Как только прозвенел звонок, сообщивший об окончании четвертого урока, и учитель вышел из класса, Харуюки сразу вскочил и направился к парте Маюдзуми Такуму. Оглядевшись и убедившись, что их никто не услышит, он тихо проговорил:
— Таку, по поводу того, что я написал тебе в письме…
— Ты про экстренный совет? — Такуму сверкнул очками и продолжил, — Я так понимаю, случилось что-то неожиданное.
— Ну, я уверен, что ты удивишься.
— Буду ждать с нетерпением, — с улыбкой ответил Такуму и приподнял коробку с обедом. — До начала совета еще пятнадцать минут. Ты сейчас в столовую, Хару? Тогда давай и я с тобой поем.
— Ага, прости если что, — ответил Харуюки, скосив взгляд на Тиюри.
Та уже сидела в окружении своих подружек, с которыми собиралась обедать, и показала взглядом, что одобряет их поход в столовую. Харуюки коротко кивнул. Черноснежка собиралась начать совет через вызов Харуюки на бой, на все про все у них ушло бы не больше 1,8 секунд. Если быть наготове, то обеду это нисколько не помешает.
— Ладно, пошли.
Харуюки дружески хлопнул Такуму по спине и двинулся к выходу из класса, как вдруг…
— Арита, Маюдзуми. Можно вас? — окликнул кто-то сзади, и Харуюки изумленно обернулся.
Там стояла девушка с длинными волосами, наполовину открывавшими лоб и заплетенными в хвостик с правой стороны. Икудзава Маю, староста 2-С класса.
Харуюки быстро переглянулся с Такуму и, поскольку его имя она назвала первым, осторожно отозвался:
— А-ага. Что такое?..
— Я кое-что хочу с вами обсудить, вы не против пообедать вместе?
— Э-э-э… — невнятно протянул Харуюки, торопливо обдумывая происходящее.
В младших классах ему приходилось пару раз сталкиваться с подобными ситуациями. Они с Такуму играли рядом с домом, когда к ним подходила группа девочек с вопросом «Маюдзуми, можно с тобой поговорить?» и смотрела на Харуюки так, словно он им мешал.
— Э-э… Икудзава, если тебе нужен Таку, то я, в принципе, могу и не ходить, — услужливо предложил он, но Икудзава в ответ удивленно моргнула, а потом замотала головой.
— Н-нет, я к вам вовсе не поэтому обратилась!
— Э… серьезно?
— Серьезно!
Такуму с улыбкой вмешался, прервав зарождающийся спор:
— Ладно, давайте лучше в столовой поговорим, иначе мы и вообще поесть не успеем.
«И к совету не подготовимся».
До вызова Черноснежки оставалось двенадцать минут. С учетом того, что до столовой еще требовалось дойти, времени у них оставалось впритык.
— Хорошо-хорошо. Идем?
Икудзава кивнула в ответ на слова Харуюки. Только сейчас он заметил у нее в руке обернутую тканью коробку-бэнто. Видимо, ее собственный обед.
Тиюри проводила их подозрительным взглядом. Харуюки попытался в ответ показать: «ну а я-то в чем виноват?!», после чего все-таки вышел из класса.
Школьная столовая Умесато могла похвастаться изрядными размерами. А главное — в ее глубине притаилась рекреация, которую по богатству отделки легко было спутать с неплохим кафе.
Рекреацию от столовой отделяла живая изгородь, и существовало негласное правило, гласившее, что обедать в ней могут лишь школьники вторых и третьих классов. Это значило, что Харуюки, в принципе, мог перекусить и там, но сегодня он собирался устроиться за одним из длинных столов в столовой. Потому что в противном случае за круглым столиком в рекреации их могла ждать…
Но не успел он додумать эту мысль, как Икудзава радостно воскликнула:
— О, повезло! Хоть мы и вышли поздно, но я вижу свободный стол в рекреации! — ускорив шаг, она бросила: — Пойду займу место, а вы пока купите поесть!
И исчезла за живой изгородью.
— Не думал, что Икудзава — такой человек… я-то представлял себе нашего старосту серьезной и суровой… — пробормотал Харуюки, и Такуму с улыбкой ответил:
— Ну да, а у комитета по уходу за животными примерно такой же серьезный и суровый председатель. Ладно, давай не терять времени, его и так мало. Мне только чего-нибудь попить взять… а ты что будешь?
— …Я — серьезный человек и ем карри.
— Ладно, я пошел за стол. У тебя пять минут.
— Успею, успею.
Расставшись с Такуму, Харуюки направился к очереди на раздачу. Там он открыл окно с меню и решительно выбрал карри, которое появлялось в нем только по понедельникам. Со счета нейролинкера немедленно списалось четыреста двадцать йен.
Каждую неделю рецепт менялся; сегодня его ждало карри быстрой глубокой прожарки с окрой, баклажанами и цуккини — из летнего овощного меню. Харуюки тут же вспомнил, что через две недели начинаются каникулы, и что они собрались компанией ехать в Ямагату, и что ему нужно будет связаться с дедушкой, что перед всем этим нужно еще сдать контрольные… с этими мыслями он добрался до стола раздачи, поставил дымящуюся тарелку на поднос, налил себе холодного напитка, а затем побежал догонять Такуму.
Пройдя через арку, соединявшую столовую с рекреацией, Харуюки вдруг замер.
За круглым столиком в самой глубине комнаты боком к Харуюки сидела черноволосая девушка, читая книгу в твердом кожаном переплете.
Свет из окна очерчивал изящный силуэт, придавая ему почти мистический вид.
Казалось, будто он вернулся в тот самый день восемь месяцев назад…
Харуюки замер на месте… и вдруг эта девушка, чье имя он теперь прекрасно знал, подняла голову. Черноснежка мягко улыбнулась ему, а затем повела плечами, словно напоминая, что у Харуюки почти не осталось времени.
Опомнившись, Харуюки поклонился Черноснежке и сидевшей рядом с ней радостно улыбавшейся Вакамии Мегуми, после чего быстро направился к Такуму, который устроился за столиком в правом крыле рекреации. Поставив поднос, Харуюки плюхнулся на свободный стул.
Ни Такуму, ни Маю еще не распаковали свои обеды, поэтому Харуюки тут же извинился:
— Простите, что я так долго.
