— А вот я не против, чтобы вы мной покомандовали. В последнее время у нас совсем не было этого. Вы даже не представляете, как трудно было играть эту вашу принцессу Флер, я хочу немного любви! — произнесла колдунья, для которой возвращаться к своей прошлой жизни было не самым простым делом. Получалось у неё прекрасно, но слишком уж многое ей приходилось делать будто впервые, да и не любила она этот облик. Как и Кирготу облик Кира напоминал о худших моментах его жизни, так и ей облик Флер напоминал девушке о вьющейся ненависти в глубине её сердца, которую она всеми силами подавляла время от времени, благо в этом ей очень помогало внимание героя.
— Будет тебе твоя любовь. Хотя, первая порция Сецуне. Как-никак, такой уж у меня дар, — высказался целитель, намекая на свою способность повышать предел уровня спермой.
— У-у, а я так хотела быть первой. Но так уж и быть, мой лорд, я вас прощу, если вы зальёте в меня в два раза больше, — позволила себе немного эгоизма колдунья, которая, по крайней мере, в этих вещах хотела побыть балуемой принцессой.
— Конечно, залью. Кстати, Фрея, я хочу кое-что у тебя спросить. Ты со мной счастлива? — внезапно поинтересовался Киргот у своей верной игрушки.
— Конечно! Как-никак, я путешествую вместе с любимым человеком, который вкусно меня кормит, заботится обо мне и… — совершенно честно ответила девушка, но чуть не выдала свои познания. Она не хотела, чтобы Киргот вновь видел в ней ту, которую он ненавидел больше всего на свете, но и врать ему она не рисковала, ибо понимала, что как она хорошо его знала, так и он мог бы различить её ложь.
— И? — переспросил маг-лекарь у волшебницы.
— И я действительно рада своей жизни с вами, особенно в постели — произнесла безо всякой фальши Фрея, которая уже и помыслить себя не могла без жёсткого секса со своим «принцем», как он себя назвал. Принц из далёкой страны. Он не потрудился сказать, что за страна, почему его служанка — героиня и сильнейшая волшебница мира. И магию гипноза она позже распознала, но против совершенно не была.
— И это хорошо, — выдал Киргот, поглаживая девушку по затылку, насколько это вообще было возможно при езде верхом. Для него она была игрушкой, союзницей в бою и ценным трофеем, напоминавшим ему о его победе над самой судьбой. И всё же, кое-что его беспокоило, а именно, как так вышло, что бессердечная дрянь вдруг стала доброй девочкой, просто потому что он стёр её память. Да, её испортило окружение, но разве подобное влияние не должно было извратить ещё и её душу? Флер, которую он знал, ненавидела простолюдинов, нелюдей, демонов, да и вообще была крайне нетерпимой особой, проявляющий ужасный садизм по отношению к тем, кто был слабее её. Её возбуждало доминировать, и в этом отношении он прекрасно понимал её, ведь в тот день именно её отчаянные попытки возбудить юношу мастурбацией пробудили в нём зверя ниже пояса. Однако, даже так кое в чём эти двое психопатов значительно отличались. Киргот умел любить, Флер же была на это не способна. Киргот признавал свои ошибки и имел все шансы стать лучше, Флер, в свою очередь, так бы и повторяла свои неудачи, если бы он не отнял у неё всё, дав взамен себя. Однако, даже после долгих четырёх лет вместе, герой-целитель, который, казалось бы, всё знал об этой женщине, не мог заглянуть в её душу. Или, скорее, не желал, чтобы не пошатнуть хрупкую печать на её памяти раньше времени, отчего ему только и оставалось, что гадать, откуда же такая резкая перемена от «вы все должны мне прислуживать, мрази» до «я счастлива быть с любимым человеком».
