Мне было любопытно. После того, как ты лишилась временных оков, чем ты занималась и для чего жила? За какие ценности ты держалась, и какие мысли не упускала из виду? Твоей ментальной силы, должно быть, было бесконечно мало, и тебе, должно быть, было тяжело.
…маги являются самой элитарной специализацией на континенте. Семейная магия передается лишь членам клана и закрыта для посторонних. Система авторского права, требующая наличия больших денег, препятствует притоку простолюдинов. И все они ведут себя так, как будто они избранные.
— Что вы сказали… только что?
Тем не менее, отношения «учитель-ученик» существовали и для них. Один маг становится учителем, а другой становится учеником. Это отличалось от общих принципов мира магии. Учитель и ученик могут не разделять общую кровь, они могут быть вообще никак не связаны друг с другом. Тем не менее, эти отношения были приняты как обычай.
Можно сказать, успешный маг всегда искал талант, чтобы завести ученика, и если он находил его, то обучал без колебаний, ничего не скрывая. Даже если в далеком будущем их отношения будут разорваны, даже если им придется сойтись в смертельной схватке, учитель не пожалеет о своем выборе, а ученик не будет стыдиться полученных знаний.
Вот почему понятие «ученик, убивший своего учителя» не было редкостью. И даже такой ученик впоследствии с гордостью наследовал школу своего учителя, пусть он и убил его сам.
Я думал об Ифрин, как о своей ученице.
— …верите? В меня?
Девушка, в недоумении уставившаяся на меня, обладала слишком большим талантом, чтобы быть чьей-то ученицей. Она настоящий избранный маг.
— Да.
Ифрин, которая хоть и не была еще совершенной, вызывала у меня гордость, как у ее учителя. Она станет магом, превосходящим любого другого. Она взмоет в небеса, и никто другой за ней не угонится.
— С каких пор? — спросила Ифрин дрожащим голосом.
Каким бы глупым ни был вопрос, мой ответ был прост.
— С того момента, как я увидел тебя.
— …э?
— Я никогда не сомневался в тебе.
Я всегда верил в Ифрин и верил в ее потенциал и талант. С самого начала и до конца мои убеждения не менялись.
— Так что твоя вера — это моя вера.
Губы Ифрин задрожали, а нос покраснел, из него потекли сопли. Это выглядело мерзко. Однако у меня уже не было сил беспокоиться об этом. Чистейшая темная энергия текла по моим венам, от которой тело обычного человека уже бы расплавилось.
Вскоре мои чувства многократно усилятся, а мысли ускорятся, и моя личность резко изменится.
— …не делайте этого. Ваше тело… должно быть, кричит от боли.
Она схватила меня за рукав, как будто знала, что я собираюсь сделать. Я развернулся, не говоря ни слова. Столкнувшись лицом к лицу офицерами чистки, я закрыл Ифрин собой.
Майев стиснул зубы. Мышцы на его шее вздулись.
— Эфир Деклейн, вы собираетесь отказаться от своего положения?
Угроза, которая даже не звучала как угроза.
Я посмотрел на них с мрачной улыбкой.
— Парящий Остров не имеет никакого отношения к моему положению. Скорее наоборот. Кажется, я уже говорил вам раньше.
— …ни один маг, предавший Парящий Остров, не выживает.
— Это еще предстоит выяснить.
Я сжал кулаки, и мои ноги впились в землю.
— Прецедента еще не было, но я бы не сказал, что это невозможно.
Магия офицеров чистки взмыла в воздух. А затем…
* * *
В этот момент время Ифрин растянулось. Это была всего одна или две секунды, тянущиеся бесконечно.
Деклейн был быстр. Его ноги разрывали замершую землю.
Возможно, так звучал бег несущегося гиганта? Каждый его шаг разрывал землю, даже если это была скалистая поверхность.
В то же время офицеры применили свою магию. Пространство резко искривилось, так как сам воздух превратился в их оружие. В то же время кровь Ифрин закипела. Игнорирование человеческого сопротивления и подогрев телесных жидкостей — магия, о которой Ифрин никогда даже не слышала.
Деклейн был прав. В одиночку она не могла справиться с этими семнадцатью охотниками. Она все еще была недостаточно сильной, чтобы одолеть их всех. Если бы она была одна, Ифрин была бы единственной, кто умер.
Щелк!
Ифрин рассеяла их магию. Если точнее, она повернула вспять время на их заклинаниях, чтобы рассеять их магию. Однако был один офицер, который прорвался к ней.