Староста лишь покачала головой в ответ.
— Да нет, не страшно. Это я прошу прощения, что так вас подгоняла.
— Итак… о чем ты хотела поговорить? — нетерпеливо спросил Харуюки, но Такуму слегка подтолкнул его локтем.
— Времени у нас мало, так что говорить придется за едой.
Эти слова заставили Харуюки посмотреть на индикатор времени. И верно — до назначенного Черноснежкой времени осталось тридцать секунд. Не то чтобы к окончанию их совета еда остыла бы, но он ни за что не вытерпел бы тридцать минут субъективного времени, когда перед ним исходит ароматным паром тарелка, полная свежего карри.
— Д-да, пожалуй. Приятного аппетита.
Еще не дослушав ответные пожелания, Харуюки запустил ложку в карри. Во рту приятно захрустели твердые цуккини, сдобренные остротой специй. Стоило ему пережевать первую порцию и с облегчением вздохнуть…
Как в голове второй раз за день раздался звук ускорения.
***
— Так, это… Первобытный Лес? — проговорил Харуюки, ощущая, как рот покидает приятное послевкусие, и осмотрелся.
Здания школы Умесато превратились в огромные старые деревья. Столовая и рекреация стали огромными дуплами, под ногами пружинил мох, а вместо столов из дерева росли крупные грибы со шляпками метрового диаметра.
И на одном из этих грибов сидел черный дуэльный аватар.
— А, Черноснежка-семпай!
Харуюки помахал рукой и побежал было к ней, лавируя между грибами…
…Когда его оглушил резкий звук удара и вспышка голубого света. Вскрикнув, он резко затормозил. Из шлема вылетело несколько искр, а шкала здоровья потеряла одно деление.
— А… а-а?!
В тот самый миг, когда Харуюки отпрыгнул назад, несколько грибов срубило под корень, они упали и рассыпались. Его противник, вызвавшая его на дуэль Черная Королева Блэк Лотос резко взмахнула клинком правой ноги, срубив окружающие грибы. Теперь в радиусе пяти метров вокруг нее не осталось ничего.
— М-м?.. Что такое, Харуюки? Я просто расчистила площадку для совета, — послышался голос, от которого отчетливо веяло холодом. Харуюки в панике принялся гадать: она все еще злится из-за Метатрон? Или, может быть, из-за Нико? — Не стой столбом, присаживайся. И не подумай, я совершенно не против. Ты ведь свободный человек и можешь привести в рекреацию незнакомую мне девушку, чтобы насладиться обедом вместе с ней.
«Так вот оно что!..»
Догадавшись, почему злится Черная Королева, Харуюки принялся оправдываться:
— Т-ты не поняла, семпай! Это Икудзава, староста нашего класса, она подошла к нам с Таку и сказала, что нужно поговорить.
— Вот как? И о чем же?
— Я к-как раз собирался узнать, но тут начался совет…
— Хм. Выходит, я помешала вашей личной беседе?
— Н-нет, мы ни о чем таком не…
Харуюки ощутил, как под стеклянной маской по лицу аватара стекает виртуальный пот, но тут его прервали.
— Лотос, может, хватит пока травить Ворон-сана? — раздался в просторном зале насмешливый голос.
Харуюки увидел, что из левого входа в зал появились зрители — члены Легиона.
Впереди ехала в коляске «Железная Длань» Скай Рейкер.
Справа шла «Пылающая Жрица» Ардор Мейден.
Слева — «Акваматик» Аква Карент.
За ними следовали Лайм Белл и Циан Пайл.
Замечание Фуко заставило Черноснежку прислониться к уцелевшему грибу, скрестив руки на груди.
— Хорошо, будем считать, что пока достаточно.
Харуюки, облегченно вздохнув, как раз устраивался на соседнем грибе рядом с собой, когда она добавила:
— …Но потом тебе придется как следует объясниться!
— А-ага, разумеется… правда, я пока и понятия не имею, о чем она вообще собирается с нами говорить…
Пока их разговор продолжался, остальные легионеры нашли себе грибы (кроме Рейкер, у которой имелось собственное сидение).
Когда приготовления к началу совета остались позади, Черноснежка со значением произнесла:
— Что же, Кроу. Призови восьмого члена нашего Легиона.
— А, да, сейчас, — ответил Харуюки.
Фуко понимающе кивнула, но все остальные Легионеры выглядели озадаченными.
— Э-это когда мы успели еще кого-то принять?!.. — воскликнула Тиюри, но Харуюки поднял руку, успокаивая ее, и сконцентрировался.
Он мысленно создал четкий зрительный образ и воззвал к дорогой подруге.
Через несколько секунд перед ним беззвучно появилась белая трехмерная иконка, и Тиюри с Такуму разразились дружным «Э-э-э-э?!»
А когда Харуюки представил иконку как «Архангела Метатрон», возгласы удивления не смогли сдержать даже Утай и Акира.
***
Когда Харуюки закончил рассказ о воскрешении Метатрон, а та по своему обыкновению надменно поприветствовала остальных легионеров, до конца дуэли оставалось около двадцати пяти минут.
— …Хоть я и удивлена, но, учитывая умения Ку-сана, в это можно поверить… — высказалась Утай, и Тиюри покачала головой.
— Ну, у Хару всегда получалось окружить себя странной компанией…
Усевшаяся на левое плечо Харуюки иконка мгновенно отозвалась:
— Лайм Белл. Я ослышалась, или ты только что назвала меня странной?
— Э-э? А-а-ха-ха, ну, я имела в виду, что… — пытаясь выпутаться из ситуации, Тиюри громко откашлялась. — …Ну, неважно! Снежка, мы попросили созвать совет потому, что у нас есть немного… вернее, очень удивительные новости!
— Вот как? Что ж, Тиюри, докладывай.
— Так точно!
Харуюки смотрел на вскочившую и вытянувшуюся на месте Лайм Белл, когда в его голове раздался мысленный голос Метатрон:
— Сильвер Кроу. Почему все эти люди называют тебя таким странным именем?
— Э?.. А-а, понял. Это мое имя в реальном мире… э-э-э, в том мире, который находится еще ниже нижнего уровня, во внешнем мире.
