Спокойная ночь не предвещала населению Браньки никакой беды. Ничего их не отвлекало от крепкого сна, ничего кроме как регулярного нападения на городские стены чудовищ не тревожило тишину звёздного неба, и бойня, что случилась в подвале одной бакалейной лавки, так никем пока и не обнаружена. Её виновник и зачинщик, богоизбранный герой-целитель Киргот, окровавленный и уставший, нёс на себе две ноши. Первой была Сецуна, бывшая его любимой девочкой-рабыней из племени ледяных волков, что покоилась на его руках, молча наслаждаясь близостью к своему дорогому господину. Второй же ношей была седельная сумка на плече со всеми сохранившимися после разграбления комнаты мага-лекаря в гостинице принадлежностями: зелья, предназначения которых ночные псы так и не успели распознать, корундовые точильные камни, гигиенические приспособления, посуда, два плаща для девушек, кое-какая косметика и книга заклинаний другой спутницы юноши, героини магии по имени Фрея, что ранее была ненавистной им принцессой Флер, самодельная реторта, да и сто золотых, которые молодой человек забрал из казны демонов-шпионов, предпочитавших держать монеты у доверенных лиц, либо же пускать их в дело. Посоха, правда, не было, а тот что можно было забрать как трофей, Киргот сломал. Вся провизия была растащена, но подобное юношу, который уже купил целый стол съестных лакомств для себя и своих союзниц, не особо беспокоило. Как и не беспокоили его оставшиеся оперативники ночных псов, кому повезло не погибнуть от извращённой целительной магии или ледяных когтей, снабдив Киргота информацией о Хакуо — короле демонов, что скрывается в своём замке, воздвигнутом в сердце всех подконтрольных демонам стран. Увы, ничего конкретного, что выходило за рамки необходимого для подрядчиков и наводчиков похищения, им известно не было, учитывая, что тот самый маг, глава регионального отделения общины ночных псов, лишь действовал по приказу свыше.
— Ну вот, ты опять улыбаешься, господин, — решила прервать молчание на пути к трущобам Сецуна.
— Не обращай внимания, — ответил Киргот, опуская уголки своих губ к челюсти, что свело его нервный оскал на нет. — Просто, у меня сейчас такое чувство, будто кость в горле встала. Подумаю только, сколько ещё всяких гадов может прийти за головой Евы, так меня аж передёргивает. А ещё… я устал.
— Тогда отпусти Сецуну. Сецуна может сама идти, — выговорила волчица, чьи слова побудили мага-целителя остановиться посреди пустой ночной дороги, освещаемой лишь звёздами да стоящими то тут, то там факельными фонарями.
— Ну уж нет, — возразил юноша, склоняясь к девочке, дабы поцеловать её в губы. Без языка, без страсти, просто так. — Лежи и восстанавливай силы. Это приказ.
— Да, господин Киргот, — выдала свой ответ девочка, отводя взгляд от искренне улыбающегося лица героя, один только вид которого вгонял её в краску. Наконец-то пришло время идти дальше.
— Теперь, когда вредителей мы вытравили, можно и вернуться в спокойную гостиницу. Теперь всё будет хорошо, — сказал молодой человек и посмотрел на светлое окно дома, стоящего подле его пути, напоминавшее ему о домашнем уюте, которого в бараке с разбитой крышей и сенной кроватью банально не добиться. Не говоря уже о вкусностях, которые подавали в тавернах города, особенно в той, что усилиями заклинателей свирепых быков была разрушена. Не говоря уже о кафе, в котором ему подали великолепный шифоновый бисквит. Киргот обещал возместить ущерб хозяйке и её мужу, но теперь, когда там были одни руины, а он даже не знал её имени, он сомневался, сможет ли он выполнить обещание. А пока мысли юноши занимали вкусные яства, да разрушения, причинённые демонами-минотаврами, ноги наконец довели его до небольшой заброшенной халупы, из дымохода которой, впрочем, всё же валил дым.
— Дом, милый дом. Последнюю ночь тут ютимся, — пробубнил Киргот, открывая ветхую дверь в свои полуразвалившиеся покои.