Майев. Самая свирепая и самая настойчивая гончая Парящего Острова. Игнорируя Деклейна, оставив его своим товарищам, он сосредоточился на Ифрин и попытался сразиться с ней в ближнем бою.
— …
Ифрин спокойно повернула его время вспять, когда он уже добрался до нее. Разрыв дистанции был мгновенным, и он снова оказался вдалеке от нее.
Тем не менее, Майев бросился на нее снова. Без малейших сомнений он мчался, как носорог.
— …это бесполезно.
Ифрин снова повернула его время вспять. Но Майев не сдавался.
— Вернись.
Он приближался к Ифрин, а потом его отбрасывало.
— Вернись.
Перемотка назад, перемотка назад и снова перемотка назад. Однако по мере повторения свирепость Майева становилась все сильнее.
— …почему? — стиснув зубы, спросила Ифрин.
Ифрин не могла понять причину непостижимого упорства и жажды убийства, которую источал Майев.
— Почему?
Самая основная добродетель мага — сомнение.
Этот крик ненависти, обиды и злобы, эта смертоносная аура, злоба в сердце. Что же сделало его таким? Неужели он действительно думал, что она уничтожит мир?
— Я не угроза для мира, — сказала Ифрин.
А затем Майев снова вернулся во времени.
…точнее, она попыталась заставить его вернуться.
Мана взорвалась в его теле, хлынув наружу. Его кожа почернела, а его внешний вид изменился на дикого зверя в результате очень причудливого заклинания самоизменения. Благодаря этому он преодолел «время» Ифрин. Он сломал его.
Перешагнув ступеньку, которую, казалось, невозможно было пройти, Майев схватил Ифрин за шею и швырнул на землю.
БАХ!
— Кх!
Она поспешно накрыла себя мана-броней, но ее дыхательные пути уже были перекрыты. Ифрин высвободила ману, чтобы оттолкнуть Майева.
Гравитация, усиленная в сотни раз, надавила на тело Майева. Однако он, ослепленный безумием, выстоял даже тогда, когда эта небывалая тяжесть обрушилась на него.
БАХ!
Он приподнял ее и снова ударил о землю.
— Пха!
А затем снова.
БАХ!
Вся ее мана-броня, казалось, трещала по швам. Она чувствовала, что ее спина была разорвана. Майев снова приподнял Ифрин.
И…
— А-А-А-А-А-А!
Раздался крик. Ни Майева, ни Ифрин.
Это был крик офицера, пропитанный ужасной болью.
— …
Схваченная за шею и снова брошенная на землю, Ифрин увидела, что происходило в стороне. Сквозь дымку в глазах она могла видеть, как Деклейн, покрытый фиолетовым туманом, истреблял офицеров чистки.
Когда его кулак врезался в живот противника, тот взорвался красной вспышкой, словно помидор. Затем, мгновенно оказавшись возле второго противника, Деклейн схватил его за голову и резко дернул.
Брызги крови повисли в воздухе. Зрачки застыли в опустевшем взгляде оторванной головы.
В тот момент, когда он убил двоих вот так, Деклейн исчез. В мгновение ока он появился перед глазами третьего убийцы.
Рука Деклейна пронзила его грудь насквозь. Спина четвертого была сломлена пополам.
Лишь пятому удалось контратаковать. Он сотворил волшебный меч и пронзил им плечо Деклейна. Волшебный меч грыз Деклейна, как живое существо, но реакция Деклейна была интуитивной и эффективной. Он сосредоточился только на заклинателе.
Он нанес удар и разбил лицо пятому офицеру. Фрагменты зубов и черепа разлетелись в стороны.
Деклейн в одиночку уничтожал их одного за другим. Кровожадный злодей растаптывал лучших бойцов Парящего Острова. Их число уменьшалось с семнадцати до двенадцати, с двенадцати до восьми, с восьми до пяти. Он убивал их либо до того, как враг успевал контратаковать, либо же терпел пропущенные атаки, убивая их руками и ногами снова и снова…
Это была одна секунда? Или две? Менее чем за три секунды гора была залита красным морем крови.
Деклейн остановился среди этой бойни и оглянулся на Ифрин, которую держал Майев. А потом…
БАХ!
Он схватил Майева и исчез вдали…
* * *
…безмятежный горный хребет.
Звуки битвы уже стихли.
— Кха-кха.
Ифрин, глядя в небо, медленно приподняла туловище. Давно она не чувствовала себя такой беспомощной. Было ли это потому, что это было пространство, где большая часть ее энергии времени была запечатана? И все же, если подумать, из семнадцати убийц она не смогла победить даже одного…
— Какая я жалкая.