— Хм. Другими словами, это «низший уровень»?
— Н-ну… можно и так сказать…
— И там тебя зовут «Хару»?
— Угу. Если хочешь, можешь и сама меня так называть…
— …Я подумаю над этим.
За то время, пока разворачивался этот диалог, Лайм Белл вышла в центр зала и обвела всех взглядом. Затем она начала:
— Э-э… все помнят наш рассказ о Легионе «Пети Паке» из Сетагаи 2?
Все легионеры, кроме Харуюки, дружно кивнули.
— Сегодня утром их командир Шоко… в смысле, Шоколад Папетта, неожиданно вызвала Хару. Я присутствовала на той битве в качестве зрителя. Сначала Хару знатно поколотили, и я уже думала, что он сейчас продует…
— Д-да не колотили меня. Я просто впервые сражался на Амортизации и не знал, как там нужно себя вести…
— Хару, не перебивай! Но потом он начал лизаться и кусаться, и закончилось все ничьей.
— …Лизаться? — переспросила Фуко.
— …Кусаться? — уточнила Акира.
К счастью, Тиюри не стала вдаваться в подробности и продолжала:
— Так вот, теперь самое интересное. Помимо Шоко, там были и остальные два легионера «Пети Паке», Минт Миттен и Плам Флиппер, и вот все они… — выждав небольшую паузу, Тиюри озвучила самую главную часть доклада, — …попросили принять их в наш Легион, в Нега Небьюлас!
Повисло удивленное молчание, а Харуюки вспомнил, как это происходило.
Если конкретнее, то сначала Шоколад сказала: «Мы были бы не против почтить ваш Легион нашим присутствием». Однако Минт тут же стукнула ее по голове и пояснила: «Не так! Мы хотим вступить к вам!», а Плам объяснила причину неожиданной просьбы.
Судя по всему, Плам Флиппер служила «Пети Паке» мозговым центром и играла в нем ту же роль, что и Такуму. Рассказала она следующее:
— Понимаете, до нас дошли слухи… что Нега Небьюлас уничтожил тело ISS комплекта. Поэтому мы дружно посовещались и решили, что в качестве благодарности за то, как вы спасли и нас, и Култян, предложим сражаться вместе с вами.
Воспоминания Харуюки прервал задумчивый голос Черноснежки:
— Хм-м… вот это сюрприз. Конечно, я очень благодарна им за просьбу, но они хоть знают, в каком положении находится наш Легион?
— Они сказали, что все учли, когда совещались между собой, — ответил Харуюки вместо Тиюри. — Они решили, что так или иначе будут помогать нам и все равно наверняка вызовут недовольство других Королевских Легионов. А раз так, не лучше ли, если они будут помогать нам не в составе Пети Паке, а сразу в строю Нега Небьюласа? Шоколад сказала, что они хотят поддержать наш Легион там, где нам тяжелее всего.
— Значит, они все продумали… — проговорила Черноснежка.
Ее фразу завершили Фуко и Акира:
— …Если они сказали, что будут помогать там, где нам тяжелее всего, то они наверняка имели в виду…
— …Битвы за территорию.
Эти слова заставили весь Легион дружно кивнуть.
Битвы за территорию проходили каждую субботу, и защита всей территории Сугинами, разделенной на три зоны, представляла собой отнюдь не простую задачу. К счастью, они еще ни разу не теряли контроль над своей территорией, но довольно часто ситуация оказывалась близка к критической именно из-за нехватки бойцов.
Но если бы к ним присоединился Пети Паке, то в Нега Небьюласе насчитывалось бы уже десять человек. Этого вполне хватило бы, чтобы поставить на защиту каждой зоны по минимальной команде из трех человек, а десятый мог бы помогать той команде, которой придется хуже всего.
— Что скажешь, Саттин?.. — спросила Утай.
Черноснежка какое-то время молчала, а затем негромко заметила:
— Распустить уже сформировавшийся Легион — очень тяжелое решение.
— Действительно, — согласилась Фуко. — Ведь команда Шоколад смогла выполнить задание, чтобы получить ранг командира Легиона, и причем втроем, хотя оно требует четырех человек, так? Это невозможно без очень крепких уз.
— Именно так. Конечно, она не потеряет свои командирские качества, если пойдет на это, и в крайнем случае они могут собраться заново… но любой роспуск Легиона сопровождается необратимыми потерями. Я не знаю, стоит ли принимать их лишь ради того, чтобы нам было легче защищать территорию…
В ответ на слова Черноснежки, в которых звучало сомнение, вперед выступила Тиюри:
— Снежка!
— …Ч-что такое, Тиюри?
— Я все жду, пока ты скажешь самое главное, но у тебя никак не получается. Вопрос в том, можем ли мы доверять им, так? — решительно спросила она.
Вопрос этот так ошарашил Черноснежку, что она несколько раз моргнула, а затем откашлялась.
— Н-ну нет, я ведь доверяю тебе и Харуюки. Если вы считаете, что они надежны, то и я не стану в них сомневаться.
— Тогда почему бы тебе полностью им не довериться, Снежка?! — взмахнула рукой Тиюри. — Ясное дело, Шоко и ее друзьям грустно, что приходится распускать Пети Паке. Но еще больше они хотят помочь тебе, Снежка… они хотят помочь Черной Королеве Блэк Лотос, которую даже не видели вживую. Они как минимум заслуживают, чтобы ты встретилась с ними и поговорила, разве нет?!
— …Что-то мне кажется, что из Тиюри командир Легиона вышел бы лучше, чем из меня, — с улыбкой ответила Черноснежка и кивнула. — Пожалуй… я должна встретиться с ними, оценить их решимость и понять, стоит ли принимать их к нам.
Впрочем, все выглядело так, словно Черная Королева все еще опасалась действовать так же решительно, как в прошлом — даже несмотря на увещевания Тиюри.
Возможно… Черноснежку тяготили воспоминания о гибели прошлого Легиона, Старого Нега Небьюласа, которые навсегда остались в ее сердце. Если она боялась увеличить новый Легион именно по этой причине, то подобрать правильные слова, чтобы помочь ей, будет совсем непросто…
Но стоило Харуюки подумать об этом, как вдруг…
…молчавшая все это время трехмерная иконка Метатрон плавно слетела с его левого плеча.