Солнце клонилось к закату, и чтобы дать отдохнуть себе, своей ездовой рептилии и своим девушкам, герой устроил привал. Пока Сецуна с Фреей ставили палатку, Киргот отправился на охоту, дабы не просто покормить своих спутниц, а ещё и сделать это вкусно и полезно, да ещё и заготовить мяса на будущее. Нефритовый глаз указывал юноше путь, ведь показывал он не только волшебную статистику, но ещё и позволял смотреть столь же далеко, как и лучшие эльфийские следопыты, при этом не ограничивая взор преградами, хотя на определённом расстоянии, а именно — примерно два километра, эффективность подарка духов падала. Впрочем, так далеко отходить от лагеря юноша и не планировал. Путь его вёл к росомахе, доедающей яйца какой-то птицы в её гнезде, которую судя по перьям, она тоже съела. Зверь, как и полагается добыче мага-целителя, был чудовищем с костяными наростами на голове. Ни лука, ни какого-либо ещё оружия у Киргота не было, вместо этого он собирался использовать свои отравленные иглы и мгновенное убийство, в случае чего. Когда наконец зверь окончил свою трапезу, его настиг целитель, бросивший две иглы с парализующим ядом, одну за другой. Первая угодила в правую заднюю лапу, а вторая — в основание хвоста, что, однако, не только не свалило зверя с ветки, так ещё и разозлило его. Росомаха угрожающе зарычала и спрыгнула с десяти метров, желая приземлиться целителю прямо на лицо. Тот, впрочем, увернулся кувырком и, даже не успев восстановить равновесие, рефлекторно послал третью острую иглу прямо в лоб хищника, но орудие лишь застряло в костяных наростах. Поняв бессмысленность своей затеи, Киргот закрыл подсумок с иглами, и занял боевую стойку, с той лишь разницей, что руки его не были сжаты в кулаки. Использование ножа он посчитал излишним. Жестом подозвав куньего к себе, он уже готовился словить зверя, чтобы познакомить его со своей разрушительной магией, но тот был так быстр, что мало того, что юноше не удалось коснуться к хищнику, так ещё и самому пришлось уходить из-под его укуса. И следующего и следующего, пока наконец-то прыгучая росомаха не вгрызлась в голень мага-целителя, за секунду оторвав аж три куска мяса до кости. Хоть герой и обладал невообразимым болевым порогом, это всё равно не спасло его от потери равновесия, но даже так это выдалось отличной возможностью для того, чтобы наконец схватить зверя за шиворот и разорвать все его кровеносные сосуды, обеспечивая ему мгновенную смерть.
— Эх, проклятие. За сорок серебряников штаны испортил, — посетовал Киргот, заживляя свою страшную рану. Ранения, особенно если они не мешали ему двигаться и колдовать, не беспокоили юношу, зато вот потеря нескольких клочков со своей одежды сулила необходимость пришивать новые, ведь даже всесильная магия не могла создать материю из ниоткуда. Заделать разрез — да. Воссоединить разорванные нити — пожалуйста. Но те клочки, что остались в пасти росомахи, были более непригодны для ношения. Взяв с собой коричневую тушу, маг-целитель отправился в направлении лагеря. Десять минут у него заняло это дело, пока наконец он не увидел знакомые очертания поляны с палаткой, раптором и девушками, которые уже бежали навстречу своему мужчине.
— Лорд Киргот, вы опять куда-то пропали, ну сколько можно? — спросила перепуганная волшебница, прижимаясь к груди героя. Он был всем, что у неё теперь было в жизни. Он и Сецуна, и никого из них она не хотела терять.
— Я охотился, — гордо произнёс целитель, показывая мёртвую тушу росомахи, достаточно упитанную, чтобы её мясо было отличным на вкус.
