Юэ Чжун набрал два огромных сосуда белой слизи и вместе со скорлупой тридцати красных яиц поместил в Кольцо Хранения, а затем занялся туловищем того, что раньше было Чжао Куаном. Обычно в телах зверей-мутантов можно было найти всякие очень интересные и полезные вещички, к тому же Юэ Чжун хотел убедиться, что в туловище этой твари не осталось каких-нибудь эмбрионов или чего-то подобного.
Начав с хвоста и убедившись, что все находившиеся в нем яйца уничтожены, он двинулся дальше, тщательно и методично нарезая тело Чжао Куана на куски. Юэ Чжун не был брезглив, когда это требовалось для дела, и мерзкий запах, что исходил от трупа и смешавшихся белых и красных телесных жидкостей, его не пугал.
Изрубив все червяное тело, он убедился, что в нем не осталось каких-либо незамеченных яиц или чего-то подобного. Также он не нашел в нем никаких сокровищ, за исключением красной жемчужины, что была скрыта в сердце Чжао Куана. Он тут же поместил ее в Кольцо Хранения, еще раз напоследок осмотрев комнату на пример пропущенных паразитов, личинок и их яиц. Не найдя ничего необычного, он отправился в подземный город для последней зачистки.
В городе не осталось ни одной живой души. Одних Чжао Куан превратил в свои марионетки и использовал в боях с Юэ Чжуном, а других людей эта тварь сожрала сама.
Но все же кое-какие трофеи Юэ Чжун смог здесь собрать. Его запасы пополнились 10 тысячами тонн риса, множеством оборудования для работы с биоматериалами, 300 штурмовыми винтовками, 25 гранатометами, 100 тоннами дизельного топлива и большим количеством консервированных продуктов.
Стало понятно, что Чжао Куан уготовил жителям города участь скота для его прокорма и совсем не хотел, чтобы они набрались сил и смогли оказать ему хоть какое-то сопротивление. Потому Юэ Чжун и смог найти припрятанные нетронутые запасы.
К тому же большинство оборудования в биологической лаборатории было работоспособно. Стоит только привести в порядок то, что повредил огонь, как лаборатория снова сможет приступить к работе.
До конца мира это была одна из самых современных лабораторий Китая, занятых исследованием биологического оружия. Стоит только набрать для нее персонал надлежащей квалификации, и здесь снова можно будет начинать проводить самые сложные опыты и анализы.
Также Юэ Чжун потратил скорлупу 29 красных яиц, скормив их древесным чудищам, и таким образом смог заполучить под свое командование 20 чудищ 3-го типа.
Одно древесное чудище 3-го типа нельзя сравнить по боевой эффективности с Молнией 3-го типа, но если в бой против нее пойдут 10 древесных чудищ, отведавших скорлупы красных яиц, то Молнии придется спасаться бегством, а иначе ее ждет только смерть от когтей древесных чудищ.
Собрав все свои трофеи, Юэ Чжун вернулся в Ци Мусянь.
Вернувшись в город, Юэ Чжун только тем и занимался, что тренировал свою Непобедимую армию во взаимодействии с бывшим легионом Судей Райского Государства.
После того как он вооружил Непобедимую армию тем, что было захвачено на базе, мощь ее достигла устрашающих величин.
По необъятным просторам степей Внутренней Монголии рассыпаны множество маленьких монгольских стойбищ, которые населяли подданные монгольского хана Ху Эжаня.
Одетая в лохмотья, пятнадцатилетняя китаянка по имени Чжан Сяо выпасала отару овец неподалеку от одного из таких стойбищ.
И хоть земля по большей части была еще покрыта снегом, кое-где пробивались островки зеленеющей травы, что позволяло выживать этой нации кочевников. После конца света отнюдь не все животные стали мутантами, хватало и тех, кто так и не изменился. Как, например, овцы этого стада. До тех пор, пока их не заразят зомби, они останутся все теми же послушными животными.
Ху Эжань, человек великих стремлений и не менее великого ума, прекрасно понимал, что нельзя целиком полагаться на запасы пищи, что остались после апокалипсиса. Настанет день, и они неизбежно закончатся.
Пользуясь славой и властью, дарованной далеким предком его семье, он захватил власть и тут же отправил отряды во все стороны в поиске неизмененных животных. Все доставленные животные были розданы монгольским родам и распределены по стойбищам.
Эти действия сплотили и привели под его руку многие мелкие рода монгольских кочевников. Для большинства из них он стал настоящим спасителем. Кроме того, кровь Чингизидов, текущая в его венах делала его в глазах многих монголов законным наследником стародавних правителей Монгольской Империи, обеспечивая ему поддержку монгольского населения.
Под глазами Чжан Сяо были сине-черные синяки, а на лице видны отметины от плетки. Ведь девушка днем пасла овечье стадо, а ночью ей приходилось ублажать троих монголов. Ей было ненавистна такая жизнь, и однажды она сбежала. После того как ее поймали, ее три дня не кормили, избивая для забавы и сеча плетью до крови и мяса под лопнувшей кожей. Все ее нынешние эмоции состояли из отчаяния и тупого безразличия.
Мимо нее ехали несколько всадников, и один из них, кинув на нее вспыхнувший жестоким весельем взгляд, стегнул ее по телу плеткой, с удовольствием наблюдая, как она дернулась от боли.
– Бесполезная мелкая дрянь! А ну, быстро скинула тряпки и задрала жопу вверх! Живо! Дяденька хочет потыкать!