Она подлетела к Черноснежке, трепеща крылышками, затем ее маленький ангельский нимб вспыхнул и…
— Какой позор! Как может человек, называющий себя Королем, так упорно смотреть только себе под ноги?
— …Ч-что ты сказала?! — вспыхнула Черноснежка, и остальные Легионеры удивленно замерли.
Но Метатрон продолжала бранить Черную Королеву:
— ..Король — это тот, кто может с легкостью вести за собой сотни солдат! Так почему же тебя ставят в тупик всего лишь трое?! Я, одна из Четырех Святых, решила поддержать тебя своей силой потому, что поверила твоим словам о том, что уничтожишь Общество Исследования Ускорения…
— …Х-х-хватит уже!
Харуюки выскочил вперед и схватил иконку обеими руками, после чего ретировался обратно на свой гриб. Старательно пряча в ладонях трепыхающуюся Метатрон, непрерывно вопившую «нахал!», он извинился перед Черноснежкой:
— Э-э-э, понимаешь, Метатрон — своего рода начальник всех Энеми… тьфу, всех существ неограниченного поля, поэтому она и считает себя всемогущей…
— …Не считаю, это правда!
— А-а, да помолчи ты хоть немного!
— А ты немедленно отпусти меня! Сколько раз еще повторять, чтобы ты не трогал меня без согласия, Сильвер Кроу?!
— Ф-ф… фха-ха, а-ха-ха-ха-ха…
Заметив, что Черноснежка прыснула, Харуюки поднял голову.
Стройное тело Черной Королевы Блэк Лотос еще какое-то время содрогалось от смеха, а затем она с трудом выдавила:
— А-ха-ха-ха… ох, Харуюки, как же мне до тебя далеко. Меня при виде Архангела Метатрон страх пробирает до мозга костей, а ты с ней уже так подружился…
— А… э-э-э, не знаю, можно ли это так назвать.
— …Кто там с кем подружился?! Я — хозяйка Кроу!..
— Хе-хе… мне тоже нельзя постоянно всего бояться. Пусть у меня вместо рук клинки, но я должна уметь протягивать их, не боясь ранить других людей, иначе не смогу двигаться вперед… — уверенно кивнув, Черноснежка сделала два шага вперед. — Спасибо за доклад, Тиюри. Я услышала просьбу Шоколад Папетты и ее друзей о вступлении в Легион. И собираюсь в ближайшее время встретиться с ними, чтобы окончательно убедиться в искренности их намерений.
— Хорошо, я обязательно передам им! — Тиюри радостно кивнула и вернулась к своему грибу.
Метатрон, наконец, успокоилась и вспорхнула обратно на плечо, а Харуюки с нетерпением ждал следующих слов Черноснежки.
— Я никогда не рассказывала об этом в подробностях… — заговорила Черная Королева, а затем начала повествование, тщательно выговаривая каждое слово. — Имя нашего Легиона, «Нега Небьюлас», произошло от так называемых «черных туманностей», вроде туманности «Конская Голова» в созвездии Орион или «Угольного Мешка» Южного Креста. Правильнее было бы назвать Легион «Дарк Небула», но у этого имени слишком сильная цветовая ассоциация… и, на самом деле, когда я основывала этот Легион, то была совсем маленькой и очень хотела окрасить разноцветную галактику Ускоренного Мира в черный цвет.
— Ох, что это на тебя нашло, Саттян? — спросила ее улыбающаяся Фуко, но Черноснежка пожала плечами.
— Впрочем, не то чтобы я не хотела этого теперь. Если честно, поначалу имя таило в первую очередь негативные нюансы… но уже после того, как мое безумие погубило Первый Нега Небьюлас, я узнала кое-что. Черные туманности — это не просто пятна в космосе… это своего рода «звездные колыбели», куда стекается материал, из которого в будущем возникают новые звезды. Когда я узнала об этом, потеряв всю территорию, лишившись всех друзей, сей факт показался мне очень ироничным… но в итоге он оказался правдивым. Возрожденный Нега Небьюлас вернул мне старых друзей, дал новых и наделил силой сражаться и дальше, — Черноснежка по очереди взглянула на каждого легионера, а затем… — И я хочу еще раз убедиться, что все мы согласны с планом действий нашего Легиона.
Сделав паузу в своей величественной речи, Черная Королева взмахнула звенящим клинком и решительно продолжила:
— Мы, Нега Небьюлас, покончим и с Обществом Исследования Ускорения, и с Белым Легионом Осциллатори Юниверс, под чьей личиной они скрываются! Как только у нас появится возможность, мы атакуем территорию Минато 3, где находится школа Этерна, база Осциллатори, и захватим ее! Когда это случится, они лишатся права отказываться от дуэли, и в списке противников должны появиться имена Блэк Вайса, Раста Жигсо и так далее. Когда об этом узнает Блу Найт, на штурм пойдет армия из всех шести Легионов. Нам предстоят битвы, с которыми не сравнится ничего из того, что мы видели раньше… но я уверена — мы победим. Это все!
Грандиозная речь Черноснежки так впечатлила Харуюки, что он спрыгнул на пол и воскликнул:
— Я… я сделаю все, что смогу! Нет, все мы сделаем!
Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Метатрон на левом плече Харуюки промолчала, но нимб ее ярко вспыхнул.
А затем Такуму, который какое-то время стоял с задумчивым видом, спокойно спросил:
— Командир, можно сказать?
— Конечно, Такуму.
Получив одобрение, Такуму встал со своего гриба и прошел в центр зала.
— Я не собираюсь возражать против плана действий, предложенного нашим командиром. Я не вижу других способов уничтожить Общество Исследования Ускорения, кроме объединенной атаки на их базу. Но… учитывая мое положение в Легионе, я просто обязан кое-что сказать. На пути к захвату территории в районе Минато стоят две серьезные преграды.
— Так. Продолжай.
— Хорошо. Первая состоит в том… что по правилам игры территорию другого Легиона можно атаковать только тогда, когда территория твоего собственного Легиона граничит с ней. Как вы все прекрасно знаете, Сугинами находится на огромном удалении от Минато 3, территории Общества. В настоящее время Нега Небьюлас не сможет даже попытаться напасть на территорию Осциллатори Юниверс.