— …он не плохой, Евочка, просто... О, лорд Киргот! — вскрикнула Фрея, ощущая знакомую ауру, тревожащую барьер. — Лорд Кир… О боги, что с вами?! — спросила шокированная девушка, рассмотрев кровь на всём теле своего любимого. Что же до её подруги и наставницы, то ту, со следами гари на животе, нёс на руках маг-целитель.
— Мы были немножечко… заняты, — увильнул юноша, укладывая сначала сумку на пол, а потом и Сецуну на сенную кровать, накрытую приятной простынёй. Увы, хоть и самым разумным решением было бы переодеть девочку, планы располагали кое к чему другому.
— Сецуна давно восстановилась, господин. Но… спасибо, — призналась волчица и поблагодарила мага-целителя за возможность хоть немного побыть под полной его опекой.
— Угу, не плохой. Кого ты успел отправить на тот свет, головорез? — язвительно поинтересовалась Ева, для которой именно такой Киргот, с ног до головы покрытый кровью, и был чем-то, что было наиболее близко к её представлениям о нём.
— Евочка, как ты можешь? Ты что, не видишь, как он устал?! — впряглась за своего любимого Фрея, бессмысленно протирая окровавленный плащ с наплечником. Пусть она и не присутствовала при всех событиях, но её проницательности было более чем достаточно, чтобы понять, что он только что вышел из нелёгкого боя, в котором юноша вместе с волчицей очень пострадали.
— Не стоит, Фрея. Ева, я убил их. Быков, ночных псов, и теперь за тобой не придут, — устало произнёс герой, истощённый столь интенсивным злоупотреблением магией. Он уселся рядом с Сецуной, дабы перевести дыхание после тяжёлых сражений. Целебная магия могла восстановить силы, но лишь физические, а не ментальные. Потому-то он и настоял на том, чтобы Сецуна позволила ей нести себя на руках, словно принцессу. Ну и потому, что ему хоть иногда хотелось чувствовать себя настоящим героем. Хотя бы для своих любимых.
— Сколько? Сколько ты убил? — вопросила чернокрылая, проявляя в своём голосе небывалую для неё решимость. Решимость, которая, впрочем, не могла вытеснить страх.
— Тридцать… Да, около тридцати в общем. И ещё примерно столько же чудовищ, — без подробностей о смерти в яме, нашествии на стены Браньки стаи громадных кабанов, или о том, как пришлось сражаться и убивать, будучи утыканным лезвиями, произнёс герой.
— О ужас… Я… поклялась, что выживу, но не такой ценой… Если бы я лучше скрывалась, если бы не пришла в этот город… — разуверилась девчонка, услышав, сколько за эту ночь пролилось крови. Крови, что теперь орошала одеяния молодого человека.
— Именно это я тебе и пообещал. Что я защищу тебя, от кого бы то ни было. Именно это я и делаю, ради тебя! Ради тех, кто умер за тебя! Чтобы тебе не пришлось убегать, чтобы ты стала королевой и изменила этот прогнивший мир! Отомсти за своих родных и друзей, вместе со мной, — подвёл к окончанию свою тираду герой и, сняв перчатки со своих кистей, протянул руку к сомневающейся девочке.
— Я… Я!..
— Бери! Или все жертвы будут напрасны! — воскликнул Киргот, вставая с кровати и возвышаясь над черноволосой демоницей во весь свой внушительный рост.
— Я… согласна. Я согласна! Ради будущего своего народа, я принимаю твоё предложение! — заявила Ева Риз, наследница бывшего короля демонов и претендент на Чёрный Трон, хватая руку своего нового союзника.
— Ну вот и хорошо. А теперь, где же нам провести оставшуюся ночь? Мы можем пойти в гостиницу, хотите? — спросил юноша, наблюдая на лицах двух своих девушек мгновенное приободрение. Чернокрылая королевна, правда, лишь смущённо одёрнула свою руку.
— Конечно, мой лорд, когда выступаем? — переспросила девушка, довольно подпрыгивая на носочках в воздух.
