На лице Алисии появляется облегчённая улыбка, словно она благодарна за то, что смогла благополучно завершить заклинание.
Дедушка застывает, глядя в сторону Алисии. Похоже, он все еще не может осознать, что с ним только что произошло.
...Я знал это. Я знал, что это был Дедушка. До этого я только догадывался, но теперь, когда я вижу его таким, я знаю, что был прав.
— Дедушка Уилл? — осторожно говорит Алисия, приближая свое лицо к его лицу.
Дедушка мгновение смотрит на неё, а затем медленно, очень медленно, поднимает руку, чтобы коснуться её лица. Мелкая дрожь пробегает по нему, когда он слегка касается кончиками пальцев её щеки.
— Так ты была такой красивой..., — говорит дедушка дрожащим голосом, пытаясь сдержать слезы. Кажется, что они могут пролиться в любой момент.
За все годы, что я его знаю, я никогда не видел, чтобы он был так охвачен эмоциями. Я также никогда не слышал, чтобы он говорил таким неуверенным тоном.
Видя его таким, откуда-то из глубины души в моей груди поднимается жар, а слезы грозят хлынуть из моих глаз.
— Дедушка Уилл, ты... — Алисия смотрит на него удивленными глазами. И в этот момент я понимаю, что Алисия, должно быть, тоже это осознала.
— Я не верю в это.
— У старика Уилла теперь есть глаз.
— Кто же эта прекрасная девушка?
— Она пришла, чтобы спасти нас?
— Но посмотрите на неё. Она выглядит как благородная.
Как только один человек начал говорить, вся толпа зрителей разразилась собственными комментариями и мыслями. В одно мгновение веся округа бурлит от их предположений.
Прислушиваясь, я не могу отделаться от ощущения, что их разговоры, кажется, как-то отличаются от обычных? В их словах нет типичной для них резкости и подозрительности, и все они ведут себя гораздо более кротко, чем я мог бы предположить.
Даже если бы они поняли, что у них нет шансов одолеть её, поскольку Алисия умеет пользоваться магией, обычно нашлись бы хотя бы один или два трусливых ублюдка, которые бы проклинали и кричали изо всех сил.
Но их нет. Они все сегодня довольно послушные. Как будто дедушка и Ребекка подчинили их себе или что-то в этом роде.
— Что здесь произошло? — пробормотал я.
— Поскольку Алисия была где-то далеко и старалась изо всех сил, мы подумали, что должны сделать то же самое. Хотя, на самом деле, я не так уж много сделала. По большей части, я просто помогала тут и там, в то время как наставник был тем, кто действительно контролировал общественный порядок.
Я не собирался спрашивать её об этом, я просто удивлённо бормотал про себя, но Ребекка всё равно с готовностью ответила на мой вопрос.
Так что теперь она называет дедушку своим наставником...
— Конечно, не все согласились играть по-хорошему. Некоторые из самых мерзких бандитов решили бежать в центр деревни, чем подчиниться паре правил. И перед тем, как они ушли, ситуация на некоторое время стала довольно сложной. Но когда они наконец ушли, всё быстро успокоилось. Как будто образовалась невидимая стена, отделяющая хороших от плохих.
— И? Что вы планируете делать дальше?
— Мы как раз обсуждали это ранее, когда вы, ребята, пришли сюда, — говорит Ребекка, и на её лице появляется небольшая улыбка.
На самом деле, хотя дедушка и Ребекка были теми, кто немного улучшил эту деревню, единственным, кто сделал все это возможным, движущей силой этих изменений, была Алисия.
Я сомневаюсь, что она сама это осознает, но у неё есть необыкновенная способность очаровывать и завораживать людей. Сама того не желая, она невольно завоёвывает сердца и умы окружающих. Я уверен, что любой непредубежденный человек в мгновение ока пал бы жертвой этих чар, хотя что касается членов религии Лиз, то их сердца вряд ли будут тронуты в этот момент.
Я не обсуждал это с Алисией, но... промывание мозгов, которому подвергаются последователи Лиз, весьма впечатляет. Это переходит все границы простого восхищения. Я слышал, что члены клуба её ярых фанатов буквально боготворят землю, по которой ходит Лиз.
