Трёхэтажная резиденция к юго-востоку от Сианта. Практически необитаемая, местами потрёпанная веками, кое-где её своды и вовсе начали подгнивать. Именно в этом месте, на последнем этаже, и обнаружил себя Лоренцо. Посреди бардака в разбитой комнате из скрипучего пола торчал меч, а вокруг него красовались алые письмена проклятия, что должно было постигнуть мир, отрезав тот от владений богов. Герой проклятий весьма быстро сообразил, что же с ним случилось, ведь виновник происшествия стоял у мутного треснутого окна.
— Зачем ты вырвал меня оттуда, Фобос? — с нескрываемым недовольством спросил маг. Оружие у него в руке всё так же рвалось в бой, да и решимости мертвецу было не занимать. Так с какой целью сообщник затянул его сюда?
— Ты бы умер, старый друг. Умер окончательно. Даже твой жезл не помог бы тебе. Брат превратил твой город в скотобойню, наполненную ужасом, — ответил бог. Под шлемом с личиной скрывался мужчина воинственной наружности. Светлые волосы коротко подстрижены, а кожа по крайней мере отдавала жизнью. Это и разделяло Фобоса и Деймоса, последний мог внушить страх одним своим неестественно-оливковым видом.
— Мы не друзья, и ты знаешь это. Но ты прав, Деймос был в своей стихии, и ничто не помешало бы ему стереть меня, — проговорил мужчина, сокрыв жезл во мгле. Быть может, он помог бы ранить воителя, однако без немёртвого героя, его ещё относительно живого трупа, оторвать материальный мир от эфирного не получится. — Если начать сейчас... то я лишь обезоружу людей. Деймос должен умереть, — сказал тёмный чародей, проведя обнажённой ладонью по полукруглой рукояти божественного оружия. Фобосу он доверял не меньше, чем Минерве. Только желание свергнуть гегемонию бога ужаса кое-как сплачивало их. Да и то, поди узнай, что будет после...
— Что было бы весьма полезно. Теперь, когда «Фаран» воссел в теократии, — насмешливо предложил мужчина в чешуйчатом доспехе. В конце концов, Лоренцо и сам понимал, что лично позволил Деймосу выдать себя за практически несуществующего бога. Любой так мог бы, чёрный маг пытался предотвратить это, но лишь дал тому прекрасную возможность. Кали пыталась затянуть его в ловушку, и у неё получилось, но она и не догадывалась, что захлопнется она лишь с её смертью.
— Чем я обязан тебе за меч? — поинтересовался герой проклятий. Первым делом он желал вернуться в Сиант. Если не за паладинами, то хотя бы за Тарсоном. Со страха ли? Вряд ли, его не осталось в бездыханном теле. Тем более что птица повелевала силами, даже большими, нежели мог когда-либо обуздать Лоренцо. Однако именно это создание долгое время было единственным спутником живого трупа в его бесконечной дороге.
— Сочтёшься с Афиной, — пренебрежительно выдал Фобос, исчезая в золотой вспышке. Бог страха вернулся в обитель небожителей, бросив Лоренцо болтыхаться в своей борьбе. Ведь он уже догадывался, кто выйдет из неё победителем по итогу.
***
Гралц. Город весьма изменился после последних событий. Фракция сепаратистов обезглавлена и обескровлена после визита к ним Такемиказучи с Хисэки. О, эти двое такое натворили, что заставшие это нелюди уже никогда не хотели браться за оружие. Кто-то пошёл бродяжничать, кто-то покинул город, другие пошли искать приюта у детей Энуаса. Даже несмотря на резкую смену курса, последних всё так же воспринимали как бандитов. Ну а то, что те, по большей части, присягнули официальной власти, для простого народа значило лишь то, что в Гандираке сидели головорезы гораздо внушительнее, чем какие-то там мелкие рэкетиры. В конечном итоге, как ещё они смогли бы победить сразу в двух войнах против бессмертных?