— Сейчас, — улыбнувшись ответил маг-целитель, доставая из седельной сумки торбу, в которую и предстояло поместить накупленную провизию. Дополнительно ещё предстояло сложить и упаковать всю новую одежду и простыни с одеялами. И только он уже думал взвалить всё добро только на свои плечи, как…
— Я понесу, — добродушно вызвалась героиня магии, забирая торбу с едой.
— Сецуна заберёт это. Господин нёс Сецуну, и теперь очередь Сецуны нести вещи за господина, — в своей привычной манере высказалась уже вставшая с сенной кровати девочка-воительница.
— Эх, а ведь я-то думал… — посетовал Киргот, никогда не предполагавший, что его путешествие в поисках мести, особенно ненавистной принцессе, вот так обернётся.
— Нет, мой лорд, вы уже нагеройствовали за день. Идёмте, — настояла колдунья, направляясь к выходу из полуразрушенного дома, служившего им приютом этот день.
— Хм, любят они тебя, Киргот, — безучастно проговорила претендентка на Чёрный Трон. Пока юноша был на разведке, она многое узнала от двух девушек. Что он был с Фреей с тех пор, как она потеряла память, что он помог Сецуне защитить её родную деревню от захватчиков, желавших угнать её соплеменников в рабство, что делал её сильнее, тренировался с ними, когда это было возможно, оберегал и любил. При этом, правда, он не прочь был устроить кровавую баню время от времени. У неё складывалось странное впечатление об этом с одной стороны благородном герое-любовнике, а с другой — немного неуравновешенном жестоком мстителе, призывавшим её не столько к справедливости, сколько к отмщению за падших.
— Ну конечно же. Уходим отсюда, Ева. Нам больше нечего здесь делать, — напоследок произнёс маг-целитель, ухмыляясь словам чёрного ангела под его опекой. И они пошли, преодолевая спокойные ночные улочки, четверо, человек в окровавленной одежде, чей плащ покоился в сумке, девочка-нелюдь, несущая на себе тяжёлую сумку, и чьё одеяние тоже не отличалось особой чистотой, волшебница, несущая на своём окрепшем от тренировок плече торбу с вкусностями, и демоница, скрывающая свои крылья не то за тряпкой, не то за плащом. Благо, его хотя бы Фрея с Кирготом постирали. Двадцать минут пути с разговорами ни о чём, тишина и спокойствие ночного городского пейзажа, дуновение холодного ветра — всё это было лишь приятными спутниками на пути в Тидир, гостиницу, где маг-целитель снял себе и своим любимицам комнатку. Но не так интересна сама комната, как имущество её гостей. Украденное, переданное ночным псам, а потом отобранное хозяином в бою. Юноша, наконец дойдя со своими спутницами до места, оказался перед закрытой дверью.
— Ну что ж, была не была, — сказал герой и громко постучал железным кольцом.
— Киргот, ты уверен, что кто-то нас вообще ждёт? — скептично спросила Ева, с самого начала недоверительно относившаяся к идее заявиться в гостиницу прямо посреди ночи.
— Ну конечно же. Сейчас, сейчас, — ответил маг-целитель, прислушиваясь к шагам за дверью. — А вот и он.
— Вы хоть знаете, сколько сейчас… О, это же вы! — спохватился птицеголовый демон, встречая, казалось бы, погибших в потасовке со свирепыми быками, клиентов его скромного заведения.
— Ага. В целости и сохранности. А это… не обращайте внимания, отстирается, — подметил Киргот, рассматривая кровавые пятна на своей рубахе и жилете.
— П-понимаю. Вижу, вы своё отвоевали? Вам приготовить ванну? — спросил хозяин гостиницы, жестом приглашая посетителей не стоять у порога.
— Не стоит. Завтра. Сейчас мы просто хотим поспать, — произнёс юноша, устало шагая к лестнице. Спутницы же его молча маршировали следом.
Эмм, вижу, с вами ещё одна девушка? Вам подготовить ещё одну кровать, или?.. — поинтересовался демон, останавливая взгляд на Еве, которую такое внимание лишь смутило.
