«Тук, тук, тук!».
Сэмюэль Холл, британский посол в Мадриде, у которого был утомительный день, только что лег спать, как услышал резкий стук в дверь.
Повернув голову, он посмотрел на старые часы в углу: было уже больше часа ночи. Холл не мог не нахмуриться: уже так поздно, а его беспокоят? Что не может подождать до завтра?
«Кто это?».
Голос секретаря доносился из-за двери: «Ваше превосходительство, сэр, его превосходительство, заместитель главы Салазар, говорит, что у него есть срочное дело, которое он должен обсудить с вами».
Салазар? Чрезвычайная ситуация?
Хорошее настроение, в котором он только что пребывал, улетучилось, Холл с ворчанием встал, проворно снял пижаму, которую уже успел надеть, и переоделся в подходящий костюм, после чего поспешил в кабинет. После окончания гражданской войны в Испании в стране царила прогерманская атмосфера, и лишь несколько человек в высших эшелонах власти во главе с Салазаром имели пробританские тенденции. Но Салазар был жаден, как вампир, не сдерживая себя, и требовал большую сумму денег за раскрытие малейшей информации.
Если бы не Империя, Холл даже в глаза бы не посмотрел такому жадному человеку.
Тем не менее, это был первый раз, когда Салазар пришел так поздно ночью, поэтому он решил, что, должно быть, произошло что-то значительное. Когда он подошел к двери в свой кабинет, Холл жестом велел своему секретарю приготовить «небольшой подарок», после чего толкнул дверь внутрь.
Вице-президент Салазар, который, откинувшись на спинку дивана для гостей, курил сигару, встал и поприветствовал его: «Надеюсь, ч не беспокоил его превосходительство в столь поздний час?»
«Нет, это только честь для меня». — Произнося непроизнесенные вежливые слова, взгляд Холла бессознательно скользнул по коробке с сигарами на столе.
Конечно, Салазар держал во рту ту самую высококлассную сигару из того самого хьюмидора.
Холл чуть не выругался: это был дым высокосортной сигары из Гаваны, Куба, которую ему лично подарил Его Превосходительство Черчилль. Одна сигара стоила десятки фунтов, и он даже сам не мог ее выкурить, а этот некультурный ублюдок достал ее и зажег без разрешения владельца?
Похоже, почувствовав мысли Холла, Салазар сделал глубокую затяжку сигарой, затем медленно выдохнул колечко дыма и похвалил: «Вкус действительно исключительный, я еще никогда не курил такую полнотелую, солидную сигару».
Можете ли вы быть более бессовестным?
Холл внутренне выругался, но его рот оставался беззлобным в своей вежливости: «Если его превосходительству это нравится…».
Не успели слова сорваться с его губ, как Салазар быстро подошел к столу, взял всю коробку сигар и сунул ее в портфель: «Ха-ха-ха, его превосходительство посол слишком добр, я действительно не могу принять, но раз вы так настаиваете».
Чёртов паразит!
Холл, наконец, не удержался и разразился ругательствами, но, к сожалению, хорошее воспитание британских аристократов позволило ему выругаться только мысленно.
Сделав глубокий вдох и заставив себя забыть о сигаретах, он открыл рот и спросил: «Чрезвычайная ситуация?».
Салазар кивнул с серьезным выражением лица: «Действительно, очень срочная ситуация; тайный визит немецкого посланника сегодня днем».
Сердце Холла дрогнуло: «Немцы хотят, чтобы ваша страна вступила в войну?». — Хотя Испания экспортировала в Германию различные вооружения и руду, она все еще номинально сохраняла нейтралитет. Если немцы окажут давление на Испанию, чтобы она вступила в войну, это не будет хорошей новостью для Великобритании. В конце концов, Испания прошла через войну всего за несколько лет до этого, и, имея значительное количество опытных в боях ветеранов и вооруженных немецкой техникой, ее боевую мощь нельзя было недооценивать.
Салазар, однако, покачал головой: «Нет, нет, Испания находится на стадии развития и не хочет ввязываться в какие-либо распри. Но Его Превосходительство посол знает, что немцы полезны нам. Как говорится, «Беря у человека, дай что-то в замен», мы получили столько услуг от Германии, что теперь должны отдать что-то взамен, не так ли?». — Сказав это, он снова взял сигару и медленно и методично курил ее, казалось, даже не заметив тревожного взгляда Холла.
В это время в дверь вошел секретарь и протянул Холлу изящную маленькую коробочку.