Впрочем, политико-экономическая подоплёка оставалась там, где-то. Далеко. В сфере влияния Элен, ушедшей с Клехией договариваться о переправе Хаима и его нелюдей. Остальным же только и оставалось, что ждать её возвращения. Или Кира, смотря кто раньше объявится. День перевалил за вторую половину, и начало понемногу темнеть.
Так или иначе, вся компания решила отправиться на прогулку. Развеяться, подышать свежим воздухом, посмотреть на результаты своих подвигов. В конце концов, купить что-нибудь на ужин. Хисэки, вон, тащил через плечо сумку с припасами. Практически на последние деньги, между прочим. Одет был драколюд в белую рубаху, бурые штаны да башмаки под стать. Небольшой трофей с их с богом меча набега. Держался он позади, впрочем, достаточно близко к розововолосым, чтобы размозжить лицо возможного врага, откуда бы тот ни подступил.
— Приятно, когда тебя никто не узнаёт. В Гандираке меня бы сразу обступили со всех сторон, — вымолвила Флер. Старшая принцесса совсем свыклась со своими нелюдскими чертами. Она уже всерьёз задумывалась остаться так навсегда, пускай даже назло кухонным расистам при дворе. В руках она несла Аллу — лиса свернулась рыжим полумесяцем, храпя да поскрипывая во сне. Колдунья старалась ни в кого не врезаться, лишь бы не потревожить дрёму богини. Шли они с рынка по слегка затхлой аллее, понемногу засыпаемой снегом.
— Я помню, тебе нравилось быть в центре внимания, — флегматично ответила ей мать. В её словах не было равнодушия, однако, как это было чаще всего за дни её новой жизни, женщина банально не знала, как толком сблизиться с собственными детьми, при том, что одна из них скоро и сама станет родительницей. Стоит отметить, что именно ей выпала честь нести Ванарганд.
— Много славы тоже вредно, — выдала девушка, воображая ряд назойливых воздыхателей и фанатиков. И плевать, что в таком случае Джон не выпустил бы её без дюжины тяжелобронированных гвардейцев. — Нет, ну правда, наше с Киром дитятко, ты только посмотри, — сладко выговорила волшебница, укачивая лисичку. Раньше она помещалась у Кира на голове, а сейчас так вымахала, что возьми её за передние лапки, и хвост свиснет Флер до бёдер. Оставалось только представлять, до каких размеров вырастет их с Киром настоящий ребёнок.
— Трудно поверить, учитывая, как вы... Ну, — конечно же, реакция Рихарзы выразилась в определённой непонятливости. Ясное дело, она понимала, что герой может получить от соития с божественным зверем, но как-то это не походило на семейные отношения.
— Клехия ей не мама. Не успела поглядеть на яйцо. Но да, у нас тут есть свои оговорки, — ответила колдунья, чмокнув зверушку в носик. — По правде сказать, такой она мне больше всего нравится, — добавила она, на что барышня только понимающе пожала плечами. Когда Алла не спит, то шутит понятные лишь себе шутки, подкалывает, жрёт всё, что попало, наглеет, да ещё и делает это в облике девушки постарше своих «матерей» лет так уже на пять.
— Да-да. Очаровательное создание, — не могла не отметить женщина, на что лиса довольно раскрыла пасть. Такая у неё улыбка. Значило ли это, что она проснулась? Вот уж нет — после своих подвигов ушастая не упустит ни единого шанса подрыхнуть без задних лап. Жаль только, погладить «внучку» розововолосая не отважилась.
— Так... Всё это время ты была в его тени, да? — к добру иль к худу, но Флер решила перевести тему на слегка более душещипательную. А именно — службу одержимому королю в качестве прислужницы чёрного бога. Отцом, понятное дело, девушка старалась называть это создание как можно реже — лишь по необходимости.