— А!.. — выдохнул Харуюки.
Он совершенно забыл об этом важном правиле. Но все остальные, видимо, предвидели это и молча ждали продолжения.
— Вторая же заключается в защите территории Сугинами.
Харуюки с трудом удержался, чтобы снова не подать голос.
Все именно так, как говорил Такуму. Для того, чтобы атаковать Минато, весь Легион должен был в полном составе переместиться в этот район вечером субботы, таким образом оставив Сугинами без какой-либо защиты.
Черноснежка понимающе кивнула и сказала:
— Действительно, это серьезные вопросы. Но… я так понимаю, мне не нужно говорить тебе, как их можно решить?
Такуму склонил голову.
— …Да. Есть один очень простой способ решить обе задачи сразу. А именно: сдать Сугинами. Потерявший всю территорию Легион может нападать где угодно, при этом не заботясь о защите. Но… — Такуму поднял голову и решительно продолжил, — …но я не согласен с этим планом! Именно здесь, в Сугинами, вы с Хару объявили войну Шести Легионам. Мы ни разу не теряли контроль над этой территорией и дружно защищали ее. Я уверен, что Рейкер, Мейден и Карент вернулись в Легион именно благодаря тому, что над Сугинами все это время реял черный флаг. Пусть победа над Обществом важна, пусть эта операция займет лишь неделю, но мне кажется, что если мы сдадим нашу землю без боя, то уже никогда не оправимся. Сугинами — наш дом, командир!
Голос Такуму, в котором слышалась настоящая страсть, эхом раскатился по залу.
Харуюки поразился до глубины души тому, что Такуму, логичный и прагматичный, в глубине души так сильно переживал за Нега Небьюлас и за Черноснежку. Похоже, то же самое ощущали и Тиюри, и Фуко, и Утай, и Акира. Все они дружно кивнули.
Напряженную тишину нарушила белоснежная иконка на левом плече Харуюки:
— Этот синий говорит правильные вещи.
Если учесть надменность Метатрон, ее слова прозвучали как высшая похвала. Сильнейшая Энеми Легендарного класса вспорхнула повыше и продолжила:
— Как я понимаю, «Сугинами» — название вашей территории. Неважно, по какой причине, но сдавать свою территорию — постыдное дело. Если у вас нет людей, чтобы защитить ее, просто наберите новых. А что касается правила о том, что атаковать можно лишь соседние земли, тут нечего и думать — просто захватите все территории, что находятся на пути.
«А ведь и верно…» — успел подумать Харуюки, но почти сразу же мысленно закричал: «…Нет-нет-нет!»
На пути между Сугинами и Минато находилась Сибуя, она же трон Зеленого Короля, предводителя «Грейт Волла», крупнейшего Легиона Ускоренного Мира. О захвате Сибуи не стоило говорить даже в шутку.
Но что еще им оставалось?
Черноснежка вновь хмыкнула и кивнула.
— Это правильное мнение, и хороший план.
— Э… э-э-э-э?! Т-ты серьезно, семпай?! — не выдержав, закричал Харуюки, но Черная Королева спокойно пожала плечами.
— Что тут такого удивительного? Грево ведь и сами регулярно на нас нападают.
— Э-это так, конечно, но нас атакуют только отряды из бёрст линкеров средних уровней… я не думаю, что они подпишут с нами мирный договор, но я не думаю, что они и в самом деле стремятся уничтожить нас.
— Тогда почему бы в ответ на них вас не послать?
— Э… э-э-э-э?!
— Ха-ха, да шучу я! — Черноснежка повела рукой, прося Харуюки и Такуму вернуться на места, а затем шагнула вперед. — Хотя я и согласна с мнением Метатрон, в реальности этот план потребует слишком много времени. Не думаю, что Общество будет долго сидеть, сложа руки, поэтому мне хочется по возможности расправиться с ним в течение месяца, чтобы уйти на летние каникулы с чистой совестью. Поэтому на этот раз я намерена уладить вопрос с плацдармом для атаки за столом переговоров.
— Переговоров… погоди-ка, выходит, вы именно для этого собираетесь встретиться с Зеленым Королем?!..
Харуюки только сейчас вспомнил, что Черноснежка и Фуко уже успели заключить необходимые договоренности для встречи с Зеленым Королем Грин Гранде.
— Это одна из двух причин, — подтвердила Фуко, выкатившись вперед и остановившись рядом с Черноснежкой. — Как сказал Ворон-сан, в следующее воскресенье, десятого июля, в три часа дня, мы планируем провести встречу с Зеленым Королем. Все, кто может принять участие, должны подъехать в зону Сибуя 2, где мы собираемся поднять вопрос о совместной атаке на район Минато. Не думаю, что убедить их сотрудничать с нами будет легко, но это мы еще увидим… у кого-нибудь есть вопросы?
Стоило Фуко обвести взглядом Легионеров, как Тиюри резко вскинула руку.
— Можно?!.. Можно-можно-можно?!
— Да. Что такое, Тико?
— Сибуя 2 это ведь возле станции?! Центральная улица, Догензака, Равин Тауэр и так далее?!..
— Д-да, они самые.
— Тогда можно мы после встречи… хотя, нет, это уже будет поздно… тогда предлагаю перед встречей дружно пройтись по магазинам и посмотреть достопримечательности!
— …Ч-что скажешь, Саттян?
— Ну-у, почему бы и нет?
Получив согласие командира и старшего офицера Легиона, Тиюри радостно запрыгала на месте.
— Ура-а-а!!! С нетерпением жду воскресенья!
— Послушай, Тию, мы ведь не развлекаться идем, — Харуюки все же попытался немножко охладить сияющую подругу детства. — И вообще, у тебя ведь на этих выходных чемпионат по легкой атлетике…
— Я выступаю в субботу! А в воскресенье весь день свободна!
— А-а, я-ясно…
Тут же подал голос и Такуму:
— Кстати, Хару, я на чемпионате по кендо тоже в субботу выступаю. Простите, что не предупредил раньше, но в эту субботу мы с Тиюри не сможем участвовать в защите территории. Желаю вам удачи.
— Я, ясно…
Харуюки немного расстроился (не потому, что теперь в обороне придется тяжелее, а просто потому, что без друзей будет не так весело), но тут же вспомнил, что должен поддержать их в преддверии чемпионата.