— Нет, что вы? Сколько у нас, две кровати? Вполне хватит, правда, девочки? — ответил молодой человек. Изначально он хотел комнату на троих, но даже в самой просторной было не более двух кроватей, что, впрочем, более чем устраивало и его, и его подруг.
— Угу.
— Да, мой лорд.
— Как скажете. Ключ, я так полагаю, у вас есть? Мы там прибрали для вас. И да, ваш раптор всё ещё у нас, — сказал птицеголовый, провожая уходящих вглубь его заведения гостей взглядом.
— Понял. Спасибо за это, — напоследок выдал юноша и направился вверх, к двери в законно арендованное им помещение. И никогда он со своей командой не был так рад целой крыше над головой, целым окнам, а самое главное…
— Ха-а! Как мягенько! — восхитилась Фрея, запрыгивая на ухоженную белоснежную кровать, ни в какое сравнение не идущую с соломенной подстилкой.
— Приятная всё-таки это гостиница, — подметил маг-целитель, снимая с себя окровавленный жилет и рубаху, под которыми находился уже ни на что не годный амулет, грозившийся вот-вот и рассыпаться окончательно, а потому юноша снял его и положил на прикроватную тумбочку.
— Угу! И так приятно пахнет! — не унималась колдунья, зарываясь носом в свежую подушку.
— Эти простыни совсем недавно стирали и просушивали на солнце, — выразила своё мнение королевна, поглаживая приятное полотно, покрывавшее двухместную кровать, на которую она уселась. Сецуна, молча стоящая рядом с ней, просто осматривала интерьер, её даже не волновала кровь на её одеянии.
— Лорд Киргот, что нам теперь делать? — поинтересовалась колдунья, бесцеремонно садясь на одну из подушек.
— Посмотрим, пока что посидим в городе, соберём информацию. Я попробую ещё нам заработать, учитывая, что мы с Сецуной далеко не всё смогли себе вернуть. Спасём город, а там побежим за Каладрием, чтобы Ева подчинила его, — ответил герой, расценивая дальнейшие затраты. Предстояло закупить провизию в дорогу, расходники, дополнительную палатку, нового раптора для Евы, хороший проводник магической энергии для Фреи на замену сначала сломанного, а потом и вовсе утерянного оружия. И это было далеко не всё. Скупиться на таком было вовсе не в правилах Киргота, а потому что-то ему подсказывало, что ста монет не хватит для всего. — А пока нужно поспать, и завтра пойдём за новым посохом.
— Пожалуй. Тот был не в лучшем состоянии, а теперь мне и вовсе приходится колдовать голыми руками, — посетовала волшебница, которую больше волновала даже не утеря зачарованной палки с малахитовым навершием, а один из перечисленных пунктов в планах Киргота, заключавшийся том, чтобы «спасти город». Она понимала, что ей придётся приложить все усилия, чтобы не позволить её любимому убить принцессу Норн, её младшую сестру. Желательно ещё, чтобы он и дальше не догадывался о том, что она знала о своей истинной личности.
— Эм, Киргот, — начала разговор королевна, всем своим лицом выражая озадаченность и стеснение. Даже не столько из-за нагого торса её эксцентричного союзника.
— Что такое, Ева? — переспросил герой, наслаждаясь стеснением той, благодаря которой и существовал весь этот дивный новый мир.
— А не мог бы ты… снять мне ещё одну комнату? — попросила чернокрылая, собирая последние крохи смелости, потраченной на то, чтобы принять навязанную молодым человеком цель — жить и идти к своей абсолютной цели. Сейчас, правда, совсем не смерть текущего короля демонов её волновала.
— Зачем? Для тебя есть отдельная кровать, тут просторно и уютно. Чего ещё желать? — совершенно серьёзно сказал юноша, оглядывая арендованные хоромы.
— Так ты не собираешься? Но ведь… мне неловко. Вы же… даже со мной занимаетесь… этим… — призналась Ева, понимавшая, что ей предстоит лицезреть в случае, если она и дальше будет полагаться на молодого человека.
