Грейс уверенно вошла в тускло освещенный коридор, украшенный гротескными статуями и символами, а тени, отбрасываемые мерцающим светом факелов, только усиливали зловещую картину этого места.
Обычный человек не сразу бы догадался, что здесь находится жуткое тайное убежище демонического культа!
Члены культа вышли вперед, чтобы посмотреть на того, кто осмелился проникнуть на их территорию, и приготовились разделаться с этим глупцом.
Их внешность была пугающей, а лица были покрыты странными символами и гротескными пирсингами. Темные одежды болтались на их тощих фигурах, что придавало им еще более устрашающий вид.
Стоило им увидеть лицо красноволосой женщины, а также ужасающую ауру вокруг нее, они тут же резко попятились назад.
Члены культа не могли не вздрогнуть, вспомнив, что произошло, когда она впервые появилась здесь.
Однако их глаза заблестели, когда они увидели, что она тащит за собой хнычущего и раненого юношу, который выглядел довольно взрослым.
Тристан испуганно вздрогнул, почувствовав на себе странные взгляды этих жутких ублюдков. Он не ожидал, что Грейс затащит его в убежище какого-то странного демонического культа. Она что, знает их или что-то в этом роде? Как давно она была развращена демоном?
Что бы это ни было, он буквально наложил в штаны и был слишком напуган, чтобы даже пискнуть.
Грейс не обращала внимания на этих культистов, пробираясь по извилистым коридорам. Запах страха и отчаяния, исходивший от Тристана, становился только сильнее.
Наконец она добралась до темного зала, стены которого были увешаны кандалами и орудиями пыток, отчего Тристану показалось, что его сердце застряло в горле.
Однако его глаза расширились, когда он обнаружил в этой мрачной камере мужчину средних лет, которого держали в плену.
При более внимательном рассмотрении оказалось, что это его отец!
Некогда гордый Гэри стал похож на пустую оболочку. Это было жалкое зрелище, хотя внешне он выглядел вполне здоровым, если не считать окровавленного рта.
С холодной улыбкой Грейс швырнула Тристана через весь зал, и его тело рухнуло на пол рядом с отцом, приведя того в чувства.
Увидев сына, Гэри расширил глаза от шока и беспокойства. Несмотря на свою боль и страдания, он тут же пополз к Тристану, ведь в нем включился отцовский инстинкт.
«Т-тристан!… Что они с тобой сделали?», — прошептал Гэри, а его голос дрожал от волнения. Он думал, что потерял все, но, увидев сына, снова почувствовал прилив сил.
Тристан, все еще не оправившийся от боли в сломанной лодыжке и шока от своего нынешнего положения, попытался хоть что-то сказать: «Отец, почему… почему ты здесь?», — он задыхался, облегчение смешивалось со страхом и отчаянием из-за их неизвестной судьбы.
Если бы здесь не было его отца, Тристан надеялся, что тот придет ему на помощь и освободит. Но теперь, когда Гэри тоже был здесь, все надежды на спасение рухнули.
Грейс с холодным презрением смотрела на жалкий дуэт отца и сына. Она скрестила руки и ухмыльнулась, и в ее голосе прозвучали сарказм и угроза: «Ох, как трогательно. Надеюсь, вы оба будете наслаждаться воссоединением семьи, пока оно возможно», — ее тон сменился на властный, и она позвала: «Вальмонт, покажись».
Внезапно в зале воцарилась тишина и тени в дальнем конце коридора зашевелились.
Из темноты появился высокий, громоздкий лысый мужчина со странными отметинами, нанесенными на кожу. Его конечности и торс были буквально переполнены выпуклыми мышцами.
Замысловатые линии расползались по его лицу, извиваясь и превращаясь в зловещий узор. Глаза были глубокого серого цвета и сверкали злобой.
Искривленная, вызывающая тревогу улыбка обнажила его желтые, кривые зубы.
«Вальмонт?», — пробормотал Гэри дрожащими губами, узнав этого человека. Он был известен как Мастер Вальмонт, лидер печально известного культа под названием «Мучители». От этого названия у любого человека, услышавшего его, по коже побежали бы мурашки, как и у Гэри, когда он понял, где находится на самом деле. Когда его привели сюда, он был в отключке, а когда очнулся, то обнаружил, что находится в этом пустом, зловеще выглядящем зале.
Но больше всего его пугало то, что, по слухам, Вальмонт и члены этого культа сексуально предпочитали мужчин. Одного едва уловимого и жуткого взгляда Вальмонта в их сторону было достаточно, чтобы лицо Гэри побледнело.
«Отец… ты его знаешь?», — спросил Тристан, услышав, как Гэри пробормотал это имя. Однако его отец, казалось, был не в себе и не отвечал.
Черные, развевающиеся одежды Вальмонта словно шептались вокруг него, когда он вышел вперед в сопровождении свиты верных последователей.
На лицах всех последователей были одинаковые отметины, а взгляды были устремлены на Вальмонта с равной долей страха и преданности.
Их шаги, двигавшиеся в унисон, зловеще отдавались в зале, создавая жуткую гармонию с отдаленным мерцающим светом факелов.
Оказавшись позади Грейс, Вальмонт низко поклонился, а его тревожная улыбка не сходила с лица: «Леди Охотница, ваше присутствие снова украсило нашу скромную обитель», — произнес он ровным, смазливым шепотом, от которого у Гэри и Тристана по спине побежали мурашки: «Чем я могу быть полезен столь выдающейся Слуге Души, как вы?»
Когда Вальмонт закончил свое льстивое приветствие, ужас Гэри достиг своего апогея. Осознание того, что Грейс каким-то образом подчинила Вальмонта и его людей, заставило сердце Гэри заколотиться в груди.