Черноснежка же спокойно кивнула, успокоив Такуму и Тиюри:
— Мы обязательно защитим наши зоны, так что идите на чемпионаты с легкой душой, Такуму, Тиюри. Наверняка вам сейчас еще тяжелее. За каких-то две недели — и культурный фестиваль, и четвертные контрольные, и чемпионаты по секциям.
— Вот-вот, вообще кошмар! — Тиюри покачала головой в остроконечной шляпе. — Если бы ты, как зампредседателя школьного совета, перенесла бы школьный фестиваль пораньше, то нам бы осталось больше времени на подготовку.
— Ну-у, меня тоже несколько беспокоило, что между фестивалем и контрольными осталось всего десять дней, но мои полномочия уже истекают. После сентябрьских выборов в школьный совет у меня уже не будет в нем права голоса.
— Ах да… ты ведь скоро уйдешь с поста зампредседателя, Снежка…
«Да, это точно…» — мысленно согласился Харуюки. Он с трудом представлял себе Черноснежку отдельно от ее привычной должности, но в школе ничто не длилось вечно. А ведь всего через каких-то девять месяцев придет день, когда Черноснежка навсегда покинет Умесато…
Харуюки печально опустил плечи, и тут в его голове послышался мысленный голос Метатрон, звучавший куда мягче, чем раньше:
— Вижу… что у вас, воинов, много забот на вашем низшем уровне.
— Угу… в реальном мире есть такое место под названием «школа», и мы каждый день ходим туда учиться.
— О. Выходит, это место для тренировок?
— Н-ну-у, можно и так сказать, — ответил Харуюки, уже ожидая услышать от Метатрон что-то в духе «своди меня туда».
— Я хорошо понимаю, что существа не могут опуститься на низший уровень.
Он не нашелся с ответом.
— Но я могу говорить с тобой, Кроу. И как твоя хозяйка, я приказываю тебе. Когда ты в следующий раз появишься на среднем уровне, расскажи мне. Расскажи, каков он, ваш низший уровень, чем вы в нем день ото дня занимаетесь. Расскажи мне обо всем.
— Э… прямо в-в-все?! М-м-м… боюсь, это займет очень много времени…
— …Ты действительно думаешь, что мне важно, сколько это займет?
«Ах да… ведь передо мной существо, прожившее восемь тысяч лет…» — вспомнил Харуюки.
— Х-хорошо. Я постараюсь сходить на неограниченное поле как можно скорее.
— Не заставляй меня ждать.
— Л-ладно.
Могло показаться, что их разговор продолжался долго, но мысленный голос Метатрон подавал информацию очень сжато, и, когда они договорили, оказалось, что Тиюри и Черноснежка все еще не завершили обсуждение предыдущего вопроса:
— Что же, Тиюри, буду надеяться на твой успех. В награду за твое выступление я согласна прийти в Сибую пораньше, чтобы морально подготовиться к встрече с Грево.
— Ура! Ух, я теперь уснуть не смогу!.. — обрадовалась Тиюри.
Фуко напомнила ей, стараясь сдержать улыбку:
— Тико, не забудь, что мы идем туда ради переговоров с Зеленым Легионом. Впрочем… Сибуя — мой дом. Так что с этим я могу тебе помочь.
— А, так ты нас поводишь по району?
— Даже отдыхать можно гораздо лучше и эффективнее, если отдых тщательно распланировать, — проговорила Фуко, назидательно подняв палец.
Впрочем, Харуюки расслышал на заднем фоне шепот Утай и Акиры:
— Фу явно и самой не терпится…
— Теперь Рейкер уже никто не остановит.
— …Ты что-то сказала, Уиуи?
— Я т-тоже с нетерпением жду воскресенья!
Поразительное взаимопонимание «Мбр» и «Тестароссы», двух давних напарниц, вызвало волну дружного смеха.
Как только она утихла, Черноснежка посмотрела на таймер и решила подвести черту под советом:
— Как я уже говорила, битва с Белым Легионом по сложности не сравнится ни с чем, что мы испытывали раньше. Мало того, что у них много Легионеров и одолеть их крайне трудно, но и сама Белая Королева Вайт Космос и офицеры ее Легиона — «Семь гномов» — невероятно сильны. Кроме того, в их распоряжении остается Броня Бедствия 2. Судя по словам Космос, сказанным в день фестиваля, они явно намереваются применить Броню с какой-то целью…
Слова заставили Харуюки стиснуть зубы.
От одной мысли о том, что Общество может вновь цинично использовать в своих целях Вольфрам Цербера, нынешнего носителя Брони, ему становилось не по себе. Харуюки чувствовал, что просто обязан освободить Цербера, который за четыре сражения стал для него настоящим другом, до того, как это случится.
— Но нам не привыкать одерживать победы в тяжелых битвах. Я верю, что пока мы едины — ни одна стена не устоит перед нами. Мы будем сражаться вместе… ради того, что любим, и во что верим!!!
Черноснежка высоко вскинула клинок правой руки. Вслед за ней все Легионеры вскинули руки и поддержали ее громким кличем.
***
Когда совет закончился, и Харуюки вернулся в реальный мир, он вновь ощутил во рту вкус карри.
Затем он почувствовал в своей правой руке ложку и вспомнил, что только-только приступил к обеду.
Тарелка с горячим летним овощным карри все еще стояла прямо перед ним. Харуюки все еще сидел в комнате отдыха в столовой на первом этаже. Рядом с ним в той же позе устроился Такуму, тянувшийся ложкой к только что открытой коробке с обедом. А напротив…
— …Это карри что, такое вкусное?
Харуюки услышал неожиданный вопрос и недоуменно моргнул. Посмотрев прямо, он увидел улыбавшуюся школьницу с собранными в хвост волосами. Икудзава Маю, староста класса.
«…Ах да, мы ведь пришли сюда потому, что нас пригласила Икудзава. Но почему она вдруг вызвала меня и Таку? Нас ведь с ней и закадычными друзьями не назвать. Да что там, мы с ней вообще, можно сказать, ни разу толком не разговаривали», — задумался Харуюки. Староста же вынула из своего бэнто небольшой сэндвич и с улыбкой продолжила:
— Ты так замер, когда попробовал карри, Арита. Вот я и гадаю, неужели здесь так здорово готовят?