— Конечно же нет. Награда за твою голову ещё не снята, так что кто знает, кто ещё за тобой придёт. Так хоть будет легче тебя защищать в случае чего, — произнёс обеспокоенный безопасностью своей подопечной королевны. И не только ею…
— Ну да, но ведь… — пыталась возразить демоница, чьё личное пространство теперь ограничивалось одной несчастной кроватью.
— А ещё не забывай, кому за всё это платить! Еда, одежда, проживание — ты ведь ни за что из этого не платишь, — надавил на больную для бедной, словно церковная мышь, девчонки тему герой.
— Почему ты такой грубый? — не в силах по фактам возразить на претензию Ева перешла на банальные человеческие качества своего спасителя. Тот, заметив её слабину, подсел рядом с ней.
— Конечно, ты можешь заплатить за мою доброту своим телом, тогда и претензий не будет, — поставил свои условия Киргот, протягивая свою левую руку к щеке будущей королевы демонов.
— По-моему, ты слишком забегаешь вперёд! — выразила своё недовольство девушка, одёргивая длань героя со своей, наполнившейся мурашками кожи. Снова она разочаровывала его, не давая возможности залезть к ней под платье, особенно, когда он считал, что стоит только руку протянуть. По крайней мере, она не дала полного отказа — утешался маг-целитель.
— Н-ну ладно, я согласна разделить с вами комнату. Но можно вы хотя бы… будете позволять мне выходить во время се… того, что вы делаете вместе?
— Хочешь умереть? За маленькую девочку дают целое состояние, а она хочет гулять по ночам одна, а не с теми, кто готов рисковать за неё жизнью?
— Т-тогда… не мог бы ты сдерживаться?
— Зачем я должен страдать из-за тебя? Неужели Фрея с Сецуной должны страдать от твоего присутствия?
— Угу. Уже сейчас у нас с господином мало любви. Сецуна хочет больше, — игриво произнесла волчица, снимая с себя окровавленные одеяния.
— Больше всего на свете я люблю именно обжиматься со своим лордом, — поддержала Фрея, снимая с себя своё болеро, после чего обе они заползли на кровать к Кирготу. Фрея по правую руку, а Сецуна, задницей отталкивая возмущающуюся такой вопиющей наглостью Еву, пристроилась у левой руки.
— Что ж, большинство решило. Придётся тебе потерпеть. Но не бойся, ты привыкнешь и наши стоны станут для тебя приятной колыбельной, — не упустил шанса поиздеваться над девчонкой Киргот, который, однако, чувствовал к ней симпатию и желал, чтобы день, когда она присоединится третьей, настал побыстрее.
— Не станут!!! — выкрикнула Ева, после чего прыгнула на соседнюю кровать и накрыла одеялом всё своё тело. Но снимающий льняной корсет со своей колдуньи маг-целитель знал, что её недовольство связано было с тем, что он банально не разрешил ублажать себя под дверью, как раньше. Впрочем, пусть всё это и было ради своеобразных заигрываний с чернокрылой, вовсе не на ней герою предстояло сконцентрировать своё внимание ближайшее время. Пока Киргот раздевал Фрею, Сецуна раздела Киргота, и его штаны с сапогами и поясами отправились туда же, где были меховые одеяния волчицы — на пол, после чего недавно спасённая воительница в привычной ей форме начала сосать своё будущее, как однажды назвал свой член маг-целитель. Что же до волшебницы, то она была подле юноши, на коленях. Одной рукой герой обхватил её левую грудь, языком лаская её сосок, а вторую же, осторожно, чтобы не задеть ласкающую его ротиком Сецуну, направил промеж ног волшебницы. Волчица звучно засасывала своё «будущее», а колдунья бросилась обнимать своего любимого за шею. Мысли её были заняты многими вещами, но главной из них, от которой она пыталась сбежать в объятьях своего героя, была про Норн, сестру, что она когда-то отвергла и навсегда травмировала, и с которой вскоре ей предстоит столкнуться. Девушка не хотела её смерти, но альтернатив было мало. Самая лучшая из имеющихся заключалась в том, чтобы позволить магу-лекарю сделать с ней то же, что и с ней. Она понимала, что таким образом полководица разделит её судьбу рабыни подле мстительного целителя, но если так можно будет вырвать её из лап Джеорала, если Киргот будет относиться так же, как к ней, то она готова будет боготворить этого человека до конца жизни. Однако, если произойдёт ужасное, если она окажется среди жертв его кровавого отмщения… Она не знала о его мотивах на неё, не знала о первом мире и даже не желала задумываться об худшем, не хотела заражаться унынием, а потому начала дёргать бёдрами, подводя свой оргазм от пальцев героя всё ближе к своему освобождению.