Движимый первобытным инстинктом самосохранения, Гэри решил в отчаянии умолять безжалостную Охотницу.
С огромным трудом он пополз по холодному каменному полу, оставляя за собой следы от пота. Шершавая поверхность царапала кожу, но его это не волновало.
Члены культа с насмешкой и весельем наблюдали за тем, как этот некогда гордый человек превращается в ничтожество.
Наконец Гэри достиг ног Грейс, его тело дрожало от страха и отчаяния. В глазах блестели слезы, и он посмотрел на нее с мольбой о пощаде: «Пожалуйста…», — задыхался Гэри, а голос был хриплым и слабым: «Я умоляю тебя… прости нас. Мы сделаем все, что угодно, все, что ты попросишь. Только… позволь нам сейчас же покинуть это место».
Выражение лица Грейс оставалось холодным и бесстрастным, ее взгляд был прикован к умоляющим глазам Гэри. На мгновение повисло молчание, пока он мучился от отчаяния.
Затем ее губы искривились в жестокой, ледяной улыбке: «Простить? Как же забавно. Мой сын отчаянно взывал к состраданию и милосердию, но не к себе, а к Эмили», — глаза ее сверкнули злобным светом, и она добавила: «Но ты проигнорировал его мольбу из-за своей извращенной ревности и одержимости ею, а затем трижды изнасиловал Эмили, после чего убил ее и моего сына. И теперь, как и было обещано, я заставлю тебя испытать боль, которую они испытали, в десятикратном размере».
Лицо Гэри побледнело, он смотрел на нее, и в ушах у него стоял гулкий стук сердца.
«Вальмонт, я собираюсь позволить вам хорошо провести время. Изнасилуйте обоих по тридцать раз и заставьте их смотреть друг на друга, пока это происходит», — сказала Грейс с ледяной улыбкой, заставив Вермонта кивнуть с садистской улыбкой: «Спасибо, что оказали такую услугу. Не каждый день нам удается поразвлечься с такими красивыми и сильными мужчинами».
Ледяная волна ужаса накрыла Гэри и Тристана. Их лица стали пепельными, а сердца бешено колотились в груди, словно звери в клетке, отчаянно пытающиеся вырваться на свободу.
Тристан был напуган до глубины души и почувствовал, как его тело похолодело, когда он услышал слова Грейс.
Его глаза расширились от ужаса, он бросал взгляды то на Грейс, то на Вальмонта, то на зловещих членов культа, которые теперь окружали их. Каждое искаженное лицо, каждый хищный взгляд, казалось, обещали немыслимые муки. От надвигающейся обреченности по позвоночнику пробежали мурашки.
«Н-нет!… Тетя Грейс… Пожалуйста, не делайте этого! Я прошу прощения за все, но, п-пожалуйста… н-не оставляйте меня с ними…», — Тристан начал плакать, его дыхание было неровным, а тело неудержимо дрожало, когда он пытался подавить рыдания. Он никогда в жизни так не плакал.
Гэри смотрел в пустоту. Казалось, что он пытается осознать всю серьезность своего положения. Он так долго находился на вершине мира, а теперь все, что чувствовал — это холодная, неумолимая хватка страха, сжимающая его горло.
Сожаление и отчаяние грозили поглотить Гэри, но их заглушал всепоглощающий ужас, который держал его в своих объятиях.
Но, почувствовав на себе пристальные взгляды окружавших его культистов, он попятился и, ударившись лбом об пол, склонился перед женщиной: «Пожалуйста, Грейс!… Я знаю, что согрешил, но это было в прошлом. Теперь я и-изменился, и… даже если ты хочешь наказать меня, то не д-должна заходить так далеко. Как ты думаешь… Реми хотел бы видеть тебя в таком свете?»
Взгляд Грейс оставался ледяным и безжалостным, пока она слушала его отчаянную мольбу: «Реми не захочет видеть меня в таком свете? Ты прав, но я уверена, что он не прольет ни слезинки, услышав о том, как отец и сын были изнасилованы и убиты членами демонического культа. Для всего мира это будет выглядеть как поэтическая справедливость, когда правда выйдет наружу, и Реми наконец-то обретет покой. Так что наслаждайся этим неизбежным кошмаром вместе со своим сыном».
«НЕЕЕТ! Грейс, УМОЛЯЮ!!! Просто убей нас!», — из рта Гэри вырвался гортанный крик ужаса. Этот звук исходил из самых глубин его души, первобытный крик страдания и отчаяния, эхом прокатившийся по залу и отразившийся от холодных каменных стен. Он скорее умрет, чем пройдет через это!
Однако его крик прозвучал для Грейс как музыка: она повернулась и пошла прочь, не обращая внимания на эти слова.
Вальмонт вышел вперед с возбужденным блеском в глазах и, потирая руки, спросил Грейс: «Простите, что беспокою вас, но раз уж вы упомянули, что хотите их убить, то есть ли какие-то конкретные указания или это на остается наше усмотрение? Я спрашиваю только в том случае, если они выживут после энтузиазма моих людей».
Губы Грейс искривились в дьявольской улыбке, и она сказала ледяным тоном: «Раз уж они так гордятся своими членами, то отрежьте их и скормите им. Пусть они истекают кровью, захлебываясь ею».
Выражение лиц Гэри и Тристана стало безжизненным, глаза пустыми и холодными. Ужас сменился чувством безысходности, как будто их души уничтожила жестокая судьба, которая их ожидала.
Они увидели, как силуэт Грейс исчез, и в зале остался только леденящий душу смех культистов, которые приближались к отцу и сыну.
И вскоре только крики ужаса вперемежку со стонами и смехом наслаждения заполнили зал на несколько часов, пока все звуки не затихли.