Ифрин покачала головой и поджала под себя дрожащие ноги. С трудом встав, она посмотрела на следы Деклейна, выгравированные на земле.
— …профессор.
Повсюду были кратеры и трещины, будто произошло сильное землетрясение, но Ифрин медленно пошла по его следам.
— Профессор…
Она звала его хриплым голосом, пока шла по выжженной траве.
— …профессор.
Ифрин не знала, как долго она шла, но затем увидела…
Деклейн стоял на краю обрыва и смотрел вниз, несомненно, туда, где лежал Майев. Его одежда была по-прежнему опрятной.
Ифрин прижала руки к груди и позвала его дрожащим голосом:
— Профессор…
Деклейн повернул голову. Его кровеносные сосуды стали пурпурными, но он улыбался.
— Ифрин.
Ее сердце забилось чаще.
— Да.
Ифрин подошла к нему. Один шаг, затем два, медленно, но верно. К счастью, временной барьер еще стоял. Эта гигантская магия, поймавшая ее в ловушку, почти исчезла, так что она не могла терять время зря.
— …
Но когда она увидела его вблизи, она не могла произнести ни слова. Было ли это из-за того, что у нее болело горло, или из-за боли в теле, или из-за того, что ее сердце вот-вот взорвется от волнения? Было ли это из-за неописуемой вины и стыда, которые она чувствовала?
— Ифрин.
Деклейн позвал ее первым.
— …да? — тихо ответила она.
Деклейн посмотрел вниз и встретился с ней взглядом.
— Верь в себя.
Верить в себя? Ее сердце почему-то заболело при этих словах. Почему-то ей казалось, что они больше никогда не встретятся.
— …могу ли я?
Ей не хватало сил, она зависела от него. Поскольку она была недостаточно хороша, она опиралась на него.
— Да. Можешь.
Но сейчас…
— Потому что я верю в тебя.
Человек, которого она когда-то ненавидела больше всего. Человек, которому она доверяла, от которого зависела и на которого опиралась больше всего. Тот, кто забрал все ее чувства, сказал ей верить в себя. Теплый тон его голоса достиг ее сердца. Она направил ее мысли в нужное русло.
— …
Ифрин посмотрела на него.
Его глаза медленно закрылись, и его тело рухнуло.
— Ах…
Ифрин подхватила его, словно ожидая своего момента. Она притянула его к себе и крепко обняла, чтобы он мог опереться на нее. Чтобы он хоть немного мог на нее положиться.
— …профессор.
Его одежда и тело были пропитаны темной энергией.
— Кх…
Ей хотелось заплакать.
Ифрин закусила губу. С Деклейном на руках она оглядела гору.
То, что осталось от исторического поражения Парящего Острова, от семнадцати офицеров чистки, валялось тут и там.
— Вот почему.
Ифрин чувствовала, что знает, почему он потерпел крах, почему Парящий Остров предал его, почему все его достижения и теории были отвергнуты и, в конечном счете, что привело к его падению.
— Это было из-за меня.
Он не подчинился воле Парящего Острова, чтобы спасти ее.
— …
Ифрин закрыла глаза, по ее щекам покатились теплые слезы.
Тик…
Тиканье часов прозвучало в ее ушах. Барьер времени постепенно разрушался.
— Я…
— Ах! Это так трогательно!
Внезапно воздух рассек энергичный голос. Ифрин снова открыла глаза.
Эдриен, благородный архимаг, парила над ними.
— Но что ты будешь делать теперь?! Осталось еще одно испытание, я!
Она посмотрела на Ифрин и на Деклейна, прищурившись.
— Ах! Это поистине непростительный смертный грех! Следовательно!
Потом она весело улыбнулась.
— Я не могу так просто отпустить тебя! Хе-хе!
Она выглядела бесспорно счастливой, как будто давно ждала этого момента. Как будто она нашла хорошего соперника, с которым можно было посостязаться.
— Да…
Ифрин кивнула. Ее противником была Эдриен, которая была сильнее Майева, но Ифрин на удивление была полна уверенности.
— Ого!
Чего до сих пор не хватало Ифрин, хотя она и знала, что этого не хватает, так это уверенности в себе. Теперь, когда она нашла эту уверенность, ее страх угас.
— Председатель, я тоже не буду бездействовать. Профессор будет в безопасности, только если я вас остановлю.
— Хе-хе. Вот как?
Выражение лица Эдриен стало серьезным, когда Ифрин аккуратно уложила Деклейна.
— Отдыхайте… учитель.
Она прижалась губами ко лбу Деклейна.
Но этот тихий звук был поглощен хлынувшей маной Эдриен.