— Господин, это уже третий раз ты без нас охотишься, почему? — поинтересовалась Сецуна, обращая внимание на изодранную ногу юноши. Рана зажила, но запах крови и слюны хищника всё так же оставались на рваной штанине. Первый раз он пошёл один на мантикору, придя со следами от когтей на рукавах. Второй раз был на следующий день в лесах, когда он принёс на обед медвежатину, обзаведясь здоровенной раной от его чудовищной лапы на своём жилете, который потом полчаса чинил. И теперь ещё и это. Первые два раза она промолчала, но сейчас…
— Мой отец был охотником. Знаете, что он говорил? «Приносить в семью мясо должен мужчина, а дома его должны ждать с улыбкой». Дома у нас, правда, нет, но сути дела это не меняет, — выразил Киргот, садясь под дерево. Он намеревался ошкурить зверя, слить с него жир и сделать суп. Правда, прежде чем он получил шанс вонзить свой нож в тушу, волчица решила выплеснуть свои чувства и переживания.
— Меняет! Сецуна… Ты хочешь обидеть нас?! Я — воин! Фрея сильная! А ты даже не смог не то, что ловушку расставить, ты позволил укусить себя! Это же даже не первый раз! — выкрикнула всегда спокойная девочка, чьё лицо сейчас искривлял праведный гнев. И мало того, что она не могла сохранять безразличное лицо, так она ещё и использовала правильную речь, от которой ей обычно было крайне некомфортно. Ей категорически не нравилось, что тот, кому она посвятила всю свою жизнь, не доверял ей даже в том, чтобы позволить ей помочь в том, что она умела лучше всего. — А, прости, господин, Сецуна не хотела…
— Нет, ты права. Я просто пошёл за зверем, ни о чём не задумываясь. В следующий раз пойдём все вместе, — сказал Киргот, ложа тушу с ножом на землю. Он поднялся и обнял своих союзниц. Он понял, что полагался лишь на себя и на собственную силу, и что годы без настоящих союзников лишили его всякого доверия. Лишь один раз они толком-то сражались как одна команда, когда преследовали зелёного кабана. Волчица расслабилась и улыбнулась, ну а Фрея…
— Хи-хи! Да, ура! — выкрикнула та, прижимаясь к двум своим близким людям сразу.
— Ну всё, мне нужен котелок, суповый набор и специи, — затребовал маг-целитель, усаживаясь под дерево и снимая шкуру с пойманной росомахи одним из своих заточенных метательных ножей, после чего очистил тушу от яда своей магией, вскрыл грудную клетку и вырезал оттуда сердце.
— Держи, господин, — произнесла волчица, ставя на костёр котелок, а специи со свёртком для супа положив возле героя.
— Прекрасно. Сецуна, хочешь сердце? — предложил в извинение Киргот небольшой, пусть уже и не бьющийся, зато свежий и ароматный орган.
— Конечно, Сецуна хочет! — счастливо выговорила та, поедая его прямо из рук своего хозяина, а затем нежно и чувственно облизывая его мокрые от крови пальцы. Фрея, которая в это самое время наполняла котелок волшебной водой, с упоением смотрела на то, как её «принц» одаривал воительницу, казалось бы, таким маленьким, но таким ценным для волчицы куском плоти. Закончив вылизывать пальцы его левой руки, девочка слизала оставшуюся кровь со своих губ и уселась возле своего господина, который вернулся к обработке тушки. Чтобы мясо не горчило, надлежало слить с него весь жир и кровь, что тот и сделал, прежде чем нарезать зверя на небольшие куски, которые и отправились в котёл вслед за суповым набором из сушёной моркови, томатов и картофеля под покровом душистых трав, и всё это щедро приправлялось солью. Теперь только и оставалось, что ждать, пока мясо не наберёт нужную консистенцию на огне, и это время Киргот решил использовать для экспериментов, ради которых он начисто вытер свои жирные руки тряпочкой, поданной ему колдуньей.
— Фрея, мне нужна вода, — потребовал юноша, отрезая кусок от оставшейся туши росомахи. Он хотел засолить мясо в процессе сушки ради кулинарных экспериментов. — Смочи этот кусок.