За последние два года её чистота, невинность и наивность наверняка проникли в их души. Её идеология заразительна до такой степени, что если они начинают принимать её, то это лишь вопрос времени, пока их умы не станут удобрением для её цветочных полей. Хотя я не могу сказать, что умы всех уже отравлены до такой степени.
Но, поскольку мы говорим об Алисии, я уверен, что она уже осознала всё это.
— Алисия, спасибо. Воистину.
При словах дедушки окружающий шум разговоров снова смолкает. Все завороженно смотрят, как из его единственного глаза скатывается слеза и катится по щеке.
Это первый раз в моей жизни, когда я вижу, как дедушка плачет, и, судя по выражению лиц остальных, он, вероятно, не проронил ни слезинки с тех пор, как оказался здесь. Толпа выглядит просто ошарашенной.
— Когда наставник умрёт, глаз Алисии вернется в нормальное состояние?
Единственная, кто нарушает этот молчаливый, эмоциональный момент это Ребекка. Она смотрит на меня с безудержным любопытством, казалось, не обращая внимания на настроение.
— Да. Когда получатель умрет, та часть, которая была обменена, вернется к своему первоначальному владельцу.
Хотя, даже зная, что она вернется, я уверен, что найдется не так много людей, готовых расстаться с одним из своих глаз. И Алисия, вероятно, единственная, кто даже подумает о том, чтобы сделать такое, не прося ничего взамен.
...Ей еще далеко до того, чтобы стать настоящей злодейкой.
Я ничего не могу с этим поделать. Эта мысль вызывает на моем лице естественную улыбку.
Она действительно сделала это. Она действительно отдала один из своих глаз ради дедушки.
И видя его сейчас, дедушка выглядит намного моложе, чем я его представлял вначале. Хотите верьте, хотите нет, но отсутствие глаз действительно сильно меняет впечатление, которое производит лицо человека.
— Хей! Он довольно красив~
— Я знаю, да? Он не так уж плох.
— Что за...? Так это твой тип, да? Тебе нравятся старики?
— Да какая разница, сколько ему лет. Глаза — это окна в душу. Он выглядит сексуально.
— Ему должно быть не меньше 50.
— Я всегда думала, что он старше, потому что у него белые волосы.
— Да! Плюс то, как он говорит, заставляет его звучать старше.
Возбужденное хихиканье и насмешливые возмущенные возгласы достигают моих ушей, когда несколько молодых людей сплетничают неподалеку. Похоже, они даже не пытаются говорить тише. Они звучат достаточно громко, чтобы отдаваться по всей округе.
И я не могу понять, хотят ли они похвалить или оскорбить.
Но их упоминание о возрасте дедушки вполне обоснованно. Со своей новой внешностью он больше похож на дядю, чем на дедушку.
— Дедушка Уилл, — тихо говорит Алисия. Спокойно.
Она смотрит на него прямо. Её выражение лица говорит о том, что она знает, что сейчас чувствует дедушка.
И своим одним добрым взглядом, смотрящим в его глаза, она передает больше, чем когда-либо могла бы передать словами. Доверие, заботу и радость. Гордость за то, что она делает что-то безусловно хорошее и правильное. Но есть и вопрос, который ждет ответа.
И когда дедушка смотрит на неё, я вижу, что он тоже всё это понимает. Его лицо озаряется эмоциями. Счастье, изумление, благодарность... все они переливаются через край. Но в глубине его глаз и в складках его рта также сидит твёрдая решимость, готовая ответить ей. Наконец-то.
В то время... я знал, что он показался мне знакомым. Именно поэтому я спросил Дюка о том портрете, который висел на стене в королевском дворце. У меня были свои догадки насчет того, кто там изображен, но теперь я уверен. Еще до того, как дедушка заговорил, я уже знаю, что он собирается сказать.
— Меня зовут Уилл Сикер.
Его величественный голос звучит низко и величественно, серьезность его слов наполняет атмосферу напряженной, потрясающей энергией.