— Не всё. Большую часть времени приходилось мотаться по поручениям в разные части мира. И других миров, — сдержанно сказала Рихарза. Её зелёные зрачки мотнулись сначала по сторонам, а затем и вовсе уткнулись в каменную дорожку.
— Звучит, по меньшей мере, интересно, — выдала Флер, бросив в сторону матери добрую улыбку, полную искреннего любопытства. Жаль только, барышня не могла ответить тем же.
— Я... Не хочу об этом говорить, — удручённо произнесла бывшая посланница тьмы. Чего она только не делала: припугнуть, подчинить, убить, отравить, обратить в нежить — спектр обязанностей у неё был весьма высок. Но самое худшее — это смотреть, как королевский двор сжирал Флер и Норн изнутри. На фоне всего происходящего безумия изнасиловавший и преобразивших сестёр Кир был добрейшим человеком во всей их жизни. Кстати о нём...
— Мама, а почему ты вдруг решила отдалиться от Кира? — полюбопытствовала заклинательница. Весьма удивительно, что первым своим действием после осознания, что она ещё жива, принцесса выбрала подложить мать под мага-целителя.
— Во-первых, последнее, что ты должна делать — позволять своему мужчине прыгать по койкам, — и у Рихарзы было к этому замечание. Секс ну никак не помог им с юношей как-либо сблизиться. Даже напротив — именно после этого барышня решила не сближаться с ним слишком сильно. Конечно, у неё это и так бы не получилось, ведь у них с Киром попросту не имелось точек пересечения.
— Для этого уже поздновато, — горько усмехнувшись, вымолвила Флер. В начале путешествия идти против желаний молодого человека было для неё попросту опасно. Да и толку, если именно это спасло Сецуну, Еву, Ляпис, не дало Клехии превратиться в неживую тварь...
— А во-вторых, семейная близость и постель не всегда одно и то же. Дети не должны вечно жить с родителями, — отметила Рихарза. Ведь так хорошо общаться с родными лишь время от времени, держась подальше от их грязных дел.
— Да ладно, просто скажи: «Кир мне не люб, я хочу жить с Хисэки». Я же права? — как бы невзначай спросила волшебница, подмигнув розововолосой барышне. Заклинательница не привыкла унывать по пустякам, и если уж её матушка избрала другой путь — пожалуйста.
— Всё... Всё немного сложнее, — ответила женщина, отвернув взгляд, нервно стукнув Ванаргандом по земле. В своём нынешнем состоянии посох отвечал кому угодно, кто возьмёт его в руки. Даже печально, что с крыльями и фиолетовой кожей барышня лишилась и всех своих сил.
— Не-а, всё очень просто. Либо да, либо нет, — беззаботно произнесла девушка, аккуратно, лишь бы не разбудить Аллу, развернувшись к алебардисту. — Эй, дракон! Не обижай её, хорошо? — невзначай попросила Флер, вздёрнув хвост. Она понимала, что Кир привёл его чисто как палача для Буллета, однако колдунья верила в перемены. Что воитель сможет стать лучше, как она совсем недавно.
— Эм... Хорошо, — озадаченно ответил драколюд. Он вдвое убавил в росте, потерял прежнюю личность, чин, оружие. Даже его орихалковые доспехи были разбиты и перекованы. И всё же, так Хисэки обрёл новое место, взгляд на мир и цели. Впрочем, сейчас он только шагал, смотрел на Флер и думал: «Да чего тебе надо от меня? Отвернись». Вопросы привязанности — это их с Рихарзой личное дело.
— Вот это было уже совсем лишним, — упрекающее вымолвила женщина. Ещё бы, обескуражить Хисэки, демона, что никогда за их время вместе не показывал признаков волнения, даже в самые напряжённые моменты... Барышня смогла успокоиться, она отпустила вчерашнюю резню. Да что там, даже свою отрубленную голову она перестала вспоминать как событие из совершенно другой жизни.