— Ух! Ну ты даёшь, — выдал удивлённый юноша, чувствуя, как его верная воительница поглощала из него семя. После всего, через что они прошли за день, усталость давила на Киргота, но далеко не так, чтобы отказать себе в странном порыве освободиться от хвата героини магии и, заваливая девочку на спину, прильнуть к её ранее обожжённому животу. Странная прихоть тянула его облизать от гари её ещё недавно прожжённый в меру мускулистый живот. Горьким привкусом отдавались на его языке чёрные пятна, но для него они были слаще мёда. Он создал этот мир не для того, чтобы страдать, не для того, чтобы терять, а потому готов был пойти ради любимой даже на потерю дорогостоящего магического амулета. Он не был уверен, смог бы он так же поступить ради Фреи, он даже не мог сказать, что такое может с ним произойти, пока вид отлетающей в стену девочки с прожжённой дырой в животе не поразил его. Месть, власть, сила — всё это временно отошло на второй план ради защиты его, казалось бы, расходной пешки. Ну а пока Киргот всеми правдами и неправдами пытался разобраться в своих чувствах, волшебница пролезла левой рукой между его ног, дабы побыстрее поднять спящее орудие.
— Любите её, как она любит вас, — прошептала на ухо юноше Фрея, чувствуя, как в её руке тот самый шест твердел, наливаясь кровью. Что-то произошло между этими двумя в их совместную вылазку, она это ощущала. По тому, как он смотрит на неё, по этому горелому пятну на её животе, да и просто по тому, что именно в руках герой принёс домой волчицу. Сецуне сейчас нужно было внимание Киргота как никогда, и ради подруги волшебница могла и подождать. А пока тот склонялся над волчицей, удовлетворяя её, героиня магии, дабы занять себя, обеими руками мастурбировала, наблюдая за подозрительными шорохами под одеялом Евы. Смышлёная девушка прекрасно знала, что чернокрылую тянуло к её любимому, как тянуло к ней и его. Было лишь вопросом времени, когда она перестанет прятаться и присоединиться к ним. Странно, но она не чувствовала ревности, ведь с Сецуной они Киргота не делили, пускай она и ощущала некую отстранённость время от времени. Её источник был более чем понятен заклинательнице, и она могла лишь надеяться, что когда-нибудь ей выпадет шанс искренне извиниться за все те злодеяния, что она совершила…
— Господин… — простонала волчица, чьё сознание медленно вытеснялось дарованным ей удовольствием и накопленной за трудную ночь усталостью. Когда сон полностью охватил её, маг-целитель уложил её на подушку, накрыл одеялом и поцеловал в лоб.
— Почему вы… так добры с нами? — решила приоткрыть завесу тайны с души своего возлюбленного мага-целителя подползшая сзади колдунья. Хотя бы немного.
— Потому что я праведник и поборник света и… — в своей привычной манере начал хвалиться герой, но это была маска. Принцесса, полжизни положившая на манипуляцию людьми, всем нутром чувствовала это, а потому решила перебить любимого.
— Пожалуйста, мой лорд. Хотя бы не сейчас… — жалобно произнесла девушка, обнимая своего героя за шею со спины. Как он и сказал Еве, секреты болезненно отражались на людях.