Холл выдавил из себя небольшую улыбку и протянул Салазару маленькую коробочку: «Ваше превосходительство, это немного местных деликатесов, которые я привез из своего родного города, надеюсь, что вам понравится».
Салазар с улыбкой открыл маленькую коробочку, взглянул на нее, затем закрыл и задвинул обратно: «Ваше превосходительство посол не должен быть таким вежливым, мы друзья, мне слишком стыдно продолжать принимать такие щедрые подарки».
Лица Холла и секретаря слегка изменились, аппетит этого ублюдка действительно становился все больше и больше! Чёрт возьми!
Яростно выругавшись в сердцах, Холл не стал продолжать разговор с Салазаром и прямо приказал секретарю принести еще две копии. Только после того, как секретарь совершил еще один поход, Салазар с широкой улыбкой засунул две коробки в свой портфель и раскрыл цель визита немецкого посланника.
Это так напугало посла Холла, что он ночью вылетел обратно в Лондон, чтобы лично сообщить эту информацию Черчиллю.
Когда он прибыл в резиденцию премьер-министра, было раннее утро, и Черчилль, который не спал всю ночь из-за ситуации в Италии, чуть не упал в обморок, услышав доклад Холла.
Гибралтар — это Средиземное море — «горло» Атлантического судоходного пути, как только немецкая армия будет разбита, тогда Средиземное море станет внутренним озером Германии, положение Великобритании будет более серьезным.
Черчилль стиснул зубы и спросил: «Что имеют в виду испанцы? Объявить нам войну?». — В 16 веке, после того как Англия разгромила непобедимый испанский непобедимый флот, Испания начала падать, так сказать, даже для Англии как противник недостаточно хороша. И теперь такая второсортная страна осмеливается провоцировать Британскую империю?
К счастью, посол Холл сообщил хорошие новости: «Не совсем. Испанцы дают в долг только Германии и не будут посылать войска для нападения на Гибралтар. По словам Салазара, есть еще достаточно много людей, которые не хотят, чтобы Испания участвовала в войне. Он хочет, чтобы мы предоставили средства, чтобы он мог двигаться».
Черчилль кивнул с мрачным облегчением: «Хм, наконец-то нашелся человек, который понимает обстановку. Сколько он хочет?»
Посол Холл протянул два пальца: «Две тонны золота».
Черчилль нахмурился: «Две тонны золота? У этого человека большой аппетит. И что вы имеете в виду? Должны ли мы давать эти деньги?»
Посол Холл кивнул без колебаний: «По моему мнению, мы должны сказать «да». В конце концов, 2 тонны золота — это ничто по сравнению с участием Испании в войне. Но он уточнил, что ему нужно золото, а не фунты».
«Почему?»
«Салазар имеет в виду, что в случае, если Германия высадится на британской земле и Британия будет уничтожена, тогда фунт будет ничего не стоить, он хочет твердую валюту».
В последнее время Черчилль был очень чувствителен к слову «вымирание» и не мог удержаться от ругательств: «Этот наглый ублюдок! Как можно уничтожить Британскую империю! Когда Британская империя переживет это, погибнет Германия! На этот раз мы не будем мягкими, страна Германия исчезнет полностью!».
Холл, ожидая, пока Черчилль закончит выходить из себя спросил: «Нам отказаться?».
Черчилль сказал сквозь стиснутые зубы: «Нет, возьми золото с собой, когда вернешься».
Посол Холл поднял еще один вопрос: «Кроме того, Салазар предложил поднять цену, чтобы выкупить испанские вольфрамовые рудники, и это уменьшит объем экспорта в Германию».
Глаза Черчилля загорелись: «Это хорошая идея, но это, наверное, дорого, да?».
Посол Холл протянул палец: «Испанцы предлагают 5 000 долларов за тонну вольфрама».
Черчилль был ошеломлен: «Что?! И за что они продали его немцам?».
«Насколько я знаю, это 100 долларов за тонну. Но Салазар говорит, что немцы согласились на соответствующее повышение цены, и не разглашается, насколько именно. Салазар также сказал мне, что у них есть запас в 30 000 тонн вольфрамовой руды, которую они готовятся продать Германии, и они передадут его нам, если мы сможем себе это позволить».
Черчилль скрипнул зубами в отчаянии: «Эти хитрые лисы! Посмотрим, как я их поимею, когда мы закончим с Германией! Они могут быть высокомерными какое-то время, но в будущем они обязательно получат своё».
