― Пётр… — повторяла Ча Е Ын, наблюдая за Чанг Суном и Йог-Сототом.
Хотя Чанг Сун все ей объяснил, она все еще была ошеломлена мыслью о ребенке. Естественно, она и раньше представляла себе своего будущего ребенка.
Когда она была Итакой, они с Чанг Суном искренне любили друг друга, как и подобает влюбленным, но им так и не позволили стать супружеской парой, потому что их положение в то время не позволяло им этого сделать. Правда, Итака была Хранителем Чанг Суна, а он — ее Апостолом, но ее это совершенно не волновало.
Факт, что она может в любой момент умереть, всегда лежал в уголке ее сердца, не давая ей стать кем-то более значимым для Чанг Суна. Поэтому, хотя Итака часто представляла себе совместное будущее с Чанг Суном, она держала эти мысли при себе.
Улыбались ли Итака и Чанг Сун вместе в том будущем, которое она себе представляла? С тех пор прошло слишком много времени, она уже почти не помнила этих мыслей, но у нее было сильное чувство, что это действительно так. В будущем Чанг Суну больше не нужно было использовать копье, а Итаке не нужно было прятаться за его спиной. Они просто… держались друг за друга, и между ними был ребенок. Ей было интересно, как будет выглядеть их с Чанг Суном ребенок.
Некоторое время назад Чанг Сун рассказал ей одну историю. Если у его отца были четко очерченные черты лица, то у матери — мягкие; вот Чанг Сун и взял пример с матери. Итака хотела, чтобы их ребенок был похож на ее свекровь, но при этом она хотела, чтобы у ребенка были ее глаза. Глаза Чанг Суна казались немного острыми, поэтому лучше, чтобы это были ее глаза, чтобы произвести хорошее первое впечатление. Нос и рот Чанг Суна будут смотреться отлично…
Мысли одна за другой возникали в голове Итаки. Ребенок… Ребенок… Да, она мечтала, что все ее мечты сбудутся и у нее будет ребенок от Чанг Суна, но оказалось, что у Е Ын уже есть ребенок, который принес себя в жертву ради них.
Е Ын не была уверена, что ее представление похоже на то, как Пётр выглядит на самом деле. Возможно, он выглядел совсем не так, как она себе представляла. У него могли быть ее черты лица и глаза Чанг Суна. Впрочем, это не имело значения, ведь он все равно был их ребенком и должен был быть очень красивым и очаровательным. А раз уж он стал мужчиной, то, несомненно, будет еще и красивым. Е Ын надеялась, что ее сын не станет плохим мальчиком, очаровывающим женщин, как его отец.
Она хотела как можно скорее встретиться с ним, чтобы помочь Петру насладиться теплом, которым он, без сомнения, не мог насладиться до сих пор.
Поскольку и Чанг Сун, и Е Ын были корейцами, у Петра могло быть корейское имя, что было ей очень интересно.
― Пётр… Каково его настоящее имя? — спросила Е Ын, прежде чем они вошли в червоточину.
Однако Чанг Сун горько улыбнулся и покачал головой.
― Я не знаю.
― Не знаешь? Ты что, шутишь?
― …Я бы не стал шутить на такую тему. Имя «Петр» — это единственное, что я о нем знаю. Думаю, ему пришлось использовать псевдоним, потому что он лишился своего имени, когда его сущность начала угасать, — добавил Чанг Сун.
Это еще больше разбило сердце Е Ын. Это было нелепо. Их сыну пришлось использовать псевдоним, потому что он лишился имени, которым его называли окружающие, как будто быть забытым родителями было недостаточно. Этого не должно было случиться.
С другой стороны, Е Ын ненавидела выбор, сделанный ее сыном, хотя еще не была с ним знакома. Из всех имен, которые он мог выбрать, ее сын выбрал имя «Пётр». Она не знала, что означает это имя в других Мировых Линиях, но прекрасно понимала, что оно означает в Мировой Линии #801.
Пётр, Первый Апостол, когда-то был рыбаком, однако он спасал бедных и слабых от политических преследований. Он всегда жертвовал собой ради людей и в конце концов умер мучеником, прожив жизнь, полную трудностей. Возможно, Пётр Е Ын сравнивал свою судьбу с судьбой Первого Апостола Петра. Ведь, как и у Первого Апостола, у Петра в качестве символа был ключ.
Поэтому Е Ын искренне хотела вернуть утраченное имя Петра. Крепко прижав руки к груди, она взмолилась.
― Сун, пожалуйста…
* * *
После того как Йог-Сотот спросил его, чем он готов пожертвовать, Чанг Сун, сам того не осознавая, разразился хохотом.
Почему. Ты. Смеешься?
Йог-Сотот скептически сузил глаза, не понимая реакции Чанг Суна, ведь по голосу Чанг Суна было видно, что он готов на все, чтобы вернуть Петра. Йог-Сотот подумал, не передумал ли Чанг Сун, потому что не был готов отказаться от того, что имел. Если так, то Йог-Сотот должен был признать Чанг Суна недостойным быть Демиургом. Однако…
― Ты предлагаешь заключить сделку? — спросил Чанг Сун.
Именно. Так.
Йог-Сотот чувствовал, что не может возлагать на Чанг Суна больших надежд; со временем он все больше убеждался, что Чанг Сун не захочет отказываться от того, что нажил до сих пор.
В этом не было ничего странного. Будь то смертный или бессмертный, жадность в конце концов меняла сознание человека. Какой бы прекрасной ни была мечта, она всегда будет казаться очень далекой и надуманной по сравнению с той реальностью, в которой он находился сейчас.
В. Зависимости. От. Того. Что. Ты. Предложишь. Ты. Получишь. Несколько. Иное.
Йог-Сотот еще больше сузил глаза.