— Поблагодаришь меня позже, когда я выпрошу у Кира поселить вас отдельно, — проговорила Флер, попутно перекрыв матери всякое место для возражений. — А, кстати, я тут подумала, Элен же говорила с тобой о том плохом сне? — и тут колдунья приняла решение поскорее перевести тему.
— К чему ты, Флер? — спросила Рихарза, ведь разговаривать там можно было о многом: казалось бы, совершенно позабытая психопатия Кира, переживания, мрачное будущее с обезумевшим тираном на троне. Может, у Элен закрались мысли отстраниться от него? Возможно, её чувства всё же переходили в сестринские? Это ты хотела спросить? Но нет, даже при всём при этом проницательная девушка умудрилась обескуражить мать.
— Она... Случайно не сказала, как я назвала там своего ребёнка? — едва ли не шёпотом спросила волшебница. Она залилась краской, вздрогнула, как только Алла дёрнула ухом, да ещё и мурашки по спине побежали от своих же слов.
— Хаа... Флора, — натужно ответила розововолосая барышня. На самом деле, она и не помнила, проговорила его Элен на самом деле, либо же она сама придумала его. Так или иначе, девушка покрепче прижала к себе спящую лису, и уже ушла в мир фантазий, где этим замечательным именем она награждает свою новорождённую дочь. Рихарза не посмела разрушать её мечты. Она улыбнулась и пошла дальше, к выходу из аллеи меж пары двухэтажных домов.
— Ты так и будешь её таскать всюду? — спросила женщина, зыркнув на лису. Вот спит себе, и что ты ей сделаешь?
— А что, хочешь погладить? — лукаво поинтересовалась бывшая героиня магии, прежде чем встать перед матерью. Она выставила богиню в её сторону. — Давай, она не куса... Эй! — жаль только, не успела она договорить, как лиса проявила своё коварство, цапнув девушку за палец. Не больно, но было в этом нечто весьма обидное.
— Хе-хе-хе-хе! — а хитрюге этой только и осталось, что ехидно скрипеть. До трактира с комнатой осталось совсем недалеко.
***
Сиант уже отгорел своё. Бойня прекратилась, и теперь всё, кто мог, понемногу отстраивал город, разбирал завалы и восстанавливал разрушенный внезапной схваткой быт. Большей части горожан было попросту наплевать на то, кто, как и зачем устроил резню. Их волновали гораздо более приземлённые материи. К примеру, здоровенный ряд распятых. Сотни так четыре самых зачинщиков и рыцарей Лоренцо висели, прибитые к кресту. Лишённые всяческой одежды, несчастным только и оставалось, что умирать от холода, ведь последний даже не давал ранам закровоточить. На них плевали, в них бросались чем только можно. Конечно, поступали так в перерыве между работой и созерцанием лика великого Фарана. К чести Деймоса, в руководстве людьми он был весьма умел. А иначе трюк с подменой попросту не имел бы смысла.
Тронный зал, огромная мраморная палата с возвышающимся на сорок метров потолком внушала головокружение любому, кто вознамерится посмотреть вверх. От массивных врат до трона пролегал инкрустированный золотом и рубинами сапфировый ковёр, вдоль которого несли дозор паладины в посеребряных доспехах. Да и престол был карикатурно огромным — его спинка возвышалась на двадцать метров, хотя подбитая перинами сидушка и находилась на уровне обычного человека. А восседал там никто иной, как Деймос. Его освещало белое сияние, размывающее его угрожающие очертания.
— ...и теперь я предлагаю вам восстановить свои права на трон, свершив Мою священную волю, — окончил свой монолог бог-самозванец. Перед ним склонились мужчина и женщина. Первый — Марк Отто Джеорал — ранее кронпринц, а сейчас — простой счетовод. Чёрные кудрявые волосы, бурая чиновничья роба, да выражение полного благоговения на смазливом лице. Вторая — Корделия Арон Джеорал, светловолосая девушка, которой уже не так повезло в жизни. В стан пшеничных волос пробралась седина, от некогда шикарной фигуры остались лишь кожа да кости, а на лбу то и дело выскакивали противные морщины. И это в двадцать-то лет. Подле него же стоял Кетцалькоатль, разве что для убедительности его пришлось приодеть в рясу алого кардинала.