И тут же на ее тело снова упала плеть, рассекая и так изодранную одежду, оставляя после себя на теле Чжан Сяо след сочащийся алым.
Скорчившись от боли на земле, Чжан Сяо преодолевая боль в измученном теле, как можно быстрее перекатывается на живот и, скидывая свои лохмотья, замирает в унизительной позиции, задрав вверх зад, подобно собаке.
Монгол со смехом указал на нее и обратился к товарищам:
– У-у-у, дешевка! Видали китайскую суку, а? Все они такие, китайские бабы, никакого стыда, все равно что псины!
Он спрыгнул с лошади и подошел к Чжан Сяо, обращаясь к остальным:
-–А ну, парни, пустим как ее по кругу!
Остальные всадники с улыбками спешились, комментируя происходящее:
– А эта бесполезная дрянь как-то пыталась сбежать!
– Я тогда неплохо спустил с нее шкуру. Ну что, будем тянуть травинки, чтоб назначить очередь?
– Ага, неплохо придумано!
Улыбаясь, перебрасываясь шутками и решая, кто за кем будет, они шли к Чжан Сяо нарочито медлительной походкой.
Слыша их разговоры, Чжан Сяо стало трясти от страха, из глаз потекли слезы. До конца мира она была любимицей семьи, теперь же все изменилось, она превратилась в рабыню монголов и испытала непредставимую раньше для себя боль, а ее человеческое достоинство растоптали в пыль. И этим монголам этого недостаточно, они все еще при каждом удобном случае причиняют ей душевные и телесные страдания.
С жестокой улыбкой подошедший монгол снял с пояса саблю и сказал:
– Я придумал! Отрублю-ка я ей ноги, и мы посмотрим, как быстро она сможет ползать!
Его товарищ недовольно нахмурился и сказал:
– Подожди, сначала позабавимся, а потом руби.
Один из монголов, ослабив ремень, спустил на щиколотки штаны и, ухватив Чжан Сяо за голову, притянул ее к своему паху, со смехом говоря:
– Я первый! Ну-ка, мелкая сучка, отсоси дяденьке!
За секунду до того, как Чжан Сяо склонили к паху, голову монгола пробила стрела, плеснув наружу кровью. В глазах монгола мелькнуло непонимание, смешанное со страхом, и он повалился на землю.
Оставшихся трое монголов, парализованные страхом и удивлением, только и смогли, что посмотреть в сторону откуда прилетела стрела, и их одного за другим поразили в грудь стрелы, пришпилив их к земле.
200 всадников на черных лошадях и в воинском снаряжении мчались на полном галопе.
Разведчик доложил командиру всадников Ле Мин И:
– Командир, осталось только девка, что с ней делать, убить?
Ле Мин И внимательно посмотрел на Чжан Сяо и сказал:
– Это китайская рабыня, пусть живет!
Он вытащил две бутылки минеральной воды и пять галет и бросил их на землю, сказав с угрозой в голосе:
– Мелкая, я Ле Мин И, командир Первой конной степной бригады главы Юэ Чжуна. Единственный шанс для тебя остаться в живых – это отправится в Ци Мусянь…
Наконец до Чжан Сяо все дошло, и она тут же закричала:
– Заберите меня с собой! Я сделаю для вас что угодно, только заберите меня с собой!
– Извини, мелкая, но это не входит в мою задачу. Только ты сама сможешь себе помочь. Ци Мусянь – это единственное место, где ты сможешь жить как человек. – Он еще раз взглянул в глаза Чжан Сяо и, качнув головой, приказал:
– Убить всех овец!
Тут же все эти 200 всадников разделились на десятки и принялись загонять и убивать овец. Забив всех овец, бойцы вырезали из них самые нежные куски мяса и, стащив их тела в кучу, зажгли их.
– За мной! Убьем этих монгольских нелюдей! – выкрикнул Ле Мин И и 200 всадников помчались в атаку на монгольское стойбище.
В стойбище тоже заметили гибель овец и их сожжение, и воины рода, выхватив сабли, приготовились к сшибке.
После апокалипсиса из-за постоянных взаимных набегов друг на друга трех основных сил степи, эти пастухи стали яростными воинами. Сам изменившийся нынешний мир понуждал этих обычных людей становиться бойцами, а иначе их ждала судьба рабов Тюркской или Маньчжурской империй.
– Сдохните! – с яростным оскалом Ле Мин И указал пальцем правой руки, и сорвавшиеся с него воздушные лезвия полетели в мчащихся ему навстречу десяток монгольских воинов. Весь десяток был разрублен на части невидимыми лезвиями.
Остальные 200 бойцов тоже применили навыки и схлестнулись с монголами, рубя им головы.
Весь, будто окутанный мрачной, полнящейся желанием убивать аурой, Ле Мин И отдал приказ:
– Слушать мой приказ! Убивать всех, кроме рабов-китайцев!
– Да! – заревели двести всадников, врываясь вслед за Ле Мин И в стойбище.
Вскоре все стойбище охватило пламя, и бойцы Ле Мин И позволили его покинуть только 200 одетым в рваное тряпье китайцам.
Ли Мен И не стал выделять бойцов для сопровождения этих рабов, а сразу же направился к стойбищу следующего рода.
Глазами, полными ненависти, Чжан Сяо смотрела, как огонь пожирает юрты стойбища, затем, сжимая в ладонях галеты и бутылки с минеральной водой, развернулась и пошла в сторону Ци Мусяня.
