Это было самое лучшее в мире!»
Молодой господин Цзюнь Мосе продолжал смотреть невидящими глазами, будто мешком по голове ударенный, и двигался, будто пьяный. Его душа дрожала. На самом деле он шёл словно во сне. Повезло, что никто не ждал, чтобы устроить ему засаду. В противном случае было бы очень легко убить Цзюнь Мосе. В конце концов, это был момент наименьшей бдительности убийцы Цзюнь за обе его жизни. Точнее, даже само слово «бдительность» — слишком сильное слово…
Молодой господин уже успел дать самому себе решительный обет:
«Я сделаю это — не важно что, не важно как, не важно какими средствами… я хочу… я… абсолютно… я очень, очень хочу, чтобы она стала моей женой!»
«Не важно, кто она такая! Не имеет значения, насколько велика её сила Суань! Не важно, кто она… я сделаю её своей женой! У меня нет конкретной причины! И мне не нужна конкретная причина!»
«Более того, она даже не сможет сказать мне «Нет»»! Ха! Я даже буду шантажировать её при каждом удобном случае! Мне всё равно, насколько бесстыдно это будет выглядеть…»
Можно сказать, что в прошлом он презирал отсталость феодальной системы этого мира. Но это вдруг показалось ему очень привлекательным. В конце концов, брать трёх или четырёх жен или наложниц было нормальным делом для мужчин этого мира — особенно для молодых господ из богатых семей. Это было словно бы символом аристократии…
Тем не менее Цзюнь Мосе внезапно столкнулся с серьёзной проблемой, когда размышлял над этим на протяжении всего своего путешествия. И это была серьёзная проблема. Или очень логичный вопрос, чтобы быть более точным… он был тесно связан с различными женщинами. Но Дугу Сяо И была непослушной и упрямой. Более того, она была слишком молода. Значит, она ничего не смыслила о необходимых вещах. Это означало, что она была не в состоянии стать самой старшей женой в его семье. Гуан Квинхан была слишком холодной и отчужденной. Так что даже она не подходила, чтобы возглавить гарем. Но Мэй Сюэ Янь была очень красивой женщиной, обладавшей исключительными талантами. Кроме того, она была бесподобна. Это, очевидно, означало, что она была лучшим выбором на роль старшей жены…
«Хорошо, это ты! Ты не сможешь убежать от моей красоты! Ты будешь моей прекрасной женой!»
Цзюнь Мосе с щелчком пальцев вошёл в Аристократический Зал. Тем не менее беспокойство его сердца ослабло, когда он увидел, что Танг Юань набивает себя едой. Затем молодой господин задал несколько вопросов, касающихся его планов. Но молодой господин Цзюнь пренебрёг всеми правилами приличия и сбежал после того, как Танг Юань, в слезах и соплях, поднял свой халат, чтобы показать «области его тела, которые подверглись жестокому обращению».
«Какая разница между этим жиробасом и свиным салом? Более того, это живое свиное сало! Это слишком тошнотворно…»
Тем не менее жирный Танг чувствовал, будто пережил тяготы и страдания самой горькой из жизней. И Цзюнь Мосе стоял за всем этим. Поэтому Толстяку захотелось пожаловаться ему и рассказать обо всех унижениях, боли и позоре, которым он подвергся. Жирный, очевидно, планировал получить наибольшую выгоду из этого. На самом деле он надеялся получить, по крайней мере, несколько миллионов красивых серебряных таэлей за такие адские мучения. Но как он мог ожидать, что молодой господин Цзюнь просто исчезнет, прежде чем он даже закончил описание злоключений?
Этот неблагодарный Цзюнь просто исчез со словами:
— Жиробас! Мне повезло заиметь хорошее настроение сегодня, но твой толстый живот разрушил его! За такую подляну я подвергну тебя штрафу в десять процентов твоей месячной прибыли!
Сначала толстяк был ошеломлён. Затем он нежно погладил свой огромный, висящий живот в тишине. Точнее, он попытался погладить живот, но смог погладить только верхушку.
«Неужели мой живот настолько жуткий?»
Затем он вдруг вспомнил кое о чём и закричал так же ужасно, как умирающая свинья:
— СТОП! Это я здесь жертва! И ты ещё хочешь забрать мою долю прибыли! Где справедливость? Я заслуживаю минимум сто тысяч серебряных таэлей за то, через что я прошел! О, Боже! О, Мать-земля! Убейте меня!