— Вы... Вы хотите, чтобы мы подняли мятеж? Но... У нас же даже денег нет. Не то, что... — ясное дело, изгнанная принцесса замялась. Мало того, что их с братом едва ли не похитил подручный «Фарана», перебросив их через полстраны в одно мгновенье, так ещё и предлагали устроить ячейку сопротивления против сильнейшего монарха в мире. Их, обычного счетовода и официантку!
— Я готов, мой господин-повелитель! Если вы дадите мне средства, армию и немного времени, я подчиню Паниоту, а затем и весь Джеорал! — Марк выступил с большим энтузиазмом. Он-то мечтал об этом почти уже три года. С тех самых пор, как Флер выгнала на мороз почти всю свою «семью». К счастью для него, уроки военно-политического дела он слушал и вникал.
— Ты идиот?! А как же железная птица? Хочешь угробить ещё одну армию?! Прошу, давай откаж... — конечно, Корделия тоже не была совсем уж дурой. Они с братом держались друг за друга, и это помогло им продержаться дольше, чем практически все остальные благородные родичи. Кто умер сразу, кого погубила война с Конфедерацией. И даже те, кто выжил, попросту расстался с жизнью во время двух войн с нежитью. Девушка не хотела повторить их судьбу, но увы...
— Великий Фаран, она права! Нам нужно как-нибудь избавиться от Флер! Дайте нам отряд убийц, к примеру! — вместо того, чтобы прислушаться и отступить от предложения Деймоса, в ком, наряду с его «кардиналом» Корделия чувствовала лишь злобу и кровожадность, он решил перебить её.
— Не страшись, дитя моё. Когда дело дойдёт до сражения, я лично о ней позабочусь, — произнёс «Фаран» с напускной благосклонностью. Однако как бы он ни пытался казаться добрее, чем есть на самом деле, в хриплом голосе ощущалось лишь безразличие.
— Отлично! Мы готовы приступать! — воскликнул Марк, даже не задумываясь, к чему приведёт эта авантюра. Ничем иным назвать это предприятие та же Корделия попросту не могла. Максимум — их используют как флаг, а потом выбросят. Но только она поднялась, дабы дать решительный отказ, как с трона поднялся и «Фаран».
— Прекрасно, — вымолвил зеленокожий мужчина, кивнув в сторону своего подручного. Смугловатый «кардинал» простёр руку и прямо позади изгнанных принца и принцессы открылся громадный разлом реальности, диаметров так в пятнадцать метров. — Этот путь приведёт вас к вашему войску. Я отдаю этих людей под ваше командование. Кардинал, проведи их, — приказал Деймос. Крылатый змей, конечно, фыркнул, однако, предвкушая кровь, ограничился лишь облизыванием губ раздвоенным языком. Марк гордо выпрямился, готовый исполнить долг. Ну а Корделия впала в самый настоящий шок. Она хотела кричать, броситься подальше, утащить с собой брата, однако один взгляд в вертикальные зрачки, и вот она была уже лишь послушной куклой.
Они ушли, и Деймос остался в одиночестве. Паладинов он личностями не считал — это фанатики, живущие лишь с одной целью — убивать за Фарана. В каком-то смысле они напоминали ангелов. Увы, но призвать их сюда было попросту невозможно. Раньше — из-за запретов Минервы. Но даже, когда они пали, материальный мир попросту не вынесет самого присутствия небесного воинства. А разрушать планету — свой источник влияния и власти, бог не желал. Только вырвать его из рук выскочки, что лишь немного коснулся божественного осколка, и уже воображает себя хозяином целого света.