— А… э-э-э… ну, да. Оно неплохое.
— Тогда и я, наверное, в следующий раз возьму.
«…Может быть, мне в такой ситуации полагается предложить ей попробовать? Но ведь у Икудзавы нет ложки. Сходить на раздачу за новой ложкой? Нет-нет, так выйдет еще более неловко».
Харуюки вновь погрузился в нерешительность и сомнения, но тут к нему обратился Такуму:
— Хару, дай попробовать! А я тебя угощу яичницей и мини-круассанами.
— Э? Я, конечно, не против, но ведь у тебя нет ложки…
— А вот и есть.
Улыбнувшись, Такуму достал из крышки своей коробки «мутантную» ложку. Их делали из особого материала, который в обычном состоянии принимал форму тонкой полоски, но реагировал на электрические токи человеческого тела, благодаря чему превращался в ложку, стоило взять его в руку. Глядя на эту, несомненно, удобную вещь, Харуюки догадался, что Такуму пытается что-то телепатически внушить ему… и в следующее мгновение он понял.
— А… Икудзава, хочешь тоже попробовать? — предложил Харуюки, и староста с улыбкой ответила:
— Можно? Хорошо, тогда и я угощу тебя сэндвичем. А, правда, у меня нет ложки.
— Можешь взять мою, — тут же предложил Такуму, протягивая ей резервную ложку.
«Наверное, я никогда не научусь реагировать на эти ситуации так же ловко, как Такуму,» — подумал Харуюки, пододвигая тарелку с карри. Икудзава поблагодарила его и Такуму, затем переложила немного карри в крышку от коробки, в которой принесла сэндвичи, а на освободившееся в тарелке место положила один из симпатичных прямоугольных бутербродиков.
Харуюки обменялся и с Такуму, после чего все они еще раз пожелали друг другу приятного аппетита.
— И правда вкусно. Куда острее, чем обычное карри со свининой.
— Да и жареные баклажаны очень кстати.
— Ох и любишь же ты баклажаны, Таку, — заметил Харуюки, доедая тонкий сэндвич с зеленью и сыром, которым его угостила староста.
Внезапно он ощутил, словно его что-то кольнуло… откуда-то спереди и справа? А затем он встретился взглядом с Черноснежкой, внимательно следившей за ним поверх своей книги.
Харуюки инстинктивно сжался, пытаясь мысленно передать ей: «Это не то, что тебе кажется!» Правда, он и сам не знал, что именно «не то». В конце концов, староста пока так ничего им и не рассказала.
Харуюки почувствовал, что нужно как можно быстрее перейти к делу; мигом проглотив сэндвич, он попытался было сменить тему, но тут…
— Как тебе сэндвич, Арита? — Икудзава опередила его, и Харуюки оставалось лишь кивнуть.
— О-очень вкусный. Я так понимаю, заправила ты его не майонезом?
— Да, тут в качестве приправы смесь из нескольких трав. Они свежие, поэтому и аромат хороший.
— Ого, вы их дома выращиваете?
— Ага, у нас же своя плантация есть. Тут сладкий базилик, итальянская петрушка, розмарин…
Чем дольше они разговаривали со старостой, тем более зловещим становилось свечение в глазах наблюдавшей за ними Черноснежки. Понимая, что промедление смерти подобно, Харуюки слегка пнул Такуму носком правой ноги.
К счастью, Такуму, по всей видимости, тоже успел заметить взгляд Черноснежки, поскольку тут же откашлялся и сказал:
— Ну так что, Икудзава. О чем ты хотела с нами поговорить?
— А, точно. Э-э… возможно, мои слова покажутся вам неожиданными. Надеюсь, я вас не слишком напугаю… — Икудзава выпрямилась, прямо глядя на Такуму и Харуюки, и ясным голосом заявила, — Арита и Маюдзуми, на следующих выборах я хочу попросить вас выдвинуться кандидатами в школьный совет вместе со мной.
«Э-э?! — Харуюки с трудом, но удалось удержать вопль в груди, не дав ему вырваться наружу. — ”Выборы в школьный совет”?.. Может, это так трава в ее приправе называется?..»
Однако ему не дали времени на то, чтобы сбежать от реальности. Такуму оправился от шока уже через две секунды и негромко уточнил:
— Другими словами, Икудзава, ты планируешь выдвинуться на должность председателя совета, а нас назначить на другие исполнительные должности?
— Именно так, — кивнула староста.
Выборы в школьный совет Умесато проводились достаточно своеобразно. Обычно кандидаты на исполнительные должности — председатель, зампредседателя, секретарь и казначей — выдвигались самостоятельно и порознь, и выбирали их тоже раздельно. Но в Умесато кандидаты выдвигались целыми командами. Это означало, что будущий президент совета набирал группу из трех других человек, помимо себя, и заявлял на выборы всю команду.
Судя по всему, Икудзава планировала назначить Харуюки и Такуму на две из трех главных должностей — зама председателя, секретаря и казначея. Но…
— Разве обычно свои кандидатуры выдвигают не близкие друзья? — заметил Такуму, и Харуюки согласно кивнул, но Икудзава ответила, даже не поведя бровью:
— Я считаю, что это неправильно. Работа в школьном совете — не развлечение, и поэтому в моей команде должны состоять люди, которым я могу доверять. Нынешний совет образовался именно по такому принципу.
— Но… тогда тем более непонятно. Почему я?.. — ошарашенно спросил Харуюки, указывая на себя пальцем.
Такуму вопросов не вызывал. Сразу после появления в Умесато он стал звездой секции кендо, самым вероятным кандидатом на пост следующего капитана команды, и к тому же имел превосходные оценки. А если учесть его статную внешность, то Харуюки мог с чистой совестью сказать, что лучшего кандидата на участие в выборах просто не найти.
Но в то же время он не сомневался, что все положительные моменты, которые Маюдзуми Такуму мог принести в школьный совет, перечеркнет средоточие негативных качеств по имени Арита Харуюки.
Харуюки твердо решил: если она скажет, что пригласила его лишь как друга Такуму, он тут же откажется выдвигаться. Однако ответ Икудзавы его удивил:
— Очевидно потому, что я считаю, что ты отлично впишешься в команду совета.