— Да, мой лорд, — произнесла колдунья, сливая немного чистой водички со своих рук. Эту воду Киргот использовал, чтобы хорошенько промыть мясо, после чего заклинанием пара высушил его. Он не хотел ждать нескольких недель, чтобы хорошенько засолить зверя, а потому герой решил воспользоваться своими дарованиями. Просушив мясо и щедро смазав его солью, он ускорил процесс засолки магией алхимии, растворяя кристаллики и заставляя их впиваться в сушеную плоть.
— Хм, выглядит неплохо. На вкус же… Мда, что-то не то. Фрея, Сецуна, попробуйте, — произнёс Киргот, отрывая каждой небольшой кусочек от получившейся заготовки.
— М-м, по мне, так немного пересолено, — призналась героиня, тщательно прожёвывая дарованный кусок.
— Угу. Пить теперь хочется, — поддержала Сецуна, в ответ на что Фрея наколдовала ей немного воды в ладошках, даруя Кирготу прекрасный образец дружбы и доверия между девушками, которые ему предстоит возвращать. Не только для личного счастья, а ещё и ради того, чтобы лучше ощущать своих спутниц в бою. В это время ему в голову пришла отличная идея.
— А так? — вопросил тот, вкладывая каждой слегка пережёванный кусок изо рта в рот.
— М-м… Нх… Мой лорд, так что угодно будет вкусным, — поддакнула мага-целителя бывшая принцесса, разжёвывая подаренное в поцелуе мясо.
— Угу, — согласилась волчица с утверждением своей подруги. Киргот наслаждался созданной им же идиллией. Приятная природа, две любящие девушки и заготовка мяса на будущее. Ещё несколько раз он экспериментировал с дозировкой соли, пока, наконец, не пришёл к идеальным пропорциям в виде восьмидесяти грамм на кило мяса. Целитель не желал подсматривать это в своих обширных архивах чужих воспоминаний, взамен полагаясь на собственный практический опыт. Наконец, когда от росомахи остались лишь невкусные потроха, шкура да голова с костяными наростами, а всё мясо было идеально засолено, пришла пора есть. Как и обычно, девушки были без ума от готовки своего мужчины, уплетая получившийся мясной суп ложку за ложкой, и как всегда, ели они чуть ли не в два раза быстрее неторопливого в этом отношении героя, подметившего небольшую недоперчёность, хотя блюдо и получилось довольно вкусным и сытным.
— Мой лорд, вы обещали… — начала Фрея, вынудив Киргота отложить свою пустую тарелку и поднять взгляд на двух возбуждённых девушек.
— Да, Сецуна хочет господина, — призналась волчица, снимая себя свою одежду. Маг-целитель, не желая отказывать себе в удовольствии взирать на ночное небо, на скорую руку расстелил покрывало, недалеко от костра и начал раздеваться. Сначала свой плащ, потом кожаный жилет, а там и сапоги с порванными штанами. Рубашку с него сняла молодая воительница, которая уже и сама успела снять с себя всё, кроме своих зачарованных оков. Она напрыгнула на героя, а тот вторгнулся в неё своими пальцами, заставляя ту неистово стонать. Через полминуты сладких пыток, он уложил её на бок, давая ей то, чего она так желала все эти три долгих дня. Член ворвался в девочку, пробивая свой путь чуть ли не до её подрагивающей шейки матки. Две секунды ожидания, две секунды, что, казалось бы, длились целую вечность, Киргот не двигался, ощущая, в каких же сладострастных муках находилась волчица. Она была мокра как внутри, так и снаружи. И наконец, он начал двигаться, на потеху себе, Сецуне и наблюдающей за ними Фреи, уже успевшей раздеться и начать развлекать себя самостоятельно, пока Киргот, подняв воительнице ногу, раз за разом пронзал её нутро.
— Господин!.. Сецуна… больше… не может!.. — высказалась задыхающаяся от похоти волчица, которая от нескольких минут непрекращающихся оргазмов уже не могла не то, что думать, держаться на руках даже в такой, казалось бы, простой позе. Счастливо улыбающийся во весь рот Киргот кончил в неё и отстранился, разминая спину после более пяти минут пребывания в довольно непривычной для себя позе.