Но.
Постепенно энергия, которую он излучал, начала наполняться разочарованием и раздражением.
Ты. Ведешь. Себя. Так. Будто. Тебе. Нечего. Мне. Дать.
― Ах, я так выгляжу? Ну, это не так.
Чанг Сун на мгновение сухо усмехнулся. С серьезным выражением лица он продолжил:
― Но теперь я понял. Йог-Сотот, у тебя ведь никогда не было детей, верно?
О. Чем. Ты. Говоришь? Я. Выступаю. От. Имени. Своего. Отца.
― Это правда, что ты правишь Никсом от имени «Тусклой Тьмы», но это не значит, что ты относишься к жителям Никса как к своим детям.
Йог-Сотот потерял дар речи.
― Уббо-Сатла, Хсан, Мефистофель… Если бы ты действительно считал их своими детьми, не думаю, что они бы заблудились и блуждали, как сейчас.
Чанг Сун сузил глаза.
― Родители заботятся о своих детях, пока те пытаются найти свой путь в мире, а не пренебрегают ими, как это делаешь ты.
Йог-Сотот молчал, не излучая никакой энергии.
― Вот почему твой вопрос с самого начала был неверным.
Глаза Йог-Сотота слегка расширились.
― Что я должен отдать взамен? Неужели ты думаешь, что отец будет разборчив в вопросах, касающихся его ребенка?
Эмоции в энергии Йог-Сотота сменились шоком.
― Я отдам тебе свою Божественную Сущность. Достаточно ли этого в качестве цены? — спросил Чанг Сун.
Йог-Сотот понял, что Чанг Сун имеет в виду то, о чем говорит. Нет, Чанг Сун был готов отдать даже больше, если Йог-Сотот захочет большего. Более того, Чанг Сун был готов отдать свою жизнь, если потребуется.
Ты. Уверен. В. Этом?
Необходимости в этом не было, потому что Йог-Сотот ясно чувствовал искренность Чанг Суна, но ему все равно хотелось узнать, что происходит в его голове. Он никак не мог понять решение Чанг Суна, оставаясь в недоумении.
― «Вселенский Рассвет».
Статус «Рассвет» не был тем, что можно было с легкостью получить. Чанг Сун заслужил это место, лишь многократно пройдя цикл Отката, преодолев свою «Судьбу» и возвысившись над «Наказанием», выгравированным на его душе. Оставаясь «Рассветом», он гарантировал себе славу и ранг, сравнимый с Императорским.
Через некоторое время Чанг Сун избавился бы от ограничений своей Мировой Линии и обрел бы возможность свободно путешествовать между Великой и Внешней Вселенными, обретя абсолютную свободу, о которой мечтали все Небожители. Однако Чанг Сун без всяких колебаний заявил Йог-Сототу, что откажется от статуса «Рассвет». Йог-Сотот всю свою жизнь наблюдал за множеством людей со своего поста, но никак не мог понять, о чем думает Чанш Сун.
В этот момент Е Ын встала рядом с Чан Суном и снова взяла его за руку, сказав:
― Я… Я тоже отдам тебе свою, если понадобится, хотя она не будет такой же великой, как у моей Первородной… Божественный Класс, который принадлежит сестре «Тусклой Тьмы» и «Deus Ex Machina», сильно поднимет цену, которую мы предлагаем, верно?
Йог-Сотот хмыкнул, поскольку Е Ын не была той, к кому он мог относиться безразлично; в конце концов, она была сестрой «Тусклой Тьмы», его отца. То, что Пётр был сыном Е Ын, сыграло большую роль в том, что Йог-Сотот сделал Петра своим Апостолом.
Я. Лишил. Этого. Что. Делает. Меня. Плохим. Парнем.
Йог-Сотот ворчал, горько улыбаясь.
Пааа!
В этот момент перед Чанг Суном и Е Ын появилась сфера. Внутри сферы находился молодой человек, который обнимал свои ноги и зарывал голову между коленями.
― Пётр…!
Чанг Сун сжал кулаки, поняв, кто этот молодой человек.
Чанг Сун впервые встретился с ним лично, но он был уверен, что юноша в сфере — тот самый, кого он так долго искал. То же самое было и с Е Ын. Говорят, что родители и дети узнают друг друга даже издалека, и Е Ын поняла, что это правда, ведь она инстинктивно почувствовала привязанность к этому человеку, несмотря на то что это была их первая встреча.
Я. Просто. Хотел. Узнать. Что. Вы. Двое. Чувствуете.
Ууууш-!
Сфера, в которой находился Пётр, медленно опускалась к Чан-Суну и Е-Ын.
Теперь. Я. Знаю. Что. Ваша. Решимость. Искренна.
Чанг Сун и Е Ын протянули руки к сфере, которая по мере приближения становилась все меньше. Внутри сферы Пётр становился всё моложе. Юноша стал подростком, затем из подростка превратился в мальчика, а из мальчика — в младенца.
― Он такой, каким я его себе представляла , — подумала Е Ын.
У Петра были мягкие черты лица Чанг Суна и глаза Е Ын. На маленьком личике Петра чудесным образом просматривались и ее, и Чанг Суна черты. Когда Пётр стал младенцем, сфера приземлилась перед Чанг Суном и Е Ын.
Спящий Пётр выглядел очень очаровательно. Чанг Суну и Е Ын очень хотелось взять его на руки, но они не знали, как это сделать. Ручки Петра были такими маленькими, что они боялись, что навредят ему. Но в этот момент…
Замолвите. За. Меня. Словечко. Перед. Отцом.
Чанг Сун и Е Ын невольно попятились назад. Не веря своим ушам, они посмотрели вверх.
Пожалуйста.
Даже Йог-Сотот, казалось, был немного обеспокоен последствиями того, что он затеял.