— П-почему?.. — только и смог выдавить он.
На лице Икудзавы появилась насмешливая улыбка.
— Это же естественно. Арита, ты ведь отлично справляешься с обязанностями председателя комитета по уходу за животными. Вообще, члены профильных комитетов довольно часто участвуют в выборах в школьный совет. Например, текущий президент школьного совета до прошлых выборов занимал должность зама председателя комитета по радиовещанию.
— Я, ясно…
Харуюки от удивления даже забыл о том, что и сам уже давно занимает школьную должность. Впрочем, председателем комитета по уходу он стал лишь месяц назад, да и занимался лишь тем, что ухаживал за африканской зорькой Хоу, жившей в клетке на заднем дворе школы. Он не знал, можно ли это назвать каким-то достижением.
Однако Икудзава продолжала, словно отрезая ему пути к отступлению:
— Кроме того, ты ведь приложил немало усилий к тому, чтобы сделать лучше выставку нашего класса на культурном фестивале, правда? Мне потом стало очень стыдно — ведь именно ты открыл мне глаза на то, что мне, старосте нашего класса, нехорошо было готовить выставку только для галочки…
— Д-да ладно, я не так уж прямо вкалывал… это мне нужно извиниться за то, что я поменял программу, ни с кем не советуясь…
— Нет, мне тоже очень понравилась выставка «Коэндзи тридцать лет назад», — вставил Такуму с самым серьезным видом.
Харуюки чуть не воскликнул «так будет только хуже!» и едва удержался, чтобы не пнуть его снова. Однако Такуму с легкостью увернулся от недовольного взгляда Харуюки и продолжил:
— Спроецировать дополненную реальность на стены и потолок — отличная идея, а суметь сделать все это за вечер — неплохое достижение. К тому же и посетителям очень понравилось.
— Ну, по сравнению со спектаклем «Время» школьного совета это просто ерунда…
— Да, это было нечто! Но зато в твоей выставке мне очень понравилось, что время текло с нормальной скоростью, — вновь заговорила Икудзава, судя по глазам, вспоминая фестиваль. — Когда я увидела тот дом, в котором когда-то жила, то о многом подумала. Я считала, что мне «всего лишь четырнадцать», а взрослая жизнь где-то далеко, хотя на самом деле мне «уже четырнадцать». Отчасти и участвовать в выборах я решила именно под влиянием той выставки.
— Э-э-э?
— Естественно, я не знаю, удастся ли мне победить, но лучше я попробую, потерплю неудачу и расстроюсь, чем не выдвинусь и буду сожалеть об этом всю жизнь.
Харуюки почувствовал, что слова Икудзавы Маю все же нашли дорожку к его сердцу. Конечно, ему все еще не хотелось участвовать ни в каких выборах, но на ум пришел вопрос, который он тут же и задал:
— А-а… а почему ты решила выдвинуться на должность председателя школьного совета, Икудзава? Ты ведь и в секции каллиграфии состоишь…
— Это потому, что… — Икудзава почему-то склонила голову и немного покраснела. Затем она принялась собирать свою коробку-бэнто обратно, и смущенно ответила: — Знаете, это может показаться смешным, но… меня до глубины души восхищает третьеклассница Черноснежка, которая работает в совете замом председателя. Я хочу стать хоть немного ближе к ней… даже не в том смысле, чтобы подружиться, но в том, что хочу жить, как она. Меня всегда впечатляло ее достоинство, умение крепко стоять на ногах и необычайное спокойствие.
«Кстати, эта самая Черноснежка как раз сверлит взглядом твою спину с расстояния всего десятка метров».
Естественно, эти слова Харуюки вслух не произнес. Кивнув, он ответил:
— Вот оно что. Я тебя прекрасно понимаю… и это вполне достойная причина, чтобы выдвинуться.
Хотя он и говорил искренне, Икудзава почему-то смущенно потупилась.
Харуюки уже испугался, подумав, что сказал что-то не то, но через несколько секунд Икудзава неожиданно призналась:
— Знаете… лучше скажу все начистоту. Я объяснила, почему хочу, чтобы Арита участвовал в выборах, но это только часть причҸны. На самом деле здесь замешан холодный расчет.
— …Р-расчет?
— Да. Арита, ты ведь дружишь с Черноснежкой, так? Вот я и подумала, что если ты выдвинешься, Черноснежка поможет нам с выборами… ох, какой стыд! И после этого я еще мечтаю стать, как она…
— Э-э… м-м… — не зная, что сказать, Харуюки посмотрел на Такуму, прося помощи. Но во взгляде лучшего друга он прочел, что должен сказать что-то сам. — А-а… Икудзава. Я думаю, что без такой напористости на выборах победить невозможно. Кроме того, я уверен, что и Черноснежка-семпай подтвердила бы — нужно использовать все доступные средства.
— Правда?.. — Икудзава подняла голову, а затем задумчиво кивнула.
— Конечно, главнее всего, чтобы все мы доверяли друг другу. Икудзава, ты ведь сейчас рассказала нам о своих истинных мыслях, так? Думаю, такому лидеру я готов довериться.
— …Спасибо, Арита.
Икудзава бодро кивнула, качнув хвостиком, свисавшим с левой стороны, снова выпрямилась и сказала уже более деловым тоном:
— Арита, Маюдзуми, я окончательно убедилась в том, что вы — идеальные кандидаты. Мы еще обсудим, на какие должности вы хотите выдвигаться, но я готова доверить вам все, что угодно. Спасибо за поддержку… надеюсь, мы победим!
— А-ага! — от души согласился с ней Харуюки.
Лишь в следующую секунду он начал осознавать, в какую нестандартную ситуацию угодил.
Пешеходная улица, начинающаяся от знаменитого перекрестка рядом со станцией Сибуя, площадью Хатико и небоскребами 109 и QFRONT, главная торгово-развлекательная улица Сибуи. Центральный подрайон Сибуи, Центральная улица входит в него. Seven Dwarves. Увы, никак не могу передать игру слов, в астрономии dwarf переводится как «карлик», в смысле, карликовая звезда. Впрочем, отсылка к «Белоснежке и семи гномам», на мой взгляд, все же сильнее.
