— Ах. Я забыла спросить Дюка о волке, — понимаю я вскоре после того, как мы расстались.
И Кёртиса я тоже видела чуть раньше..., но мне и в голову не пришло спросить его об этом!
...Моя цель сегодня — собрать информацию о волке и об этом инциденте.
Волк... Волк. В.О.Л.К. Я представляю, как пишу это слово снова и снова в уме, укореняя его в своём мозгу, чтобы больше не забыть.
— Ох да...
— В итоге я забыла главное, о чём мы пришли поговорить сегодня... Уф, с самого начала, сегодня мне везёт хуже некуда.
— Но ты смогла поговорить с человеком, который тебе нравится, так что не всё так плохо, верно? — Гиллес говорит проницательно, его выражение лица кажется более зрелым, чем это позволяют его годы. Это не взгляд и не тон одиннадцатилетнего мальчика.
...К 20 годам он будет вести себя как дедушка? Ух, я не очень хочу это видеть.
— Человек, который мне нравится?
На мой вопрос Гиллес прекращает идти, поворачивает голову и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
Солнечный свет из окон отражается от его прекрасных серых радужек, заставляя их красиво блестеть. Вместо всех этих помпезных витражей, мне кажется, что глаза Гиллеса гораздо красивее.
— Тебе не нравится Дюк? Я был уверен, что да, — говорит он мне, его глаза смотрят на меня с сомнением.
— Он мне нравится, но это романтические отношения? Я не уверена...
— Не спрашивай меня... Но это ожерелье. Разве это не подарок Дюка? — спрашивает Гиллес, указывая на мою грудь.
...Это правда. Я ношу это ожерелье, которое он мне подарил, каждый день. Но это не значит, что он мне так нравится...? Я просто ношу его так часто, потому что это моя цель стать женщиной, которой подходит этот великолепный бриллиант...
Или это просто отговорка...?
Ах! Я не знаю! Я даже не понимаю своих собственных чувств в этот момент.
— Неужели то, как мне нравится Дюк, отличается от того, что я чувствую к Гиллесу?
— Они разные, — твердо говорит Гиллес. Должно быть, я пробормотала свои мысли вслух, сама того не желая.
От неожиданности я удивленно смотрю на него.
— Почему ты так уверен в этом?
— Потому что я гений, — твёрдо отвечает Гиллес, ухмыляясь от уха до уха, уголки его глаз прищурены.
О боже. Он просто такой милый... Гиллес определенно вырастет красивым мужчиной.
— ... Есть много девушек, которым Дюк нравится гораздо больше, чем мне? И я уверена, что не только пара из них готова отдать за него жизнь.
— Алисия, у тебя нет знаний о любви, да? — говорит Гиллес, выражение его лица наполовину удивленное, наполовину возмущённое.
Я никогда не ожидала, что мне скажет что-то подобное кто-то младше меня. Тем более мальчик. К тому же, почему я вообще советуюсь с ним о любви?
...Ну, Гиллес, кажется, лучше меня понимает, как устроена романтика. Я думаю?
Но это не потому, что я глупая, тупоголовая или что-то в этом роде! Я просто не понимаю стандартов, основы романтической любви.
В смысле, какая разница между платонической, романтической и семейной любовью? Как я должена различать их? А как же поклонение и обожание, которое все испытывают к Лиз? Как это всё вписывается сюда...?
Чем больше я думаю об этом, тем больше я не понимаю.
— Даже если есть женщины, которым Дюк нравится больше, чем ты, это не меняет того факта, что Дюк любит именно тебя, — серьёзно говорит Гиллес.
...Это как манга сёдзё! Где герой решительно бегает за девушкой, не заботясь о том, нравится он ей или нет. А потом, в конце, их любовь всегда исполняется!
Но, конечно, на самом деле этого не произойдет, ведь это не сёдзё-манга. Да и жизнь устроена иначе.
— По-настоящему любить кого-то означает не ожидать ничего взамен, — тихо говорит Гиллес, его глаза смотрят прямо в мои.
В его выражении лица не осталось и намека на ребячество. Это зрелое выражение, переполненное мудростью и знанием.
То, что он только что сказал, звучит естественно, даже очевидно. Но почему же тогда его слова словно вонзились мне прямо в сердце?
— Что бы ни случилось, я не думаю, что его чувства к тебе изменятся.
— Ты знаешь... У меня ужасный характер, верно?
Гиллес колеблется мгновение, а затем говорит, его голос низкий и слегка дрожащий: "...Даже если это правда, это не имеет значения. Дюк всегда смотрел и будет смотреть только на тебя".
...Погодите, значит ли это, что Гиллес не думает, что у меня плохой характер? Почему он не согласился со мной сразу?
Мои мысли устремляются в этом направлении, как будто я ныряю с головой в лабиринт живой изгороди.
Обычно он сразу же отвечает на подобные вопросы. И он всегда предельно честен со мной, так почему же он вдруг стал таким нерешительным?
— Алисия? — пробормотал Гиллес, заглядывая мне в лицо, странное выражение омрачает его черты.
— ...Если мой характер станет ещё хуже, чем сейчас, даже я захочу убежать от себя, не говоря уже о Дюке, — говорю я ему с беззаботным смехом.
Если Гиллес не считает мой характер плохим, то остается только одно: Я должна стать ещё более подлой и злой.
Впрочем, Гиллес и сам по себе довольно черносердечен, так что, возможно, именно поэтому мои злодеяния до сих пор не вызывали у него особого интереса.
...Я не могу позволить себе проиграть в порочности моему партнеру по злодеяниям! Я должна упорно работать и развивать своё злодейство, чтобы поднять его на ещё более высокий уровень!
— Даже тогда, я не думаю, что чувства Дюка когда-нибудь ослабнут, — тихо шепчет Гиллес, почти как будто разговаривает сам с собой.
Я намеренно делаю вид, что не слышу его, и снова начинаю идти.