— Хорошо, Фрея. Просто это моя прихоть. Всё это. Или тебе в этом что-то не нравится? Хочешь, чтобы я был грубее? — вопросил Киргот, расправляя плечи и поднимая голову. Он не знал, почему Фрея так себя ведёт, ведь теперь рядом с ним была вовсе не Флер, которую он мог читать, Фрея, убившая злую принцессу в себе и в его снах, имела совершенно другие повадки и мотивы. Лишь её непоколебимая верность была для него теперь очевидной и понятной.
— Да. Почему-то я… ужасно себя чувствую. Поломайте меня, мой лорд, я хочу пасть без памяти, — проговорила героиня магии, желавшая наказания и эскапизма в руках любимого, который исключительно из-за своих желаний, что вели его, пощадил ту, кто должна была сгореть в огне.
— Ты же понимаешь, с каким огнём ты играешь? — холодно и злобно спросил Киргот, пытаясь отговорить свою прелестную колдунью от того, чтобы выпускать зверя внутри него.
— Да. Лорд Киргот, я… Я хочу быть вашей сукой! — настаивала девушка, желая убежать от раздирающих её эмоций в жалости к себе. Чтобы он наказал её, избавив от вины. Хоть немного.
— И не говори, что я не предупреждал, — безэмоционально произнёс юноша и повернулся к девушке. Он взял её за плечи, но не чтобы поцеловать, а чтобы бросить на кровать, словно ненужную тряпку. Затем он взял её за руки сзади и вонзил в неё свой член. Он любил Фрею, но к Флер его обида так и не исчезла. А потому под её розовыми волосами он представлял не милую мордашку своей голубоглазой любимицы, а озлобленную рожу зеленоглазой принцессы. Она знала на что идёт, знала какую маску снимает с его лица. И теперь он беспощадно её пронзал, раз за разом, даже не задумываясь о привычных нежностях. Как для юноши, что даже со своей сверхчеловеческой выносливостью, начал понемногу сбиваться с дыхания, так и для девушки, что стонала от боли и удовольствия, это был не столько секс, сколько возможность выплеснуть свои скрытые страхи и переживания. Он ничего не говорил, она лишь вздыхала. Взамен Фрея чувствовала, какую же боль её любимый несёт в своей душе. В каждом толчке в её матку было отпечатано столько страданий, лишений и несчастий, сколько не мог пережить ни один человек. Но он вытерпел, и со всей этой ношей уверенно шагал по жизни. Вся эта тяжесть была лишь небольшой преградой перед новой жизнью и новым счастьем. Прямо как сейчас, когда ему на бёдра полился целый фонтан беловатой жидкости, а из его уретры выплеснулась горячая сперма. Голова его закружилась, заставляя того упасть на спину. Такой была сила его эмоционального потрясения.
— Мой лорд, вы… в порядке? — спросила волшебница, на дрожащих ногах подползая к своему любимому и из последних сил выпрямляя его ноги и подкладывая ему под голову свободную подушку.
— Зачем ты попросила об этом, Фрея? — ответил вопросом на вопрос Киргот, не желая рассказывать ей о своём состоянии. Он не мог вечно быть уверенным в себе добрым молодым человеком, иногда ему необходимо было выплеснуть свой гнев, и она хотела быть рядом в его трудные минуты.
— Я просто хотела, чтобы вы открылись мне. По-настоящему, — призналась девушка, обнимая своего любимого за его голову. Она так и не потеряла сознания, но это наоборот радовало волшебницу, ведь перед сном она сумела поухаживать за своим палачом и спасителем в одном лице.
— Я… понял, — кратко выдал Киргот, у которого не оставалось ни сил, ни воли на что-нибудь пафосное. Он хотел спать, провалиться в забвение прямо между грудей своей верной заклинательницы, куда усталость и завела юношу, которого по затылку поглаживала Фрея, прежде чем ушла за ним. И лишь Ева прислушивалась, прекратив на некоторое время попытки самоублажения, настолько сильным было то, что она услышала. Таковым было истинное лицо самоуверенного героя, которому приходилось жить с пропитывающей глубины его души злобой, как бы он не старался выглядеть милым и добрым. И осознанием этой правды ей и пришлось развлекаться, прежде чем сон унёс и её.