— Лорд Киргот, — произнесла нагая волшебница, дождавшаяся наконец-то шанса утолить свою похоть. Влажный от спермы и любовных соков шест мага-целителя всё ещё не мог быть пущенным в ход, и колдунья это прекрасно понимала, а потому начала с того, что склонилась к своему мужчине, чтобы сплестись с ним языками. Целую минуту они лизались и ласкались, прежде чем агрегат героя-лекаря затвердел, давая девушке знак. Она ухватилась за крепкие плечи юноши и, безо всяких затруднений, села промежностью прямо на его горячее копьё. В этот раз двигался не он, а она.
— О да! О да! О, мой лорд, я!.. — произнесла стонущая волшебница, налегая на своего любимого. Теперь, когда воительница получила своё, она могла, наконец, получить обещанную страсть, в порыве которой она свалила сидящего молодого человека на спину. Тот не возражал и, приподняв голову, чтобы не стукнуться затылком о случайный камень, ответил на её поцелуй. — Я люблю вас! Люблю, лорд Киргот! — признавалась героиня, меняя позицию на позу наездницы.
— Меня тут не отпускает один вопрос, Фрея. Ты убивала людей по моему приказу. Ну и как оно тебе? — поинтересовался Киргот, вспоминая, как она превратила банду разбойников в дымящиеся угли, как испепелила добрую сотню солдат, как она уничтожала десятки чудовищ ледяными копьями, и, наконец, какую дыру она сотворила в груди рыцаря Бака.
— Ах! Никак! Лишь бы… вы были счастливы! — ответила девушка, счастливо улыбаясь, поднимая и опуская свои бёдра на твёрдый жезл своего любимого. Его опасения подтвердились, ведь принцесса Флер не любила никого, кроме себя. Теперь же в этом отношении изменилось лишь то, что помимо себя она любила ещё и Киргота. Ну и, возможно, Сецуну, которая была для неё дорогой подругой. С его перспективы это было вполне в духе злобной принцессы, которая теперь разве что была под ложными впечатлениями от магии гипноза и манипуляций целителя с её восприятием.
— Я… тоже… люблю вас! — выкрикнула девушка, перекладывая свой вес с ног на руки за спиной, упёртые в землю. В её словах сомнений не было, Фрея любила этого юношу во всех его ипостасях. Могучий и уверенный в себе и своих поступках воин-маг, измученное травмами прошлого дитя, герой на перепутье добра и зла — всё это было про него, и знание о каждой его личине лишь укрепляло чувства девушки. Все те люди, которых она ради него убила, так или иначе угрожали ей, её подруге и её любимому, а потому сочувствия к ним у неё не было. Двигал ей не гипноз и ложь, сквозь которую она вполне видела, а желание искупить прошлые грехи ради того, кто принял её и дал ей новую жизнь. Теперь всё, чего им обоим не хватало для полного счастья — это Норн. Он хотел её в свой гарем, а она — возместить обиды и презрение, сваленное на свою младшую сестру, которую, как подсказывали осколки памяти Флер, она ужасно подвела. В конце концов, она, в унисон с экстазом Киргота, достигла пика удовольствий, и упала без сознания на грудь целителя. Погода в эту ночь под второй четвертью лунного цикла была более чем щадящей, чтобы он мог без проблем прижать обеих девушек к себе и не бояться, что они так и замёрзнут. Сецуна, родственная его душа и самая любимая девочка Киргота, а также Фрея, результат его мести принцессе Флер, которой он мог вертеть как ему вздумается — эти двое доставляли герою невиданное удовольствие и радость, но теперь, когда он сполна насладился их любовью, целителя обуяла другая страсть. Бранька, новый город и новые развлечения ждали его там. Для начала он планировал разузнать о королеве демонов, заключить с ней союз, а так — как пойдёт. Хохочущий от предвкушения совершенно новой, неизведанной судьбы, Киргот мог лишь гадать, какие приключения ждут его в будущем…
